🐰🎄🐤
— Я все придумал! — радостный вопль Чимина оглушил половину посетителей кафе, в котором они сидели, и отвлек Чонгука от грустного перемешивания соломинкой молочного коктейля в высоком стакане. — Мне заранее страшно, — уныло пробормотал он. Скоро Рождество, Новый год не за горами, а стипендия уже растаяла как прошлогодний снег. Желудок судорожно буркнул, готовясь опять питаться одним раменом быстрого приготовления. Пальцы на ногах поджались, не видать им, походу, новых кроссовок, а ведь на старых уже подошва готова вот-вот отвалиться, держится уже на честном тихом матерном слове. — Гукки, долой уныние! У нас освободилась вакансия, и ты просто обязан… — Вакансия? Чим, я не собираюсь, как ты, трясти задницей перед жирными толстосумами! — Чонгук на секунду вынырнул из своего унылого состояния, чтобы метнуть на лучшего друга гневный взгляд. — Ой, какие мы нежные. Не все они уроды, попадаются очень даже ничего, — Чимин немного обиженно поджал губы. Да, он работал танцором на пилоне и очень злился, когда его называли стриптизером. Он никогда не раздевался перед зрителями, и хотя его танцы были очень даже вызывающими, все и всегда было в рамках. Позже, когда выступления простых танцоров заканчивались, действительно начинался настоящий стриптиз, но в этом Чимин никогда не участвовал. Наступила неловкая пауза. Чимин дулся, Чонгук уже пожалел об излишне яркой реакции, но и брать свои слова назад не хотел. Чимин, как более отходчивый, все же продолжил первым: — Вакансия бармена. Не танцора, — он все еще обиженно смотрел в сторону, но явно немного оттаял. — А их там у вас за жопы не мацают? — А ты приди и сам посмотри! — почувствовав, что лед тронулся, Чимин снова разулыбался и вернул себе боевой настрой. — Хочешь, я договорюсь о собеседовании? Ты же закончил курсы, у тебя даже корочка есть. Давай, Гукки! Тот грустно посмотрел на свой коктейль, купленный Чимином, и нехотя кивнул. — Так и не звонили? — голос Чимина сквозил сочувствием. — Нет. Пак Чимин — друг детства. Они вместе росли, вместе набивали шишки и ссадины на коленках, вместе закончили школу, вместе переехали из Пусана в Сеул. Так же вместе совершили каминг-аут дома, когда поняли, что девушки их обоих не особо привлекают. Сначала молча в душе офигевали от своей неправильности. Потом был вечер перед телеком, много пива и неожиданный разговор о наболевшем. Они никогда не забудут обалдевшие лица друг друга, когда поняли, что в одной лодке. И хотя Пак был безумно привлекательным, возможно, чуть феминным, с вечно выкрашенными в блонд волосами, красивыми карими глазами, часто хитро прищуренными, манящими пухлыми губами, тонкой талией, длинными стройными ногами и такой задницей, что любая девушка позавидует, но у Чонгука никогда на него даже слегка не привставало. Как и у Чимина — на него. Лучшие друзья, и этим все сказано. Они долго шли к принятию себя, поддерживая друг друга, и, проучившись год в институте, решили, что хватит уже скрываться. Надоело. Хотя бы семья должна знать, самые близкие, родные. А вот дальше: Чимину повезло, родители приняли его ориентацию достаточно спокойно, хотя мама и пустила слезу о внучатах, а отец сжал кулаки. Чонгуку не подфартило, его вещи закинули в пару больших чемоданов и выставили из дома, наказав вернуться, когда дурь из башки выветрится. Дурь выветриваться отказывалась, и мужские жопы по-прежнему выглядели привлекательнее женских сисек, поэтому пришлось научиться выживать самостоятельно. Благо, учился он хорошо, так что ему не нужно было платить за учебу, от бабушки досталась небольшая, но уютная квартирка, о крыше над головой тоже беспокоиться было не нужно. Но кушать все еще хотелось, а стипендии явно не хватало.🐰🎄🐯
