***
Яркий свет холодных ламп больно резал глаза, из-за чего веки слипались, а глазные яблоки неприятно саднили с непривычки, но длилось это недолго. В скором времени взору предстали многочисленные яркие гирлянды, разноцветные блики которых размыто отражались в керамогранитном полу помещения, красиво украшенные вывески магазинов и большая статуя в виде красно-белого подарка прямо посреди торгового центра. Радостные голоса доносились со всех сторон, и периодически можно было услышать обрывки фраз в шумной обстановке, если постараться. Большинство людей, пришедшие сюда, находятся здесь по одинаковой причине — подарки. На дворе пятнадцатое декабря, а может и шестнадцатое, Сынмин часто путается в датах, но одно он знает точно — через пять (а может и четыре) дней подарок из его рук должен быть передан в руки счастливчика, имя которого было написано на бумажке, что Ким раскрыл несколько дней назад. Честно говоря, Сынмин не отличается особой оригинальностью и фантазией, поэтому он всё ещё не придумал, что дарить ему, но вот у его друга ситуация попроще. А хотя.. — Мин, Чанбину точно понравится? Не слишком банально? — Феликс метался из магазина в магазин, таская Кима с собой, и каждый раз перед ним выскакивала какая-то преграда, которую Ли никак не мог обойти, и поэтому ему приходится искать новое место, где можно найти действительно хороший подарок. — Точно, Ликс. Я уверен, подари ты Чанбину какую-нибудь безделушку, сделанную за пару минут, он всё равно упадёт в обморок от счастья. — их знакомый Со Чанбин является действительно впечатлительным мальчиком, поэтому слова Кима — отчасти правда. — Нет, кружка — это слишком банально. — заключил Феликс после нескольких минут изучения полок с различными керамическими кружками разных размеров, цветов и с оригинальными надписями. — Нужно что-то такое, что запомнится ему на всю жизнь. — Подари ему поцелуй, точно запомнит надолго. — Сынмин был краток в советах, а несколько часов хождения по огромному торговому центру порядком надоели ему. — Ты же знаешь, что я не осмелюсь. — вздохнул Ли, устало потирая виски. — Я не знаю, что ему дарить, мы уже всё обошли. Сынмин тоже задумался, старательно высматривая что-то через витринное окно отдела, в котором они сейчас находятся, будто желая найти снаружи ответ на волнующий их вопрос. Мимо проходящая пара мило беседовала о чём-то, а Кима привлекли их сплетённые запястья, на которых были надеты похожие серебряные браслеты, и он, кажется, сейчас спасёт их с Феликсом от лишнего потраченного времени. — Подари Чанбину парные браслеты. Или кольца. — предложил Сынмин, замечая, как глаза Ли засветились спустя пару секунд раздумий, и тот набросился на него с объятиями, полными облегчения, заставляя Кима пошатнуться и еле устоять на ногах. — Ты гений, Мин! — Феликс, возможно, слишком эмоционально отреагировал, но в этом весь Феликс. И Сынмин привык, он лишь треплет того по голове, и они отправляются в нужный магазин. — А ты придумал, что будешь дарить? — с подарком Чанбину было решено, но у них оставалась ещё одна нерешённая проблема. — Нет. Было бы славно вспомнить что-нибудь, что симпатизирует Хёнджину, но у меня пустая голова. — признался Сынмин. — Подари то, что ассоциируется у тебя с ним и так и скажи, что руководствовался ассоциациями. — выдал вполне выполнимую мысль Феликс, и Ким погрузился в размышления, пока Ликс разговаривал с работником магазинчика, где можно найти разные милые и парные вещи, советуясь с ним. Ассоциация. С чем у Сынмина ассоциациируется Хёнджин? Хёнджин яркий, экспрессивный, но в тоже время может быть спокойным и нежным, прямо как солнце. Что, связанное с солнцем, можно найти в торговом центре, когда ты перед этим обошёл все отделы? Нет, не то. От Хёнджина приятно пахнет. Нет, не духами, которыми он толком и не пользуется. Приятно пахнет от него. Слегка сладкий аромат, красивый и изящный, исходящий будто из-под кожи. А ещё из-за этого с ним приятно обниматься. Не только из-за этого, конечно. Ещё из-за тепла, безопасности, разницы в телосложении (в Хёнджине можно просто утонуть, и Сынмин этим пользуется), комфорта, неторопливости. И вообще, мы говорим не об этом. Хёнджин пахнет цветами. Такими нежными, как лилии или тюльпаны, при этом слегка приторными и свежими. Кажется, у Сынмина есть идея.***
