Аморе — Аморе.

— Глубже, — надрывно, срываясь на хрип. — Недостаточно! Звучно хлопнула дверь. Хлипкая щеколда с треском отлетела и проскользнула в дальний угол, не выдержав силы удара. Стеклянная вставка с покоцанным витражом рассыпалась по кафельному полу с писклявым дребезгом. Сквозняк продолжал раскачивать несчастную дверь из стороны в сторону, петли протяжно скулили от натуги, будто их никогда не смазывали. Осипший, больше похожий на карканье, голос отскакивал от стен полупустой комнаты, зацикливаясь. Пластинку проигрывателя зажевало. «Глубже!» — как мольба. «Внимательней!» — отчаянно. «Недостаточно!» — последнее предупреждение. Каждый звук отпечатывался в сознании. Чьи-то ладони сжимали голову, дёргали за волосы, тянули назад. Резвые пальцы намеренно попадали в глаза, оттягивали кожу, пытались залезть внутрь. Выцарапать, узнать, освободить сокровенное. Короткие постукивания судейского молотка отдалённо напоминали азбуку Морзе. Обрати внимание. Приглядись. Вынеси приговор. Промозглый воздух облепил всё тело, создавая эффект вакуума; хотелось отодрать с кожи присохший и, кажется, уже пробравшийся глубже липкий налёт под струями горячей воды. Тёмные силуэты замельтешили, создав воронку, из которой «выпадали» искажённые отчаянием гримасы. Выпученные глаза, открытые в немом крике рты, пересохшие губы. Лица вытягивались, стремительно закручиваясь в «человеческий» смерч — он приближался. Поднялся ворох пыли, послышался чей-то сухой надрывный кашель. Гримасы разбились на мелкие осколки, открывая взору подкошенный шифоньер: полироль потрескалась, правой половине недоставало ножек. Он загромыхал, «подпрыгивая» на месте, дверца медленно открылась; повалились человеческие кости с набитых до отказа шатких полок, рассыпаясь в мелкую крошку при ударе об пол. Шифоньер задребезжал, пуская вибрации по полу, картина происходящего смазалась и изменилась — трупы. Вывернутые конечности. Снова. Привычную маску ужаса на лице сменила издевательская усмешка. Они, блять, насмехались. Надрывистый хохот эхом прошмыгнул по помещению; изувеченные тела рассыпались, оставляя после себя небольшие горки аврорских жетонов. Все, кроме одного. Мужской силуэт поднялся, тяжело опираясь на левую ногу. Личность было невозможно опознать, возникало ощущение, что ты пытаешься разглядеть невыразимца: отличительные черты лица не менялись и не двигались, просто не отпечатывались в памяти. Человек оставался незнакомым, сколько бы ты не смотрел. Рот исказился в безумной улыбке, обнажая сточенные зубы, будто их настолько часто сжимали, что они, не выдержав такого давления, сдались под натиском человеческой воли. Произошедшее моментально пропало из памяти. Собственные руки потянулись к лицу напротив и с силой надавили на глазные яблоки; большие пальцы скользнули под нижнее веко. Гортанный вопль сбросил наваждение, стало нечем дышать. Костлявая рука крепко сжала шею, выбивая последний рваный вздох. Пронзительный женский визг показался слишком неуместным. Изображение колыхнулось в последний раз. Гарри резко подскочил и рывком скинул чужую ладонь со своей щеки; послышался хлёсткий шлепок. Он крепко зажмурился, набрал побольше воздуха в лёгкие и медленно выдохнул. Сердце стучало хлеще, чем после полевых тренировок, разве что не подпрыгивало. В висках пульсировало; сознание продолжало подкидывать смазанные сюрреалистичные картинки прошедшего кошмара. Поттер бы назвал это комедийным триллером. — Гарри! — Поттер поморщился от визгливо-плаксивой интонации и потёр лицо ладонями, пару раз несильно щипнув себя за щёки. Он приоткрыл глаза и сощурился от яркого света направленной на него настольной лампы. Джинни вперилась в него возмущённым взглядом; Гарри поморщился снова. Уизли претензионно нахмурилась и сжала губы в кривоватый «бантик»; они некрасиво сморщились от