***
Около тридцати часов до Судного Дня. Тони подошёл к своему частному самолету, ослепив Роуди блестящей белой улыбкой, позже ставшей заигрывающей, когда его взгляд остановился на великолепной двадцатилетней (плюс-минус) девушке слева от него. Фотограф, которого он очень хотел заполучить с тех пор, как узнал о Человеке-пауке, а эстетичный внешний вид фотографа тоже не повредит. Даже футболка и куртка чуть большего размера смотрелись на ней чертовски мило. Не обращая внимания на выговоры Роуди, он переключил свое внимание на рассматриваемую женщину. Он протянул руку: — Добро пожаловать, мисс Дейли Бьюгл, — протянул он. — У вас есть имя? — Пита, сэр. Пита Паркер, — её рука была теплой в его руке, тверже, чем он мог себе представить. — Как организация по защите прав животных. — Пита, да? — Тони цокнул языком, — Дай угадаю: ты была упс-почему-не-мальчик-ребёнком, я прав? Пита улыбнулась, словно была ошеломлена, позволяя его руке упасть. Тони мог посочувствовать; у него был такой подход к людям. — Ага. Я просто… не знала, что есть такое обозначение, вау. Тони сказал бы больше, но Роуди выглядел так, будто у него сейчас пойдёт дым из ушей, поэтому он повёл её к своему великолепному, современному самолету. Тони присел. Роуди тут же сел напротив него, по-видимому, объявив себя сторонником Тони. Пита сидела за столом напротив. Он взял сегодня утренний выпуск Daily Bugle, который, должно быть, ушел из бортпроводника — и, о чудо, некий линчеватель с паукообразной тематикой был прямо в центре:САМЫЙ ОПАСНЫЙ ЛИНЧЕВАТЕЛЬ НЬЮ-ЙОРКА: НЕ СЛИШКОМ ЛИ ОПАСЕН, ЧТОБЫ ОСТАВЛЯТЬ В ЖИВЫХ?
Он свистнул: — Хорошая картинка, малышка. Красиво выделяет красно-синий цвет. — Спасибо, сэр, — ответила она, но её голос немного дрогнул. Роуди начал отчитывать его за опоздание, не обращая внимания на их компанию. Как обычно, Тони поступил несомненно по-взрослому, полностью проигнорировав его. — Эй, малыш, хочешь Сакé? — Никто никогда не смог бы назвать Тони жадным. — Нет, спасибо, — ответила Пита вежливо, даже если была впечатлена всеми безделушками, окружающими её. — Мне всего двадцать. Да, Тони не упустил из виду предупреждающий, укоризненный взгляд, брошенный в его сторону от Роуди. Он почти обиделся. Кем его лучший друг считал себя? К сожалению, ответ на этот вопрос был сведён на нет, когда стюардессы начали выполнять работу, для которой их и наняли, не забывая флиртовать с ними. Это было не по плану. Роуди должен был быть достаточно пьян, прежде чем они начали танцевать, и он почти забыл, что мисс Паркер была с ними. Дерьмо. Многозадачность имела свои недостатки. Но не волнуйтесь. Недостаток подготовки он компенсировал быстрым принятием решений. С разумным мышлением он проводил Роуди в одну из роскошных спален, изолированных в задней части самолета — перина была идеальным способом выкрутиться — направляя дам присоединиться к нему. Ему, конечно, стоило бы взять перерыв, Роуди всегда был сосредоточен только на делах. Ему стоило бы выпустить пар. Видите? Всё было под контролем. Тони был в этом мастером. Более того, ему нужно было продолжать свою коллекцию в списке побед: вчера вечером «Vanity Fair» и намерение получить «Дейли Бьюгл» сейчас. Короче говоря, он задумался, сможет ли он трахнуть по одному человеку из каждой газеты. Господи, это был вызов, который он был бы более чем счастлив принять. — По шкале от одного до десяти, насколько тебе неловко сейчас? Его первая фраза вызвала ожидаемую реакцию: намёк на небольшую улыбку. Он мог бы с этим работать. — Не возражаешь, если я сяду здесь? Пита бессистемно махнула рукой, отложив камеру в сторону: — Садись. Это же всё-таки твой самолёт, верно? Он так и сделал. Мужчина заметил её напряжённую позу, то, как её руки впились в подлокотники с обеих сторон. Он не был настолько эгоцентричен, чтобы