— Хорошо, представь, что за тобой гонятся еноты. Как бы ты поступил? — Еноты? Почему за мной должны гнаться еноты? — Без лишних вопросов. Что бы ты сделал? Еноты преследуют тебя, подумать нет времени, учти. — Чанбин подпирал голову левой рукой, развалившись на столе и прожигая взглядом Сынмина, а тот пытался понять, как ему реагировать на внезапное появление енотов-преследователей. — Ну, я бы отвлёк их и спрятался. И вообще, как еноты помогут тебе определить мой внутренний мир? — Со Чанбин внезапно явился в буфет и застал Кима со словами прямо в лоб: «Спорим, я определю твой внутренний мир по паре вопросов?». От этого парня нельзя было ожидать чего-то другого, поэтому Сынмин быстро смирился и позволил допросить себя, но он надеялся на адекватные вопросы, а получил то, что получил. — Так, понятно. — Чанбин сделал вид, что записывает что-то в невидимый блокнот на столе, а затем призадумался. — Могу с уверенностью сказать, что ты интроверт, но рядом с близкими превращаешься в шумного экстраверта и заряжаешься энергией от них. — Ты догадался об этом по енотам? — Ким усмехнулся из-за сюрреалистичности всей ситуации, ведь не смотря на абсурдный вопрос, заданный ранее — Чанбин попал в точку. — Да. Я решил, что стану психологом, поэтому начал практиковаться уже сейчас. — Со сделал глоток апельсиновой газировки, что купил несколько минут назад, прежде чем подсесть к Сынмину. — Бин, мы учимся на факультете режиссуры, а не в меде, напоминаю. — скромно подметил Ким, зная, что уже завтра Чанбин захочет стать тренером по плаванию, а послезавтра — сварщиком, ведь это Чанбин. — И что? Желания могут меняться, не сидеть же мне вечность в узком кругу выбора профессии только потому, что мы учимся на режиссуре? — и то верно, но Сынмин уже не может воспринимать Со всерьёз после того, как Чанбин захотел стать ветеринаром, а на следующий день пришёл в университет с собакой лучшего друга с другого факультета, чтобы доказать всем свои намерения. А потом эта собака укусила его за запястье, и он моментально передумал, аргументируя это тем, что он не хочет остаться инвалидом на всю жизнь. — Знаю, но ты уже.. — Ким не успел договорить, как кто-то резко закрыл ему глаза руками сзади, и всё погрузилось во тьму, а Чанбин тут же замолк. — Угадай, кто. — Сынмин расслабился, слыша знакомый голос, и накрыл чужие тёплые ладони своими, убирая их от собственного лица и разворачиваясь. — Даже не знаю. — протянул Ким, заглянув в глаза Хёнджина, что глупо улыбнулся и присел рядом, а затем развернулся к Чанбину, сидящему недалеко от Сынмина, к которому буквально приклеился не пойми откуда взявшийся Феликс. Хёнджин и Чанбин не являются Сынмину и Феликсу близкими друзьями, но их частое общение в связи с учёбой в одной группе влияет на них, и в последнее время они особо сблизились, и Кима это радует. Он всегда хотел иметь свою компанию друзей, особенно в учебном заведении, а общие интересы и частые встречи делают своё дело, что приводит к ожидаемым результатам. Их уже можно назвать компанией, но нельзя сказать, что они все друг другу близки. Да, Сынмину близок Феликс, а Чанбину — Хёнджин, ведь они были лучшими друзьями ещё до университета, но Киму хотелось бы, чтобы он сблизился с Хёнджином, например. И с Чанбином. Но спешить не стоит, ведь всему своё время — он в этом уверен. Поэтому сейчас Сынмин просто живёт моментом, стараясь не сильно задумываться о том, что будет