Несмотря на то, что до нас дошли свитки, в которых ясно сказано
что Рошана, великого смертоносного змия,
Оникс одолел вместе с Рутой, храм Ночи продолжает
перевирать факты и утверждать о единоличной победе своего Бога.
Рори, Верховный писарь храма Дня
Кёррнер. «Танец песчинок». Кажется, так переводилось название этого пустынного места, где он прибывал уже четыре месяца. Подобно извивающимся змеям, дюны, от ржаво-красных до золотых, испещряли поверхность планеты вдоль и поперёк, лишь в редких клочках земли позволяя раскинуться тонким слабым речушкам. Рядом с такими реками селились племена. К ним сбегались диковинные пустынные зверьки. Вблизи одной из таких разместили и храм в честь бога Ночи — Оникса. Четыре чёрных столба, уходящих в небо и совмещённых между собой мостами из вулканического стекла. Помимо религиозных функций храм служил временной базой для имперских войск. А ещё был неплохой клеткой для Каина — третьего из пяти детей нынешнего Тёмного лорда и императора. Оперившись на трость, молодой юноша, почти мужчина по рамкам обскур, безотрывно следил за потухающим светилом. Последние лучи особенно нравились ему. Грань, когда ночь плавно перетягивала в свои руки права, сантиметр за сантиметром погружая всех во мрак. Завораживающе. Тихое шуршание за спиной ничуть его не взволновало. И только когда зарево вспыхнуло последний раз, заливая небо сплошь черными красками, он довольно выдохнул и едва заметно кивнул. Тот, кто всё это время сидел, приклонив колено, поднялся. Голубые глаза с невольным восхищением наблюдали за порханием чужих рук над набалдашником в виде головы кобры. — Говори, — голос, сочащийся звуками острыми и хитрыми, напомнил девочке перед кем ей предстояло отчитываться. Усилием воли Геката оторвала взгляд, и её лицо приняло отстранённое собранное выражение. — Крейсер канцлера Незеры запросил разрешение на посадку. Каин развернулся к подчинённой, взятой на службу совсем недавно, и ласково улыбнулся, когда та потупила взор. Гекате было всего шестнадцать, однако не взирая на юный возраст, она уже была смертоносней многих обскур именитой Академии. И если её брата он ценил за холодный изощрённый ум, то её Каин выбрал именно из-за силы и природной преданности, о которой она ещё сама не ведала. — Проводите канцлера в зал для аудиенций, — после недолгих раздумий произнёс Каин. Неловко сглотнув от разыгравшегося волнения, девочка кивнула и направилась к выходу. Пульс продолжал бить дробью в висках. Что-то в господине не на шутку пугало её с самого первого дня их встречи. Ядовитый дымок в отравляющей зелени глаз или же возможность предсказывания будущего? Хоть он и говорил, что не видит предстоящие события, а лишь предугадывает, Геката всё равно чувствовала себя не в своей тарелке. Но брат… брат верил Каину. Шёл за ним добровольно, а значит и ей стоило присмотреться к господину лучше.✩₊˚.⋆☾⋆⁺₊✧
— Воистину скользкий Рошан, — резкие слова женщины кипящей пеной выплеснулись в воздух; отразились от широких колон, простирающихся вдоль лестницы на входе в зал; ударились об потолок, выстеленный угольно-чёрным самоцветом; и разбились у ног Каина. С каждым его новым шагом в направлении треугольного стола лицо Кетуры трескалось под воздействием презрения, раздражения и оных тёплых семейных чувств. Глядя на то, как он, ребёнок великого Тёмного лорда, еле тащился по ступеням под аккомпанемент из жалкой мелодии трости, выдающиеся скулы родственницы покрывались красками негодования. И если бы не её высокий статус и вероятность того, что за ними могут следить, Каин не сомневался, что она с удовольствием попыталась бы сжечь его своим дыханием-пламенем, что паром клубился из её рта и ноздрей. — Здравствуй, сестра, — острый конец трости с щелчком воткнулся в пол. Каин не без интереса окинул самого прославленного канцлера из действующей семёрки, подмечая, что взрывной характер остался прежним. В конце концов, выдержка Кетуры кончилась, и женщина брезгливо сплюнула прямо на пол цвета золотистых песков планеты. Не сказав ни слова, она повернулась к нему спиной и прошествовала к одному из свободных мест. — И я очень тебе рад, — взгляд Каина потемнел, но он быстро справился с эмоциями, и к губам приклеилась отточенная улыбка миролюбивости. — Знаю, о чём ты думаешь, — женщина сняла фиолетовую шляпу-треуголку и оставила её лежать по правую руку от себя. — Но я здесь отнюдь не из-за милости Тёмного лорда. Каин разместился на противоположной вершине стола, и позвонив в колокольчик два раза, с ловко скрытой усмешкой ответил: — О, разумеется. О том, что Тёмный лорд немилосерден даже к своим детям, пожалуй, мне известно лучше прочих. Позвякивая набедренным украшением на струящихся полупрозрачных бриджах, служанка быстрыми уверенными движениями разлила прохладительные напитки и удалилась. Кетура поочерёдно склонила голову то на один бок, то на другой, и делала она это так резко, что можно было услышать неприятный хруст позвонков. Несмотря на всю порывистость её действий, ни один волосок не выбился из идеально прилизанного пучка. Надменно расправив плечи, сестра, конечно же, не притронулась к угощению, отдав предпочтение едкому комментарию: — Неплохо устроился. Запросто приносят напитки там, где каждая капля на вес золота. Как