*****
Одна снежинка пролетела в канализационный сток и упала прямо в грязную воду. Вонючая вода течет по канализационным пространствам. Здесь темно, сыро и не пахнет сладким какао и имбирным печеньем. Но здесь есть веселый звонкий смех, раздающийся из одного из коридоров. Этот коридор не темный, он наполнен желтым теплым светом, на котором виднеются две тени. Одна меньше, а другая гигантская, занимающая собой почти все пространство. — Вот так! Есть! Кто здесь непобедим Майки? Я непобедимый Майки! — светло-зеленая черепашка с оранжевой маской, ленты которой подлетали при каждом оживленном прыжке на старом диване — Я же говорил тебе КГ, что лучше меня нет никого в видеоиграх! — Я уверен Микеланджело, что так и есть — холодные янтарные глаза аллигатора смотрели на черепаху, которая до сих пор весело подпрыгивала на диване, — Но возможно мне повезет в другой раз — на губах теплая улыбка, потому что глядя на Майки никогда нельзя было не улыбаться. Ведь Майки был ярким, как теплое солнце в этой холодной канализации. Его широкая улыбка, веснушки, оранжевая маска и большие небесно-голубые глаза — чем не яркое солнце. Для Кожеголового это было самое яркое солнце из всех. — Я уверен, что я и в следующий раз выиграю, но ты не должен сдаваться Кожеголовый — Майки наконец перестал прыгать и спокойно сел рядом с другом, тепло ему улыбнувшись. Но потом взгляд черепашки упал на настенные часы, висевшие над старым телевизором, на экране которого отображалось «Game over». — О нет! Мне пора домой! Братья меня убьют! — конопатый быстро подскочил на ноги и начал суетливо оглядываться, думая забыл ли он что-то. Хотя все что у него с собой было это нунчаки, крепко сидевшие за поясом и его чефон, за который Майки тут же схватился. — Блин, еще и чефон сел… Теперь точно убьют! — в голове голубоглазого уже были страшные мысли о длинных нотациях Лео, подзатыльниках Рафа и дополнительных нотациях Дони о «Сколько можно играть в игры на чефоне?! Они созданы не для этого, а для связи, а так ты всегда его разряжаешь и потом когда нужно он не работает и бла-бла-бла…» — Микеланджело, сейчас только семь вечера, ты обычно до девяти задерживаешься — Кожеголовый решил попытаться успокоить маленькую черепашку. — Да! Но из-за грядущего праздника мы сегодня должны украсить логово и поэтому я должен был быть дома в шесть… Боже я такой мертв… Я молю Пицценого Бога, чтобы братья просто забыли об этом — Майки встал на колени и сложил долони вместе и закрыв глаза, поднял голову к потолку. — Какой праздник? Под своими сумбурным мыслями, Микеланджело, поначалу не заметил тихого вопроса, прозвучавшего где-то высоко над головой. Но как только черепашка обработал услышанное, он тут же быстро вскочил на ноги, схватил аллигатора за предплечье (до плеч увы не доставал) и широко открытыми глазами взглянул на друга. — Что? Только не говори, что ты не слышал о Рождестве! КГ?! — А, ты всего лишь о Рождестве… — Что значит всего лишь?! Это же Рождество! Пора веселья! Это же праздник всех праздников! — Микеланджело начал бурно трясти Кожеголового за предплечье. — Микеланджело, я тебя понял. Просто я не праздную Рождество — Кожеголовый грустно улыбнулся и положил свою гигантскую лапу на голову притихшей черепашки и нежно похлопал. — Не…празднуешь…? — тихим шепотом прозвучало из-под гигантской лапы. — Никогда не праздновал — аллигатор говорил таким обыденным голосом, словно о погоде. Майки просто не понимал, как можно так просто это говорить, его слова буквально врезались в сердце черепашки и оставляли после себя зияющую дыру. — Боюсь, если ты не хочешь еще сильнее опоздать, тебе нужно поспешить к своим братьям, Микеланджело — голос Кожеголового пробился через грустные мысли голубоглазого и вывел его из оцепенения. — О, черт, точно! — черепашка тут же направилась к темным коридорам, которые приведут его домой — Пока КГ! Увидимся позже! — Пока маленький друг, береги себя! Бежав по темным и холодным коридорам родной канализации в голове Майки вертелось только одна мысль: «Как можно не праздновать Рождество?»*******
— Нет, я сказал что ее нужно поставить справа! — Чем она тебе слева мешает?! — Справа лучше! — Вот сам ее туда и тащи! Я на себе эту зеленую колючку таскать задолбился! — Мы вдвоем ее таскали! —Вдвоем?! На мне было больше веса! — Да ты… На остальных словах Майки не сосредотачивался. Теперь это было неважно. Эта ссора старших братьев была ему только на руку. Пока Рафи с Дони ссорились, он мог спокойно юркнуть в логово, как ниндзя..... Или хотя бы попробовать. Тихо и взвешивая каждый свой шаг, наступав сначала носочком, а затем постепенно опуская всю стопу, голубоглазый подкрадывается в логово. Шаг. Остановился. Огляделся. Шаг. Остановился. Огляделся. Удалённо виднелись две фигуры его старших ссорившихся братьев, бурно жестикулируя руками, у заброшенной елки. «Наверное они решают куда ее поставить» — мелькнула мысль в голове конопатого. На кухне горел свет и немного гремела посуда, возможно, там был Лео или Сплинтер. По логову звучала тихая какая-то рождественская мелодия из включенного телевизора. «Прекрасно, чем больше шума, тем легче мне будет дойти до комнаты». План дойти до комнаты, а дальше… Уже будет то, что будет. Там можно разные басни придумать. То ли он спал, то ли он спал с наушниками и под кроватью (на случай, если они заглядывали в его комнату). Короче, что-нибудь придумать для братьев он сможет, главное дойти незамеченным до своей цели. Чего Майки не ожидал, так это руки, которая сзади легла на его плечо и крепко, но не болезненно, сжала. — Ну привет, Микеланджело. — полное имя. Если полное имя, значит Лео точно злой. Голубоглазый, обливаясь потом, развернулся лицом к старшему брату. — П-привет… Лео… — брат явно злой. Нахмуренное