Чонгук грустно уставился на сообщение от Чимина, в котором указывался адрес и время назначенного собеседования: клуб «Пантера», ближайшая суббота, три часа дня. Странный выбор, конечно, но зато удобный — не придется прогуливать институт. Сегодня была пятница, и Чонгука посетила великолепная мысль: нужно пойти и своими глазами увидеть, как там и что. А то мало ли, вдруг там и правда барменов за жопы тискают, насмотревшись на танцы у шеста. Тут же встал главный вопрос любого похода в клуб (пусть даже и чтобы просто посмотреть): «Что надеть?!». Три часа сборов, и вот он с удовольствием стоит перед зеркалом. Черные густые волосы длиной до подбородка собраны в аккуратный хвостик на затылке, часть прядей падает на шею и прикрывает уши, в которых покачиваются крупные кольца серег. Совсем немного косметики на лице, только чтобы чуть ярче выделить брови и глаза. Свободная черная шелковая рубашка и джинсы, такие узкие, что он с трудом себя в них затолкал, но зато обтягивающие и подчеркивающие обалденные накачанные ноги и задницу (а вы думали, он просто так в институтскую качалку три раза в неделю ходит?). Три остановки на автобусе, и вот он уже перед входом в клуб. Огромные окна по сторонам от довольно крепкой и тяжелой на вид входной двери изнутри были просто завешены серебристыми плотными шторами, за которыми ничего не было видно. Сверху вывеска, даже без мигающих огней, которые привлекали бы клиентов. Просто очень красиво нарисованная огромная пантера на серебристом фоне. Даже названия нигде не было. Однако очередь на вход стояла далеко не маленькая. Огромный дядька в черном костюме и с гарнитурой в ухе стоял перед дверью и скучающе смотрел вдаль, только каждые несколько минут, видимо, получив какой-то сигнал, тщательно осматривал следующих желающих развлечься, проверял документы и только тогда открывал дверь. Чонгук еще раз сверился по карте в телефоне, туда ли он приехал, и подошел ко входу. Предупрежденный Чимином охранник без проблем пустил его внутрь, стоило назвать свое имя. Длинная очередь недовольно колыхнулась и заворчала, но ни охранник, ни сам Чонгук не обратили на них внимания. Внутри было шумно и немного душно. Казалось, здесь есть только два цвета — чёрный и серебристый, и только посетители выделялись яркими цветными пятнами. Чёрные стены, которые бы зрительно уменьшили пространство, если бы не многочисленные зеркала. Чёрный пол с абстрактным серебристым рисунком. Блестящий потолок отражал лучи небольших прожекторов, направленных на миниатюрные сцены с шестами, и как будто сам светился. Вокруг каждой сцены в два ряда стояли кожаные серые диванчики, и только большая сцена в глубине зала была сейчас не освещена. Вечер пятницы шёл полным ходом, почти все диванчики были заняты весело вопящими людьми, которые с удовольствием накачивались алкоголем и облизывали глазами танцоров. Как такового стриптиза Чонгук пока не углядел и наконец-то поверил, что Чимин тут действительно просто танцует. У друга сегодня был выходной, и он уехал на выходные к родителям в Пусан, договорившись с ними, что взамен проведёт все праздники в Сеуле. Денег у Чонгука не было, поэтому он не стал даже пытаться найти свободное место на одном из диванчиков, вместо этого он двинулся в сторону бара, где скромно заказал бокал содовой и начал внимательно, но пряча глаза под ресницами, разглядывать посетителей, занявших высокие стулья около барной стойки. Слова Чимина опять оказались правдивыми. Просидев около часа, Чонгук в этом убедился. Народ вёл себя довольно мирно, к барменам никто с неприличными предложениями не лез и даже