полагать, что её реакция — это всё его заслуга, хотя собирался отдать должное своим феромонам. — Не любитель летать? — Нет, я… — она остановилась чтобы собрать мысли в кучу. — Мои родители погибли в авиакатастрофе, когда я была маленькой, и я была как бы… — она запуталась… — На самолёте, который разбился. — Необычный предлог, но Тони собирался оставить это без внимания. Во всяком случае, пока. У неё были милые глаза. Ранняя смерть родителей была чем-то общим для них, но даже Тони не был настолько вульгарным, чтобы использовать их общую трагическую предысторию как плохой инструмент для флирта. Вместо этого он решил обсудить авиационную безопасность Stark Industries. Если повезет, он сможет втиснуть ссылку на Клуб Высотой в Милю. Может быть, предложить ей инициацию. — Позволь мне успокоить тебя, — сказал он, позволяя словам сливаться в единой гармонии, прижимаясь своим телом к её. Язык тела способствовал успешному знакомству, это была своего рода его суперсила. Он перечислил несколько ключевых, ультрасовременных протоколов безопасности и технологических достижений — тех, которые он лично разработал, завершая свою речь нулевым количеством погибших или инцидентов, связанных с его самолётами. — Ноль, если игнорировать инцидент со Стервятником, — поддразнила Пита. Тони кашлянул. Блин, он забыл об этом: — Да, хорошо. Технически, это никогда не было неисправностью самого самолета, и важно отметить, что я выплатил компенсацию за причиненный ущерб, — по доброте душевной, — и вообще, сколько тебе было лет, когда все это происходило? — Пятнадцать, — в её глазах было что-то скрытое, что-то, что Тони не хватило силы духа расшифровать. — Мне было пятнадцать. Быстро двигаемся дальше. Если вычесть два часа, потраченные на пустые светские разговоры, прежде чем изолировать Роуди и его подруг в другой комнате, у них останется около тринадцати часов полета, и Тони намеревался использовать каждую секунду с пользой. Ему было искренне любопытно: — Как ты уговорила Человека-паука позировать для тебя? В её глазах сверкнуло озорство. Наклонившись вперед, словно раскрывая величайшую тайну, известную человечеству, она прошептала, невинно-соблазнительно: — Я сосу его член. Ухмылка Тони была чудом: — Хочешь мне продемонстрировать? Пита отстранилась. Хм. Он слишком рано обрадовался, но независимо от этого, мужчина был уверен в своих силах. — Мы не можем. — Почему нет? — Его голос был прямо-таки неряшливым. — У меня такая репутация неспроста. Спроси кого угодно. Веселье отразилось на ее лице, когда она повторила: — Мы не можем. Это не было отказом. Тони повторил то же самое: — Почему нет? После, казалось бы, довольно напряженного момента размышлений, Пита отрезвляюще объяснила: — Послушайте, вот как все будет — мы займёмся сексом. Вы будете совершенно очарованы тем, как я выгляжу, когда кончаю. Вы не сможете не кончить после увиденного. Тони ухмыльнулся. О, ему понравилось то, что он услышал. Очень. Пита не закончила: — В ту же секунду после того, как вы кончите, вас озарит осознание: чёрт возьми, я любовь всей вашей жизни. Твоя вторая половинка — какая-то девушка из Квинса, штат Нью-Йорк, которая делает, честно говоря, потрясающие фотографии Человека-паука. Вряд ли. Услышав это, Тони приподнял бровь, расслабляясь в твердой мягкости своего кресла. По-видимому, получая огромное удовольствие возиться с ним, Пита продолжила, восторженно улыбаясь: — В этот момент я разбужу в вас что-то дремлющее — то, что вы никогда не считали возможным — и теперь это злокачественная опухоль, метастазирующая. Вы попытаетесь сопротивляться: оттолкнёте меня, совершая акт самосаботажа, и будете гоняться за всем, у кого есть пульс. Ваша работа в «Старк Индастриз» резко ухудшится. У вас будет тысяча связей на одну ночь, чтобы доказать, что вы по-прежнему