натуги. Поттер взял её ладонь в свою и оставил лёгкий поцелуй на тыльной стороне, виновато улыбнувшись. — Извини, — он мягко усмехнулся, потерев большим пальцем ушибленную часть кисти, — дело привычки. — Ты меня прибьёшь когда-нибудь, — Джинни попыталась отшутиться, скривив губы в подобие улыбки. Гарри буквально всем телом ощутил жирный налёт недовольства на вскользь брошенной фразе: такой, который застревает под ногтями, если его поскрести. Он только вымученно улыбнулся, отрицательно качнул головой и прикрыл глаза; в висках всё ещё пульсировало. Поттер попытался состроить нейтрально-приемлемую мину, чтобы Джинни не подумалось, что он не рад её видеть. Ему показалось неправильным, что он не испытал должного воодушевления — такого, как в сказках — при виде своей девушки. Гарри просто хотел взять себе разгрузочный день в свой законный выходной — он, блять, заслужил это. Поттер привык к тому, что выбранная им должность часто требовала резких подъёмов, он умел быстро включаться в работу и в полудрёме перебирать рабочий устав, который казался уже детской считалочкой — стопроцентных выходных у него не было и быть не могло. Однако, прямая ассоциация Джинни со служебными обязанностями заставила поморщиться. Её появление не должно приравниваться к рабочему вызову, ведь так? Гарри не знал подноготной этих ассоциаций, только догадывался, поверхностно перебирая варианты: либо он так и не сумел провести чёткую грань между работой и личной жизнью, либо внезапный приход Джинни и (не)ожиданный авроратский вызов отчего-то приравнивались на подсознательном уровне. Малфой часто шутливо попрекал его крепко обосновавшейся и ставшей привычной допросной интонацией, сам Гарри считал, что тот просто бесится. Однако, это было аргументом в копилку первой теории; Поттер без сомнений доверял суждениям Драко. Гарри пытался намекнуть Джинни, что согласованные встречи будут оптимальным вариантом для них обоих — все останутся в плюсе. Его максимально плавающий график не позволял внеплановых визитов, Поттер тоже старался их минимизировать, но остался неуслышанным. Он просто не любил, когда его дёргали. Гарри безумно злился на то, что Джинни так вольно хозяйничала в его распорядке дня. Это страшно нервировало; раздражение моментально охватывало разум. Попытки обсудить проблему напрямую, а не скользкими намёками и уловками, всегда заканчивались ссорой и чередой обид; Джинни по-ребячески выпячивала губу и каждый раз упрекала его в том, что он относится к ней, как к рабочему отчёту и заставляет «стоять по стойке смирно». Поттер только качал головой и надеялся, что когда-нибудь его всё-таки поймут. Джинни с возрастом стала всё сильнее походить на свою мать. Гарри любил Миссис Уизли, но после окончательного выхода из подросткового возраста, гиперопека и излишняя увлечённость стали казаться чересчур навязчивыми. Поттер буквально задыхался, будто шею обматывали невидимыми нитями и каждый новый оборот казался сильнее, чем предыдущий. Джинни многое переняла от своей матери; Гарри не мог винить её в том, что она впитала в себя ту модель поведения, за которой наблюдала всю жизнь. Фантомная удавка на шее от одного лишь понимания расслабляться вовсе не хотела. Замкнутый круг. — Голодный, наверное? — Джинни наклонилась вперёд и приобняла его за плечи; приторно-сладкая интонация неприятно резанула по ушам. Гарри приобнял её за талию, мягко усмехнувшись. — Спускайся, — он поскрёб ногой по полу, пытаясь нащупать затерявшийся тапок, — скоро подойду, — не нащупал. — Совсем за питанием не следишь, — цокнула Джинни, вперившись в него упрямым взглядом исподлобья. — Хозяйки в доме не хватает, — она неодобрительно качнула головой и пружинисто соскочила с кровати. Гарри прикрыл глаза и тихо выдохнул сквозь зубы, понадеявшись, что их выразительное скрежетание осталось