лицо, крепко сжатые губы, синие глаза потемнели. Рука на плече стала ощущаться, как холодное железо. — Перед тем, как ты что-нибудь скажешь…—младший поднял вверх две руки, тем самым не дав старшему начать говорить, как только тот открыл рот. — Извини! Прости! Мне так жалко! Я знаю, что обещал прийти вовремя… И я опоздал… И чефон сел, и я забыл, потому что я… — Майки. —… Это моя вина, потому что я снова отвлекся и вы мне говорили, а я не слушал, то есть слушал, но забыл и… — Майки. — И просто извее…— рот голубоглазого грубо закрыли рукой. — Майки. Я не злюсь. Никто не злится — Лео, его любимый старший брат, тепло улыбнулся и забрал руку изо рта конопатого — Сначала мы немного злились. А еще мы сильно переживали, особенно когда не могли с тобой связаться — острый взгляд синих глаз, от которых младший прижал голову к плечам и неловко потер затылок — Но мы понимаєм, что тебе нравится проводить время с Кожеголовым и ты можешь забыть о времени. Было бы здорово, если бы ты предупредил нас конечно, но лекцию о разряженном чефоне тебе позже Дони расскажет — тяжелый вздох младшего и ухмылка старшего — Скоро Рождество, сейчас не время для бесполезных ссор. Я просто рад, что ты пришел, и с тобой все хорошо. — Л-Лео! — конопатый бросился на старшего брата с объятиями, повиснув у него на шее, сильные руки обхватили его в ответ, крепко прижав к большему телу и ласково погладив панцирь. — Да, да я тебя тоже люблю, а теперь пойдем разнимаем тех двух оболтусов, иначе мы елку никогда не поставим — старший нежно похлопал Майки по голове и разорвал объятия. Дуэт направился ко все еще ссорившимся черепашкам. — Да какая в черту разница где она стоит! — Это не по фэн-шую! — Какого чертовски фен…фэн-чую! — Фэн-шую! — Эй, ребята! — это было последнее, что Раф и Дони услышали перед тем, как на них навалился груз, который свалил их всех кучей на пол. — Что за… Майки! — Дони решил попробовать вылезли из импровизированного плена, потому что кислорода под тушками двух братьев ему стало немного маловато…. Вообще-то совсем не чуть-чуть. Это же ему удалось стать тем счастливчиком, который оказался в самом низу кучи из трех туш. — Паршивец! Где тебя носило! — даже будучи в кучу из спутанных конечностей, Раф умудрился подарить сладкий подзатыльник младшему брату. — Ой, Рафи…не будь такой бякой! — Да все встаем, нам еще столько работы. А вы еще даже елку не поставили! — Ой, Бесстрашный, да иди ты! — Ты уверен, что можешь сейчас так неуважительно относиться ко мне? — лукавая ухмылка и какие-то странные огоньки в синих глазах, Донателло совсем не понравились, учитывая, что он до сих пор лежал в самом низу кучи. — Да, чертов Лео! Мне плевать на то, что ты там говоришь! — Ну, я предупреждал… — Л-Лео? — Майки округлившими глазами смотрел на старшего, зачем-то немного присевшего… Дон начал активнее пытаться выбраться, а Рафина ухмылка медленно начала сползать с лица… — Ты...ж не… — увы договорить Майки так и не смог, будучи занятым попыткой оставить последние крошки кислорода в легких… "Интересно, как там Ди…"*****
Зеленая или точнее темно-зеленая грязная елочка, возможно, она была не самая прекрасная елка из всех елок в мире, местами обшарпанная и где-то осыпалась. Некоторые ветви были изломанны, одни короче, другие длиннее и с виду она была немного кривовата — но для Майки это была самая прекрасная елка, которую он когда-то видел. Наверное из всех елок, что у них были она была наиболее похожа на те елки, которые он видел по телевизору. Она еще и хвоей пахла. Возможно, не очень сильно, но все-таки запах был. А он не помнит, когда-то раньше были елки, которые пахли хвоей, а не грязью или каким-то другим мусором. Среди стен канализации запах хвои был освежающим… Это было что-то новое, чем хотелось дышать не переставая. Он не знает, где Раф и Лео ее достали — но он очень рад! Он думает, что как только они ее украсят она станет действительно сказочной… Такой, какую он всегда видел по телевизору и о которой всегда мечтал. Старая картонная коробка в его руках звенела, пока он перебирал в ней их рождественские украшения. Они были не совсем новыми, местами обшарпанными — некоторые были из них уже без краски давно. Но они были. Старые круглые шарики красно-коричневого цвета, бледно-желтые и даже пару синих… Местами на них была потрепанная краска, где-то пятнами была более яркая краска… Это наверняка тогда, когда они пытались их покрасить заново и краска не легла. Были там немного мятые и местами даже порванные игрушки из бумаги, которые когда-то они делали с братьями в детстве. Точнее из газеты, которую они потом выкрасили гуашью. Цветов было немного, в основном желтые, красные, синие и фиолетовые. Майки всегда грустил, что нет его цвета. Поэтому Дони придумал, чтобы они смешали желтый с красным, чтобы образовался цвет, похожий на оранжевый. Это были как обычные фигурки снежинок, так и просто смятые шарики, также когда они стали немного старше, то смогли сделать фигурки в виде восточных драконов, кроликов, журавлей и даже нечто похожее на мишуру. В этом году Эйприл и Кейси принесли им несколько своих старых украшений, хотя, возможно, для них они были старые, но для жителей канализации они были новейшие. Это были более яркие серебристые и золотистые елочные шари, несколько игрушек разных форм: ангелов, снежинок, снеговиков, разнообразных птичек и даже Санта-Клауса. Но несмотря на это черепашки все равно решили повесить и свои старые игрушки, ибо они для них ценны. С ними было много воспоминаний. Самыми ценными для Майки, как и, наверное, для остальных братьев, являются малозаметные деревянные игрушки в виде четырех маленьких черепашек, глаза которых зарисованы разных цветов, одна имеет синий мазок на глазах, другие