Грибной эффект

Комната с бетонными стенами, не имевшая окон, лишь одну дверь через которую можно было попасть в внутрь. Над комнатой висела одинокая лампочка, которая своим скудным излучением пыталась освещать помещение. Честно говоря, получалось у неё это не очень, из-за этого создавая еще более угнетающую атмосферу. То что нужно для допросной. Так же в помещении был большой стол, и два стула с обеих его сторон. Один стул был уже занят, уже долгое время на нем сидел прикованный к столу наручниками, какой-то мужчина. По нему было видно, что он был сильно потрёпан в дороге — грязное, серое лицо, изношенная, и до невозможности, грязная одежда, ботинки были все в заплатках, и перемотанны верёвкой чтобы удержать подошву, которая могла оторваться без этой нехитрой поддержки, в любой момент, а какой запах стоял в допросной, и не описать словами. Хотя изначально, обувь и одежда, было видно что хорошая, на боковом шлейфе, виднелся логотип какой-то известной русской фирмы, производившей хорошую трекинговую одежду и обувь. То есть вещи скорее всего достались от отца или деда, который во время катастрофы предусмотрительно ограбил склад производителя, славящегося хорошей, крепкой одеждой. Вон, насколько хорошая, аж внук донашивает, и не жалуется. Вообще, в целом многие выжившие, на пост российском пространстве выглядели таким образом, отголосок прошлой богатой жизни, о которой впрочем, помнят только старики. Внезапно, дверь в комнату начала греметь, кто-то шелестя связкой ключей открывал замок. Наконец-то, заскрипев ржавыми петлями, дверь начала открываться. В противоположной стороне от заключённого, в арке дверного проёма появились трое человек. Троица "гостей" выглядела, весьма колоритно, немного старомодно, впрочем, так ли старомодно? Да и было ли это важно? Учитывая, во что превратился мир. Каждый из них носил на себе, длиннополую рясу, чёрного цвета, на груди висели красивые, деревянные крестики. Гости были бородатые, и длинноволосые. Двое из них были надзирателями, поэтому были вооружены, какими-то автоматами. Увидев людей с оружием, арестованный на границе Божьего царства мужчина, испуганно задребезжал своими наручниками. — Дальше я сам, подождите меня за дверью. —сказал это двум надзирателем, третий мужчина который в отличие от остальных, не был вооружен. Услышав приказ старшего офицера, а это был именно он, боевые послушники, отдав честь, без пререканий ушли обратно в коридор, закрыв за собой массивную дверь. За спиной у мужчины хлопнула тяжело звякнул замок. Теперь они остались вдвоём в комнате. Видимо унюхав "аромат" царивший в допросной, мужчина слегка скривил нос. Чуть-чуть постояв, чернорясник пошёл к единственному свободному столу. Слегка покашляв, он уселся на стул. Помолчав, тот достал из кармана мешочек с табаком, и курительную трубку. — Разрешите? — Военный указав на трубку, спросил разрешения у арестованного. Тот немного удивлённый несмело кивнул. — Благодарю, а то работа нервная, без табака никак. Будете? — Арестованный отрицательно покачал головой. — Ну, как хотите. Следующую минуту никто не говорил, комната пребывала в тишине. Лишь изредка безмолвие нарушал шелест рясы. — Начнём. Я брат-экзекутор Фрол. — хорошенько раскурив трубку, мужчина не сильно дымя ею, представился. — Итак, вас недавно поймали наши пограничные послушники, на Владимирской засечной черте, так? — На первый вопрос Фрола, мужчина неуверенно кивнул. — Хорошо, с этим определились. Вы пришли со стороны нижегородского халифата, это верно? — Уточняя вопросы, Фрол иногда заглядывал в небольшой кожаный блокнотик с изображением распятия, лежавший перед ним на столе. На очередной заданный вопрос мужчина немного помолчав начал отвечать. — Да господин. — Прохрипел ответ мужчина, затем сильно закашлялся. — Я изгой, жил рядом с крепостью Аль-Дзержинск. — Да, это есть в