за задницы их никто не трогал, хотя бы потому, что за стойку было невозможно свободно пройти, вход туда закрывала небольшая дверца сбоку, открывающаяся только специальным пропуском. Да и тех посетителей, кто начинал под действием алкоголя вести себя хоть немного неадекватно, тут же высматривали охранники и выводили под белы рученьки. Желающих на их место на улице было ещё немерено. — Дамы и господа, приветствуем вас в нашем замечательном клубе! Надеемся, что вам здесь все нравится! Чонгук обернулся на громкий, явно усиленный микрофоном веселый голос. Оказывается, пока он вел свою разведывательную деятельность у барной стойки, зал претерпел некоторые изменения. Все пилоны стояли пустые, танцоры с них куда-то подевались. Часть прожекторов, освещавших помещение клуба, выключили, а оставшиеся были направлены на большую сцену, около которой стоял высокий красивый мужчина. Он улыбался и держал перед собой микрофон. Дождавшись окончания утвердительных выкриков толпы, что им все нравится, он продолжил: — Сегодня пятница, и вы знаете, что это означает? — Да! — тут же взревела толпа. — Ви! Не успел Чонгук удивиться, что это за слово такое и что оно означает, как ведущий продолжил: — Верно, сегодня выступает наша звезда — Ви! Напоминаю правила: к сцене близко не подходим, руками танцора не трогаем, фото/видео на память не снимаем, иначе у вас отберут гаджет, заставят все удалить и больше вы к нам не попадете, любые предложения, включая пошлые, в письменном виде сдаем мне, — на последних словах он ехидно заржал, и Чонгук понял, что их, видимо, обычно немало, и что сам загадочный Ви вряд ли на них отвечает. — Повезло тебе, студентик, — послышался сзади спокойный, слегка хрипловатый голос, и Чонгук оглянулся. Симпатичный бармен с невозмутимой маской на лице задумчиво натирал тряпочкой бокал. — Почему сразу «студентик» и в чем мне повезло? — оглядев бармена, Чонгук заметил у него на груди бейджик, на котором значилось «Юнги». Реально симпатичный, но внутри ничего не екнуло, не в его вкусе парень. Но и грубить совершенно не стоило, он уже практически принял решение завтра явиться на собеседование, и попробовать устроиться сюда. Так что этот Юнги вполне мог в ближайшее время стать коллегой и, возможно, наставником. Прокрутив в голове эти мысли, Чонгук приветливо улыбнулся как можно более милой улыбкой и уточнил: — Я действительно студент. Но так и не понял — в чем везение? — Ви танцует только раз в неделю и только один танец. Твой бокал практически пуст, на второй, как я понимаю, денег нет. Сидеть без ничего не позволит охрана. Говорю же, идеальное выбрал время, — хмыкнул бармен, но как-то совершенно не обидно. Возразить было совершенно нечего, Чонгук только пожал плечами и уставился на сцену. Видимо, по поводу «руками не трогаем» было сказано всерьез, так как около нее тут же появилась парочка охранников, а еще нескольких Чонгук заметил позади. Они не заслоняли обзор, но было понятно, что в случае чего оттащат неразумного посетителя меньше, чем за минуту. Раздалась спокойная плавная музыка, и на сцену медленными грациозными шагами взошел парень. У Чонгука застыл взгляд. Он пытался разглядеть получше и буквально запечатлеть в себе этот образ. Длинные стройные ноги были затянуты в черные кожаные сапоги по колено. Верхнюю часть тела обтягивал топ, состоящий из черной сетки, недостаточно крупной, чтобы можно было без помех разглядеть скрытую под ним кожу. Мягкие кудри смоляных волос были частично прижаты к голове ободком с черными пушистыми кошачьими ушами. Верхнюю половину лица и часть прямого красивого носа закрывала черная бархатная маска, в правом ухе, свисая почти