Ненавижу

Это странное ощущение. Ты испытываешь неимоверную эйфорию от признания в любви, коего никогда не слышал, но в то же мгновение тебе вонзают нож в спину, грубо отправляя далеко и надолго, не желая видеть. Том не мог разобраться в мыслях, чувствах, во всем что произошло в парке аттракционов несколько дней назад. В голове будто на бесконечном повторе проносились такие безобидные, но в то же время довольно много значащие для него слова: «Я люблю тебя». Томас до сих пор помнит то отчуждение и холод в серых глазах. Будто заколдованный он в бесконечном потоке голосов и лиц ходил на работу, возвращался домой и пил спиртное, после сразу же засыпая. Эдд и Мэтт не знали о случившемся, хоть и спрашивали. Ларссон за все это время так и не вышел на связь. Не отвечал на сообщения, звонки. Эдвард часто старался достучаться в его квартиру, но ответа так и не было. Торд будто испарился и Риджуэлла охватывало раздражение. «О нем волнуются, а он хер забил» — хмурил брови, слыша все просьбы друга открыть дверь. Он и сам писал норвежцу, но сразу удалял сообщения, не желая чтобы их видели. — черт. — безнадежно шептал он, откидывая подальше средство связи, брался за бутылку и подносил горлышко к губам, делая большой глоток. Мысли путались и тело расслаблялось, но воспоминания не покидали его, заставляя все больше и больше думать о Ларссоне. Том никогда не понимал смысла всех этих слов о любви, считая глупым, но в тот момент будто что-то сломалось, покинуло свое место и не желало возвращаться. Всего за миг он смог разглядеть всю глубину чувств Торда, просто взглянув в его глаза, наполненные всеми чувствами разом, но и одновременно пустыми. Те чувства были терзающие, приносили боль, что всего на короткий миг пробегается по всей нервной системе и затрагивает каждую клеточку в теле. Взгляд из раза в раз падал на большого бурого плюшевого медведя а углу комнаты. Тогда он решил забрать его, сам не зная с какой целью. Это просто казалось правильным. Том слишком часто вспоминает ту радостную улыбку на лице Ларссона, в момент, когда он пихал медведя ему в руки. Где-то отдаленно просыпалось неизведанное теплое чувство, дарующее покой, но понимая его, Риджуэлл все больше погружался в страх. Неизведанные просторы новых чувств, ощущений в самом деле были велики, мир перед глазами переворачивался то в одну сторону, то в другую, будто ты по не воле оказался в крутящейся карусели, подвешенной на цепи высоко над землёй и раскачиваемой в стороны. Ничего не изменилось, Томас все так же сидит у кровати, смотрит на плюшевого медведя, пьет спиртное и думает о Торде. — ОКР, неврастения и биполярное расстройство. — бубнит он себе под нос, стараясь понять насколько все плохо. — его бы в психушку сдать — делает глоток, опустошая стеклянную бутылку. Медведь смотрит на него в ответ, мило улыбаясь вышитой линией рта. — назову я тебя. — задумался, детальней вглядываясь в плюшевую мордочку. — пучеглазый — ссылаясь на большие круглые глаза, в подтверждении кивая. Голова только начала кружиться, к щекам приливала кровь, выпил парень не так много, как в предыдущие дни, но не споткнувшись, дойти до коридора было той еще задачей, ведь в дверной звонок позвонили и Томас не задумываясь отправился к ней, ожидая увидеть Гоулда, как обычно происходит, но ожидания не оправдались и когда дверь отворилась, перед ним стоял Торд, отчужденно смотря куда-то в даль, но явно не на хозяина квартиры. — чего? — не понимающе рассматривая неожиданного гостя, опирался на дверь, хотелось лечь. — я выпил таблетки, так что я хочу поговорить с тобой. Можно пройти? — серые глаза впервые за эту минуту уставились непосредственно на Риджуэлла, что добровольно отошёл, пропуская гостя в помещение и после закрывая за ним дверь. Сердится не было сил, выдвигать обвинения и выкидывать его обратно тоже. — Эдд волновался. Ты будто сквозь землю провалился. — парни сели на кухне. Том и сам удивился, что у него есть чай, но именно его сейчас преспокойно попивает Ларссон, все с таким же замечтавшимся видом. — ага. — продолжал смотреть в кружку, не обращая внимания на ожидающий