крутой, непривязанный плейбой, но все они лишь наполняют тебя глубокой, непроходящей пустотой, потому что я — не они. Вы увидите моё лицо среди всех остальных, услышите мой голос во сне. Дело даже не в сексе. На самом деле, вы были бы вполне довольны отсутствием секса до конца своей жизни, потому что простого моего присутствия уже достаточно для оргазма. — Пита вздохнула, разочарованная воображаемым двойником, которого она придумала, и твердо заключила: — Я у вас под кожей, и от меня некуда бежать. Это была захватывающая история. Совершенно неточно, конечно, но тем не менее — даже его греческий трагический двойник звучал сексуально. Тони хмыкнул, переваривая. — Итак, мои варианты: а) я трахаю тебя и становлюсь под влиянием киски, или б) мы просто сидим здесь и обсуждаем науку, и я сохраняю свою автономию, — он приостановился. — Действительно? Только эти два варианта? — Да. Я продуманная, — улыбнулась она. — Я стараюсь использовать свои способности для добра. Тони рассматривал ее предположение с хорошим настроением. — В альтернативе, — предположил он, словно выдвигая великую гипотезу в научной области, — ты можешь просто встать на колени и отсосать мне. Пита рассмеялась, не проявляя ни капли самосознания. Он тоже засмеялся вместе с ней. — Серьезно, — шутил он, осознавая, что ему, возможно, потребуется время, — предложение всегда открыто. Не ограничивай себя только Человеком-пауком. Кроме того, кто угодно может быть Человеком-пауком. Я могу быть Человеком-пауком, — предположил Тони очаровательно. Пита поперхнулась. — Правда? Не та реакция, которую обычно вызывает этот ход. — О, абсолютно. Вот почему я остановил Адриана Тумса от продажи моего оружия. Я разбил свой собственный самолет на Кони-Айленде, — сидение скрипнуло под давлением его веса. — Я очень ответственный, когда хочу. — Угу, — её улыбка была заигрывающе-угрожающей, и Тони мгновенно захотел проглотить её. — Каков процент успеха этой шутки? — Ты бы удивилась, — пробормотал он сквозь ухмылку,— большинство верит в это. — Верит? — О, да. Паучок — одинокий затворник, мчащийся, решая преступления и обеспечивая безопасность улиц своего города, — он махнул рукой, — мы не так уж различаемся. Она задумалась. — Затворник? — Да, — Тони подтвердил, как будто это было очевидно. — Человек, который добровольно бросает себя на линию долга — сталкивается с выстрелами, ножевыми ранениями, называй, как хочешь — значит, что он одинок. Никто бы не почувствовал его уход. Нет друзей, нет семьи, ничего, — позвоните Шерлоку Холмсу, скажите ему, что его способности дедукции были превзойдены. — Понимаю, — ответила Пита после паузы. Её тон был мягким. Грустным. Чёрт, это вовсе не было его намерением. Прежде чем он смог бы отвлечь внимание на безопасные темы, она покачала головой и посмотрела на него игриво. — Если ты действительно Человек-паук, то какая формула у его паутины? Ну вот, теперь она заговорила. Прошло некоторое время и он был более чем рад откликнуться. Подчеркивание своего научного мастерства всегда приносило самые лучшие результаты. Что можно сказать? Интеллект сексуален. Стёртые руки вычертили уравнение, которое он разрабатывал с тех пор, как Человек-паук уничтожил его самолет все эти годы назад, на брошенной салфетке, толкнув её к фотографу Человека-паука, а затем откинулся, невыносимо довольный, когда ее глаза пробежались по доказательствам его гения. Он с интересом наблюдал, как её лицо меняется от удивления. — Это. Я имею в виду, это, — Он наблюдал, как она подняла голову, давая ему полный вид этих светло-коричневых глаз, расширившихся, — впечатляюще. Тони хотел, чтобы это было зафиксировано на записи: он пытался сдерживать арогантность. Ключевое слово: пытался. — У меня есть талант к разработке впечатляющих вещей. Тем не менее, она последний раз взглянула