до плеча, сверкала длинная сережка. А потом Чонгук залип на его губах — пухлые, четко очерченные, со слегка опущенными уголками, создающими впечатление некоторой капризности. Ему захотелось срочно проверить, такие ли они мягкие на самом деле, какими кажутся. В голове вспыхнула мысль: а как это я издали сумел так хорошо все рассмотреть. Он мотнул головой, отлепляя взгляд от этих красивых губ, и огляделся. В шоке он понял, что стоит всего в паре метров от большой сцены, но как он тут оказался, не имел ни малейшего понятия. Глаза совершенно самостоятельно заскользили вниз по телу танцора, буквально лаская его, и тут Чонгук залип во второй раз. Сконцентрировавшись на губах, он упустил одну очень интересную часть одежды танцора — черную юбку в складку, доходящую до середины бедра, к которой сзади был прикреплен длинный черный хвост с короткой, поблескивающей в свете прожекторов шерсткой. Чонгук услышал тихий скулеж, и заозирался, ища источник такого странного звука. Судя по взглядам людей вокруг, этот звук он сам же и издал. Тут же заалев щеками, Чонгук ощутил острое желание провалиться сквозь землю, он потупился и почувствовал на себе чей-то настойчивый взгляд. Вскинув голову, он понял, кто на него смотрит. Ви! Чонгук вздрогнул и дернулся, он сам не до конца понял, зачем — то ли закрыть лицо руками, то ли действительно провалиться сквозь землю, то ли просто выбежать из этого клуба и никогда больше здесь не появляться. Он не успел ничего из задуманного, потому что красавчик на сцене, а Чонгук, несмотря на маску, был уверен, что он реально прекрасен, улыбнулся ему и весело сверкнул глазами в прорезях маски. Улыбка была совершенно не обидная, не насмешливая, скорее, довольная. Ноги Чонгука от нее словно вросли в пол, и он замер соляным столбом, боясь пошевелиться, будто от этого волшебство рассеется, и немного странная, прямоугольная улыбка парня перед ним окажется просто сном. Ви тем временем перевел взгляд на шест и мягко провел по нему ладонью, затянутой в черную перчатку без пальцев, ухватился крепче и крутанулся вокруг. При этом его ладонь скользнула вниз. Чонгук стиснул зубы, чтобы не заскулить повторно, уж слишком захотелось, чтобы вместо шеста был его собственный член. Он распахнул глаза пошире, чтобы не упустить ни одного движения красивого тела. Ви плавно двигался под музыку, его бедра покачивались, при этом хвост, прикрепленный к юбке, двигался как настоящий, руки проходили по телу, медленно поглаживая, иногда играясь юбочкой и слегка ее задирая, но при этом не показывая даже краешка белья. Музыка ускорила ритм, и он запрыгнул на шест. Он крутился и изгибался на нем, повисая на руках или и вовсе отпуская их и держась, только зажав пилон согнутым коленом. При этом ни одного откровенно пошлого движения, ни одного шпагата в сторону зрителей. Красота, пластика и ничего лишнего. Все движения казались легкими, как будто он ничего не весил, но Чонгук прекрасно рассмотрел перекатывающиеся от напряжения крепкие мышцы. У него самого была крепкая мускулатура, но глядя на Ви, он понял, что вряд ли сможет так же. А Ви тем временем взмывал вверх по шесту и падал вниз, вместе с сердцем Чонгука, которое при виде таких пируэтов стремилось куда-то в пятки. Краем глаза он заметил около себя какое-то движение, скосил глаза и напрягся — в его сторону двигался один из охранников. Он вдруг понял, что стоит в жалком полуметре от сцены, явно в запрещенной близости от танцора. Блин! Когда он успел? Он уже хотел было отпрянуть назад, но тут Ви, держась одной рукой за шест спиной к нему прогнулся назад в его сторону, запрокинув голову, увидел приближающегося охранника, улыбнулся