фиолетовый, красный и оранжевый. Но одна фигура в виде крысы или что-то вроде того. Это были игрушки, которые когда-то мастер Сплинтер вырезал своими руками… Но это была не единственная их ценность, потому что это были их самые первые игрушки. Они были на первое Рождество, или по крайней мере на первое Рождество, которое запомнил Майки. Тогда Сплинтеру удалось достать для них живую ветку елки, которая прекрасно пахла хвоей и она была свежей, совсем негрязной, ее листья не были усыпаны и были прекрасного изумрудного цвета. Эти игрушки старый ниндзя сделал, чтобы украсить эту ветку, потому что больше ничего у них тогда не было. Но для Майки та елка была, вернее не совсем елка, самой красивой. Даже если после того Рождества они смогли находить себе уже настоящие большие елки, хотя не совсем красивые и усыпанные, и более желтые чем зеленые. Возможно даже искусственные, которые люди выбрасывали… Но хвойная веточка была самая прекрасная, потому что она была первой. — Эй, Майки! Что ты там так долго возишься? Мы уже елку давно поставили, а ты еще украшения не достал! — Да иду я, иду!*****
Майки был прав — елка действительно выглядела прекрасно особенно, когда они выключили свет по всему логову и светила только та старая гирлянда, которую Дон, еще очень-очень давно собрал из разнообразных выброшенных кусков гирлянд. Хотя гирлянда и была странной, местами имела разные размеры и светила разным цветом: одна часть могла быть бледно-желтой, другая розовой и еще одна светила большими красными и синими шарами, а некоторые мигали оранжево-желтым или зеленым цветом, но это было неважно. Гирлянда была прекрасна и мгновенно наполнила их логово какой-то сказочной атмосферой. Елка в свете гирлянды была еще более прекрасной, переливаясь разными цветами и поблескивая старыми и новыми украшениями. — Да, елка в этом году действительно прекрасна — Лео ярко улыбнулся и обнял за плечи рядом стоящих братьев. — Ага! Самая, самая! — Майки весело чирикнул и немного подпрыгнул на пятках. — Не могу не согласиться — на лице Донателло также была улыбка, широкая, светящая всеми зубами (или почти всеми). — Здесь даже я соглашусь — Раф ухмыльнулся своей привычной ухмылкой и так же, как и старший брат закинул руки на плечи братьев. — Но мне кажется, все-таки что-то не хватает… — Дони как-то хитро усмехнулся и побежал в свою лабораторию, оставив за собой трех сбитых с толку братьев. — Вот! — сказала высокая черепашка, протянув вперед долонь, на которой лежало… — Это Рождественская звезда?! — Майки радостно подскочил к своему третьему старшему брату, чтобы поближе взглянуть на протянутое украшение. Называть это рождественской звездой было немного грубо, это была самодельная из металла фигура, которая имела немного кривоватую форму, вроде звезды и украшена аэрозольной золотистой краской. — Она прекрасна! — Рад, что тебе нравится Майк, я старался… — высокая черепашка отвел взгляд и неловко почесал затылок. — Молодец Дони — Лео ласково похлопал по плечу более высокого брата. — Ага, неплохо Ди! — похлопывание Рафа по плечу было чуть-чуть… менее ласково. (хотя для Рафа это было ласково). А потом все трое старших братьев одновременно повернули головы на самого младшего. — Что? — это единственное, что сказал голубоглазый перед тем, как его подхватили сильные руки и усадили на чьи-то плечи — Эй! Что… Раф? — зеленоглазая черепаха медленно подошел к елке, позади него почему-то шел Лео. Дони протянул самому молодому украшение. — Давай, Майки! — конопатый медленно взял протянутую звезду. Это было так удивительно и ново. Они никогда раньше не украшали елку звездой. Вроде это обычное украшение, как и все остальные… Но в то же время это казалось чем-то таким важным. Майки посмотрел на своих братьев, которые тепло ему улыбались. Улыбнувшись им в ответ он оживленно надел украшение на елку, которая как будто стала еще прекраснее. — Ура! — Все братья вместе выкрикнули и похлопали в ладоши, но из-за этого Майки потерял равновесие и мир в его глазах перевернулся… Теперь ясно для чего Лео сзади стоял. — Сыновья — На голос отца все четверо обернулись от зеленой красавицы. В руках старого мастера был поднос, а на нем… — Какао с зефирками!— Майки первым бросился к гостинцу. Ведь это какао с зефиром! Это точно еще один пунктик, за который голубоглазый любит Рождество. — Спасибо, папа! — Спасибо! — Спасибо, отец — Ага, спасибо Братья тоже постепенно взяли в руки теплые и ароматные чашки, после все вместе, уже с отцом, в руках которого был ароматный зеленый чай, стояли и любовались елкой, еще некоторое время. Пока звук из телевизора их не отвлек. — О, я думаю там начался «Один дома» — сказал Донателло, взглянув в сторону работающей электроники. — Время рождественских фильмов? — Время рождественских фильмов. Черепашки пошли в сторону дивана, чтобы разложить покрывала и подушки перед телевизором для просмотра тех самых фильмов, которые они уже видели тысячу раз, но все равно они никогда не надоедают. Ушли все, кроме одного… — Микеланджело, ты идешь? — Сплинтер, который уже начал было идти к остальным, обернулся и вопросительно посмотрел на младшего сына. Майки задумчиво смотрел в темно-серую чашку, медленно помешивая остатки какао на дне чашки. — Микеланджело? — А? Что?.. Ой, иду! Конечно же иду! — конопатый уже хотел было догнать братьев, но когда он проходил мимо отца, тот остановил его за плечо. — Сын мой, тебя что-то беспокоит? — От теплых карих глаз отца мало что можно было скрыть, поэтому не удивительно, что Сплинтер заметил изменение поведения своего младшего сына. — Нет… я… точнее… Да… То есть, я не знаю возможно? — Это больше похоже на вопрос, чем нам ответ. — Эх, просто Кожеголовый… — Кожеголовый? А что с ним? — в голосе отца прослушивалась стальная нотка и это не удивительно, ведь несмотря на то, что пришло много времени с тех пор, как они познакомились с Кожеголовым, его семья еще не совсем ему доверяла. Их первое знакомство прошло….