на его работу в процессе и улыбнулась. — Это, конечно же, полностью неверно. Если бы это было верно, то прочность этой паутины была бы не лучше, чем у железа. Вы и я оба знаем, что у Человека-паука она зашкаливает. Она вернула салфетку. Он был в недоумении и убрал салфетку в карман. — Я всё ещё дорабатываю несколько недочетов. Пита кивнула, улыбка все ещё явно присутствовала на её губах. Он сузил глаза: — Итак, у тебя тоже есть научное образование, да? Её радость померкла. — Я посещала Университет штата Эмпайр пару лет назад. Биофизика. Но колледж мне не подошёл. Тони приподнял бровь. — Биофизика, да? Какая твоя специализация? Ни капли стыда не проявилось, когда она тихо, но гордо ответила: — Поиск в мусорных контейнерах. — Не могу сказать, что я когда-либо был сертифицирован в поиске в мусорных контейнерах. Пита снова засмеялась. Он наблюдал — это был искренний смех. Тони приблизился, отчаянно желая выдавить из нее еще несколько этих звуков. — Малышка, что ты думаешь о практическом применении биотехнологии? Пита хихикнула, развеселившись. — Думаю, что называть меня малышкой, когда ты пытаешься флиртовать — не лучшая идея. — Принято. Её улыбка, когда она излагала свое мнение о плюсах и минусах биотехнологии, была почти лучше секса. Ключевое слово: почти.***
В течение следующих тринадцати часов они обменивались идеями. Это было довольно приятно. Тони не мог вспомнить, когда он в последний раз просто участвовал в логических дебатах без какого-либо физического взаимодействия. Это не значит, что атмосфера была свободна от какого-либо сексуального провокационного настроя — особенно не с его стороны. Совсем наоборот. Тони практически чувствовал запах сексуального напряжения, но он не хотел торопиться. Это чувствовалось… по-другому. Проблемы начались, когда Тони раскрыл рот и бесповоротно изменил настроение. Редким проявлением самоанализа он решил задать провокационный вопрос: — Что ты думаешь о моей разработке оружия? Легкая атмосфера, окутавшая их, пропадала — хотя высшая сила сорвала покрывала и бросила их в холодный, твердый мир, который они называли своим домом. — Я думаю, что с великой силой приходит великая ответственность, — сказала она дипломатично. Тони был знаком с подтекстом. Он мог читать по губам, слышать слова за её фальшивой нейтральной позой. — Ты говоришь, что я безответственен? Её лицо было ясным. — А ты безответственен? Досадный ответ буквально поставил его в тупик. Тони сдержал выдох, который пытался вырваться наружу. Это была плохая идея. — Если ты собираешься возмущаться из-за всей этой истории с Торговцем смертью, ты могла бы также вытащить свой диктофон и сделать это сразу, — результаты этой тактики соблазна были выдающимися, как, без сомнения, подтвердит Кристина Эверхарт. — Серьёзно, пойдите и спросите у нее. — Я не репортёр, мистер Старк, — сказала она, звуча практически отвращённо. Это интригует. — Так говорят все, — сказал он, отвлекая внимание от себя. Незрелость была его вторым именем. — Давай. Не могу дождаться, чтобы прочитать, что ты скажешь в утреннем выпуске Бьюгла, — кто знает, может быть, он даже превзойдет Человека-паука как самый злосчастный человек века. Пита не восприняла его горьких слов с радостью. — К черту мнение прессы — они скорее распять тебя предпочтут, чем напечатают честную информацию. К черту мнение других людей, чёрт возьми, к черту моё мнение, — её глаза горели, а слова были сказаны со страстью. Не так, как Тони ожидал услышать. — В конце концов, только ты можешь решить, потому что ты единственный, кто должен жить с этим ответом. Пита завершила свою речь с некоторой тоскливой ностальгией — грустным оттенком. Тем не менее, Тони отказался разделить свою эмоциональную уязвимость. Это было тревожно. Она была тревожной. Он почувствовал себя странно уязвимым, когда