взгляд черных глаз. — что ты думаешь об этом? — о том, что ты игнорировал Эдда? Ты гандон. — откладывается на спинку стула, подтягивая к себе ногу. — нет, о моих словах в парке. — спокоен, как гладь воды в безветренную погоду. «Бесит» — проносится в мыслях Риджуэлла, ведь не привык к излишнему спокойствию со стороны норвежца. — а что я должен думать? — все же отвечает он, по прошествии минуты молчания. — например о том, какой я уебок, педик псих-больной и какого вообще хера я существую, тем самым постоянно тебя раздражая. — пожимает плечами, поднимая взгляд на британца. — ты под наркотой или что? — поднимает одну бровь, пытаясь хоть что-то понять по ничего не выражающему лицу. — можно и так сказать. — вновь поднимает и опускает плечи, смотря на небольшие волны чая в кружке, возникшие из-за того, что он подвигал ложкой в ней, хоть сахара не добавлял. «Только посуду мне загрязняет и ничего больше, нахера ему эта ложка?» — черные глаза смотрят на то, как длинные, очевидно похудевшие, пальцы водят ножку столового прибора туда сюда по краю кружки. — я как бы сейчас практически до краев накачанный литием сижу и все только чтобы к тебе прийти, потому что если бы я делал все, как сказал врач-не поднялся бы ещё несколько дней, а меня бесконечно съедает этот вопрос, так что просто ответь на него и я уйду, как ты того и хочешь. Риджуэлл будто в сон попал, а точнее в кошмар. Чтобы Ларссон хоть когда-то делал что-то ради одного единственного вопроса, так ещё и открыто говорил о том, что его что-то волнует. «Сколько же таблеток нужно принять?» Ларссон никогда не был таким. Всегда прятал любые переживания в себе, будь то боль или обида, сомнения или вина. Всегда был сейфом для собственных секретов, но теперь перед Риджуэллом не «тот» Ларсон, которого он так долго знал. Высказывать что-то Торду не хотелось совсем, рассказывать и он не знал, модно ли ему теперь вообще довериться, хоть раньше это не было такой проблемой. — я не знаю, что конкретно ты хочешь услышать от меня, но я не знаю как воспринимать твои слова. — пожимает плечами, Торд резко встаёт, стул проезжает ножками по полу, от чего возникает противный звук и Томас вздрагивает. Парень делает всего шаг в его сторону и уже в следующую секунду губы обжигает теплом. Мягкое, мимолётное касание заставляет сердце забыться в бешеном темпе, так, будто стук раздается на всю квартиру, будто соседи могут его услышать, оно стучит в голове, заглушая любые мысли. Поцелуй был сухим и не затянулся на долго, но то мгновение, казалось, тянулось вечность. Все мысли и чувства собрались в один не связный ком, который невозможно развязать, если не воспринять его должным образом. Они молча смотрели друг другу в глаза на протяжении нескольких минут. Риджуэлл все не мог прийти в себя. Волна эмоций захлестнула его, заставляя тонуть. — надеюсь это поможет тебе наконец понять и дать мне четкий ответ — на без эмоциональном ранее лице появилась лёгкая улыбка. Вскоре хлопнула дверь. Ларссон ушел, оставив на столе на половину пустую кружку с чаем, но Том пропустил это мимо себя, совершенно не думая о грязной посуде, добрался до спальни. В комнате, упав на кровать спиной, уставился в потолок. На губах все ещё оставалось тепло от поцелуя. Неизвестное для него ощущение развивалось по всему телу, в животе что-то приятно тянуло и как описали бы многие «порхали бабочки». Всеми фибрами души Томас старался отогнать любые теплые чувства и эмоции, но эндорфин, дофамин, окситоцин и серотонин выбрасываемые в кровь доказывали обратное. — черт. — шептал он, выкидывая любые положительные мысли из головы. Принять что-то сродни симпатии к Торду, походило на конец света. — отврат. — старался дать вес оторгающей части своим словом, но что-то внутри так и щебетало тоненько, почти не слышно: «он тебе нравится.» Ларссон опять пропал. Уже несколько дней не слуху, не духу, а Риджуэлл место себе не находил. То в одной комнате по кругу походит, то в другой. В голове постоянно вихрь мыслей, от полного осознания чувств в здравом уме лучше не становится. Да что может значить это чертого «нравится» на