Одно светлое чувство

      Шира выпрямилась и вздохнула с облегчением: на этот раз повезло приземлиться на мостовую, да еще и на сухой участок. Старина Бэел из Вер Торана явно поднабрался позитивного опыта за последние пять лет — ну или стал меньше выпивать.       «В любом случае лучше один раз приземлиться в лошадиное дерьмо, чем наслаждаться его запахом неделю, — сказала себе лучница. — Хм, почему бы им не вывесить такую надпись над «Порталами Бэела»?       В это время суток Гердон купался в щедром солнечном свете и был до краев напоен оживленным гулом голосов. Выбравшись из узкого проулка, Шира тут же сообразила, в какой части города находится.       — До Площади Героев полчаса бодрым шагом. — Она оправилась, скинула капюшон, щурясь от солнца, подтянула лямки рюкзака и тронулась в путь.       Чем ближе лучница подходила к центру города, тем улицы становились шире и чище, а здания — выше и богаче, с большими окнами и массивной лепниной. И все же ни одно из них не шло в сравнение с Розовым Дворцом — великолепным четырехэтажным замком с круглыми башенками по углам, увешанными знаменами Верховного Чародея. Дворец приобрел свое название из-за цвета мраморных плит, из которых был сложен — светло-серого, с розовым оттенком. На площади из серого и розового кирпича, напротив замка чародея, на постаменте возвышались отлитые из металла фигуры четырех героев: паладина, волшебника, воина и жреца. Их имена можно было прочесть на золотых табличках, которые разрешалось полировать только специальному человеку из мэрии.       Шире вновь повезло: Барадун находился в городе. Он принимал у себя и угощал роскошным обедом делегацию из Элдеркипа. Квинто хорошо знал Андермун, так что без лишних проволочек проводил ее на второй этаж, шепнул господину на ушко, что его ожидают, а затем с поклоном распахнул перед ним створчатую дверь обеденной залы.       Барадун выплыл из дверного проема, как солнце выплывает из-за туч после короткого дождя — довольным и сияющим. Его черная бородка лоснилась от здоровья и хорошего ухода, на коротких смоляных кудрях покоился золотой обруч с большим рубином, темно-красное одеяние, вышитое золотом и опоясанное алым кушаком, подчеркивало высокий рост и стройный стан чародея.       — О, ты вернулась! — коротко воскликнул он и поманил лучницу в оконную нишу. — Рассказывай все подробно, только недолго: меня ждут. Снова поднесли дары и просят защиты… Думаю, придется освободить вторник на будущей неделе. Так что там с амарантином?       — Проблемное место, на него постоянно нападают орки, так что выработка амарантина не такая высокая, как может показаться, но все же это самый богатый из известных и единственный на территории Западных королевств рудник.       — Так, и?..       — Он всегда находился в частных руках. Предпоследние владельцы погибли при нападении орков, но при странных обстоятельствах — будто убиты своими, в спину. А нынешний владелец — Арто Валлет.       — Валлет? Из Торгового дома Валлетов?       — Да, но важнее, кто его супруга. Я наняла одного ловкача в Вер Торане, он собрал кое-какие слухи. Если им верить, Ингрид — дочь Игрета Кнага.       — Игрет Кнаг? Знакомое имя… — Барадун пощипал бородку и повторил задумчиво: — Игрет, Игрет…       Глаза Ширы округлились.       — Ты издеваешься?!       — А! — Верховный чародей щелкнул пальцами и воскликнул победно: — Глава Ордена Ограждения!       — Потише! — Лучница огляделась по сторонам. — Дело-то важное. Того бедолагу так и не нашли? — Понизив голос, она пояснила: — Ученика Лиетила…       — Нет, не нашли. Все чертежи были уничтожены, так что не о чем переживать.       — Но дело в том, что амарантин мало где используется. Это редкий металл, но и применяют его редко. Если то изобретение…       — А! — Барадун взмахнул холеной рукой с отполированными до блеска ногтями. — Не забивай голову — я подумаю вместо тебя.       Шира невольно поджала губы.       — Как знаешь, — прохладно ответила она. — Оставшееся золото заберу себе.       — Хм, ладно, но за эту миссию я больше ничего не должен! Ты домой?       — Да, только заброшу кожевеннику шкуры. Прощай!       — Прощай, Андермун. Лобстеров не хочешь? Там, на кухне, еще что-то осталось…       — Покорми лучше элдеркипцев: им тебя еще долго терпеть.              Возле относительно нового участка городской стены, между Улицей Фокусников и Воробьиным садом, в длинном ряду небольших уютных домиков стоял дом Ширы Андермун — двухэтажное, крепкое строение, выкрашенное в травянисто-зеленый цвет. Окруженный дощатым серо-голубым забором и несколькими вишнями, с черепичной крышей и каменной трубой, он мог бы принадлежать зажиточному мастеру-ремесленнику или купцу средней руки.       Калеб возился во дворе, так что он и впустил Ширу в дом, приветствуя ее с радостной улыбкой.       — Держи! — Лучница бросила ему в пригоршню увесистый мешочек. — Купите все что нужно.       — Леди Шира! Леди Шира! — Мальчик лет восьми и девочка чуть помладше сбежали по ступеням и принялись хватать лучницу за края плаща и полы жакета, наперебой рассказывая новости: — Горчица окотилась! Они хорошенькие! Три мальчика и две девочки! Желтые ушки… Хвостики как шерстяные червячки… Мама ушла за полотном! Можно их оставить? Ну пожа-а-алуйста! Молочник просил одного, мальчика.       — Бруно! Реджина! Дайте леди Шире хотя бы в дом зайти! А ну-ка, кто сегодня еще не причесывался? Если мама ушла, не значит, что можно бегать лохматыми и пугать людей! — Калеб взял детей за руки и с улыбкой кивнул лучнице, давая знак, что путь на время свободен.       — Я переоденусь и обязательно навещу Горчицу. Калеб, а где Амаррис?       — За домом, на скамье.       Шира разулась у порога и ступила на дощатый пол, покрытый грубыми тканевыми дорожками. Положив рюкзак и оружие в спальне — все это нельзя было оставлять в доступе для детей, — она вышла через черный ход и оказалась на небольшой площадке, посыпанной песком. Справа находились небольшой колодец и скромный огородик, слева — поленница под навесом и купа яблоневых и вишневых деревьев. Под ветками, в тени, пряталась небольшая деревянная скамья со спинкой, а на ней, подогнув босые ноги и склонившись над книгой, сидел хрупкий мальчик. Его темно-каштановые, почти черные волосы достигали плеч, так что передние пряди приходилось собирать в пучок на затылке — чтобы не мешали.       — О, мама, ты вернулась!       Шира обняла мальчика и села рядом.       — Говорят, Горчица окотилась?       Амаррис пожал плечами. Он вскинул на мать блестящие серо-зеленые глаза и произнес с восторгом:       — Калеб водил нас на парад!       Лучница нахмурилась, но затем постаралась придать лицу радостное выражение.       — И тебе не было неприятно в такой толпе?       — Немного было, сначала, но там я увидел Верховного чародея, и он представлял горожанам настоящего живого героя — великого героя Севера!       — Да? И Кого же?       — Мага, который сразил Немыслимое чудовище Мертвой мерзлоты!       — Ого! — Шира усмехнулась.       — Говорят, он очень сильный маг школы Воплощения!       — М-м, понятно.       — И необычный: он использует лед!       — Что ж, и вправду необычно, хотя если он прибыл из Мертвой мерзлоты…       — И его зовут мастер Яррис Златорог!       Шира вздрогнула всем телом.       — Надеюсь, когда-нибудь, когда я стану магом школы Воплощения, мы познакомимся. Не думаю, что смогу использовать лед, если только его можно сделать из воды… Мам, ты слушаешь?       — Конечно, как я могу тебя не слушать? Подожди минутку, я только схожу глотнуть воды — в горле что-то пересохло…              Ночью, лежа в своей постели, Шира ворочалась с боку на бок, изводя себя страхами. Когда-то давно она уже боялась, что Яррис вернется и отомстит за то, что тупоголовые сделали с ним и с его сокровищами, но теперь он мог отнять у нее кое-что невообразимо более ценное.       — Мама? — послышался тоненький робкий голос из-за двери.       — Амаррис? Входи скорее, в коридоре сквозняк.       Мальчик вошел в комнату и плотно прикрыл за собой дверь.       — Мам, можно поспать с тобой?       — Конечно. Забирайся!       Амаррис пробежал по полу, быстро забрался под стеганое одеяло и прижался всем хрупким тельцем к матери, чувствуя ее тепло через две ночные рубашки.       — Плохой сон приснился?       — Угу.       — Снова те письмена?       — Угу. Они светились зеленым на черном, и я их одновременно понимал и не понимал. Я знал, что в них вплетено твое имя, и очень боялся, что его сотрут вместе с ними…       — Бедный крошка, засыпай спокойно: я под покровительством самого Верховного чародея, мастера Ордена плетения. Кому как ни ему разбираться в странных письменах?       Амаррис верил не столько словам мамы, сколько силе магии, так что вскоре спокойно заснул. Сама Шира еще какое-то время лежала, плутая в полусне по заснеженной тундре, слушая завывания ветра и чувствуя себя ничтожно маленькой под шатром черного неба, раскинувшимся над белым миром, сотканным изо льда и мороза.              Через несколько дней заказ, оставленный у кожевника, был готов, и Шира отправилась его забирать. В лавке не очень-то приятно пахло кожами и химикатами, так что лучница нетерпеливо постукивала пальцами по стойке, ожидая, когда хозяин мастерской вынесет на свет ее плащ из шкуры бурого скального барса.       Дверной колокольчик звякнул и, прежде чем лучница успела обернуться, до нее долетел радостный возглас Барадуна:       — Андермун! И ты здесь? Смотри, кто со мной! Помнишь его?       Почувствовав, как холодок пробежал по ее спине, Шира медленно повернулась.       — Яррис Златорог! Ну, помнишь? Помнишь?..       — Конечно, — слабо отозвалась лучница и поклонилась, чтобы скрыть выражение лица. — Приветствую, мастер Яррис!       Ледоруб, в общем-то, был удивлен не меньше нее, только не боялся, поэтому не побледнел. Он выглядел в точности так же, как и в своей Ледяной башне, изменилось лишь количество слоев его одежды. Быстро оправившись от изумления, он с любопытством окинул Ширу взглядом и ответил:       — Здравствуй, Шира Андермун.       Лучница вспомнила его голос — низкий и хрипловатый — и в еще большем смятении отвела взгляд. К счастью, из подсобного помещения как раз показался кожевник Бальрус.       — Все в наилучшем виде, госпожа… Господин Верховный чародей! Господин Златорог! — Бальрус раскланялся, едва не выронив из рук подбитый мехом плащ. Выпрямившись, он обратился к Шире: — Если позволите, я сначала…       — Да, конечно.       — Нет-нет, — взмахнув рукой, остановил его Яррис. — Сначала закончите ваши дела с госпожой.       Шира быстро осмотрела плащ, похвалила работу мастера и расплатилась. Улизнуть из мастерской ей не удалось: Барадун подцепил ее за локоть и принялся расспрашивать о семействе Кодони.       — Шарлатаны, — коротко отрезала лучница и хотела было продолжить свой путь, но тут их с чародеем внимание привлекла реплика кожевника:       — Прошу прощения! — пробормотал он, раскладывая на столе несколько изделий. — Нижайше прошу прощения! Шесть скальных кошек — с ними-то все прошло гладко, но морозный аллозавр… Видите ли, господин, его шкура была наполнена магией, с которой мне — при всем моем опыте — не удалось совладать и…       — Что? — нахмурившись, перебил его Ледоруб.       — Ничего не осталось, господин, лишь несколько клочков…       — Где они?       — Вот… Господин, я приношу свои извинения, со мной давно такого не случалось! Я сам взялся, никому из подмастерья не доверял… Ума не приложу! Господин, я предоставлю вам большую скидку, я отдам остальное почти даром! Только не гневайтесь, господин!       — У! — Барадун поднял брови и усмехнулся, ожидая увидеть, как Яррис обрушит гнев на опростоволосившегося ремесленника, но Златорог лишь забрал готовые изделия и бросил на стойку несколько золотых монет.       — За испорченное не заплачу, — сухо промолвил он.       Уже на улице Верховный чародей возмутился:       — Разве с ними так можно?! Они должны бояться испортить тебе настроение!       Ледоруб молча взглянул на него, но ничего не сказал. Вместо этого он обратился к Шире:       — Это хороший плащ, из бурого барса, если не ошибаюсь? На него можно наложить чары: отвода глаз или защиту от стрел. — И добавил, как бы невзначай: — Я могу это сделать, если хочешь.       Лучница замялась с ответом.       — Как щедро! — Барадун похлопал ее по плечу. — Конечно, она согласна, смотри: обомлела от радости.       — Тогда я сделаю это прямо сейчас, только нужно спокойное место.       — Знаю! Есть тут одно элитное местечко неподалеку, там на третьем этаже терраса для очень важных персон. Даже если она занята, ради меня всех выгонят взашей!       Чародей повел Ярриса вверх по улице, а Шире пришлось брести за ними следом, прижимая к себе сложенный вчетверо злосчастный плащ.       Местечко действительно можно было назвать элитным: повсюду дорогое дерево, шелковые подушки, серебряная и хрустальная посуда, а также очень нарядные господа и дамы. Барадуна и его друзей проводили на террасу под прозрачным стеклянным балдахином, затянутым в жаркие дни шелком. Столбики были увиты лозами тропических растений, вместо столов и стульев гостям предлагалось расположиться на бархатных покрывалах поверх мраморных ступеней. Ступени тянулись по всему периметру крыши и спускались к ее центру — фонтанчику, в который можно было подавать воду или вино. Фонтан представлял собой свернувшегося кольцом белого водяного змея с чешуей, раскрашенной золотой краской. Задрав кверху голову и выпучив глаза, змей, словно в экстазе, непрерывно выпускал из разверстой пасти струю жидкости. Шира невольно подумала, что с красным вином это должно выглядеть зловеще.       Яррис удалился в приватную комнату накладывать чары на плащ, а Барадун и Шира расположились на верхних ступенях у ограждения, представлявшего собой причудливую металлическую решетку, увитую цветами.       — Как же мне тут нравится, — с улыбкой протянул чародей. — Столько приятных воспоминаний! Чего только стоит та вечеринка…       — Если ты ему скажешь, я тебя убью! — перебила его Шира.       — Что скажу? — искренне удивился Барадун.       — Сам знаешь!       — Да нет же, не знаю!       Лучница посмотрела в ясные, ничем не замутненные зеленые глаза чародея и выпалила приглушенно:       — О моем сыне, дубина!       — А! О-о-о… Я даже не подумал…       — Не сомневаюсь!       — Но мы оба знаем, что ты не можешь меня убить, — беззаботно заметил Барадун, откидываясь на локтях.       — Хочешь до конца дней опасаться, нет ли чего лишнего в твоей еде или напитках или в мыслях у тех, с кем ты проводишь время? — прищурившись, поинтересовалась Шира.       — Ладно, ладно! Специально я ничего не скажу, но поручиться не могу — всякое может с языка слететь.       — Ты себя вообще не контролируешь?..       На этом диалог пришлось прервать, так как на крышу поднялся Ледоруб. Он подал лучнице ее плащ и уселся на ступени с другой стороны от Барадуна.       — Зачаровал от стрел.       — Благодарю.       На какое-то время повисло неловкое молчание.       — Ну, вы поболтайте тут пока, — Барадун поднялся, — а я должен сказать Марике пару слов. Кстати, это талассийское белое — советую.       Златорог протянул руку, чтобы достать из ведерка со льдом бутылку вина, Шира вздрогнула и напряглась.       — Тебе налить?       — Ну уж нет!       — Оно, кажется, легкое.       Лучница покачала головой и отвернулась.       Яррис разглядывал ее какое-то время, не моргая, затем спросил:       — Не можешь забыть то, что произошло в Мертвой мерзлоте?       Шира взглянула на него в изумлении и сделалась пунцовой. Златорог, сообразив вдруг, как именно прозвучали его слова, сам слегка покраснел и пояснил поспешно:       — Я имею в виду нападение! Я же напал первым… Собирался вас убить. Ты злишься? — Правое веко Ярриса несколько раз дернулось. Он вздохнул и, сев поудобнее, пригубил вино. Затем, видимо, решил не пить и отставил бокал в сторону.       — Тупоголовые неплохо поживились в вашей башне, господин, так что…       — Кто?..       — Барадун и все прочие. А еще нам заплатили полсотни золотых за вашу голову.       — Ха, госпожа мэр весьма удивилась, когда я явился к ней сказать, что эта цена оскорбительно мала.       — Надеюсь, вы не убили ее?       — Нет же.       Ледоруб хотел казаться естественным и расслабленным, и у него это получалось лучше, чем у Ширы: та явно чувствовала себя неловко и то и дело посматривала в сторону лестницы, ожидая возвращения Барадуна. Проследив за ее взглядом, Яррис поинтересовался:       — Так Верховный чародей основное время проводит в Гердоне или в Калаборе?       — Думаете, зачаровали мой плащ и теперь я буду трепаться о Барадуне? Вообще-то, вы должны мне в десять раз больше! Тем более что мастер Фиг скончался, не оставив учеников, и некому было починить мой талисман!       Маг выслушал ее с серьезным лицом, а затем спросил с усмешкой:       — Разве твои друзья не поделились с тобой золотом из моих сундуков?       — Конечно, нет, ведь вы при них сказали, что не станете меня убивать! Кое-кто решил, что мы сговорились. Разве так делается?!       — Хорошо, я приму к сведению.       — Содружество — это не шутки, оно накладывает обязательства. Повезло, что я была с тупоголовыми — другие могли бы меня и убить за такое или уж точно выгнать из отряда!       — Мне все предельно ясно.       Оба замолчали. К счастью, всего через пару минут на лестнице послышались шаги Барадуна, и вскоре он явил взорам приятелей довольное лицо с алыми губами и румянцем во всю щеку.       — Сегодня здесь эльфийские танцовщицы! — радостно объявил чародей, поднимая брови.       — Ладно, мне пора. — Шира поднялась с места, прихватив свернутый зачарованный плащ. — Хорошего вечера.       Ледоруб молча проследил взглядом за тем, как она спускается по ступеням, ведущим на второй этаж. Тем временем Барадун воодушевленно продолжал:       — Сиэль и Селена — близняшки, рыженькие и такие хорошенькие! Переоденутся и поднимутся к нам…       — Ладно, пусть танцуют, если им так хочется, но на расстоянии хотя бы в пять шагов.       — Не больше? — лукаво прищурился чародей.       — Не меньше.       — Это ты серьезно?..       — Я брезглив и не люблю, когда незнакомые люди подходят слишком близко или прикасаются ко мне.       — Так можно же познакомиться!       Яррис лишь молча посмотрел на чародея и подумал, что это бесполезно — пытаться донести до окружающих свои желания.       Танец был неплохим — не хуже, чем малые иллюзии в арсенале Златорога. Сиэль еще танцевала, когда ее сестра по приглашению Барадуна уселась к нему на колени, чтобы Верховный чародей покормил ее фруктами и угостил вином из своего бокала.       — Так она у тебя на службе? — задумчиво промолвил Ледоруб.       — Ну, не только у меня, — слегка удивленно отвечал Барадун, — это же открытое заведение.       — Я спросил про Андермун.       — Сейчас?! Да, она у меня на службе. — Чародей приласкал красавицу и позволил ей снять с его головы обруч. Маленькие белые пальчики игриво пробежались по темным кудрям. — Ты куда?!       — Думаю, я получил достаточно удовольствия, теперь мне пора работать. — Яррис поднялся на ноги.       — Ты можешь поработать здесь! Сиэль может сделать всю работу…       Ледоруб усмехнулся.       «Нет нужды кого-либо подкупать, — подумал он. — Его распущенный язык сам выдаст все секреты».              Из кухни доносился восхитительный аромат: Бэль-Лиз пекла курник, сочный внутри, с золотистой корочкой снаружи.       — Скоро на рынке появится лесная земляника, — сказала молодая женщина, поворачиваясь к Шире, — тогда испеку твои любимые сладкие пирожки… Да на тебе лица нет! Что-то случилось?!       — Голос… — Лучница медленно подошла к столу, налила себе воды из кувшина и отпила. — Все эти годы я была уверена, что хорошо помню его голос, но вот услышала — и поняла, что помнила лишь жалкое эхо! Я иногда думала: как так получилось? Что со мной произошло? Почему я… Но вот увидела его, услышала — и поняла: вот почему… Но теперь мне надо быть очень осторожной! Теперь дело не во мне...       — Приготовить тебе чай? Успокоишься немного.       Шира кивнула.       — Надо держаться подальше… уехать куда-нибудь, но так, чтобы это не казалось спонтанным решением. У Амарриса скоро летний экзамен, а потом каникулы — вот тогда и уедем. Мы же хотели навестить Шелли?       — Конечно, дорогая, почему бы нет? Но неужели этот человек может навредить нам? Почему бы не попросить покровительства господина Верховного чародея?       Лучница вздохнула.       — Потому что закон не на моей стороне: Амаррис — его сын! Он может забрать его у меня в любой момент! И даже Барадун не защитит нас… Попросту не станет.       Пораженная до глубины души, Бэль-Лиз выпустила чайник из рук, уронив его на стол.       — Отец Амарриса? Разве он не погиб в Мертвой мерзлоте?!       Шира отрицательно покачала головой.       — Но, дорогая, разве тебе удастся скрывать ребенка вечно? Или ты хочешь покинуть Гердон навсегда?       — Мне не удастся долго скрывать Амарриса, да я и не думаю, что имею на это право. Я не знаю, чего хочу! Хочу, чтобы сын был со мной как можно дольше!       — А если ты сама все расскажешь этому человеку, не будет ли он достаточно великодушен, чтобы…       Шира горько усмехнулась.       — Маг — и великодушие?! Они все помешаны на собственной крови, на собственных детях… Они используют их в своих целях — как плату, как способ получить силу, как подопытных крыс! Я столько раз наблюдала нечто подобное в жизни! Мне страшно…       Однако с того момента, как лучница облекла собственные страхи в слова, ей стало чуть легче.       «Действительно ли Яррис Златорог — такой ужасный человек? Могу ли я голословно обвинять его? Я скажу ему правду, когда смогу убедиться в том, что он хотя бы не чудовище. Только вот как это сделать?.. Запомни на будущее, Шира Шейн Андермун: сначала доверие — потом любовь!»