слова закончились. Тони ненавидел чувствовать уязвимость. Солнце взошло. Примерно в это время Тони пожалел, что не воспользовался стюардессами, за которых он реально заплатил, когда у него была такая возможность. Очевидно, у госпожи «Daily Bugle» были какие-то проблемы, судя по её небольшому монологу. — Вау, — засмеялся Тони, — если бы мне так сильно хотелось лекций, я бы воскресил своего мертвого старого отца. — Он поднял бровь, усиливая свой защитный щит леденящим пренебрежением, намеренно раздражая её. Он не гордился этим — это было рефлекторно. — Вот, сбросила всё с души? Пита нахмурилась. Он видел, как она стискивает челюсть, и знал, что его слова достигли цели. — Ты сам спросил. Он потер голову. — Ты когда-нибудь слышала о подхалимстве? — Ты когда-нибудь слышал о том, как не быть придурком? — парировала она. Сарказм пропитывал каждое слово. Неплохо, подумал Тони. Похоже, что у этой «никто из Куинса» — цитата — имеется своя перчинка. — Дорогая, я всегда придурок. Это не новость. Пите нечего было ответить. Вкус победы был похож на пепел. — Мы готовимся к посадке, — сказала одна из стюардесс, — если вы хотите занять свои места. Тони ответил на это ленивым кивком. Пита выразила благодарность. Афганистан маячил впереди. Ах, вот это уже похоже на что-то весёлое. Подрыв чего-то всегда грел его душу. Поглядев на футболку и мешковатую куртку Петы, он сказал: — Тебе, наверное, стоит переодеться во что-то более подходящее, — это звучало немного оскорбительно, но извинения не последовало. Поднимаясь из своего места, он удалился, оставив Питу в тени.***
Презентация Иерихона прошла с полнейшим успехом, как бы он сам сказал. Он встал во властную позу, когда позади него была развернута бомба, и подмигнул, когда Пита сделала фотографию. Щелчок камеры был таким микроскопическим по сравнению с рёвом его детища. Этому снимку лучше бы быть на первой полосе. Тони был восхитителен в своём костюме. Пита тоже выглядела не так уж плохо. После того, как она сделала фирменные фотографии для своего босса, они все направились обратно на базу. Тони придержал для нее дверь открытой. Рыцарство не было полностью мертво. Как и следовало ожидать, Роуди предложил Пите подвезти его обратно на базу, явно не доверяя способности Тони держать руки при себе. Улыбка, которую Пита подарила Роуди, была, вероятно, самой искренней из тех, которые она показывала весь день. Нет, Тони не собирался принимать это на свой счет. — Спасибо за предложение, полковник Роудс, но я думаю, мистер Джеймсон прибьёт меня, если я не буду следить за мистером Старком. — Рассмотри все варианты и, возможно, я был бы и не так против твоего наблюдения за мной, — соблазнительно пробормотал Тони, всё ещё перекручивая в голове их предыдущий разговор. Как только эта фраза сошла с языка, он мгновенно пожалел. Он никогда ещё не был так напорист. Пита одарила его легкой улыбкой, хотя это было скорее состраданием, чем чем-либо еще. Это определенно не в её вкусе. Она посмотрела на него так, словно знала что-то, чего он не знал, и это было просто… …раздражающе. Абсолютно раздражающе. Ебать. Ему действительно следовало просто покувыркаться со стюардессами. Несмотря на смешанные эмоции, вызванные одним присутствием Питы рядом с ним, было весело. Он подшучивал над солдатами, отвечал на вопросы, позировал для аватарки на MySpace — Пита зажата посередине, чувствуя, как её тело прижалось к нему, головы были на волоске от сталкновения… — и время сбилось. Взорвавшийся перед ними «Хамви» заставил Тони уронить стакан с виски, и его содержимое расплескалось по ноге Питы. В дальнем уголке своего сознания он заметил звук, издаваемый льдом, который падал на пол, мгновенно сдаваясь под афганской жарой и порохом. Стекло разбилось от удара. Бессилие на инстинктивном уровне, Тони реагировал