физическом уровне? Желание обнять, зацеловать и никогда не отпускать? Помочь всеми силами, лишь бы чаще видеть его улыбку? А может разбить кулаки об его лицо? Послать трехэтажным матом и никогда не видеть? Ненавижу и люблю. Эти два понятия такие разные, но на нейроном уровне совсем близко. Так легко полюбить того, кого ненавидишь, но ещё проще возненавидеть этого человека. Томас и сейчас измеряет комнату шагами, от угла до угла. Его уже тошнит от постоянно проносящиеся мимо взгляда предметам, ему остачертело думать о норвежце, о его поведении и о поцеле, инициатором которого все ещё был Торд. Тома бесит его имя, все что связано с ним, но в тоже время хочется до посинения выводить ручкой буквы «Т», «О», «Р», «Д», выводить пока чернила не закончатся, а потом взять другую. Выводить везде и всюду, на листках бумаги, стенах, столах, комодах, шкафах, на диване, стульях, повсюду. Выйти на улицу и закричать: «Торд Ларссон, ебаный ты ублюдок, я влюблен в тебя!», но в тоже время желание избить парня до полу смерти и кричать в лицо о том, какой он урод, растет и растет, потому Риджелл решил ничего не делать, кроме как засесть в квартире и ходить, ходить, ходить по ней. — Блять! — в миг накопившееся раздражение выливается на бедную подушку, которая посмела неровно лежать. Ее кидают в стену с бешеной силой и та покидает парня, будто марафон пробежал. От безысходности ложится на пол, разглядывать белый потолок. Все предрассудки по поводу любви к своему полу, вбитые матерью дают о себе знать, заставляя голову болеть, будто сейчас взорвется. «Сын, ты таким не будешь» «Мне все равно на остальных, главное не ты» Он помнит как мать говорила одно и тоже из раза в раз, как только на улице встречались пары «не традиционной ориентации». Она никогда не могла такое принять и умерла все с тем же мнением. — матери больше нет! Хватит преследовать меня! — кричит он в пустоту, обращаясь к неугомонным мыслям. Выдыхает и поворачивает голову к плюшевому медведю, все так же сидящему в углу и смотря своими большими стеклянными глазами на измученного парня. — ну что? — обращается Том к медведю, будто тот может ответить. — не смотри на меня так, пучеглазый. — нахмуривает брови, а мишка все ещё улыбается. — нет, я не пойду у этому психу, пусть хоть сдохнет. — в черные глаза смотрят такие же стеклянные, медведь ничего не выражает на своей сшитой мордочке, его голова почему-то склоняется на бок, заставляя парня смутится и отвернуться. — мне плевать что у него так какие-то психически расстройства и он саморазрушается, перестав пить таблетки. Его проблемы. — через минуту молчания вновь поворачивается к «пучеглазому». — ладно, я подумаю над этим и это только потому что ты просишь. — до ушей донёсся стук в дверь. Принудив себя подняться, Томас направился разведать кого нелёгкая принесла, где-то в уголке держа надежду увидеть Ларссона, дабы хорошенько ударить его по лицу. — сейчас открою! Блин. — в дверь слишком навязчиво и громко стучат, потому парень ускоряется, прокручивая замок. Как только дверь отворяется, ранее стоящий за ней вваливается в квартиру. Охватывает ошеломление Риджуелла на миг, поворачивается к гостю, на ходу захлопывает дверь — Том, я уже не могу это выносить! — Эдд мечется по гостиной. — что случилось то? — подходит к другу, нпонимающе оглядывая. — да я уже дверь выбить этому придурку готов! У меня очень плохое предчувствие, а это всегда не просто так! — резко остановившись, начинает активно жестикулировать руками. — да успокойся ты! Ты можешь объяснить, что происходит? — хватает друга за плечи, призывая успокоится. — Торд не отвечает уже больше двух недель, а ещё к нам приходили какие-то парни в строгих костюмах и спрашивали о нем. Я не знаю во что он влез, но раз они не могут его найти, значит его и в квартире нет! Я так волнуюсь, боже. Пожалуйста, Том, помоги нам найти его раньше них! Ты знаешь его лучше всех, вы же были друзьями! — в карих глазах волнами плескалось беспокойство, Том понимал как это важно для друга и не мог отказать. — ладно, но это бред. Мало ли что он натворил, это его проблемы. — нахмурил