дальше и наблюдая за очередной неудачной попыткой флирта от Феликса. — Давай я сделаю тебе массаж. — Ли устроился сзади Чанбина, не обращая внимания на Сынмина и Хёнджина, которые быстро переглянулись и попытались скрыть улыбки, давно уже зная о взаимных чувствах между этими двумя, только вот Со и Феликс об этом не догадывались, продолжая глупо держать друг друга на расстоянии. — Не думал пойти на массажиста? — усмехнулся Чанбин, чувствуя на своих плечах ладони, что приятно мяли его кожу сквозь ткань клетчатой рубашки, действительно расслабляя. — Нет, но для тебя могу каждый день им быть. — Ким не удержался и прыснул, прикрывая рот ладонью, пока Хёнджин пытался успокоить его и предотвратить катастрофу, только вот Феликс уже бросил на них убийственный взгляд, из-за чего Сынмин готов был расхохотаться. — Ладно, мы пожалуй пойдём и не будем вам мешать, догоните. — Хван легко хлопнул Кима по спине и встал из-за стола, закидывая свой чёрный рюкзак на одно плечо. Сынмин последовал за Хёнджином, кидая на него взгляд, полный веселья, и позволил себе рассмеяться, уткнувшись Хвану в плечо только тогда, когда они отошли на безопасное расстояние от их столика, находясь уверенными в том, что Феликс и Чанбин сейчас слишком заняты друг другом, чтобы наблюдать за ними. — Хёнджин, Сынмин, мы как раз вас искали! — стоило им только протиснуться сквозь толпу людей и выйти из столовой, как к ним тут же подлетел Ли Минхо, староста их группы, и по его виду можно было сказать, что он явно чем-то воодушевлён. — Мы собираем всех в аудитории истории прямо сейчас, так что идите туда. — Ну, хорошо. — Хван бросил краткий взгляд на Кима, а тот лишь пожал плечами. — Там ещё Феликс и Чанбин, если что. — Хёнджин указал рукой на дверь, из которой они только что вышли, а Минхо кивнул в знак благодарности, ведь ему теперь не придётся обыскивать весь университет в их поисках, а Сынмин и Хёнджин направились в нужную аудиторию на втором этаже, не смотря на то, что у них есть ещё добрых пятнадцать минут перемены. Зайдя внутрь, ничего необычного парни не заметили. И преподавателя, кстати, тоже. Необычным было лишь то, что большинство людей из их группы уже находились в аудитории, что является по-настоящему редким явлением, ведь все обычно зависают в рекреациях между кабинетами, но никак не в них. — Давай рюкзаки отнесу. — Хёнджин протянул свободную руку, и Ким отдал ему свой рюкзак спустя несколько секунд размышлений. Хван поднялся по ступенькам и бросил рюкзак на свободный стол, занимая место сначала ему и Чанбину, а затем спустился чуть ниже и положил рюкзак Сынмина на стол в другом ряду, где сидят обычно они с Феликсом. По пути его отвлёк Чхве Субин, что-то рассказывая, и в итоге Ким встретил Феликса и Чанбина без Хёнджина. — Если сейчас нам расскажут о ещё одной благотворительной деятельности, как в начале года, я не выдержу и стану тем самым кроликом из детского мультика, который вечно падает в обморок. — заключил Чанбин, активно жестикулируя руками. — Это же было круто, ты сам говорил. — припомнил Феликс. — Я был на эмоциях. — Ли тихо усмехнулся и действительно не понимал, что Чанбину так не понравилось в участии в благотворительном конкурсе, куда они потратили большое количество сил и времени, но Феликс считает, что это того стоило. Сынмин хотел было включиться в диалог, но заметил Хёнджина, что спускался к ним и прислонил указательный палец к губам, глядя на Кима, тем самым намекая ему не напоминать Чанбину о его существовании, ведь он сейчас сам сделает это. — Бу! — Хёнджин резко схватил Со за плечи, и тот от неожиданности подпрыгнул на месте, разворачиваясь с намерениями дать тому, кто это сделал, по лбу. — Хван Хёнджин, я тебя ненавижу, ты знал? — особо пугливому Со Чанбину не нравится, когда кто-то пользуется этим, чтобы посмеяться, но Хёнджину уже давно всё равно, и он даже не