в соответствии с выбросом адреналина, заменяющим его кровоток. Его руки обвили Питу, защищая её от буквального минометного огня: одна рука обвила её за талию, другая крепко обвила её голову, привязывая её к себе. Он чувствовал, как она пытается сбежать — паук, пойманный в стеклянную банку, — но он был Старком, а люди Старков были сделаны из железа. Он отказался сдвинуться с места. Со стороны своей периферии он мог видеть полномасштабное выражение шока на её лице, глаза были прикованы к нему, пока она искала подсказки по выражению его лица, почему это происходит. Тони не смог бы ответить, даже если бы захотел. Несмотря на всё его желания сражаться вместе с ними, активно помогать солдатам, которых он подвергал опасности, его большей потребностью было защитить её. Это имело приоритет над всем. Это была самая важная задача, которая перед ним стояла — даже когда солдат за солдатом падали на поле битвы, а тела оставались погребены в пустыне, в которой они умирали. Вскоре им стало необходимо эвакуироваться, а Пита все ещё пыталась вырваться из его хватки. Они уклонялись от бомб, а он бежал с ней за валун, в то время как другие делали настоящую работу. Только тогда Тони освободил её. — Оставайся на земле! — Он достал телефон и отправил срочное сообщение о бедствии ДЖ.А.Р.В.И.С. С ужасом он наблюдал из-за валуна, как доблестные, храбрые мужчины и женщины были безжалостно убиты. Затем рядом с ним приземлилась ракета, на которой было написано его имя. Он вскочил на ноги и отчаянно, неслышно крикнул Пите, чтобы она бежала, убегала раньше, чем… Его крик тревоги был последним, что уловил его разум, когда кровь просачивалась сквозь сшитый на заказ костюм-тройку.***
Боль: первое, что он смог осознать, поскольку остальные его чувства отказывались работать. Острая, внутренняя боль, пронизывающая каждый нерв, сама громкость приводит его систему в состояние перегрузки. Как только у него восстановились функции конечностей, мужчина забился и закричал. Он попытался открыть глаза, но одно только это зрелище было для него травмой, и он изо всех сил пытался сосредоточиться. — Посмотри на меня. Тони ничего не мог сделать. Ничего не мог сделать, он застрял. Он попытался уйти, но не мог пошевелиться. Почему он, черт возьми, не мог пошевелиться? Что, черт возьми, с ним случилось, что запретило ему двигаться? — Посмотри на меня. Словно он был погружен в воду, звук голоса был приглушён, едва достигая горизонта событий его пробитых барабанных перепонок. — Посмотри на меня! Беспомощный Тони так и сделал. Лицо Питы было расплывчатым, туманным, но он мог протянуть руку и схватить её. Ему потребовалось немало времени, чтобы осознать, что он сделал, его рука так крепко сжимала ее руку, что было удивительно, что он не вызвал компрессионную травму. Её глаза были всем, на чём он мог сосредоточиться, и это противоречило всем его фибрам души, даже чтобы справиться с этим. — В тебя стреляли, — сказала она, его рука все ещё крепко сжимала её. — Ты ранен. Плохо. Но всё будет в порядке. С тобой все будет в порядке. Мы это исправим. Агония переполняла его лёгкие, и он мог лишь различить дорожки слез, скатывавшуюся по его лицу. Он едва мог дышать от боли. Было ужасно признаваться в этом, но в эту самую секунду ему было наплевать, выживет он или умрет — всё, что он хотел, это чтобы боль прекратилась. — Боль, которую ты испытываешь, стимулирует твой блуждающий нерв, — объяснила она, и он ловил каждое слово её рассказа, как человек, тонущий в темном море. — И через несколько секунд ты потеряешь сознание, — её лицо затрепетало — нежное, как крыло бабочки. Когда она в следующий раз заговорила, ее голос чуть дрожал: — Не сопротивляйся. Ты почувствуешь себя лучше, я тебе обещаю. С тобой всё будет в порядке. У него не было возможности ответить. Точно, как она и предсказывала, его взгляд сужался до тех пор, пока всё, что у него осталось, — это она. Тони потерял сознание.***
