Декабрь.

— Очередная папка с документами отправилась на дряхлую полку. Огай вздохнул и на пару секунд придержал пальцы на цветном пластике, проходясь ниже и стирая тонкий слой грязи. Он кашлянул, прикрыл глаза и поправил халат на плече. Вот вроде врачом работает, а бумажек, как у босса влиятельной компании. К тому же, мужчина совсем забросил себя: отросшие ногти, кривая линия тёмных волос, огромные круги под глазами, закусанные и сухие губы.. Хотя, в этом был шарм. Мори прошёлся по кабинету, слушая тихий скрип досок под туфлями, и, вздохнув, уставился в зеркало на облезлой стене. Рука невольно провела по своей же щеке, задерживаясь на очередном маленьком порезе. Да и свои же ручки выглядели страшненько. Несколько порезов на пальцах, один крупный - посередине ладони, заросшая кутикула. Он невольно закатал рукав, отчётливо виднелись вены, которые струились по запястью. Проведя по одной из тёмных линий, перешёл на кисть, а потом разок глянул на своё отражение и пошёл собираться, слишком сильно задумался. На сегодня его чёртова смена закончена. Ну, хоть платят много. За окном играл сквозь серые тучки закат, он расплывался разноцветными волнами и прорывался в окно. Дни стали однотипными, единственный, кто их украшал - маленькая девочка дома. Огай подобрал её на улице, вырастил и избаловал, хоть и носил полную фальша улыбку перед ней. Каждый раз, когда он заходил в трёхкомнатную квартиру навстречу ему бежала маленькая язва, злобно ухмыляясь. И этот вечер не должен стать отличным. По крайней мере, на это рассчитывал Мори. На выходе из здания он кинул пару прощальных словечек строптивому администратору и благополучно побрёл к дому, то и дело поправляя своё пальтишко. Ёлочки в рядочек росли у дороги, стряхивая с веток мокрый снег. Зябкий ветерок то и дело хотел пронзить своими холодными порывами, забраться прямо под рубаху и пройтись по спине, заставляя вздрогнуть. Мужчина привык к своей худощавости. Ну, не сказать, что он дрыщ, нет, но качком его точно не покличешь. Сейчас старик думал о том, чего бы прикупить в магазине. Он ведь обещал Элис зайти в магазин. Ближайший как раз был у его пятиэтажки. Мрачный, врач поднялся по лестнице, зашёл в магазинчик, придерживая дверь какой-то старушке. Та пробурчала слова благодарности и подошла к камерам хранения, упорно запихивая внутрь свою сумку. Хмыкнув, Мори неспеша прошёл к полкам, под косой взгляд огромного бугая-охранника. Тонкими пальцами он взял небольшую пачку печенья, положил её в изгиб локтя и пошёл в молочный отдел. Там достал бутыль молока на литр, какой-то йогурт и масло. Рук не хватало, потому Огай решил взять корзинку. Нагнулся, подхватил одну под чёрную ручку и нагрузил товары, пыхтя. Потом ещё пошёл к хлебобулочным, взял буханку свежего ржаного хлеба, немного лаваша, потом овощи. С горой товаров, мужчина пошёл к кассе. Блондинка с крашенными ресницами приветливо ему улыбалась, спросила, не нужен ли ему пакет, а врач порылся в карманах и достал небольшой смятый пакетик, отрицательно качая головой. Расплатился он карточкой, любезно отказывая в каждой второй акции. Из магазина он вышел молниеносно, а после спокойно выдохнул и пошёл к подъезду. Обойдя маленькое болотце в виде лужицы на земле, работяга спустился на дорогу, перешёл на тропинку и направился ко второму из подъездов. На пару секунд он даже глаза прикрыл, пока не почувствовал толчок. В него врезался парень. Очень знакомый парень. Чёрные волосы средней длины. Чёлка длинная, прикрывающая лоб и переносицу. Любимая мягкая шапка-ушанка. Одет в рубашку, похожую по покрою на кафтан, с высоко стоящим воротником, которая застёгивается спереди на пять пуговиц. Отсрочка на рубашке, а так же вышивка, нежно лилового цвета. - Фёдор? - Мори скорчил удивлённую рожу, усмехаясь себе под нос. Парня, как током прошибло. Он тоже уставился на врача-хирурга полуоткрытыми глазами, устало вздыхая. - Надо же, Огай. Здравствуй. - Любезно ответил русский, улыбаясь и закладывая одну руку за спину. - И вправду ты. Неужто приехал погостить? - Послышался тихий смешок со стороны: - Думал, не увижу тебя в ближайший год-другой. - Парировал Фёдор: - Но решил устроить себе отпуск. Рад, что встретил тебя. - - Я тоже безмерно рад. Не хочешь зайти на чашечку чая? У меня вот, дитё малое появилось. Думаю, вы подружитесь. - На веселе хихикнул он, перекладывая пакет в другую руку. Достоевский улыбнулся шире, накидывая тулуп на плечи, он сползал. - Я не против. Веди. - Ответ вышел кратким, Мори большего не ждал. Он пошёл в ту же сторону, попутно достал ключи, открыл подъезд и поднялся по ступенькам, любезно впуская приятеля. Жил врач на третьем, добрались они быстро. Провернув ключ в замке, мужчина прошёл в коридор, а после - в квартиру. Как только в двери появилась щёлка, то там появилась и маленькая белокурая девочка. - Ринтаро! - - И тебе привет, Элис-чан. У нас гости, так что будь добра, поздоровайся. - Девочка выглянула и шарахнулась от Фёдора, но тот помахал ей рукой и улыбнулся, вроде-бы, выглядел он приветливо. Наспех пролепетав: - Здравствуйте! Э.. Старик, я в комнату, спать!