брови, серьезно смотря на Эдварда, хоть и у самого где-то затаилось беспокойство за Ларссона. Он отпустил друга, уходя в спальню. — подожди пару минут, я переоденусь. Вышел к Гоулду он уже в черных джинсах, черной водолазке и извечной синей толстовке. — пошли — в коридоре он быстро натянул зимние черно-белые в клетку ботинки и схватил любимое чёрное пальто с крючка, открыл дверь, и уже выйдя с другом из квартиры, надел предмет гардероба, направляясь к лифту. — кстати, где Мэтт? — я уже отправил его на улицу, чтобы время не терять. — ели поспевал за другом Эдвард. — ясно. — нажав кнопку вызова и минуты простоять не успел, ведь ждать лифт с первого на десятый этаж казалось необычайной мукой. — похер, пошли по лестнице. — не думал, что ты будешь так переживать за него — даже по голосу сзади идущего было понятно, что тот улыбается. — сам в шоке — под нос бубнит парень, чуть ли не перепрыгивая через три ступени разом. Через пару минут парни уже выходили из подъезда, наспех рассуждая куда можно направиться. — позвони пока Мэтту и проверь в старом парке, а я пойду к заброшенному дому. — почему к нему? — уже доставая телефон из кармана куртки, Эд непонимание смотрел на собиравшегося уходить в противоположную сторону Тома. — это единственное место в Лондоне, где он мог сидеть часами и надеюсь так и осталось, потому что если его не будет даже там, то я хер знает, что нам дальше делать. — быстро протороторив объяснение, развернулся и чуть ли не бегом направился к назначенному самому себе месту, что находились довольно далеко. — я напишу тебе, если вдруг что! — вслед крикнул ему друг, но Риджуэлл не обратил внимание, будучи всецело поглощённым проклинаем «бесхребетного придурка». Томасу потребовалось свыше часа, чтобы наконец добраться до разрушенного здания, что не могли снести уже десятилетия. Вокруг него валялись камни и обломки стен, все разрисованно внутри и снаружи. Прутья ограждения все еще были срезаны кусачками компанией четырех парней ещё в начале старшей школы, так что Риджуэлл легко пробрался за него, хоть чуть не порвал штанину. Внутри все было в пыли и обломках, доски и железные балки валялись где не попадя, лестница была почти разрушенной, но Риджуелл давно научился подниматься по ней не оступаясь. С каждым шагом все больше закрадывалось чувство неуверенности во встрече. Не знал, стоит ли вообще видеться с норвежцем, говорить с ним, искать его. Невозможно было узнать, каково будет его следующее действие, есть ли он там, а если так, спрыгнет ли он, скинет от туда самого Тома. Вновь поцелует или накинется с кулаками? «Сам дурак, не пьет таблетки, а я теперь думай, что же ему взбредёт в голову» — сжимает кулаки в карманах пальто, стараясь держаться до конца путешествия и приводя себя в чувства, дабы если что и случится, быть в здравом уме. Добравшись к крыше, увидел на ней знакомый силуэт в короткой черной куртке и выглядывающей из-под нее красной толстовке, что сидел на самом краю, свесив ноги. — какого черта ты вечно заставляешь Эдда волноваться? — костяшки, от силы сжатия кулаков, белеют, он подходит ближе. В руке у знакомого парня сигарета, которую он только убрал от губ, выдыхая не приятный на запах дым. — эй, язык проглотил? — не услышав ответа, хмурит брови, жалея, что не умеет метать молнии из глаз, останавливается рядом с норвежцем. — удивительно, что именно ты нашел меня. — Ларссон не поворачивается к Тому, продолжая спокойно смотреть куда-то вдаль и курить сигарету. — блять, что с тобой не так? — вздыхает, присаживаясь рядом с парнем. — я тут все думал, на счёт того, почему же именно ты всегда находишь меня? Почему именно ты тот, с кем я первым нашел общий язык, первый, кто ни в чем не разбираясь просто взял и принял эту игру в ненависть, кого я встретил по возвращению и кто не стал расспрашивать что у меня за диагнозы, первый и единственный в кого я умудрился влюбиться.