ну, так себе. Хотя шипастый мутант совсем не виноват в своих так называемых приступах ярости, но он все равно нанес вред их семье, прежде всего он ранил самого Микеланджело. В его семье все всегда друг друга защищают, а его почему-то больше, хотя Майки совсем не понимают почему…. Поэтому даже когда он начал ходить в гости к Кожеголовому, который поселился в одном из тупиковых коридоров канализации, его семья с насторогой к этому относилась. Некоторое время они даже сопровождали его, хотя они явно думали что Майки не знает об этом. Но хоть самый молодой член семьи и не идеальный ниндзя и не столь умел, как его старшие братья, но даже он может заметить когда за ним кто-то следит… Особенно три тени его старших братьев, которые шныряют за ним по темному коридору канализации и сидят там пока они с Кожеголовым общались в его так называемом доме. Сейчас уже братья спокойно его отпускают при условии, что Майки всегда должен писать о том, что он туда дошел и о том, что он уже идет домой. Хотя некоторая бдительность его семьи к КГ до сих пор осталась. — С ним? Да ничего… Как… Просто… Все празднуют Рождество не так ли? — Почему такой странный вопрос? — Сплинтер выжидающе смотрел в голубые глаза, которые постоянно от него скрывались. — Кожеголовый сказал что он не празднует… Но ведь все празднуют Рождество не так ли? Я просто не понимаю… Как можно не праздновать Рождество? Это же… Ну это же Рождество! Это же такой хороший праздник! Всегда так тепло и комфортно… И вся семья в сборе, и мы смотрим эти фильмы, которые мы смотрели уже тысячу раз и пьем какао, и кушаем печенье… У нас есть теплый ужин и наша елка, хоть старая, но такая красивая! А главное мы все вместе! И все мы целые… Здесь нет, ни фут-ботов, ни кренгов! Ничего… Просто мы и наша маленькая семья. Так разве это не классно? Я… Мне очень нравится Рождество и я просто не понимаю, как кому-то оно может не нравиться… При мысли о Рождестве у меня на груди так тепло и так хорошо! И хочется постоянно улыбаться! А когда я думаю о том, что КГ не празднует… И один там, не пьет какао и не смотрит рождественских фильмов… Так грустно… и так… так пусто в груди… и хочется плакать… Я просто этого не понимаю… — голубые глаза сияли от наполненных слез, а сам черепашка опустил голову и несвязно дальше бормотал что-то себе под нос, вводя носочком ноги по полу. — Сын мой — голос отца был наполнен теплотой и любовью, нежно окутывающей сердце конопатого — Рождество выпадает на холодное время, но этот день наполнен величайшим теплом всего мира — в любви и доброте. Это день когда все сердца раскрываются по полной. И я точно знаю, что в это время никто не должен быть один, и никто не хочет быть один. — Я понял, папа — во время объятий с отцом Майки еще больше задумался, хотя он и не совсем понял, что именно ему хотел сказать отец, но конопатый точно уверен, что хочет, что бы Кожеголовый узнал настоящую теплоту Рождества. — Эй, вы идете? Вы сейчас весь фильм пропустите! — Раф, я думаю, что мы все сцены «Один дома» знаем лучше, чем то, что у нас лежит в холодильнике. — Ой, да закройся Дони — Раф, не ворчи на брата! — Бесстрашный, это и тебя касается! — Раф…*****
Был полумрак, только гирлянда светила разными цветами, бросая тени на пол. Синие, фиолетовые, красные, зеленые, желтые и даже белые цвета смешались между собой. На телевизоре уже тихо шли титры — это был единственный шум в тихом логове. Хотя еще было слышно сопение и даже небольшой храп (100% это был Раф). Сплинтер уже давно ушел в свою комнату, а черепашки так и заснули между подушками и мягкими одеялами перед телевизором за просмотром фильма. Все кроме одного. Майки, как бы ему ни хотелось, все никак не мог заснуть. Наверное, он мог бы прогуляться по логову или выпить чашку молока или хотя бы просто воды, но у него просто не было возможности… Он был буквально придавлен тушками своих старших братьев. Сам Майки лежал на животе на мягкой подушке, сверху на его панцирь частично навалился Лео, с другой стороны на него, подпираясь, лежал Рафи и где-то там был еще Ди, частично лежа на Рафе, а ногами запутавшись с ногами самого Майки. Голубоглазый действительно не знает, как они оказались в такой куче конечностей и панцирей. Но он знал, что ему просто так не выбраться. Его братья действительно могут быть прилипчивые, особенно когда они спят. Как бы он ни пытался, но как только он пытается шевельнуться его братья только сильнее на него наваливаются. Он помнит Дон что-то рассказывал о хладнокровных и то, что им нужна теплота и что-то типа того, но Майки не сильно его слушал… Это же Ди — он всегда говорит умные вещи, а Майки умные вещи не всегда понимает. Так почему Майки не мог заснуть? Это не логично, потому что вокруг него была умиротворяющая атмосфера, он лежал на мягких подушках, рядом были теплые одеяла и его братья, которые его обнимали (хотя по ощущению словно душили). Но в его голове все никак не исчезали всевозможные мысли. «Интересно, почему же он все-таки не празднует Рождество? Возможно, мои братья и не сильно любят КГ, хотя я и не понимаю почему… Он же такой добрый и мягкий! Поэтому он точно заслуживает настоящее Рождество! Думаю, ему нужно показать что такое Рождество. Думаю, я прав! Хотя было тогда когда я ошибся когда мы сражались с фут-ботами и тогда еще с кренгом… И еще на прошлой неделе… Да и вчера, кажется, тоже… Ладно, возможно я не всегда прав, но я уверен, что сейчас я точно прав! И я ему это Рождество покажу! Да, так и будет! Но что же я должен буду сделать? А что, если ему не понравится то, что я придумаю… Ах… как это трудно…. Заставляет меня очень много думать… А я не умею много.ааах… думать от этого всего… Я такой усталый…ааахмх…что хочет очень сильно хочууу…амх… спать…» Еще один звук сопения разнесся по тихому логову.*****