неуслышанным. С другой стороны, будь это так — его бы уже оповестили. Он резко дёрнул щеколду, прижавшись лбом к двери ванной комнаты и прислушался к удаляющимся энергичным шагам. Собственное пренебрежение начинало нервировать всё сильнее; нынешняя ситуация стала всё больше походить на ту, которая обычно требует решения. Гарри не хотел ничего решать. По началу, идея возобновить отношения казалась неплохой; они ведь толком ничего не успели. Почему бы не попробовать снова? Сказал бы он об этом Малфою ещё тогда, тот бы непременно ему сообщил, что одного «неплохо» недостаточно. Гарри чувствовал ответственность за принятое решение; последнее слово было за ним. Теперь оно казалось слишком поспешным. Он не задумывался о том, что за пределами Хогвартса всё будет по-другому, не посчитал нужным проанализировать собственные чувства и взвесить все «за» и «против». Разгребать последствия всегда трудно и энергозатратно, а ощутить, что тебя ткнули в них лицом, приговаривая: «кто нагадил, блять?» — даже обидно. Помимо ответственности, Гарри начал чувствовать вину. Пока не в полной мере, ещё совсем тихую, но шанс того, что она может крепко обосноваться где-то поглубже, повышался с каждым днём. Просыпаться с чувством вины, работать с чувством вины, засыпать с чувством вины, помешивать соус для пасты с чувством вины — Поттер не хотел снова проходить через это, он даже не считал, что полностью разобрался с предыдущими поводами для самокопания. Гарри пытался не допустить того момента, когда это станет просто фоновым шумом, неотъемлемой частью, мелькающей где-то на периферии, чистил разум от всего, что могло хоть как-то посягнуть на его здравомыслие. Возможно, — это было эгоистично, но с возрастом собственная значимость заимела больший вес. Как минимум, из-за работы; служба в Аврорате накладывает на тебя большую ответственность, чем разовая акция по спасению мира. Он должен сохранить возможность трезво мыслить, не отвлекаясь на всю эту фоновую нечисть. Избавиться насовсем не получилось, он даже пытался торговаться. «Совершил ошибку, принял решение не подумав, но я же не знал!». «Незнание не освобождает от ответственности», — повторял он сам из раза в раз, чинно восседая на табурете в допросной комнате. На каждый свой аргумент Поттер находил и контраргумент, даже пытался взглянуть под разными углами, но тщетно. Это страшно раздражало; он не видел грамотного выхода из этой ситуации, по крайней мере, пока. Гарри плеснул себе в лицо холодной воды и несильно пошлёпал по щекам — иногда помогало проснуться. Тряхнул ладонями в воздухе, сбрызгивая лишнюю воду; пара капель попала на зеркало. Он задержался взглядом на своём отражении и криво усмехнулся. — Подумаем об этом позже, да? — Гарри кивнул, имитируя согласие отражения и истерично хохотнул. На выходе, он намеренно проигнорировал внутренний голос, твердящий о его безумстве. Без сопливых разберётся.

***

— Твоих запасов хватило только на омлет, — Джинни накрыла сковороду крышкой и обернулась, сложив руки на груди, — и то на вегетарианский вариант. Гарри виновато улыбнулся и пожал плечами, как бы говоря: «у меня нет времени ходить по магазинам». Сам Поттер не имел ничего против еды на вынос и часто пользовался доставками. Мысль приготовить что-то самому изредка посещала его, но нежелание идти за продуктами почти всегда перевешивало. Один раз он всё-таки выбрался; Малфой шутливо упомянул, что хотел бы опробовать его кулинарные шедевры, Поттер воспринял это как вызов. А потом забыл купить пасту для приготовления пасты. Драко ржал долго и безутешно, когда нашёл его на диване в гостиной, вяло пережёвывающим засохшую вчерашнюю пиццу. Списком продуктов стебал до сих пор. С того момента Гарри не забивал себе голову лишними заботами. Джинни хитро сощурилась, прикусила нижнюю губу и постучала