отчёте. По какой причине вы оказались изгнаны до этого, и откуда? — Невзначай спросил брат-экзекутор. Несмотря на это, вопрос застал арестованного врасплох. Отвечать он на него не стал, молчание затягивалось. — Хорошо, пока не будем об этом. — Устало вздохнул "следователь". Затем перевернув страницу в блокноте, и начав медленно двигать губами, будто читая какие-то надписи, Фрол снова заговорил. — Тут сказано, что вы на прошлом допросе, я цитирую, кричали что бежали от "зла, которое хотело вас поработить", что вы имели в виду? — Подняв бровь служитель Божьего государства на земле, немного странно посмотрел на прикованного к столу усталого беженца. Арестованный в этот раз тоже молчал, и тихо сидел, опустив голову. — Послушайте, я вам не желаю ничего плохого, и прошу прощения за то, что в первый раз пограничные служители побили вас при первом допросе, но если вы будете молчать, я сотню раз прочту епитимью, и выбью из вас сведения. Не вынуждайте меня, прошу. — Перейдя на более серьезный тон, "следователь" отложил трубку и сложил руки перед грудью. Услышав угрозу со стороны брата Фрола, арестованный мужчина горестно вздохнул и начал медленно говорить. — Ладно, хотите знать, хорошо, я вам расскажу. — арестованный начал тяжело дышать, снова выуживая неприятные воспоминания из головы. Было видно, что он испытывал невероятные страдания; каждое слово давалось ему с трудом. — Там у меня дома поселилось настоящее зло. Оно пришло откуда-то из-под земли. Каждую ночь я слышал голоса, и не только я. Многие, кого я знал, перед тем как сойти с ума и подчиниться самому сатане, они тоже слышали эти голоса, его мерзкий шепот. Он доносился из-под тверди. — Сатане? — Немного скептически переспросил мужчина. — Да, в моих землях, в пустошах изгоев, туда, где всегда жили отвергнутые, никому не нужные души, те, кого вы изгнали, посчитав нас худшими из худших. Хотя, видимо, мы действительно были худшими из людей, раз уж там вместе с нами поселилось настоящее зло. Оно пришло в наш край отвергнутых и слабых. Каждую ночь мы слышали его шепот в своей голове, и во сне он приходил, и говорил-говорил без умолку, хотел обмануть, увлечь, забрать мою душу. Но я не сдался. К сожалению, многие не смогли устоять. — Лицо мужчины начало принимать немного безумные черты. — Я бежал, и бежал, пока шепот не утих в голове. Смерть идет, гибель, порабощение. Скоро он всех подчинит. Все познают его волю, а тех, кто откажется, уничтожат всех до единого. — И что же хочет этот "сатана"? — Чуть помолчав, спокойно спросил допрашивающий, изредка что-то отмечая карандашом в своем блокноте. — Разве не понятно? Подчинить всех, и вся. — Немного обалдело ответил арестованный, как будто это было что-то само собой разумеющееся. — Он говорил со мной, он со всеми говорит, он честный, говорит все сразу, страшные вещи говорит. Настоящее чудовище. Единственное, что он приготовил вам, и таким, как вы, это бесконечные страдания. *** После долгого допроса, длившегося несколько часов, арестованного вывели из допросной и повели обратно в камеру. Уставший "следователь", после того как дверь хлопнула, совершенно обессиленно откинулся на стуле. Старая древесина жалобно скрипнула под давлением тяжелого тела. Внезапно он почувствовал и услышал, как его пустой желудок урчит. "Надо пойти в столовую" — подумал Фрол. Собравшись, он через несколько минут оказался в искомом зале монастырской столовой. Получив свою положенную порцию пищи, мужчина уселся за один из столиков, но прежде чем он приступил к трапезе, к нему за столик присел знакомый мужчина в такой же "форме", как и у него. — Они тоже несут бред? — Сразу приступил к делу его товарищ, по опасной деятельности. — Да. — Спокойно начал отвечать мужчина, параллельно перемешивая содержимое тарелки и отправляя его себе в рот. — Какое-то коллективное помешательство, что