- серые глаза все ещё смотрели на пролетающие мимо облака, пока сигарета тлела меж его пальцев. — блять, ну вот и начинаются бредни — вздыхает и присаживается рядом, решив дать Торду высказать то, что надумал его воспалённый мозг. — возможно ты предначертан мне судьбой, может так просто легла карта и мне посчастливилось встретить тебя, но знаешь? — впервые за эти минуты он повернул голову к Томасу, дабы посмотреть в черные глаза. — мне плевать почему именно ты. Сколько бы я не думал об этом, я не найду ответа. Ты просто парень которого я встретил в этой стране и подружился. — Риджуэлл повернулся к нему в ответ, так же смотря в серые глаза, что отливали еле заметным оранжевым из-за заката солнца. — мне жаль, что мы все эти годы грызлись как собаки, но это никогда не отменяло нашей дружбы. Мы знаем друг о друге все, все ещё помним, что нравится и нет, подстраиваемся друг под друга и даже не замечаем этого. Помнишь мы всегда делили радость и горечь на двоих? Мы до сих пор так делаем, ты заметил? Даже сейчас, минуту назад ты был раздражен, а сейчас сидишь и слушаешь мой бред. Если бы мы правда ненавидели друг друга, ты бы не нашел меня так быстро и даже искать бы не стал, а я бы давно убил тебя, потому что не привык терпеть то, что мне не нравится. — спокойствие Торда вновь пронизывает Риджуэлла на сквозь, заставляя прочувствовать его, погрузиться и принять будто свое собственное. Том никогда не думал об этом, всегда твердил себе, что терпеть не может Ларссона, но теперь он вспоминает все, что они делали по отношению к друг другу и был готов признать, что вся та неприязнь была не больше чем попыткой убежать от самих себя и друг друга. Он хотел было прямо сейчас, в этой тишине выпалить три давно затерянных слова, значивших так много, но они застряли в горле без возможности выбраться. Это же так просто, сказать их, но что-то стискивало горло, отнимая воздух. Он быстро предотвратил совершение фатальной ошибки, коря себя за такие мысли, пусть и мимолётные. «Это отвратительно» — подтвердил Том для себя. — Эдд сказал тебя ищут какие-то парни в кастюмах. — в нежелании растягивать и без того затянувшуюся тишину, отворачивается обратно к небу. — не волнуйся о них, они ничего мне не сделают. — пожал плечами, кидая окурок в низ, в траву. Внезапно Ларсон сменился в лице, схватился за голову так, будто она может развалится на куски. — gå bort, du tar feil! — сквозь зубы цедит он на родном языке и понятном лишь ему. Риджуэлл застыл не понимая, что делать. — nei, nei, nei, han vil ikke røre Tom! Han vil ikke ta det fra meg som han tok deg! — из всего норвежского бреда он мог различить только свое имя и то, не до конца понимая зовут ли его или он говорит это кому-то ещё. — блять! — Торд резко вскакивает и протягивает британцу руку. — уходим, сейчас! — не задумываясь Томас схватил протянутую руку и как только он твердо встал на ноги они вместе бегом понеслись к лестничной площадке. Бежали по ней чуть ли не спотыкаясь о каждый камень, риск упасть возрастал с каждым шагом, но матушка удача сегодня на их стороне, ведь до выхода из заброшенного здания они добрались целыми. — что происходит?! — уже не выдержал Риджуэлл, слишком много вопросов скопилось в голове, пока они бежали и все ещё бегут вниз по тротуару. Ларссон остановился около черного байка и начал смеяться, да так, что согнулся пополам, хватаясь руками за колени. — какого хера, Ларссон! Объясняй, а не смейся на ровном месте! — пнул парня под зад, тот чуть ли не падая, все же удерживает равновесие, вприпрыжку делая несколько шагов вперёд и продолжая смеяться. — блять — вздыхает Том, отвернувшись и проводя рукой по лицу. Смех начал стихать, а Ларссон пытался собрать в себя больше воздуха, делая глубокие вдохи. — боже, чего я тебе только не нагородил там. — улыбаясь смотрит на раздражённого парня. — чего бля? — скрещивает руки на груди, ожидая объяснений. — про то, что мы всегда чувствуем эмоции друг друга и перенимаем на себя. Такой бред. — усмехается, потягивая спину. Риджуэлл не мог разобрать чего хочет больше, разбить парню нос или закопать заживо. — ты бы видел свое лицо, такое понимающие, боже. — и что это должно значить? — то, что это не так. Может мы и в лучшем виде можем понимать друг друга с полу слова или разбирать эмоции по одному вздоху, но какое