Масло потрескивало на сковородке, по кухне развивался сладкий аромат ванили и какао. Теплый желтый свет создавал комфортную атмосферу. По кухне у сковородки крутилась маленькая черепашка с оранжевой маской и напевала себе под нос неприглядную мелодию. В помощь ему мурлыкала его лучшая партнерша на кухне — морозильная кошка, сидевшая в своей любимой миске на кухонной тумбочке, у холодильника (возле плиты Майки боялся ее ставить). — Так сладко пахнет! Что у нас сегодня на завтрак? — на кухню начали заходить по очереди и остальные черепахи. — Фирменные панкейки Майки! — Ты же просто взял первый попавшийся рецепт в интернете… — Может быть… А может быть и нет! Главное, что я приготовил их с любовью! А этого точно в рецепте не было! — Как скажешь Майки, как скажешь. Перед каждой черепахой начали приземляться тарелки с вкусным завтраком. Панкейки с бананом и шоколадом для Лео — «Спасибо, Майки» — панкейки с кленовым сиропом для Рафа — «Спасибо, шкет» — и тарелочка с панкейками и ягодным вареньем для Дони… О точно чуть не забыл… К завтраку добавилась чашка кофе, аромат которой сразу пробудил высокую черепаху от транса — «Благодарю, Майки». — Доброе утро, сыновья… — Мяу! — И тебе кошачье мороженое. Китти довольно повиляла хвостом. — Доброго утра! Не успел Сплинтер сесть за стол, как перед ним уже приземлилась аппетитная тарелка творожных панкейков. — Спасибо за завтрак, Микеланджело. — Всегда рад! Приятного аппетита! — сам Микеланджело, как всегда, добавил всего понемногу в свой завтрак. У него был и шоколад, и бананы, и кленовый сироп, и даже ягодное варенье. Он никак не мог выбрать из вкусов, потому всегда выбирал себе в тарелку всего понемногу. Хотя при виде его тарелки Дони действительно переживал нет ли у него сахарного диабета и живы ли его зубы, но все переживания отходили на задний план, как только он сам пробовал свой завтрак. Воздушные панкейки буквально таили на языке и идеально подчеркивались с шоколадом или кисловатым вкусом ягодного варенья или принтерным вкусом кленового сиропа… Это было неважно. Чтобы братья не добавляли себе дополнительно к панкейкам, они всегда получались невероятно вкусными, потому что их приготовил самый младший брат. А Майки просто радовался, от того как всем нравится то, что он приготовил. За завтраком, как всегда были разные разговоры: это могли быть и обыденности, и погода, и даже разговоры о фильме или планах на Рождество, могли даже зацепиться планы о том, как будут проходить патрули после праздников или Донателло мог рассказать новую информацию, которую вычитал в интернете или о своем будущем изобретении. Рафаэль и Леонардо могли планировать будущий спарринг или обсуждать еще какие-нибудь приемы. Даже мороженая кошка что-то весело мяукала. Сплинтер обычно редко говорил — он больше слушал, задумчиво попивая свой зеленый чай. Атмосфера за столом всегда была приветлива, а с наступающим праздником она стала словно более теплой. На душе было так легко и так хорошо, потому что вся семья была рядом, потому что все были вместе. Но в мыслях Микеланджело все равно были мысли о Кожеголовом. Несмотря на радостное настроение его семьи и на теплую атмосферу вокруг — грустные мысли не проходили. Он никак не мог понять, как ему помочь его другу и нужна ли ему помощь Майки. Сам Майки думал, что точно нужно! Но Кожеголовый на то Кожеголовый, что он не всегда принимает помощь и никогда о ней не просит. После завтрака Майки хотел помыть посуду, но ее выгнал Лео со словами «Ты уже и так приготовил завтрак, поэтому мыть посуду не твоя морока». Долго голубоглазый спорить точно не хотел (кто откажется от того чтобы кто-то другой помыл посуду?). Собираясь выходить из кухни его взгляд упал на упаковку сушеного имбиря, лежавшую на тумбочке у заварного чайничка. Кажется, мастер Сплинтер добавлял его к чаю. Потом взгляд Майки повернулся к посуде, которую мыл его старший брат и в голове у него будто что-то щелкнуло (загорелась та самая лампочка). Конопатая черепашка быстренько побежала в свою комнату, по пути едва не сбив Рафа. — Эй, шкет! Смотри на дорогу! Но он не слышал его слов. В голове у него крутилась только одна идея. Забежав в комнату и взяв чефон, который был на тумбочке на подзарядке, он набрал такой знакомый номер. Через пару гудков в трубке послышался нежный голос: — Майки, что-то случилось? Почему ты звонишь? — Хэй, Эйприл! Ты случайно не занята? Могла бы ты кое-что купить?*****
— Эй Кожеголовый! Где ты? Это я, Майки! Кожеголовый… Что… Что здесь произошло? — вокруг все было перевернуто. Логово аллигатора не имело много предметов (он был минималистом), но сейчас складывалось совсем другое впечатление… Было куча всего: и какие-то старые книги и журналы порваны валялись по полу, так что самого пола не было видно, перевернутый диван… деревянные стульчики, которые у него стоят обычно в кухне… один из них кажется был поломан, осколки от тарелок или чашек… его телевизор даже валялся на боку, в воздухе были перья от порванных подушек. По логову друга Майки словно тайфун пронесся. — Кожеголовый, друг? Стоп… А… А вдруг это… кренги? — пакеты, которые принес с собой голубоглазый, сами выпали из ослабевших рук. Майки тут же потянулся за нунчаками и, осторожно шагая и переступая препятствия, пошел дальше по полутемному логову. Лампочка мигала у него прямо над головой, но она не давала много света — Эй! Здесь кто-то есть? — Майки старался вести себя тихо (настолько тихо, настолько может Майки) — Предупреждаю я с нунчаками! — если кто-то когда-нибудь