ли. Это уже десятый кого я допросил за эту неделю. Все беженцы с западной части Нижнего Новгорода, и все как один несут какую-то ахинею про какое-то зло, сатану, прости Господи. — Сказав это, мужчина перекрестился. — Якобы что-то пыталось их захватить, поработить. В общем, какой-то бред. Это понравится отделу церковной пропаганды, ничего существенного. Хотя, смущает количество. Ведь их не мало; то в Рязань прибегут, а некоторые даже в Тамбов, и все твердят одно и то же про великое зло, затаившееся в пустошах. Жутковато это, и странно. Действительно, дела там происходят нехорошие, это точно. — Сказав это, мужчина отломил кусок хлеба. — Согласен, "мои" тоже самое, говорят и говорят. Да так убедительно. Ну что с них взять, изгои на то и изгои. Выдумали что-то там, а теперь сами и боятся. — Пожал плечами собеседник. — Ага, выдумали, главное, чтобы представитель корпуса экзорцистов не поверила им. Иначе тут такое начнётся, припишут сюда воздействие «тёмных сил» и амба. Никому мало не покажется. В прошлый раз целое село сожгли, каких-то сектантов. Так что такое дело, если эти что-то надумают, начнут давить на совет избранных митрополитов, а там как получится. Может даже поход начнётся на восток. Шутка ли, экзорцисты из корпуса скажут, что магометяне у себя под носом, рождение сатаны проморгали. А значит, сам Господь велел вмешаться, раз уж они не справляются. — Ну ты и выдумщик, конечно, Макар. — Чуть помолчав, усмехнулся в усы Фрол. — То, что ты говоришь, вряд ли возможно. — Может быть, я не спорю. Возможно, этого и не будет, и всё пойдёт по другому сценарию, но то, что странные и противоречивые свидетельства такого огромного количества беженцев с востока их заинтересует, это факт. — Размышляя над этим, мужчина всё время крутил старую вилку около своего лица. — Их скорее заинтересует зарождение нового культа, ведь если убрать всю шелуху, там… — Мужчина махнул рукой куда-то за спину, метафорически показывая ту сторону, откуда пришли беженцы. — Появляется, какой-то сильный культ, с мощной централизованной структурой. Давай откровенно, беженцы которые к нам прибыли, люди глупые, и местами очень тёмные разумом. Скорее всего, всё что они сказали, это просто выдумка. И на самом деле, их так напугал какой-то новый культ. Они всё время говорят про какого-то грибного божка, и его подчинённых. А вот это, уже намного серьёзнее, чем рассказы, о каком-то сатане живущего под землёй. *** Аль-Дмитрий, сидел на каменном полу одного из подземных гротов находящегося под стенами легендарного нижегородского кремля, сверкающий огонь факелов освещал его взгляд, полный отчаяния и упорства. Кремль уже долгое время был осажден, а он и его подчиненные "прикованы" к стенам этой древней обители, место, которое когда-то спроектировал с такой же любовью. Его коллеги, такие же инженеры как он. Он смотрел на своих людей, их лица исказились усталостью и страхом, но в их глазах все еще горела искра надежды. "Мы должны найти выход," – думал он, взгляд упирался в заваленные проходы, сквозь которые можно было бы выбраться всем тем людям, которых внутрь крепости загнали орды гулей. Вспоминая свои годы проведенные в услужении у лучших инженеров обучаясь и перенимая опыт, он начал размышлять о том, как же они могут пробиться сквозь песок и камень, которые заблокировали каждый выход из смертельной ловушки. Раньше совершенно не нужные, и даже опасные, а сейчас жизненно необходимые. Когда-то тут были туннели, в которых бегали подземные поезда. "Метро" так предки называли, подземную сеть невероятных размеров. Отец нынешнего шейха приказал обвалить эти туннели, чтобы гарантированно обезопаситься от нападений, хотя бы с этого направления. Работу сделали на совесть, ничего не скажешь. С рвением, даже с перебором. Кто же знал тогда, что система может пригодиться сейчас. Страх и безнадежность