Полночь над равниной

      Рой сидел на ступеньках, рядом лежала его продырявленная старенькая шляпа. Сигарета тлела зажатая между пальцев, он так и не сделал ни одной затяжки. Ему, просто, нужен был повод, чтобы остаться после ужина наедине со своими мыслями.       На ферме его всегда неизменно встречали с улыбкой. Если было в мире место, где он мог почувствовать себя, как дома, это только в те дни, когда Вики и Люси встречали его у порога старой просторной хижины посреди живописной закатной пустоши.       В те ещё дни, когда он только вырвался из заточения. Вики нашла его умирающего посреди пустоши и выходила, как не выходила бы родная мать. Он был ей никем. Просто, заблудшая душа.       Она вычищала его шрамы, вытирала кровь. Спасла его. Если в его воспоминаниях существует уголок, куда он отступал в самые тяжелые периоды жизни, то это небольшая комната, где боль и надежда переплелись, предоставив ему шанс противостоять судьбе.       Рой никогда не находил особых точек любви к Богу. Он нарушил столько его заповедей. Но даже до этого он был тем, кому с самого раннего суждено было гореть в преисподне. Тем не менее, Бог никогда не вставал между ними. Вики ни разу не попрекнула Роя писанием. Иногда ему приходила идея, что может быть Вики не так была важна религия, как те слова, что подтверждали правильность её собственных возрений. Такой она была: чистой добротой и сердечностью.       Первый год её замужества. Первый год во фронтире. Мало кто мог ей позавидовать. Моррис никогда не понимал Вики с её неувядающим стремлением к честности и доброте. Много раз он пытался научить её тому, как устроена жизнь в равнине. Но от того она лишь крепче цеплялась за слова писания, и несла их в сердце, как свой собственный жертвенеческий крест.        Как ужасно он себя чувствовал от того, что прямо сейчас не мог отплатить ей тем же. Он не должен был слушать слова этого безумца, ему нужно было отправиться следом за ними. Но что бы он действительно смог сделать? Люди Гарри не стали бы ей вредить. Гарри мерзавец, но не такого сорта. Внутри себя Рой понимал, что они приманка, с помощью которой Гарри постарается добиться своего.       Вики, Люси, Гарри, Шеннон… Единственные люди, которые знали его секрет, его проклятье, его главный грех. Ему хотелось бы сбежать в ту действительность, где ему незачем притворятся кем-то другим, где ему не нужно убегать от самого себя. Место, где он не виноват ни перед кем.       Сзади послышались шаги. Теплое одеяло приземлилось на плечи Роя, он закутался в уютную накидку, и тут же обернулся, чтобы увидеть, как Локи с неодобрением рассматривал простреленную шляпу.       — Когда доберусь до города, то куплю тебе новую. — помимо одеяла, Локи принёс собой алкоголь.       — У тебя нет денег даже на билет. — напомнил Рой.       — Ты уже должен был выучить, что для меня такие препятствия незначительны. — голос был насмешливым.       Рукава Локи были до сих пор закатаны по локоть, широкая белая рубашка едва ли держалась на его плечах, время от времени оголяя грудь, и только черная полоса ошейника сидела плотно на своём месте.       — Выпьем? — он спрашивал буднично, словно естественнее вопроса между ними не могло и возникнуть. Два давних друга, что провожают день.       — Не лучшая идея, но не откажусь. — Рой затушил сигарету об землю.       Локи налил выпивку в стаканы и передал один напарнику. Рой, не раздумывая долго, опрокинул в себя обжигающую жидкость, словно лекарство от мыслей.       — Ты не сильно грустишь по умершим, верно ведь.       — Мориса и Оливера трудно назвать хорошими людьми.       — Тем не менее, они принимали тебя в своём доме.       — Вики принимала меня. Всё Вики. Она, — лицо Роя слабо озарилось, — она спасла меня когда-то. Люси была совсем малышкой в нашу первую встречу, её запросто мог унести коршун, если брат зазезвается. — Локи улыбнулся и надпил из своего стакана, — Она буквально выросла на моих глазах. Они обе очень дороги мне, Локи. Очень.       — Ты влюблён в неё? В эту Вики? — в вопросе Локи оказалось чуть больше язвительности, чем нужно.       — Нет, вовсе нет, — Рой рассмеялся, — Она мне как сестра. Она единственная знает, что я точно не… — он тут же осёкся.       — Что ты не…? — Локи переспросил, хотя прекрасно понимал, что Рой не ответит ему откровенно.       — Неважно. Просто, она умеет хранить секреты, вот и всё. У тебя есть семья?       — Мой отчим заносчивый тиран, мой сводный брат самоуверенный идиот, моя мачеха прекрасная женщина, которая тем не менее закрывает глаза на всё, что творят эти двое. — Локи посмотрел на свои ладони и после короткой паузы продолжил, — Я сделал всё возможное, чтобы разочаровать их.       — То, что ты ищешь в Норвегии поможет исправить ситуацию?       — Нет. То, что я заберу в Норвегии отдалит меня от них ещё больше… — Локи сжал руки в кулаки, — Какова твоя история?       — Мать умерла при родах. Говорят, что я очень похож на неё. Отца почти не помню. Он погиб, воюя с индейцами, хотя точных обстоятельств его смерти не знает никто. После его гибели меня воспитывал мой дядя. Заносчивый тиран, ты сказал… Может быть. Но в юности мне казалось, что он справедлив по отношению ко мне. Почему-то мне не становилось легче от этой справедливости… и я сбежал. С тех пор моя семья одни лишь стервятники да сорняки.       Рой задумался и притих. Локи его не торопил. Ночной воздух пах смесью полыни и сладких цветов, которые распускались только с наступлением сумерек. В этот раз они пили медленно и молча, вглядываясь в сияющую россыпь Млечного пути над ними. Будто бы оба они одновременно раздумывали над тем, посчастливится ли им ещё хоть раз вот так спокойно сидеть под высотой этих недостижимых небес.       — Ты веришь в судьбу? — вдруг спросил Рой, и брюнет взглянул на него слегка озадачено, как будто не расслышав вопрос. — Что всё предрешено и нам только и остаётся, что следовать проложенному пути…       Рой ждал ответа и невольно задумался над тем, что человек рядом с ним весь соткан из тайн. Если бы он мог разгадать хотя бы одну из них.       — Если бы судьба существовала, я не сидел бы тут сегодня с тобой. — Локи посмотрел на него внимательно, — Вся ответственность по-прежнему на наших плечах.       — Это успокаивает. — облегченно вздохнул Рой.       Локи поднялся со ступеней и сделал несколько шагов внутрь широкого двора, будто бы весь разговор о судьбе заставил его почувствовать невыноссимый дискомфорт. Красная пыль в лунном свете выглядела, как толченная лазуритовая крошка и хрустела под подошвами ковбойских сапог аюсолютно похоже. Маленькая звездочка шпоры слегка позвякивала в такт шагов, покуда Локи не замер. Брюнет надпил из своего стакана и посмотрелся вверх на звезды. Он разглядывал их не вопрошающе или восхищенно, но с особой грустью и разочарованием. Асгардец закрыл глаза, глубоко вдыхая стылый воздух, словно давая лунному свету пропитать себя. Его пальцы скользнули под ошейник и оттянули его насколько можно дальше от шеи. Он попытался вдохнуть как можно глубже, покуда не станет сил удержать лишний воздух внутри легких. Пальцы сорвались с кромки ошейника и он разочарованно выдохнул. Словно не зная куда лучше деть руки, Локи начал рассеянно распускать закатанные рукава рубашки.       — Замерз? — Рой не знал зачем он задал этот вопрос.       Локи обернулся в сторону Роя, вроде он только что впервые вспомнил о его существовании. Взгляд бога коварства оставался рассеяным и невникающим, но легкая дрожь от холода напомнила о сути вопроса, который ему задали.       — Поразительная особенность моего нынешнего положения… — Локи выговорил устало, а потом взглянул на свой пустой стакан в руке, — Налей мне, пока я не окаченел.       Локи тут же надменно усмехнулся, когда Рой послушно потянулся за бутылкой, и казалось, что вся его прежняя грусть была сметена прочь и больше он к ней не планирует возвращаться.       — Ничего не хочу сказать, но ты мог бы найти ещё одно одеяло, или хотя бы накинуть пиджак.       Брюнет забрал заново наполенный стакан и сел рядом на ступенки.       — Сколько нашел одеял в доме, столько и взял. А мой пиджак… Его надо сжечь.       — Костёр из горящей одежды? — блондин хмыкнул, — Не лучшая идея, но можно попробовать.       — О, у меня масса идей. — Локи подмигнул и сделал свой глоток из стакана.       — Я не сомневаюсь. — кончики губ приподнялись в кривой улыбке.       Рой невзначай накинул одеяло на плечи Локи так, чтобы оба вместились под ним.       — От тебя веет жаром. Как ты себя чувствуешь? — вдруг спросил брюнет, нахмурившись.       — Не хуже и не лучше. И тебе так кажется только, потому что ты окаченел.       Локи нахмурился. Его очевидно не убедил ответ. Он поставил свой стакан на землю. Рука брюнета скользнула между ними, он безцеремонно прижал лоб Роя к своим губам. Рой буквально горел. Было две причины, по которым он испытывал лихорадку: его болезнь, которая всегда одолевала его сильнее вечерами или же… Рука полубога соскользнула с шеи, и ковбой едва ли удержался, чтобы не последовать всем телом за удаляющиемся касанием. Их взгляды пересеклись, и Рой почувствовал, как на его щеках вспыхнул такой несвойственный ему румянец. Дыхание вдруг стало густым и ощутимо горячим.       — Значит мне не показалось. — Локи провел подушечками пальцев по его щеке.       Ох.              — Это алкоголь и всего. — ответил Рой, даже не догадываясь насколько явственным был голод, затаившиеся в его взгляде, когда он мимолетно посмотрел на губы Локи, и как абсолютно неубедительно прозвучало подобное объяснение.       Серые глаза напротов потемнели, обретая оттенки штормового неба. От одного этого зрелища в голове образовалась поразительная пустота. Локи медленно заскользил по его бедру рукой, словно испытывая границы дозволенного. От предвкушения всё остальное стало незначительным, он был возбуждён только от одного касания. Он больше не принадлежал себе. Никто не мог придти и спасти его от самого себя. Локи снова заставил его взглянуть на него. Их взгляды словно сомкнулись в каком-то тяжелом взаимном понимании. Они оба хотели этого. Дышать стало ещё труднее, сердце оглушительно загремело в ушах, и его неровный бег эхом пронесся по всему телу. Рой вспомнил их первую встречу в поезде, каким недостижимым он ему казался в своём прекрасном костюме и тонкими чертами, и теперь всё было так близко, так осязаемо. Голова кружилась, и только поглащающий всё его нутро настойчивый взгляд серых глаз приковывал его к этому моменту. Он был не в состоянии заставить себя поверить, что всё это происходило на самом деле.       — Чего бы ты хотел? — голос Локи был полон обещания, его рука по-прежнему ощутима на бедре.       И неожиданно импульс прокатился от кончиков пальцев к его языку. Его тело стало гибким и податливым, словно подчиняясь страсти и наконец-то принимая её целиком. Внутри него не было ни единого сопротивления. Каждое из его чувств словно обострилось до предела. Эйфория смешанная с ярким, настойчивым желанием. Он тяжело сглотнул, пытаясь собрать последние остатки мыслей для ответа на вопрос.       — Тебя, — хрипло прошептал Рой, — тебя целиком.       