пальцем по подбородку в притворно-комичной задумчивости. — Я бы могла переехать к тебе, — Гарри дёрнулся, как от удара и сдержал порыв недовольно поморщиться. — Очевидно, что сам ты не справляешься. — Мы же уже говорили об этом, — вяло начал Поттер, поднимая затравленный взгляд, — ещё не время. — У тебя всегда не время, — Джинни неодобрительно нахмурилась, выпячивая нижнюю губу. — То в Аврорате завал, то с моей работой это не имеет смысла и ещё третье, пятое, десятое. — Ты утрируешь. Гарри искренне не хотел очередного скандала. Он только что проснулся и у него выходной, омрачать вполне себе чудесный день новой порцией обвинений было бы кощунством. Джинни укоризненно на него покосилась и разомкнула губы, собираясь что-то сказать. Поттер решил действовать. — Иди сюда, — он отодвинулся от обеденного стола и расслабленно откинулся на спинку стула. — Давай, не дуйся раньше времени. Гарри старался звучать как можно ласковее, хоть и не слишком то этого хотел. Внутренние органы протестующе сжимались всякий раз, когда он пытался выдавить из себя нежные, обычно предназначающиеся маленьким детям, интонации и сойти за любящего парня. Он тщательно игнорировал все возражения, отодвигая их на дальнюю полочку сознания. По крайней мере, — это всегда работало. Сработало и в этот раз: недовольство во взгляде сменилось на слабое неодобрение и застоялую тоску, уголки губ дрогнули в сдерживаемой улыбке. Джинни, для вида имитируя лёгкую неохоту, присела к нему на колени и приобняла за плечи. — Сейчас я не смогу обеспечить тебе комфортное проживание в моём доме, — Гарри мягко убрал за ухо выпавшую из хвоста ярко-рыжую прядь и оставил лёгкий поцелуй на кончике носа. — Я даже ремонт закончить не могу. — Мы бы могли закончить его вместе. — Дело не в том, что я не хочу, — Гарри качнул головой, поймав вопросительный взгляд. — Сейчас не время, просто потому что у меня его нет, понимаешь? Понимаешь же? Джинни вяло кивнула и прижалась своим лбом к его, шмыгнув носом. Гарри подавил в себе порыв дёрнуться назад. Он всегда старался расслабиться и не выдать, что каждый любовный жест даётся ему с трудом. Судя по всему, получалось недурно, но Малфой бы сказал, что от него разит притворством за милю. Тот всегда с удивительной лёгкостью выслеживал его жалкие попытки в актёрство и без труда мог отличить подлинное от напускного. «Кого ты пытаешься надурить, Поттер?». Промелькнувшие воспоминания позабавили; ему пришлось подавить смешок, потому что смеяться было не над чем. Он чересчур неохотно признавался себе, что не хотел всех этих физических проявлений чувств; каждый любовный жест казался чем-то чужеродным и неправильным. Тем, что не должно происходить. Попытки заткнуть внутренних протестующих всё чаще оказывались тщетными. Ранне установленный Джинни таймер пропищал, оповещая о готовности. Гарри приоткрыл глаза, пытаясь сфокусировать зрение; взгляд зацепился за промелькнувшее голубое свечение, по форме напоминающее кроличье ухо. Патронус. — Координаты на жетоне. Боевая готовность, — кролик почти игриво передёрнул ушами. — Это чей? — Луи, — бездумно бросил Гарри, наблюдая, как Патронус растворяется в воздухе. И резко аппарировал в спальню. Джинни удивлённо хлопнула глазами пару-тройку раз и дезориентировано покрутила головой по сторонам. Гарри окинул её беглым взглядом, просканировав на предмет повреждений и дёрнул местами облупленную дверцу шифоньера; у него ровно минута на сборы. Возможно, он сделал это специально, дабы избежать лишних вопросов и причитаний, но кто его за это осудит? Поттер знал, что парная аппарация чересчур капризная в исполнении; Малфой чуть не оторвал ему голову, когда он перенёс их без предупреждения. Однако, Гарри бы не стал, если бы не был уверен в своих возможностях. Маленькая уловка во благо ещё никому и никогда не вредила.