будет спрашивать, то он совсем не боялся, а смело шел навстречу неизведанному…. А то, что у него немного дрожали руки и голос… Никто не докажет. Вдруг он увидел какую-то гигантскую тень, она сидела в углу комнаты. Майки уже хотел закричать, но в последний момент, когда лампочка сильнее мигнула и свет на мгновение осветил тот же угол… — Кожеголовый, друг! Что с тобой случилось? — аллигатор сидел клубочком в углу, даже хвост подвернул, из-за чего конопатый не видел его лица — Кожеголовый… Это я, Микеланджело…. Это я, друг… — в ответ было только тихое рычание. Майки остановился рядом с аллигатором, но не решился протянуть руку. Кажется, он понял ситуацию… Кренгов или других металлических деталей или других следов боя он не видел, поэтому все указывало на то, что у КГ произошел приступ ярости. Это был не первый раз, когда Майки заставал такую картину. Конечно, он братьям об этом не говорил. У них и так паранойя по поводу Кожеголового, он не хотел ее только подкреплять. Поэтому Майки просто сел рядом с другом, но при этом держал нужную дистанцию, чтобы КГ чувствовал себя комфортно и начал говорить первое, что приходило ему в голову: и о той крутой новенькой онлайн-игре, которая недавно вышла и о вчерашнем фильме, о том как он с братьями украшал елку и даже то, что он сегодня завтракал. Его монолог совершенно не имел никакого смысла, его предложения были несвязны и он быстро перескакивал с темы на тему, как он это часто делает, но кажется это помогало, потому что поза аллигатора стала более расслабленна и он опустил свой хвост и убрал руки. Наконец появилось лицо, хотя глаза были еще немного застелены непрозрачной пленкой, но Майки хотя бы их видел. — Микеланджело… — Да, это я друг! Как ты себя чувствуешь? — Я снова это сделал… Я ведь не причинил тебе вреда? Я тебя не ранил? — Не беспокойся, все нормально. Я только пришел… — Я монстр... — Ты не монстр! Кожеголовый, у всех бывают свои моменты. Знаешь, Рафи тоже бывает злиться и иногда мог разносить свою комнату, именно поэтому он повесил боксерскую грушу, которую он колошматит каждый раз, как злится… — Майки внимательно взглянул на друга. — Да, думаю тебе точно нужны боксерские груши и…обнимашки! — голубоокий буквально запрыгнул на аллигатора и сильно его обнял, благо КГ был к этому готов, к этому невозможно не быть готовым, если ты знакомый Майки. Спонтанные объятия ты должен быть готов принять даже во сне. — Да, давай уберемся здесь — черепашка подскочила и начала поднимать мелкие предметы уцелевшие чашки, книги, стульчики на места. Диван, конечно, он бы не смог поднять. — Майки ты не должен это все делать. — Возможно, но ты мой друг и я хочу тебе помочь! Так они постепенно начали приводить в порядок дом Кожеголового. Конечно же часть вещей пришлось выбросить, особенно посуду. Подушки они положили в сторону, чтобы в будущем зашить. Поставили на место телевизор, который уцелел и работал нормально. (самое ценное по мнению Майки). — Фух, вроде все. Дуэт приземлился на диван чтобы хоть немного перевести дух. — Микеланджело, разве не сегодня Рождество? — Да КГ, а что? Неужели ты решил его праздновать? — глаза голубоглазого засветились. — Разве ты не должен проводить это время вместе со своей семьей, а не быть здесь со мной и убирать после меня беспорядок? — Так я и так сейчас провожу время со своей семьей! — Кожеголовый оцепенел. Он то просто раскрывал рот, то закрывал, не зная что и сказать. Было видно, что младший шокировал своими словами аллигатора — Ой, я чуть не забыл! — черепашка побежала к стороне выхода, где до сих пор лежали одинокие пакеты — Смотри, что я принес! — веселый голос голубоглазого вывел аллигатора из оцепенения. — Что это? — Сейчас увидишь! — пройдя в кухню Майки выбросил содержание одного из пакетов на стол. Там лежали пакет муки, сахара, ванилина, корица, молотый имбирь, сливочное масло, формочки и еще куча всего. Из другого пакета голубоглазый осторожно достал лоток яиц и молоко. — Для чего это? — аллигатор подошел и начал с интересом перебирать представленные предметы. — Для имбирного печенья, конечно! — Майки весело чирикнул и начал доставать из кухонных тумбочек миски, венчик, столовые ложки и остальные кухонные принадлежности. — Имбирное печенье? — Имбирное печенье! — Но…зачем? — старший явно выглядел озадаченным. — Что значит зачем? На Рождество часто пекут имбирное печенье! А еще оно очень вкусное! Потому мы сначала приготовим его, а потом съедим за просмотром Рождественских фильмов! — Майки словно не замечал сбитого с толку друга и вел свой монолог и весело раскладывал все ингредиенты по старому обшарпанному столу, что было немного тяжеловато, потому что этот стол был гораздо выше, чем стоящий в доме черепах, поэтому голубоглазый мог доставать только до края стола, но Майки не обращал внимания на это. — Майки, я же говорил, что не праздную Рождество… — КГ! Это не важно, я думаю мы сами решаем чему придавать большого значения, а чему нет. Имбирное печенье это обычное печенье, которое можно приготовить и на Рождество и просто в будний день, нам решать имеет ли оно для нас какое-то значение или просто обычные сладости. Поэтому если ты не хочешь праздновать Рождество, то просто притворись, что мы печем обычное печенье — А ты действительно, мудр не по годам, маленькая черепашка... — Ну давай же, КГ! — от громкого выкрика Майки аллигатор вскочил и начал судорожно брать ингредиенты, хотя и не подозревал, что с ними делать — Я пока замешаю муку с пряностями, а ты сбей масло с яйцом и медом. Ты сильнее меня, поэтому я думаю у тебя легко получится, потому что сбить сильно нужно! — Я постараюсь, маленький друг — Кожеголовый взял масло и бросил в миску, потом добавил пару ложков меда, он старался аккуратно, но несколько