окружали его, но он знал, что ему нельзя поддаться этим чувствам. Его ум работал на пределе, изредка он поднимал взгляд на потолок, словно надеясь, что там найдет ответы на свои мучающие вопросы. Там наверху были слышны звуки войны — крики умирающих, выстрелы, хлопки взрывов, рёв гулей. Внутри него тоже бушевала война: страх перед возможной гибелью и тревога за своих подчиненных. Он понимал, что время работает против них, и каждая секунда сейчас стоит дороже золота. Мысли Аль-Дмитрия были полные напряжения и борьбы, но в его упорстве и настойчивости зрела искра надежды на то, что они смогут пробиться наружу и спастись от злого рока. В надежде, он тихо начал молиться своему покровителю, но внезапно, кое-какое событие прервало его планы. Внезапно топот множества сапогов, подбитых железом, прервал поток мыслей инженера. Сердце Дмитрия сжалось в груди, когда в туннель ворвались люди нижегородского шейха, воины одетые в разноцветные кафтаны, и сверху защищённые толстым, стальным панцирем начали спокойно оттеснять рабочих и помощников главного инженера, к стенам туннеля, давая дорогу шейху и его многочисленной свите. Повелитель многих земель, хозяин самого желанного города на Великой реке, быстро преодолев дистанцию до инженера. Начал свою гневную отповедь, поскольку у правителя был довольно высокий рост, и буйный нрав. Это внушало, к тому же, если учитывать что он обладал почти неограниченной властью на ближайшие земли, это пугало вдвойне. Шейх, это был последний человек, которого хотел злить Аль-Дмитрий. Хотя в общем-то, он не кричал на него, а с угрозой в голосе отчитывал его, за то что работа занимает так много времени. Аль-Дмитрий в свою очередь начал оправдываться, объясняя трудность работы, но его голос дрожал от нервной напряженности. Что не добавляло ему убедительности. — О светлейший! О лучезарнейший! Мы стараемся изо всех сил, но тяжёлая работа требует времени и тщательного подхода. При всём моём желании, мы не можем нарушать процесс, того требует работа, поверь мне повелитель — с трудом выговорил инженер, стараясь сохранить спокойствие перед шейхом, чье недовольство на лице становилось все более выраженным. А голубые глаза медленно наливались кровью. Инженер чувствовал, как его сердце бешено колотилось, ведь гнев шейха мог повлечь за собой серьезные последствия, вплоть до смертельных. Но он решил ещё раз попытаться объяснить шейху важность своего подхода. — О светлейший, наша работа имеет критическое значение для безопасности и целостности этого сооружения. Если мы не уделим достаточно времени и внимания каждой детали, это может привести к катастрофическим последствиям, своды туннеля могут обрушится, во время Великой войны эта часть сильно пострадала, и сверх того время не пощадило камень, сделав его хрупким. Если мы не будем осторожны, проход может ещё сильнее обвалится. — сказал инженер, стремясь передать всю свою обеспокоенность. — Пожалуйста, это очень важно! Я понимаю что снаружи гули, бесчинствуют, и страшат вас, светлейший, как и меня, как и всех нас! — Когда инженер это сказал, вокруг раздались возмущённые возгласы придворных: «какая наглость!», «мерзавец!», «он назвал, повелителя трусом!», «как он посмел, сравнить себя, с шейхом!». Со стороны посыпались множество комментариев, но Аль-Дмитрий старался не слушать их, смотря прямо в синие глаза шейха, в какой-то момент поставив всё на кон. — Наша работа требует времени и внимания, о величайший, иначе мы рискуем погубить всю работу. — Уже намного тише добавил мужчина, продолжая с надеждой смотреть на монарха. В то время, пока вокруг продолжала ворчать дворня. Не слишком громко, чтобы не раздражать шейха, но и не слишком тихо, чтобы так сказать «первое лицо» было в курсе «общественного» мнения. Закрыв глаза шейх устало вздохнул, и тихо сказал. — Дайте мне мой меч. — Инженер