***

— Что ты там ковыряешься? — Гарри пригнулся, чтобы не зацепить головой плотную паутину, шагнул на более устойчивый участок пола и поймал прищуренный взгляд Луи. — Да думал прах, а оказалось пыль, — фыркнул Дюбуа и отряхнул ладони скользящими шлепками друг об дружку. — А ты как это понял? — Усмехнулся Уизли, сложив руки на груди. — Облизал. Гарри фыркнул и оглянулся; домик по сравнению с предыдущими был совсем уж крошечным. Сквозь жирные грязевые наросты и добротный слой пыли смутно проглядывалась былая обстановка: зловещая и угнетающая. Маленькое, почти вплотную заставленное мебелью, пространство создавало удушающий эффект, из-за чего злоебучий запах сгнившей древесины казался ещё омерзительнее, чем обычно. Поттер поморщился и резко выдохнул через нос в попытке «вытравить» жуткий смрад, но безуспешно. Гарри вскинул палочку, услышав шершавый скрежет, сопровождаемый заунывным скрипом и осторожно поднял голову. Шаткая балка, подпирающая крышу опасно покосилась; Гарри накрыл щитом область под ней. «От греха подальше». Он запульнул под потолок ещё пару шариков «Люмоса». Три кресла с ободранной обивкой и подкосившимися то ли от старости, то ли от тяжести хозяина, ножками. Ковёр будто обильно облили какой-то липкой бормотухой, из-за чего ворсинки склеились. Засохшие пятна крови образовали плотную корку, если постучать по ней пальцем — послышится характерный звук. Гарри не стал его щупать, но поймал себя на том, что представляет, как наступает на него босой ногой. Он передёрнул плечами и неприязненно скривился. Мерзость. Дощатый пол местами пошёл трещинами, где-то уже полноценно надломился, в диаметре тяжелённых шкафов — особенно сильно. Некоторые расщелины мягко переливались от наложенных другими аврорами заклинаний. Гарри нахмурился и бросил вопросительный взгляд на Луи, тот ответил ему идентичным. — Как думаешь, — Поттер театрально оглянулся по сторонам, криво усмехнулся и сложил руки на груди, — чего здесь не хватает? — Я бы убрал ту безвкусную тумбу, — Дюбуа указал пальцев за спину Гарри и глубокомысленно нахмурился. — И заменил её на благородный комод. Больше претензий нет. — Не ёрничай, — грубо брякнул Поттер. — Труп где? Ни намёка на промелькнувшие ранее шутливые интонации, Гарри, — если по секрету и на ушко, — очень гордился этим выработанным за несколько лет службы в Аврорате навыком. — Ты так говоришь, будто я трупачину к себе домой утащил, — Луи накрутил длинную кудрявую прядь на указательный палец и комично надулся. — Повезло, что блондин попался, как раз для коллекции не хватало. Изначально Гарри хотел на него хорошенько прикрикнуть, но притормозил; он окинул внимательным взглядом Дюбуа, «прыгнул» на Рона и снова на Дюбуа. Луи бы не стал так откровенно забавляться, если бы дело пахло поджаренной парочкой «Инсендио» тушкой. Он всегда славился поразительной собранностью и крепкой фиксацией на предстоящей задаче — что-то тут не сходилось. Поттер обернулся и наложил несколько сканирующих заклинаний на открытые поверхности и видимые глазу выдвижные ящики: совсем слабый показатель тёмной магии, может, вообще артефакты почившего хозяина ещё наследили. Стена запестрила уродливыми пятнами от ныне испарившихся зелий; злоумышленники, вероятно, взорвали пару-тройку котлов и не шибко верили в наказ о том, что магия, в каком бы виде она не была, всегда оставляет следы. — Не наш случай? — Один процент из ста на погрешность, — Луи поднял голову и хитро сощурился, — но труп я всё-таки спиздил, очень уж ценный экспонат попался. Гарри только закатил глаза на эту ребяческую выходку. До чего же чванливые эти французики. — Я вот хуй пойму, — Уизли небрежно прошёлся по волосам пятернёй и задумчиво пожевал губу, — о каких ритуалах говорил старик? Может, Диаз что-то нашёл? — Ритуалах? Луи со вкусом потянулся, потёр лицо руками и на выдохе пояснил, мол, поступил вызов