капель все равно попали на стол, хотя глядя на то, сколько муки просыпал Майки мимо миски, это не очень страшно. Он пытался аккуратно разбить яйца. Но в его гигантских руках это была непростая задача, первое яйцо он смог разбить и даже скорлупа не попала в миску, что он засчитал как хороший знак, а вот второе яйцо выскользнуло из рук и упало на пол, КГ вздрогнул, оглянулся, чтобы посмотреть где оно упало, но случайно наступил на яйцо и поскользнувшись хорошенько так грохнулся на пол, что аж стол затрясся, но это была не вся беда… Своим длинным шиповатым хвостом он задел черепашку, который держал в руках миску с мукой и в итоге голубоглазый упал на аллигатора, а миска на голову зубастого, из-за чего еще образовывалось белое облако в воздухе. — Апчх! Ой… Вот так падение… Да КГ?.. КГ?.. Ты… Ой… — Майки поднял миску с головы друга, открыв белоснежную голову с двумя янтарными глазами. — Микеланджело… Мне так жаль, я опять все испортил, я пойму если ты… — Но договорить ему не дал звонкий и громкий смех голубоглазого, распластавшегося на животе аллигатора. — Ахаххахах…ахаха… Голо…ах.ва… Кожего… ловый… Ты…В муке!..Ахаха — Майки пытался говорить между приступами смеха, но как только он поднимал свой взгляд на голову янтароглазого друга, то сразу завелся еще сильнее смехом. Впоследствии к звонкому смеху присоединился еще один, более тихий, бархатный и низкий и немного робкий. Да, Кожеголовый тоже смеялся. Ибо невозможно не смеяться, когда ты слышишь смех этого голубоглазого солнышка. В следующую минуту в лицо Майки прилетела горсть муки.*****
— Ну вот, печенье почти готово! Осталось только запечь его в духовке и украсить! — на столе лежало тесто в аккуратных и не очень формах елочек и человечков. Полюбовавшись минутку готовыми фигурками, Кожеголовый осторожно поставил печенье в разогретую духовку. — Ну, что теперь мы будем делать, пока печенье готовится, мой маленький друг? — аллигатор принюхался, на кухне уже сильно пахло ванилью, корицей и имбирем, хотя печенье еще и не было готово. — Нужно сбить глазурь! — Майки всунул в руки Кожеголового миску с яичным белком (и когда он только успел?) и венчик — На! Взбивай! Пока не будет белым и пышным. У аллигатора почему-то сложилось мнение, что он здесь как бесплатный миксер был за целый вечер, но он мудро решил просто молча сделать то, что было сказано. Затем в пышную пену полетела сахарная пудра и лимонный сок и была вновь дана команда «Мешай!». Не успел Кожеголовый прийти в себя, как черепашка уже ловко забрала готовую смесь и разделила по мисочкам на несколько частей, после к некоторым из них высыпала пищевые красители, в итоге у них получилась белая, зеленая, синяя и красная глазури. — Это единственные цвета, которые у нас были, а просить Эйприл купить еще что-то, кроме того большого списка продуктов, что я просил не хотелось — беззаботно сказал Майки и тут же содрогнулся вместе с Кожеголовым от звонкого звука таймера — Вот и печенье готово! Как только духовка была открыта кухню буквально заполонил прекрасный аромат теплой выпечки. Имбирь и ваниль словно заменили собой весь кислород в комнате. От такого аромата в дуэте неназванных поваров точно потекли слюнки. Майки быстренько заполнил полиэтиленовые пакеты глазурью — У меня нет кондитерского мешочка, поэтому хорошие старые пакетики нам в помощь — ответил конопатый на не озвученный вопрос друга. Потом началось то самое большое кулинарное творчество. Гигантские лапы и трехпалая лапа мало чем помогали, но, ей, они старались. — Мне кажется получается неплохо..— возможно печенье было не совсем аккуратно… Ладно это был кошмар…—… Я думаю главное не вид, а вкус...Хех... — неловким смешком закончил Майк. Во время своего монолога Майки случайно слишком сильно надавил на полиэтиленовый пакет, из-за чего сладкая зеленая смесь, которая была, полетела в…Кожеголового и приземлилась ровненько между двумя янтарными глазами. — Ой!..Ахххвхс…ахаха.КГ… Я…не…ахах…хот…ах.хотел…ахах… Но как только у Майки на лбу оказалась синяя субстанция, его смех резко остановился. Веселая атмосфера мгновенно заменилась чем-то более тяжелым. Атмосфера между двумя мутантами накалилась. — Ну, что ж… Думаю это война… Кухонная дуэль 2.0 — Майки схватил еще один пакет с глазурью и встал в боевую позу. — Думаю так и есть, мой юный друг — Кожеголовый повторил действия голубоглазого. — Тогда… — Буякаша!*****
Когда-то серые и неприглядные стены и простой цементный пол стали выглядеть по настоящему празднично, будучи забрызганными разноцветной глазурью. Но кроме сладкой субстанции пол дополнительно был застелен слоем муки, как снегом. Ну и не забываем о каплях корицы и молотого имбиря и даже разбитых яиц и белоснежных пятен молока на всех горизонтальных поверхностях и стенах, что остались еще после кухонной войны 1.0. Майки действительно не хотел смотреть на потолок, боясь что и там может быть что-нибудь. Удивительно, как печенье они не тронули… Действительно рождественское чудо, не иначе. Сами «воины» отдыхали после тяжелой борьбы, сидя на грязном полу и опершись о кухонные тумбочки спинами, не было уже разницы где сидеть, учитывая, что они сами не были чище окружающего пространства. Война решила закончиться перемирием (у них закончились боевые припасы, а так Майки был уверен, что он 100% выиграл бы). — Эй, Кожеголовый… — Мгм? — А почему ты не празднуешь Рождество? — Я не знаю… — А ты когда-нибудь праздновал? — Майки испытующе посмотрел на притихшего друга. — Нет… — Тогда тебе обязательно нужно его отпраздновать! Как можно решать, что ты не празднуешь Рождество, если ты его никогда хоть раз не праздновал? Это не логично! — Майки подпрыгнул на ноги и возмущенно скрестил руки на груди. — Микеланджело… — начал Кожеголовый после минутного раздумья — Ты… — Мудрый не по годам? Да я это знаю! — друзья тепло улыбнулись друг другу. — А еще я думаю… Я думаю нам нужно будет убраться здесь… И наверняка самим помыться перед тем, как поесть печенье… — сказал голубоглазый внимательно рассматривая свою трехпалую руку, покрытую глазурью и мукой. Липко. Грязно. Неприятно. Но Майки не сожалеет. Будучи загрязненным мукой и сахарной глазурью… Скажем, это не самое плохое, что с ним случалось. — Думаю, ты прав Уже будучи чистыми, какими чистыми быть возможно живя в канализации. Кухня… Они старались изо всех сил, учитывая то, что они уже были утомлены после предварительной уборки, и двух кухонных войн. По крайней мере, уже ничего не липло к ногам. — Ну что? Готов попробовать? Мне прям не терпится, они пахнут отлично! — дуэт наклонился над свежеприготовленным имбирным печеньем и еще некоторое время наслаждаясь этим замечательным запахом, каждый схватил по печенью. — Майки! Не успели они и кусочек откусить, как со стороны выхода послышался такой родной для голубоглазого голос. — Майки? — Лео? — на оклик младшего из-за угла выглянула зеленая голова с синей маской. — Майки… Вот ты где… — голос старшего брата почему-то звучал облегченным — Здравствуй, Кожеголовый — аллигатор вежливо кивнул старшему черепахе со словами «Добрый вечер, Леонардо». — Уже девять, уже все готовы к ужину, Эйприл и Кейси тоже уже пришли. — О… Пора… — голубоглазый потупил взгляд. Он и не заметил, как за всеми этими кухонными битвами, уборкой и выпеканием время так быстро пролетело. Теперь ему придется уйти с братом и оставить КГ одного… — Майки? — Лео поманил рукой младшего брата — Пойдем, а то опоздаем, Раф все логово разнесет, а Дон уже устал сдерживать Кейси от праздничного стола. — Иду… — конопатый взглянул на своего шипастого друга — Кожеголовый...я… — Иди Микеланджело, я хорошо провел время с тобой — теплые янтарные глаза посмотрели в голубые — Спасибо за чудесный вечер, но тебе уже пора вернуться домой, к семье. — Но… — Иди. Майки грустно улыбнулся другу и подошел к брату и уже собирался уйти. — Кожеголовый, а ты разве не идешь? — Что? — черепашка и аллигатор вместе спросили и во все глаза посмотрели на Леонардо. — Что, что? Идем говорю. Мы же празднуем Рождество, как обычно, всей семьей. — Лео нежно улыбнулся и развернувшись пошел вперед. Майки и КГ еще немного постояли столбняком, а потом еще раз, оглядевшись, поспешили за старшим ниндзя. Майки был счастлив. И он уверен, что Кожеголовый тоже был счастлив, особенно судя по огоньку в его глазах и маленькие улыбки на лице. Поэтому Майки был очень счастлив, он уже давно считал КГ частью своей семьи, но он даже не думал, что остальная его семья тоже так считала, особенно учитывая, как настороженно они к нему постоянно относились. В Рождество действительно случаются чудеса. Майки шел, подпрыгивая между двумя старшими мутантами. Держа за руки обоих своих братьев, одного родного и другого лично назначенного самим Майки. Майки улыбался. И размахивая соединенными руками напевал какую-нибудь рождественскую мелодию. Поэтому он совсем не заметил, как два его спутника также улыбаются, ведь рядом с ярким солнцем нельзя было не улыбаться.*****
Теплый плед накинут на плечи, животы забиты вкусным ужином (обязательно там присутствовала пицца), а в руках теплые чашки какао с зефиром. Вся семья в сборе и смотрит уже в который раз «Один дома». Для Майки это идеальное рождество. Сплинтер и Эйприл сидят на диване и тихо переговариваются между собой, попутно смотря фильм и слушая комментарии других. Раф и Кейси сидят в креслах-мешках весело смеясь всякий раз, когда на экране тупым воришкам прилетает от маленького мальчика. Дони, Лео, КГ и сам Майки сидели среди подушек перед диваном. Майки сидел прямо между старшим братом и дорогим другом. Даже Китти-Мороженое сидела в своей сумке-холодильнике, почти у экрана телевизора и весело что-то мяукала, хотя ее никто не понимал (возможно только Майки), но все ей поддакивали, когда кошка к ним оглядывалась. — «Как по мне это не логично… Как 7-летний мальчик мог это уже придумать? Да и не смастерить что-то… Думаю….» Остальные слова были приглушены еще одной веселой сценой на экране, которая заставила всех завестись смехом. «Эх Ди, неужели забыл, что сам творил в свои 7 лет. Так лицемерно» — весело подумал голубоглазый, но озвучить не решился, Дони не так далеко от него сидит, а размах его рук довольно хорош… — Микеланджело — послышалось рядом шепотом. — Кожеголовый? — Майки оглянулся на друга и сразу же улыбнулся. Все-таки большой аллигатор выглядел довольно смешно с накинутым на плечи темно-зеленым пледом, которого только и на плечи хватило… Они дали ему самый большой плед, который у них был. — Рождество действительно хороший праздник. Больше ничего не нужно было говорить. Только тепло улыбнуться и крепко обнять. Этого было достаточно. Имбирное печенье стояло на столе. Возможно формы и были кривые и не идеально украшены глазурью… Но оно было очень вкусное… Ибо там был именно тот самый секретный ингредиент. Старая гирлянда поблескивала разными огоньками. Кривая металлическая звезда сияла на кривой и полу обсыпанной елке. Какао в руках все еще было теплым. В темной и холодной канализации праздновали Рождество. Рождество — это прекрасный праздник, это действительно пора чудес, объединяющих всех. Это праздник, который нельзя праздновать одним. Ибо это праздник семейного уюта. Это праздник когда ты точно не будешь один. И не важно как ты празднуешь этот праздник, или с кем именно, не важно будет ли празднование громкое с фейерверками и большой компанией, или просто мирно в маленькой квартирке вместе с аквариумной рыбкой, главное то, как мы сами относимся к празднику и какую атмосферу создаем вокруг себя.