реагирует на подобные слова, когда в очередной раз пугает Чанбина и позже ещё долго не может успокоиться и забыть его реакцию. — Я место занял, пошли. — Хван похлопал Со по плечу и бросил взгляд на Сынмина, что вместе с Феликсом задорно улыбался, и как только они прошли к парте — в аудиторию зашли Минхо, его лучший друг Хан Джисон и ещё пара человек, и все наконец собрались. — И так, мы с Джисоном долго думали, как же разбавить нашу жизнь в университете, и придумали кое-что. — начал Минхо, привлекая внимание одногруппников. — Мы решили провести игру «Тайный Санта» внутри группы! — воскликнул Джисон, очень довольный их идеей. Быть честным, Сынмин ожидал чего-то более масштабного и оригинального, но обменивание подарками к Новому Году — вполне неплохая идея. Такие интерактивны, проведённые в школе, остались в памяти Кима как что-то, что сближает и так близких и давно знакомых людей, и каждый раз вдохновение остаться в мыслях человека как тот, чьи подарки являются очень необычными и трогают за душу, вело Сынмина по магазинам, и он тратил достаточно много времени на подарок, сильно заморачиваясь, даже если он не получит этого в ответ — ведь он делал это от чистого сердца. — Отличная идея. — тёплые школьные воспоминания откликнулись в груди, и Ким взглянул на Минхо и Джисона, что терпеливо ожидали реакции их одногруппников будучи уверенными, что большинство из них согласятся. Спустя несколько минут размышлений и переговоров все решили, что это действительно неплохо и может принести хорошее новогоднее настроение, поэтому Минхо и Хан кратко оповестили всех о правилах, а именно о бюджете, времени и тому подобное. В оставшиеся минуты свободного времени Минхо, Джисон и добровольцы Кан Тэхён и Шин Рюджин собрались за учительским столом, быстро разрезали лист бумаги на восемнадцать частей и воспользовались чёрным маркером Ян Чонина, что любезно одолжил его. — Держи. — Феликс давно свалил к Чанбину, а Хёнджин наоборот спустился вниз, наверное, поближе к Минхо и Хану. Сынмин забрал аккуратную маленькую бумажку, согнутую пополам несколько раз из рук Минхо, а когда он отошёл, то убедился, что все заняты лишь собой и раскрыл бумажку, пробегаясь глазами по чужому имени. Хван Хёнджин. Вот это совпадение. Сынмин поднял глаза, стоя спиной к стене и устремил взгляд на противоположную стену, к которой вальяжно прислонился Хёнджин, изучая свою бумажку. В голове что-то зашевелилось, и Ким сразу принялся раздумывать, что же можно подарить Хван Хёнджину, у которого есть всё. Он сам так говорил, и много раз, когда наступало время думать над подарком ему на день рождение, Сынмину приходилось тратить много времени на то, чтобы этот подарок придумать, ведь у Хёнджина, по ощущениям, действительно есть всё. И всё для рисования, Ким в этом не разбирается, и всё из одежды, очень много манг и фанатских вещей к ним, всё из всяких безделушек, уходовой косметики для лица (Хван в этом очень привередлив) и средств для волос, которые Хёнджин специально отращивает, и иногда Сынмин впадает в отчаяние, пытаясь выбрать нужный подарок. С каждым значимым праздником фантазии у Кима остаётся всё меньше и меньше, и сейчас он, кажется, слишком задумался, ведь когда очнулся — понял, что всё это время прожигал в Хване дыру и резко отвернулся, не заметив улыбку Хёнджина, который смотрел в ответ. Что-ж, ближайшие дни обещают быть интересными.***