почувствовал, как его сердце замерло от страха, а по спине прошёлся холодный пот. «Похоже доигрался ты Димка» — в страхе пролетела мимолетная мысль в голове. Голова шла ходуном, мысли скакали беспорядочными табунами, ноги и руки были ватные. Внезапно всё стало вдруг таким холодным, и огромным. Инженер стоя перед шейхом, и толпой его прихлебателей, не мог ничего сказать, язык стал тяжёлым, как чугунная болванка, при этом намертво прилипнув к нëбу. Он смотрел в синие глаза шейха Ярослава, такие синие, с голубыми вкраплениями, такие как у матери. Мама… Бедная мама, он вспомнил глаза матери, её лицо, как в детстве она читала ему Евангелие. Крестик на груди сейчас так горел на груди, или он сам горел? Какая разница, скоро он будет холодный как труп, хотя почему это как? Он и будет трупом, самым настоящим. Сбоку он слышал как роптали его люди, и звуки возни, похоже они сцепились со стражей шейха. Ребята, родные мои! Не надо из-за меня глупить. Тем временем один из личных телохранителей с почтением подал меч. Длинный двуручный меч, работа главы гильдии металлургов, мастера Ибн Славбора. Хорошая работа. Мой мозг ускорился, поэтому я лирически начал подмечать мелкие детали. Правильно говорят, перед смертью не надышишься, — подумал Дмитрий и прошёлся взглядом по лицам дворни. Разные лица, выражавшие разные эмоции. Кто-то злорадно улыбался, кому-то было всё равно. Также было не мало тех, кто смотрел с досадой и печалью, понимая, что, возможно, переборщили с комментариями, поэтому спровоцировали вспыльчивого шейха на подобное. Приготовившись умереть, Дмитрий закрыл глаза. Но удар не наносился. Прошла секунда, пять, десять, двадцать. Затем внезапно в туннеле раздались громкие хлопки. Это ввело инженера в замешательство и сильно удивило. Он само собой открыл глаза и посмотрел туда, куда и смотрят все остальные. Как женщина в сопровождении не меньшей свиты чем у шейха, приближалась к ним и с величавостью и грацией шла, одновременно легонько похлопывая ладошками. — Браво, сын мой, браво! — с нескрываемым восхищением, без единой капли сарказма, женщина, действительно являвшейся матерью нынешнего шейха Ярослава, хвалила его. Все остальные увидев матриарха династии, поклонились, признавая авторитет этой могущественной женщины, которая умудрилась завоевать место под солнцем в суровом мире мужчин, вопреки всем обстоятельствам. — Подданные должны знать своё место, — сказала серые глаза матери шейха с упреком, обожгли Аль-Дмитрия. — Но убивать, это слишком строго, сын мой. Я понимаю, ты яростный воин. Но прошу тебя, хоть иногда сдерживай свой нрав, — сказала она вполне спокойным голосом. Затем она прокричала, явно адресуя это свите сына. — Всех несогласных, прошу высказаться, мне будет очень интересно услышать ваши аргументы, — продолжила она с очевидными угрожающими нотками. Она прошлась взглядом по лицам дворни сына, те не желая наводить на себя беду, отводили глаза. — Я так и думала, — не услышав возражений, женщина кровожадно улыбнулась. И вновь обратилась к сыну. — Ярослав, сын мой. Пожалуйста, послушай мать. Не убивай этого глупого мальчика, не зачем. Уверен, он осознал свою ошибку. — После этих слов все взгляды упёрлись на меня. Я, оказавшись в центре внимания, быстро закивал головой как болванчик. — Вот видишь, накажи, если так хочешь по-другому, но убивать то зачем. Чтобы сказал твой отец? Видимо, эти слова оказали какой-то эффект на шейха. Опустив голову, здоровенный детина опустил лицо, и отдав меч обратно оруженосцу, пошёл прочь из туннеля наверх. Бросив под конец. — Пять ударов плетью! Я же обалделый, стоял на месте, еле держась на ногах. Смерть только что обошла меня стороной. Свита шейха стремительно Мать шейха посмотрела на меня, и чуть приблизившись, как будто невзначай, прошептала, чтобы было слышно только мне. — Слава Великому Грибу...