Чонгуку и махнул кистью, давая охране знак, что все в порядке. Ошалевшего от такого парня тут же оставили в покое. Музыка набирала темп, движения Ви становились резче, а дыхание Чонгука тяжелее. Он то забывал дышать, то глотал воздух, как выброшенная из воды рыба. В джинсах давно стало тесно и неудобно, но его это сейчас совершенно не волновало. Ему казалось, что еще немного, и сердце просто выпрыгнет из груди и совершенно самостоятельно упадет прямо к ногам прекрасного танцора. И это будет абсолютно счастливая и правильная смерть. Ви — круче чем Париж, который увидеть и умереть! Он вздрогнул, когда последняя нота мелодии затихла, и зал взорвался восторженными криками. Ви красиво поклонился, подарил Чонгуку еще одну улыбку и удалился, а Чонгук остался стоять. Он просто потерялся, перед его глазами все еще мелькали детали танца, а в голове звенела музыка и не было ни одной связной мысли. Кто-то подошел к нему и осторожно потеребил за рукав, поняв, что он никак не реагирует. Чонгук сфокусировал взгляд и увидел около себя охранника. «Ну вот счастье и закончилось», — успел он подумать. — Следуйте за мной, — раздался довольно резкий голос, не вызывающий даже намека на желание ослушаться и легко перекрывающий вновь зашумевшую толпу и зазвучавшую музыку. Краем глаза Чонгук увидел, что освещение вернулось к прежнему, небольшие сцены вновь заняты танцорами, а сами танцы стали на порядок развратнее. Но его это мало взволновало. Он уже увидел самое потрясающее зрелище в своей жизни. К его удивлению, его повели отнюдь не на выход, а куда-то вглубь помещения. Небольшой коридор с рядом дверей по обеим сторонам был слабо освещен. Охранник толкнул одну из них и жестом предложил зайти. Удивленный Чонгук послушался и оказался в не очень большой комнате, в которой был только небольшой диванчик, столик справа и мягкий даже на вид ковер на полу. Общий стиль был как и в большом зале — все черное и серебристое. Напротив дивана стену украшала большая картина. На ней огромная пантера кралась сквозь заросли. Чонгук уставился на картину, и у него возникла четкая ассоциация с Ви — такое же гибкое, грациозное, но при этом сильное тело. Убийственная красота. Чонгук кивнул сам себе, именно так. До его все еще слегка затуманенного танцем сознания дошла мысль, и он тут же ее озвучил все еще не ушедшему охраннику: — Зачем меня сюда привели? Что это за место? — Здесь танцуют приватные танцы, — голос охранника стал не таким резким как в зале, он звучал совершенно спокойно. — Мне нечем за это платить. — Не беспокойтесь, это не понадобится, — сказав это, тот просто развернулся и вышел, закрыв за собой дверь. Чонгук растерянно замер на месте. Он был уже большим мальчиком и в бесплатный сыр уже очень давно не верил. Вот только никак не мог сообразить, кто это устроил, и чем потом ему придется за такое расплачиваться. Быстро оглядев себя, он с грустью пришел к выводу, что брать с него нечего, поэтому решил дождаться танцора и попробовать объяснить ему, что произошла какая-то ошибка. Приняв решение, он успокоился и стал ждать. Вскоре послышался скрип двери, он обернулся, открыл было рот, чтобы начать что-то объяснять, да так и замер: Ви тихо зашел в комнату и, закрыв дверь, прижался к ней спиной. Пару минут они просто молча стояли и смотрели друг на друга. Чонгук, осознав, что так и стоит с распахнутым ртом, с клацаньем его захлопнул и смутился от громкого звука. — Так и будешь стоять? — голос у Ви оказался низким и тягучим, он словно окутал Чонгука мягким шелком. Тот вздрогнул, спина покрылась мурашками от такого тембра, захотелось немедленно сделать все, о чем его попросят. Он