о пугающих и леденящих нутро визгах исходящих от этой развалюшки. Сам дедок собирал какие-то безумно редкие ингредиенты для зелья — у старика нет таких денег, чтобы позволить себе их купить, — которые растут посезонно и исключительно в этом лесу. На месте дедуля показался явно дезориентированным и неустанно бормотал о «беспределе, который нынче творится», допрашивать подробно не стали. Диаз проводил старика в безопасную зону, Дюбуа и Уизли просканировали область вокруг дома на наличие ловушек, имя записали, пригласительное письмо на дачу показаний подготовят по возвращению в Аврорат. Угрожающая на вид развалюха оказалась до смешного безобидной. На входной двери висели среднячковые сигнальные чары скрещенные с какой-то детской забавой-пугалкой; возьмёшься за ручку двери — раздастся оглушительный визг, и на тебя выскочит табун иллюзорных пауков. Уизли на очевидную подколку заартачился и уязвлено отметил, что с лёгкостью бы отличил настоящих от искусственных; Луи накрыл ладонью ручку двери. «Пошли нахуй, паразиты многоногие» — не имело никакого отношения к испугу. Дюбуа признался, что надеялся взять «на горяченьком», но после этой ребяческой ловушки, запал явно поутих; изначально старик очень уж красочно всё описал, не поскупившись на эпитеты. Описание отлично встало под картину предыдущих случаев: заброшенный дом, устрашающие визги, которые вполне могли сопровождать пытки. Смутила только местность, в этот раз — почти на отшибе. — Я поэтому тебя в срочном порядке и вызвал, — Луи привалился плечом к крепкому на вид шифоньеру и сжал переносицу двумя пальцами, — думал, что повезло и они наконец-то просчитались. — Старик всё бормотал про какой-то ритуал подношения, — Уизли сложил руки на груди, потупив взгляд в пол и вяло ковырнул ботинком треснутую дощечку. — «Я видел такое собственными глазами, поверьте мне!», — спародировал он, понизив голос и хрипло откашлялся. — Котелок то не хило разорвало, — Поттер махнул палочкой в сторону изгаженной неизвестными зельями стену. — Думаешь, горе-зельевары испугались и сами шуму навели? — Луи скептически вздёрнул бровь, усмехнувшись краешком губ. Гарри только лениво пожал плечами, обернувшись на подозрительный грохот и приглушённый крепкий мат раздавшийся следом. Взгляд зацепился за разбитую витражную вставку; Поттер сощурился и попытался детальнее разглядеть рисунок. Ему показалось, что он услышал фантомное, — такое же, как в сегодняшнем кошмаре, — писклявое дребезжание и неприязненно передёрнул плечами. — Всё нормально? — Нахмурился Дюбуа. — Я в порядке, — отмахнулся Гарри. — Ты мне лучше вот что скажи: где Диаз и мои любимые птенчики? Я кроме вас ещё никого не видел. — Диаз пошёл «птенчиков» развалюхами пугать, — фыркнул Луи, небрежно смахнув с щеки какого-то невидимого жука, — один уже разок навернулся, всю мантию себе изодрал. — А вы почему прохлаждаетесь? — Так мы по секциям разделились, и ты пришёл, — озадаченно протянул Уизли. — Так Дюбуа у нас вообще работать не любит, — Диаз широко улыбнулся и протянул Поттеру несколько пергаментов. — Вещдоки отправил в Аврорат вместе с Уолтером, здесь всё задокументировано. — Мне очень важно твоё оценочное мнение, Диаз. Поттер смерил их обоих нечитаемым взглядом. Луи вопросительно на него уставился. Диаз указывал пальцем на какую-то тумбу, поучительно причитая у Чандлера над ухом о видах ловушек, которые обычно накладываются на ящики и пристального внимания командира не заметил. Гарри так и не догадался о причинах их взаимной неприязни, хотя задумывался об этом часто, когда Натана только пристроили в их группу — даже очень часто. Он боялся, что такой разлад в группе может выйти им боком на миссиях; Дюбуа доказал обратное, выказав полную отчуждённость от всего личного на первом же совместном задании. Поттер успокоился, но волнения за работоспособность группы быстро сменились