- Малышка в спешке ушла к себе, хлопая дверью. Огай был готов поспорить, что она зарылась под одеяло. - Ха-ха.. Фёдор, прости её, девочка к гостям не привыкла. Разувайся, проходи. - Гость незаметно скривился. От хирурга так и веяло слащавым лицемерием. Врач расстегнул застёжки на сапогах, вынул ноги и поставил пакет к стенке, обувь на коврик. Он снял своё пальто, повесил его на плечики, даже сложил мягкий шарфик на полку. Достоевский тоже потихоньку раздевался. Он снял тёплый тулуп, отдал прямо в руки старику, который, в свою очередь, бережно поместил его рядом со своей одёжкой. С ушанкой парень тоже не церемонился, засунул в рукав ещё давно, а массивные сапоги оставил на ковре, как и друг, просыхать. Из кармана разве что телефон достал. Старший провёл приятеля в гостиную, усадил на диван, а сам пошёл за чашкой-другой чая. Мори поставил чайник, довёл до кипения и залил пакетики водой. Взял кружки, сахарницу еще нагрузил, и пошёл к старому знакомому. Еле перебирая лаптями. Поставил первую чашку перед Фёдором, обошёл журнальный столик и поставил вторую себе. Парень многозадачливо глянул на кружку, а после на Огая: - Как поживал? - Достоевский хмыкнул. - На сойдёт, в достатке. - Обошёлся немногословностью. Он автоматом опёрся на чужое плечо, закрывая глаза. - Ты ни капельки не изменился.- Пырснул со смеху хозяин дома, невольно зарываясь в чужие волосы. Чёрные, как смоль, локоны аж плыли по пальцам. Похоже, что их обладатель нечасто моет голову. Сам же парень недовольно скривился, но после привык и даже чуток расслабился, фыркая. Фёдор знает этого ублюдка лучше, чем кто-либо другой, и понимает, как эти знания лучше применить. - Огай, ты, надеюсь, забросил? - Он скривился. - Заткни свою пасть, Фёдор, это в прошлом. - - Ощетенился то как..~ - Язвительно прошипел русский, притягивая мужчину за галстук. - А вот представь, какое будет личико у этой мелкой, когда она узнает от твоём весёлом прошлом. - Он нагло разложился на чужих коленях, глядя исподлобья. - Сначала удивление, потом истинное неверие, дрожащие ручки.. - Мори не удержался и отвесил ему слабую оплеуху. - Хоть один раз, за всё наше знакомство, помолчи. - И Достоевский рассмеялся. Такое поведение мужчины казалось живым. Живым, в отличии от его кислой постоянно рожи. Он даже загляделся на хмурые черты лица, в гипнозе протянул руку и провёл по чужому подбородку. Запястье перехватили. Одним рывком русского подняли со своих колен, зыркая на него с осуждением. - Хрен пойми, куда ты ручки свои тянешь, Фёдор. - Врач был раздражён. А Достоевский, кажется, пьян. Не пил вовсе, а опьянел. Ему захотелось сесть на чужие колени. С чего вдруг?.. Собственно, никто и не запрещал! Русский не стал отказывать себе в удовольствии. Он вытянул своё запястье из чужой ладони, незамысловатым движением прошёлся по пальцам, глядя прямо на лицо мужчины. У того спектр эмоций разнился по минутам. Злость, удивление, непонимание.. А после Фёдор по-хозяйски перекинул ногу через чужие бёдра, прижимая и исцарапанное запястье хирурга своей рукой к стене. Достоевский, и вправду, слетел с катушек.. Пхах. А если попробывать?. Он впился в чужие губы поцелуем. Незамысловатым, можно назвать это лишь прикосновением. Но доктор поддался вперёд, самостоятельно напирая, вырываясь из хлюпенькой хватки Фёдора, повалил паренька на диван. Он снова провёл рукой по чужим волосам, но в этот раз зарылся в них сильнее, подтянул ближе, прикусил чужую губу, зализывая, отстраняясь. Достоевский же сомкнул руки над его шеей. Да, это неправильно. Да, это странно. Ну и что с того? Русский, лично, плевал на это с высокого хребта. Еще минуту они глядели друг на друга. Это была немая битва, но.. В правила вторглись. Тут послышался тонкий голосок: - А я говорила, что ты педик, старик. - Из дверного проёма показалась маленькая девочка, она улыбалась до ушей. Фёдор посмотрел на неё, на, прибывающего в шоке, Мори, отодвинулся и залился громким смехом, на всю квартиру. Это была странная, обсурдная и бессмысленная ситуация. Хирург тоже отмер, надулся, но всё же раскрыл руки для объятий. И белокурая, недолго думая, кинулась к нему. Она поглядела на Достоевского, подмигнула ему и уткнулась в грудь мужчины. Все вместе они смеялись ещё долго-долго, обсуждая что-то.. В окне теплился огонёк аж до рассвета, маленький дух уюта, он не хотел покидать эту квартирку. Неплохой декабрьский денёк вышел.