нахуй деление на двоих. — подходит к средству передвижения и прислоняется к нему. Риджуэлл все ещё не сводит с него глаз, все усерднее придумывая план убийства. — ты сейчас несёшь ещё большую чушь. Где таблетки? Ты вообще их пьешь? И ты, блять, можешь наконец сказать, от кого мы так быстро убегали?! — делает шаг на встречу, яро желая знать все. — к черту таблетки! — довольно сильно отклоняется назад, все больше опираясь на непонятный байк. — не буду я их пить, надоело. Мне от них ещё хуже, хоть в петлю лезь и не важно от кого мы убегали, спокойней, Томми. — всмесле, «спокойней»?! Ты просто взял и потащил меня от туда сломя голову! — да ладно, мне просто кое-что привиделось, доволен? — ц, вполне. — скрещивает руки на груди, отворачиваясь в сторону. Они замолкают на какое-то время, задумываясь о чем-то своем, лишь бы не контактировать. — нет, ты серьезно не понимаешь? — прерывая тишину, разгибается обратно, смотря на Томаса пронзительным взглядом. — а что я должен понимать? — выгибает бровь, скептически просверливая взглядом дыру в норвежце. — я тебе нравлюсь. — он ухмыляется, прожигая взглядом в ответ. На секунду Том теряется, без возможности выговорить и слова, но покидая это состояние, в плотную подходит к Ларсону, хватая за грудки. — ещё что-то подобное выкинешь, язык оторву. — брови нахмуривает, пристально смотрит в серые глаза, в которых пляшут искры веселья. — о, она ушла. Пойдем-ка и мы. Запрыгивай, принцесса. — ловко выпутывается из хватки, перекидывая ногу через байк. — ты собрался угнать его? — непонимающе смотрит на то, как Торд берет шлем с руля. — Пф, конечно — хитро улыбается и достает ключи, сразу вставлять в зажигание. — идиот. — закатывает глаза, понимая ложь, садится сзади норвежца, не зная куда лучше убрать руки. Мотор начинает гудеть, Ларсон убирает ногу с тротуара и крепче хватается за руль, ловя равновесие. — держись покрепче, Томми. — иди ты! — как только они трогаются с места, Томас чуть не падает, сразу хватается за талию впереди сидящего, прижимаясь всем телом. — Ублюдок! — даже сквозь шум ветра и шлем на голове Торда, он слышит его звонкий смех. Они мчали по дороге, все возможные огни на темных улицах пролетали мимо смазанным пятном, окружение менялось, но только не черный BMW, все время едящий за ними, как только они оказались в центре города. Тома он довольно сильно напрягал, но Торд кажется вообще его не замечает, как в один момент неожиданно сворачивает во дворы, постоянно петляя поворотами. Скорость бешеная, а «этот псих» постоянно делает резкие повороты, неизвестно как они ещё не влетели в ближайший фонарный столб. В каком-то из поворотов между домами он резко тормозит, заставляя Томаса ещё сильнее вжаться в свою спину. — какого черта ты творишь?! — ошеломленный, он собирался спрыгнуть с транспорта, но рука норвежца, держащая за запястье, заставила остановиться. — тихо. — коротко указал он, не снимая шлема и сидя все в одном положении, будто вслушиваясь в посторонние звуки. Напряжение повисло в воздухе, заставляя замереть. На какое-то мгновение Риджуэлл перестал дышать, ведь казалось, что если так и продолжит из сразу же найдут и последствия будут непоправимы. — сука. — спустя небольшое количество времени, проведенного в тишине, достает из кармана куртки телефон, все еще не отпуская запястье британца. Что-то быстро разыскивает в мобильном и убирает обратно, вновь подготавливаясь ехать. — постарайся не упасть, красавчик. — усмехается, а Риджуэлл отклоняется назад, потеряно разглядывая спину напротив. — Я кое-кому звоню, так что помолчи. — отпускает руку Тома и трогается с места, набирая скорость ещё стремительнее и делая повороты все резче, чем до этого, вновь ухватиться за Торда. — Пол, старик, подсоби чуток. — приветствует он кого-то, кого слышит лишь он, видимо через наушник или что-то подобное в шлеме. «Не удивлюсь если у него там и голосовой помощник встроен, придурок» — закатывает глаза, накрепко вцепившись в довольно широкую талию Ларсона. Из-за шума ветра, мотора, проезжающих мимо машин и прочего, разговор Торда и некого Пола был обрывчат, так