Пробуждение было быстрым, словно сорвал пластырь — Тони издал лёгкий вздох, когда его мозг вспомнил, что произошло ранее. Он вручную отодвинул боль на второй план. Теперь, когда он снова вернулся к сознанию, у него были гораздо более неотложные дела, с которыми нужно было бороться. Он вытащил назальную канюлю из носа, и был по понятным причинам взволнован, когда ему спокойно сообщили, что электромагнит, подключенный к прикрепленному к нему автомобильному аккумулятору, — это всё, что удерживает его от ранней смерти; пришёл в ужас, когда понял, что стал жертвой собственной техники; волновался за... — Пита, — грубо прохрипел он. Где она была? Дав глазам привыкнуть к плохому освещению, он взглянул краем глаза — глаза работали над обработкой той крохотной доли света, к которому им приходилось привыкать — и тяжело вздохнул с облегчением, когда заметил её: свернувшись калачиком спиной к стене, одеяло прикрывало ее тело. — Она оставалась рядом с вами, пока вы были без сознания, — объяснил их сокамерник. — Это первый раз, когда она спала с тех пор, как вы прибыли. Сожаление свернулось у него в желудке, поднимаясь, как желчь, к основанию пищевода. Он подавил рвотные позывы из-за своей небрежности. Это было настоящее оружие «Старк Индастриз», которое сделало Тони жертвой, и, он готов поспорить, солдат, которые погибли. Тони чувствовал себя так, будто его органы извлекли один за другим и поместили в Канопы. Пустота съедала его, никогда за все свои годы он не чувствовал себя так холодно. Дверь скрипнула, открывшись. Тони вытянули в вертикальное положение, а Пита быстро проснулась. У них было время обменяться взглядами, прежде чем их товарищ по плену приказал им занять позицию сдачи. Каждый мускул Тони протестовал, но он был слишком слаб, чтобы сопротивляться. Через несколько секунд их крошечную пещеру наводнили люди с оружием. Перефразирую: это были террористы, размахивающие оружием Тони. Среди остальных особенно выделялся один человек, называвший себя Абу Бакаар. — Он говорит: «Добро пожаловать, Тони Старк. Самый известный серийный убийца в истории Америки», — перевел человек, спасший Тони жизнь.— Он удостоен чести. Тони был напряжён. Бакаар ухмыльнулся — кинжал был готов для нанесения удара. По телу Тони побежали мурашки — электромагнит, питающий его сердце, напоминал горизонт событий. Подойдите слишком близко, и вы никогда не сможете выйти. Вот только Бакаар отошёл от Тони и остановился перед Питой, продолжая говорить по-арабски. Перевод звучал неуверенно: — «…и мне сообщили, что нам выпала честь принять у себя самого опасного линчевателя Нью-Йорка». На этот раз лёд, прорезавший верхнюю часть живота Тони, не был связан с его недавней операцией. — Я не сомневаюсь, что ты задаешься вопросом, почему ты не можешь получить доступ к своим силам, — веселье Бакаара было ядом. — За это мы должны поблагодарить Тони Старка. О нет. Боже, нет. — Биологический щит, который ты, Старк, спроектировал и изготовил, великолепен. Вам будет приятно узнать, что это успех. Человек-паук нейтрализован. Да, за это Старк нёс ответственность. Вскоре, после событий с Адрианом Тумсом, которого признали виновным в краже оружия Stark Industries и продаже его известным преступникам по самой высокой цене, когда старина Паук начал появляться на радаре, Оби предположил, что, возможно, у него есть оружие для защиты Человека-паука. Это было в интересах компании. Не только для компании, для всего Нью-Йорка. Он не хотел рисковать жизнями людей Нью-Йорка, пока неизвестный сверхчеловек бродит по улицам, полностью подчиняясь его власти. Нет, они заслуживали безопасности. Защиты. Тони был футуристом: его работа заключалась в том, чтобы