решил, что с него нечего взять? А в таких случаях обычно расплачиваются натурой? Так он готов! Вот хоть прямо сейчас! В любой позе и позиции! Ви, словно прочитав его мысли, хитро улыбнулся и указал кивком головы на диванчик, молча приказывая сесть, а потом нажал на кнопку на панели, висевшей на стене, и из невидимых колонок полилась медленная мелодия. Чонгук сел на диван, на самый краешек, все еще не до конца веря в происходящее, а Ви плавной танцующей походкой двинулся к нему. По мере его приближения Чон все дальше отклонялся назад, сам того не замечая, пока его спина полностью не оперлась о спинку дивана. Уж слишком сильно Ви сейчас напоминал крадущуюся пантеру, которая была изображена на картине напротив. Приблизившись вплотную, он мягко взобрался на диван, поставив колени по краям от ног Чонгука и уперся обеими руками в спинку дивана, нависая над ним. Тот почувствовал себя в клетке, но это была тюрьма его мечты, из которой он никогда не захотел бы выбираться. — Почему я здесь? — немного заикаясь, он все же смог задать вопрос, который его очень сильно волновал. Ему все еще казалось, что это какая-то ошибка. Он безумно боялся этого и хотел точно знать, что Ви желал видеть тут именно его. — Красивый. Такой красивый, — мягкий низкий голос ласкал уши, глаза в прорезях маски смотрели прямо, казалось, заглядывая в самую душу. — Мне так давно не хотелось станцевать для кого-то наедине. Или я ошибся, и ты против? — бровей под маской было не видно, но Чонгуку показалось, что одна из них сейчас удивленно выгнулась. — Я не против! — тут же внес ясность он, боясь, что его неправильно поймут, и прекрасный парень может просто развернуться и уйти. Этого он никак не мог позволить. — Я просто не понимаю, — тихим и неуверенным голосом закончил он. — Как тебя зовут? — Чонгук. Чон Чонгук. Ви оторвал одну руку от спинки сидения, ухватился длинными пальцами за подбородок Чонгука и приподнял его лицо, слегка поглаживая. Тот в душе буквально пищал от восторга, разглядев их вблизи, а перед глазами уже замелькали картинки, где именно он эти пальцы хотел бы увидеть на своем теле. Или внутри его. Пусть на Ви была юбка, пусть это он танцевал и завлекал, пусть его стройное грациозное тело казалось немного феминным. Все пусть. Потому что Чонгук видел сейчас взгляд этого парня. И ни о какой женственности или податливости там и речи не шло. Сквозь прорези маски на него глубокими карими глазами глядел настоящий хищник, перед которым Чонгук со всей своей накачанной мускулатурой ощущал себя добычей: маленьким кроликом перед поймавшей его пантерой, который уже готов, чтобы его сожрали. — Чонгук, — никогда еще его имя не звучало как настоящая музыка для ушей, — ты ведь был хорошим мальчиком в этом году? Тот потерялся от такого вопроса, судорожно перебирая в голове события последнего года, не нашел ничего, за что было бы действительно стыдно и осторожно кивнул. — Тогда считай, что это подарок на новый год. Но не от Санты, а от меня лично. Тебе не нужно ни за что платить. Ты здесь, потому что я так захотел. Ты мне понравился и я хочу… — Ви на секунду запнулся, как будто хотел сказать что-то другое, но все же продолжил: — станцевать для тебя. Позволишь? О, боже. Да он готов позволить вообще все, что угодно! Чонгук очень хотел бы сказать это, но у него внезапно пересохло в горле, и он смог только закивать, насколько позволили все еще удерживающие подбородок пальцы. Он понравился? Эти слова на повторе звучали в голове, губы сами собой растянулись, возможно в немного глупой, но такой счастливой улыбке. Ви удовлетворенно вздохнул и медленно опустился ему на колени, поерзал на них и случайно