что Риджуэлл вынес для себя единственное: им помогут избавиться от черного BMW. Пусть ситуация была страной, может и опасной, но Том не мог выкинуть из головы мысли о телосложении парня, за талию которого он хватается как за спасательный круг, ведь они несутся по улицам будто участвуют в гонках. Его тело напряжено и Томас ощущает это, неожиданно просыпается желание просунуть руки под чертову красную толстовку и оно не выносимо, но он отбивается от него всевозможными отвращающими мыслями, сжимая красную ткать все сильнее. В желании отвлечься аккуратно поворачивает голову так, чтобы видеть то, что происходит сзади, преследуют ли их ещё. — Не смотри! — будто открыв третье око и видя все в этом мире, кричит Ларссон, продолжая смотреть на дорогу. — уткнись лбом мне в спину и не смотри! — Вновь сворачивает в какой-то переулок старых домов. — Где мы?! — не узнавая окрестностей, Риджуэлл начинает беспокоиться, но ответа не следует, вместо него он слышат выстрелы где-то позади, за ними следует жуткий скрип, а после и грохот. Зажмуривает глаза, следуя указаниям Торда. «Я убью его, если с нами что-то случится» — страх возрастал с каждой минутой от осознания того, что на ситуацию ты ни как повлиять не можешь, да и понять ее тоже. Ещё несколько раз свернув, они подъехали к какому-то из домов. Торд заглушил мотор. — пошевеливай задницей, принцесса. — он отчётливо мог слышать голос с сильным акцентом и «тупым» произношением буквы «Р». Томас тут же отпустил красную толстовку и слез с байка, а Ларсон вслед за ним. Парень снял шлем и повесил его на руль, после хватая Риджуэлла за руку и пускаясь в бега, утягивая британца за собой. — блять, Ларссон! Что за херь творится?! — старается избавиться от ещё не прошедшего гула в ушах и поймать темп бега, что получается с трудом. — то, чего тебе знать не обязательно. Просто следуй за мной. — они куда-то сворачивают, а потом снова и снова, добираясь до самого отдаленного дома из пяти этажей. У его подъезда стоял какой-то парень с каштановыми волосами заплетёнными в небольшой низкий хвост, но из него выбивалась челка. Он держал руки в карманах пальто и махал парням, как только их увидел. — Патрик! — Торд звучал радостно и помахал тому в ответ, сразу замедляясь до шага. Томас метал взгляд то на Ларсона то на непонятного мужчину, дружелюбно улыбающегося. — это тот самый Том-самый красивый парень в мире? — по хитрому щурил глаза, прям как это делает сам Торд. — ага, да. Пошли, пока они Пола не поймали. — закатил глаза, все же не отпуская руки Риджуэлла. — конечно, конечно. — Патрик достал ключи из кармана и открыл им дверь в подъезде. Ларсон потащил прибывающего в прострации от множества вопросов Томаса за собой, а за ними зашёл и мужчина, что-то набирая в телефоне. — где мы? Кто это? И что происходит, черт тебя дери? — отходя от всепоглощающего непонимания, пристально смотрит на Торда, уверенно шагающего вверх по лестнице. — мы там, где нас не найдут с большей вероятностью. Это Патрик-мой хороший друг. А то, что происходит, тебе знать не обязательно, потому что ты попал сюда по воле случая. — ещё крепче сжимает руку, будто и отпускать ее не собирается. — да, меня это прям успокоило. — закатывает глаза, переводя взгляд на неспеша поднимающегося мужчину, что держит руки в карманах. Томас вздыхает, стараясь держаться спокойно. — Ага, все определенно будет в норме, я всего лишь у черта на куличках, с человеком, у которого несколько психических расстройств личности и вообще не понятно откуда взявшимся парнем по имени Патрик, а ещё за нами была погоня пару минут назад, ничего ужасного и мне определено не нужно знать что происходит. — в точности отработанным движением, достает флягу из внутреннего кармана, кое-как умудряется окрутить крышку, ведь Ларссон не даёт даже вырвать руку из стальной хватки и отпивает достаточно большой глоток спиртного, залитого пару дней назад. — не психуй. — остаётся всего несколько ступеней до пятого этажа. — мы пробудет тут всего пару дней. — ну конечно. — саркастично вновь закатывает не видные радужку и зрачок, отпивая ещё один глоток из фляги.