ты этого добился? Каина отправили на всеми забытую планету в расчёте на то, что он сгинет, если и не от голода, то от постоянных столкновений между племенами, вспыхивающих на фоне борьбы за ресурсы. Но ни через месяц, ни через два императорской семье не прислали похоронного конверта. Каин выжил, как выживал до сих пор, и с этого курса он сходить не собирался. — Выслушал. Подумал. Помог найти решение. Не слишком знакомые слова, правда? Кетура побагровела от злости. — Что, зажила нога, так поднабрался смелости, щенок? — острые когти её Слейва угрожающе прошлись по поверхности стола, оставляя за собой тонкие полосы. — Не надо, — Каин не отводил взгляда от сестры, но обращался не к ней, хоть та и восприняла это на свой счёт, очевидно, посчитав его слова проявлением слабости. Юркая фигура растворилась в тени неосвещаемого угла зала. Негодование Гекаты, отразившееся в кривых линиях рта, грозилось стать осязаемым. Этого допускать нельзя: слишком рано для того, чтобы кто-то из семьи узнал о его людях. — Ладно, — Кетура приняла вид человека, который собирался сделать ему великое одолжение, — у меня не так много времени, чтобы учить тебя уму разуму. К тому же, совсем скоро этим займутся другие люди. Может, хоть им удастся слепить из тебя того, кто достоин зваться обскуром. Шпилька укора вонзилась куда-то в область груди. Показывать, что подобное по-прежнему задевает его, было сродни смертному приговору для гордости. Как назло, заныла нога, напоминая, что произошло, когда он всё же дал слабину. — Я прибыла, чтобы забрать тебя обратно на Эодан. Не спеши радоваться, не домой. До этой дыры вряд ли долетали вести, но в последние два месяца участились бунты. Среди чувствительных к силе Ночи зреют волнения. Каин с предельной сосредоточенностью внимал её словам. Вопреки мнению Кетуры, он был в курсе всего. Более того, именно его рука причастна ко многим из восстаний. Но, конечно же, едва ли кто-то из семьи заподозрил бы его в подобном. — Тёмный лорд и наш император решил пойти навстречу. Люди требуют, чтобы он отправил кого-нибудь из сыновей в Академию. «А именно Кирсана, — мысленно добавил он, — вот только отправлять нынешнего наследника, потеряв предыдущего, отец точно не рискнёт». — Радуйся, мы выбрали тебя, — злорадством в голосе женщины можно было омыть землю в округе и сделать её плодородной. — Отправляемся через три часа. Не опаздывай. Кетура водрузила шляпу канцлера на голову и удалилась из зала, не прощаясь. — Радоваться, значит? — пробормотал Каин, скользя подушечкой большого пальца по следу капли, стекающей по гранённому стеклу. — Радоваться… — рука сжалась вокруг стакана. Секунда и по полу рассыпалась мириада крошечных осколков. Кадык дёрнулся на длинной жилистой шее. Каин запрокинул голову и разразился безумным смехом, в котором не было ничего весёлого. Кровь струилась по ладони со Слейвом и пачкала цепочки с рубинами, которые тянулись от колец на каждом пальце прямо к запястью. Злость и вихрь других чувств, что приходилось сдерживать каждый проклятый день, клокотали между рёбрами, отрезали куски мяса изнутри и сжирали их.✩₊˚.⋆☾⋆⁺₊✧
Гэл нарушил его уединение, когда он уже был полностью спокоен. Каин посадил эмоции на цепь и приказал ждать той минуты, когда им вновь будет можно выйти на прогулку. — Полагаю, нам с сестрой лучше отправиться после вас, — отстранённо заметил юноша, что-то помечая у себя в папке. Если кто и был прекрасно сдержанным по своей натуре, так это Гэл. Обскур не терял почву под ногами, не впадал в ярость, после которой приходилось прибирать в покоях. Готов всегда и ко всему. Но этот светловолосый юноша с проницательной бирюзой во взгляде не был слабым или калекой. У него не было родителей, ломающих ногу из-за слёз и всхлипов. И Каин считал это удачей. Уж лучше недоедать, не мыться неделями и блуждать в лабиринтах мыслей об отце или матери, чем довольствоваться набитым желудком и оборачиваться в коридорах из-за возможных несчастий с подачи того или иного родственника. «Что ж, хватит лирики», — одёрнул Каин себя. Вместо рассуждений о несправедливостях этой жизни, которая, как он успел выяснить — беспощадна к любому, пора собираться. Кетура запросто могла выволочь его из комнаты, если он вдруг задержится. — Динарии возьмёшь в столе. Там хватит на расходы в дороге, — Каин поднялся с жёсткой глиняной постели и улыбнулся. — В Академии делайте вид, что не знаете меня. Даже если кто-то попытается причинить мне вред. Встречаться будет после отбоя, в моей комнате. Гэл кивнул, явно одобряя план хозяина. Спохватившись, парень снял набедренный мешок и принялся в нём копаться. Обнаружив искомое, он вдруг подошел к Каину и передал бронзовую маску, что закрыла бы верхнюю половину его лица. — На случай, если понадобится скрыть внешность. — О-о-о, — довольно протянул Каин, рассматривая маску со всех сторон. Тонкая, лёгкая и приятная. Творец хорошо потрудился над тем, чтобы сделать её очень удобной и почти неощущаемой на коже. В дверь постучали. Он мотнул головой, молча призывая Гэла спрятаться, а сам подхватил вещи. Наверняка, за ним пришли люди сестры. — В добрый путь, — уголок его рта хищно приподнялся, но тут же вернулся обратно. Мышцы лица Каина приняли расслабленный ничего не выражающий вид.