Рой почувствовал горячее дыхание возле своих губ, которое так заметно контрастировало с холодным воздухом. Зрачки Локи были расширены: холодная платина радужки вокруг черных колодцев. Рой инстинктивно прижал полубога к себе, вовлекая в объятия, сдергивая ленту и распуская длинные волосы, прикасаясь наконец-то к мягким завиткам, вдыхая теплый соблазнительный аромат его тела смешанный с ароматом степных трав. Грубо и жадно цеплялся за его плечи и талию, так словно кто-то мог отнять его.       Локи нежно объял лицо Роя ладонями. Это было так осязаемо очевидно: если они не сделают этот шаг сейчас, то просто заживо сгорят изнутри. Локи прижался губами к его рту, сначала легкое прикосновение, которое почти сразу же превратилось в настойчивый жадный поцелуй, и это было мягко, нежно, влажно, обволакивающе, это было всё, о чем можно было мечтать и он готов был утонуть в этом чувстве. Гладкие подушечки пальцев ласково скользили у его шеи, ласкали плечи, линию ключицы. Локи не стеснялся стонать ему в рот, углублять поцелуй, его язык, его кожа, его тело — он был весь слишком прекрасен, чтобы им можно было быстро и легко насытиться. Они буквально задыхались от того, как много они хотели отнять у друг друга.       Рой разорвал поцелуй. Непростительное решение, кощунственное, но ему необходимо увидеть его. До боли в сердце ему хотелось запомнить всё, запечатлить каждую мелочь, каждую деталь. Нежно сплести их между собой, выстроив убежище в палаце своего разума. Рой жадно и подобострастно рассматривал своего попутчика, будто впервые видел его по-настоящему. Зрачки Локи были по-прежнему расширены, губы припухшие от поцелуев, рубашка измята, одно плечо было оголено и в лунном свете выглядело, как мастерски вытесанная поверхность мраморной статуи. Грубые мозолистые ладони Роя коснулись безупречно гладкой бархатной кожи. Он задумчиво провёл кончиками пальцев от кромки ошейника до того самого кончика идеального плеча, и почувствовал как Локи задрожал под теплом его грубой ладони мелкой, краткой дрожью.              Рой наклонился, прикасаясь губами к местам, которые «пострадали» от грубых прикосновений, вроде бы вымаливая прощения, затирая следы своего бесчинства. Локи застонал и завёл пальцы ему в волосы, после рука скользнула ниже по груди, животу… Бесконечно навязчивый, невыносимый зуд загудел у Роя в горле, начал скрести внутренности глотки. Кашел грозился вырваться наружу сокрушающим приступом — Рой не мог позволить этому произойти. Он схватил Локи за запястье, не позволяя дальше прикасаться к нему. Когда он поднял голову, то встретился с испытывающим взглядом серых глаз.       — Рой, — Локи смотрел пронзительно, его голос звучал встревожено. — Что-то не так?       Рой отпрянул и поднялся на слабых ногах. Всё внутри него нестерпимо ныло от напряжения и нетерпения, грозясь разорвать слабую грудную клетку. Ему нужно было, как можно скорее остаться одному. Он зашагал прочь       — Не нужно. Останься. — Локи выглядел неожиданно уязвимым. Брюнет тут же последовал за ним, не оставляя попыток узнать причину такой резкой смены настроения.       Рою было невыноссимо, что он не в состоянии ничего объяснить. Но у него не было выбора. Он оттолкнул его от себя и заперся в комнате. Локи громко тарабанил в дверь и требовал немедленно впустить его. Рой же врезался в подушку лицом, пытаясь не выдать ни звука своей настоящей слабости. Его тело трясло, он покрылся испариной. Ему казалось, что он потеряет сознание раньше, чем у него выйдет сделать следующий вдох. Когда всё кончилось в доме было тихо, на подушке разлилось красно-коричневое пятно, он стёр слезы с лица и прислушался. Кто-то приближался к дому на коне. Рой попытался подняться, в голове невозможно кружилось, ему стоило больших усилий оставаться в сознании.