обычным интересом. Он пару раз даже поинтересовался у Луи, — с ним общался ближе, — почему тот так цепляется к Натану. Дюбуа только отмахивался и бормотал что-то про личные счета. Гарри не настаивал, но эти отмашки и отговорки разожгли интерес ещё сильнее. Поттер даже с Малфоем это обсудил, спросил о его мотивах в прошлом; тот сначала смутился, чем удивил Гарри, а потом ехидно усмехнулся и ответил, что у него тоже были «личные счета». Ни капли ясности это не прибавило. — Мистер Поттер, как вы с ним справляетесь? — Шутливо поинтересовался Диаз, бросив на Дюбуа насмешливый взгляд. — Или он только со мной такой? — У меня иммунитет, — отмахнулся Гарри, внимательно изучая полученные листы пергамента. Взгляд зацепился за описание вещдоков. Варварски оторванный кусок ткани, найденный на обломанной спинке обеденного стула; горе-зельевары скрывались в спешке. Следы ботинок, вероятно, не женских и размазанная по столу слизь, предварительно опознанная как составляющая Флоббер-червя. — А где тренировались? — Там, где я тренировался, уже не преподают, — усмехнулся Поттер и пихнул листы пергамента в руки опешившего Рона. — Да я бы не сказал... — задумчиво пробормотал Уизли, пробежавшись глазами по тексту. — Рон, закончи с этой комнатой, все данные в отчёт и мне на стол, — Гарри указал пальцем на записи Диаза. — Луи, всю полученную из архива информацию на доску, если есть идеи — запиши. Натан, посмотри висяки связанные с зельями, что-то найдёшь — тоже мне на стол. Чандлер, ищи Уолтера и обратно на патруль. — Я вчера заходил в этот серпентарий, — Дюбуа поморщился, будто съел что-то кислое и потёр лицо ладонями. — Хотел поинтересоваться, как идут дела. — А они что? — Послали нахуй, — усмехнулся Дюбуа и недобро сощурился. — В поле бегать, не архивы поднимать, — передразнил он, взмахнув руками в воздухе. — Два досье только готовы. — Хоть кто-то поставил тебя на место. — Расстроился, что девицы из архива справились, а ты всё тужишься, Диаз? Натан полоснул по нему хмурым взглядом и, вероятно, неосознанно сжал кулаки до побелевших костяшек. Он уже хотел ответить на колкость, сделав глубокий вдох, но Гарри не собирался наблюдать за очередным представлением. Оказывается, если не участвовать в склоках — это страшно надоедает. — Субординацию соблюдаем! — рявкнул Поттер. — Заебали, Мерлина ради. Луи сдунул курчавую чёлку со лба, всем своим видом показывая, что он думает о «субординации» и «заебали» в одном предложении, но промолчал. Натан кинул ещё один неприязненный взгляд на Дюбуа и показушно повернулся к нему спиной. — Что смотрим? Приказ есть? Выполняем! — А ты куда сейчас? — Рон присел на подлокотник кресла и вопросительно глянул на Гарри. — Подам прошение на сотрудничество с Мунго и вернусь на выходной. — С Мунго? — Глупо переспросил Уизли, задумчиво нахмурившись. — Мы с Луи нашли кое-какие зацепки, — сдавать Малфоя ему не хотелось, — как результаты придут, вместе обсудим. Гарри потёр лицо ладонями, ступив на лесную тропинку и протяжно выдохнул через нос; Джинни, вероятно, до сих пор его ждёт. Возвращаться не хотелось и он впервые не почувствовал, — лишь едва ощутимо, — совестного покалывания в районе груди. Уизли вела себя так будто не знала, кем он вообще работает. В домино, блять, с дошколятами играет, разве Гарри не рассказывал? Он просто не чувствовал, что готов сейчас потратить крупицы жизненной энергии на очередную ссору, из которой, как всегда, выйдет виноватым. Снова вымаливать прощение за свой мнимый «прокол» он тоже не собирался. Два призрачных оленя почти скрылись в чаще леса; можно было разглядеть лишь слабое мерцание копыт. Первый должен оповестить Джинни о том, что он задержится и не нужно его ждать, второй — поинтересоваться у Малфоя во сколько он закончит. Гарри играючи обошёл парочку особо жиденьких грязевых лужиц и слабо улыбнулся. Он подумает об этом позже.