подготовиться к любому непредвиденному обстоятельству. Не каждый может быть Капитаном Америкой — это были точные слова Оби, а Тони собрал проклятие Человека-Паука из самого лучшего металла. Используя старые записи Говарда о физиологии Капитана Америки, Тони смог вычислить и выделить частоту, относящуюся к улучшениям Человека-паука, проанализировав десятки видеозаписей линчевателя в действии. Из своих наблюдений Тони пришел к выводу, что Паучок действует за счёт феромонов; просто заблокируйте сигналы в мозг, и Человек-Паук будет бессилен. Это послужило основой для его изобретения — и его гипотеза оказалась верной. Блять. Пита замерла рядом с ним, глядя вперёд, осознавая тот факт, что именно Тони был причиной того, что она здесь. Снова. Никому из них не дали много времени, чтобы полностью осознать масштабы того, что сделал Тони. Бакаар закончил говорить. Они хотели, чтобы он построил Иерихон. В конце концов, это был самый простой выбор на свете: — Я отказываюсь. Грубые руки схватили его первым — Пита и другой мужчина быстро были схвачены по его примеру. На головы им надели мешки, неумолимая тьма была всем, что мог видеть Тони, автономия больше не была правом человека. Их отвели в соседнюю пещеру, прежде чем сорвать с них сумки. — Ты построишь Иерихон, — потребовал Бакаар, не дожидаясь ответа, прежде чем сбить Питу на колени и сунуть её лицо для начала в чан с водой. Они пытали её… он не знал, как долго. Пытка водой была их любимым методом, и они заставили его смотреть. Их ухмылки были отвратительными, тошнотворными, и всё, что Тони мог сделать, это смотреть, как её тело испытывало судороги, парализованное инстинктивной реакцией утопления, прежде чем они засунули ее голову обратно под воду. Тони не хотел быть свидетелем, но он не мог отвернуться, пока перед ним разыгрывался кошмар. Насколько он мог судить, в ближайшее время никто не собирался давать ему шанс на управление своей жизнью. Он больше не командовал. Вскоре им надоело заниматься этим видом спорта, и они подняли их всех обратно, едва дав Пите время прийти в себя, и снова засунули головы в мешки. Словно ягнята, которых вели на бойню, они рискнули выйти наружу, в последний раз бесцеремонно сняв мешки с их голов, оставив их находиться под палящим солнцем. Там они и стояли — окружённые десятками коробок, ящиков с товарами его компании. Гордость и радость Тони. — Я думаю, у тебя много моего оружия. Их условия остались неизменными: — У тебя есть всё необходимое для постройки Иерихона. Дуло пистолета ударило Пите в голову. Тони выменял её жизнь, паника охватывала как его гласные, так и согласные, обливала их страхом и преподносила на серебряном блюдце поработителям. Мужчина не был идиотом. Он знал, что как только построит их драгоценное оружие, их мозги украсят внутреннюю часть их пещеры. Они так и работают. Пистолет соскользнул с виска Питы. — Спасибо, — весело сказала она. Её улыбка изгибалась по краям, словно кинжал, акт бунта был основным элементом образа Человека-паука. Веселый настрой Бакаара растаял, и он ударил её по лицу, отступив прочь, прежде чем её тело рухнуло на землю. Удар произошел слишком быстро для восприятия Тони, что усилило чувство вины, уже нарастающее в его организме, и она вздрогнула, когда упала. Губа у неё кровоточила. Он протянул ей руку и почувствовал облегчение, когда Пита взяла её. — Тебе не следует его провоцировать, — тихо пробормотал Тони, боясь за неё. Бессилие поселилось глубоко в его нутре, а холодная ярость заставляла его руки трястись — одна в её, другая привязана к автомобильному аккумулятору. — Не тогда, когда у тебя… — он зажал рот. Пита же жаждала завершения его речи. — Когда у меня нет моих способностей. Тони не мог выдержать ее взгляда. Она отпустила его руку. Обратный путь к пещере был тихим, как в склепе.