проехался задницей по зажатому в штанах стояку. Чонгук всхлипнул и замер, ожидая реакцию. Его не обозвали озабоченным идиотом и не прогнали, и он расслабился. Ви лукаво ему улыбнулся и, ухватив за ладони, положил их на подлокотники дивана. — Правила знаешь, малыш? Руками не трогать. Все остальное я разрешаю. Чонгук на «малыше» едва не задохнулся и послушно вцепился в подлокотники дивана, чтобы не дай Бог не шевельнуть и пальцем. Ведь хотелось другого. Хотелось обнять это прекрасное тело, сидящее на нем, погладить спину, снять ободок с кошачьими ушками и зарыться в мягкие на вид волосы. А больше всего хотелось стащить с Ви эту маску. Но ему хотелось показать, каким послушным и хорошим мальчиком он может быть. Особенно для Ви. Музыка продолжала литься из колонок, и Ви начал неторопливо двигаться на нем. Его руки блуждали то по собственному телу, то переключались на Чонгука. Он не расстегнул ни одной пуговицы на них, но тому давно казалось, что они оба полностью обнаженные, настолько яркими были ощущения от прикосновений. Бедра Ви терлись о его, иногда задевая стояк и заставляя Чонгука стонать. Но самым приятным все равно оставались прикосновения длинных красивых пальцев. Чонгук был готов начать им поклоняться. Когда Ви гладил его по лицу или зарывался в его волосы, Чон с трудом удерживал себя от стонов во весь голос и периодически забывал дышать. Он не знал, сколько длилась эта пытка, он потерялся в ощущениях, просто пропал в них. Единственное, чего ему хотелось — чтобы Ви все нравилось не меньше, чем ему самому, поэтому, когда тот прижался к нему всем телом, он чуть не завопил от восторга. В него в районе живота уперлось чужое возбуждение, крепкое и твердое, не оставляющее никаких сомнений в желаниях Ви. Ощутив это, у Чонгука слетели тормоза. Он с трудом разжал пальцы, стиснутые на подлокотниках дивана и нежно обхватил ими лицо Ви. Глаза у того удивленно распахнулись, но рассерженным он не выглядел, поэтому Чонгук осмелился озвучить свою просьбу: — Пожалуйста, сними маску. Мне до безумия хочется увидеть твое лицо, — он сам поразился, насколько просяще звучал его голос. Его пальцы погладили тесемки маски и он мягко спросил: — Можно? Ви на нем застыл на мгновение, видимо, решая, стоит ли разрешать. Но все же согласно прикрыл глаза. Чонгуку хотелось как можно быстрее сорвать с него этот черный бархат, скрывающий лицо, но он заставил себя медленно пробежаться по тесемкам самыми кончиками пальцев, ласково поглаживая кожу рядом с ними, добрался до узелка и не торопясь развязал его, ощущая себя настоящим мазохистом. Маска соскользнула и куда-то упала, но она сейчас его совершенно не интересовала. Он, как зачарованный, не сводил глаза с парня на своих коленях. Тот был явно старше его, но не сильно, возможно на несколько лет. Никаких морщинок, чистая гладкая кожа. Но это тоже было не важно. Чонгук залип. Он никогда не видел никого красивее. В его голове билась мысль, что таких красивых просто не бывает, что это мираж, иллюзия. Он погладил кончиками пальцев щеки Ви, чтобы убедиться — он настоящий. Тот улыбнулся в ответ на ласку, и сердце Чонгука замерло, а потом забилось как бешеное. — Нравлюсь? — чуть лукаво уточнил Ви, слегка склонив голову набок. — Безумно! — честно признался Чонгук, продолжая поглаживать лицо пальцами, стараясь делать это максимально нежно и аккуратно. — Хочешь продолжения? — глаза Ви стали серьезными, он правда ждал ответа, как будто Чон мог бы отказать. Да ни за что! — Больше всего на свете, — снова честный ответ. Он хочет все, что Ви решит ему дать. Он готов на все ради него. Он, кажется, только что влюбился. Так, как еще никогда в жизни.