Сквозь оконное стекло виднелась непроглядная стена из пушистых хлопьев снега, которые ложились на и так заснеженную землю. Казалось, что там, за окном — бесконечная пустота, холодная, как снежинка в голой руке, пожирающая всё, что только увидит. Поэтому Сынмин прикрыл окно лёгким тюлем, который не выглядел так, будто сможет защитить его от лап голодного ничего, но Киму всё равно. Сейчас он сосредоточен на аккуратности своих рук, что маленькими движениями наполняли небольшую светло-серую коробочку белой бумагой тишью, разрезанной до этого на маленькие кусочки и намеренно скомканной. Ким хотел сделать всё максимально красиво и эстетично, чтобы подарок соответствовал получателю, ведь с Хёнджином нельзя по-другому. Он сам весь такой прекрасно-красивый, что хочется вечность наблюдать за его подрагивающими ресницами во время беспокойного сна на паре, когда не выспался, блестящими глазами, что смотрят на яркое солнце или на самого Сынмина, пухлыми губами, что расплываются в улыбке каждый раз, когда Ким шутит и так далее. Хочется просто наблюдать за ним. И Сынмин действительно удивился, когда узнал, что не все испытывают такое желание по отношению к Хвану. Потому что, это же Хван Хёнджин, даже имя его звучит волшебно, разве нет? Их разговор с Феликсом в очередную встречу у него в квартире внезапно перешёл в другое русло, и это было совсем не то, что они хотели обсудить ранее, но их это не остановило. Речь зашла про идиллию, что-то, что может вызывать восхищение лишь своим существованием, и когда Сынмин без всякого смущения выдал имя Хёнджина, Ли замолк на какое-то время, переваривая услышанное. После, казалось бы, долгого разговора, они наконец пришли к общему выводу: Феликс влюблён в Чанбина и слеп ко многому, кроме него, а Сынмин просто любит всё утончённое и его тянет к такому. И Ким всё равно остался при своём мнении, он прямо сейчас думает об этом, помещая небольшой флакон виноградных духов в коробку, а затем накрывая её крышкой. Почему виноград? Сынмин и сам не знает. Просто к нежно-цветочному запаху Хёнджина идеально подошло бы что-то сладкое, но не слишком, чтобы не перебить первоначальную ассоциацию, и выбор пал на духи с привкусом винограда и ещё каких-то отдалённых ягод, Ким не разобрал. Главное то, что сейчас мысль о том, чтобы ассоциировать Хвана с этим запахом, который впивается в ноздри и заставляет ещё долго вспоминать его кажется чем-то гениальным, поэтому Сынмин обвязал коробку фиолетовой лентой, завязывая маленький бантик (не слишком ли? Нет, вот его ответ) сверху и оставляя её на столе дожидаться завтрашнего дня.***
Морозный ветер неприятно обдувал лицо, заставляя нырнуть с головой в куртку и ещё сильнее сжаться под ежесекундными порывами ледяного воздуха. Декабрь в этом году выдался особо холодный. Температура опускалась до минус пяти-десяти градусов, и каждый раз Сынмин боролся с желанием проспать пары в тёплой кровати и не выходить на улицу, где можно отморозить себе абсолютно всё. В этот раз мотивацией пойти на учёбу стало желание увидеть счастливого Хёнджина, если ему, конечно же, понравится подарок, который Ким прямо сейчас несёт в рюкзаке за спиной, пряча закоченелые руки в карманы куртки, ведь свои перчатки он благополучно оставил дома из-за Феликса, который присылал ему сто сообщений в секунду, напоминая о том, что сегодня важный день и им лучше выйти пораньше. День действительно важный в своей степени, и предвкушение сладко сворачивалось внизу живота, когда взору предстали уличные фонари, освещавшие крыльцо их университета и его стены, ведь солнце только-только начало подниматься из-за горизонта. — Пошли быстрее! — Феликс не выглядел лучше, завернувшись в старый, но тёплый шарф, что откопал этим утром и накинув на голову капюшон чёрной куртки, всеми силами пытаясь согреться, будучи не готовым к такой погоде. — Под ноги смотри! — студенты толпились около входа, стараясь побыстрее зайти внутрь и согреть холодные носы, и Сынмин и Феликс не являлись исключением, заскочив внутрь при первой же возможности. Ким не переставал возмущаться, ведь «Почему нас не оставили дома в такую погоду? А Тайного Санту, в крайнем случае, мы могли бы перенести на завтра или послезавтра!», и это вперемешку с недовольством Ли продлилось ровно до того момента, пока они не наткнулись на Хёнджина, что терпеливо выжидал кого-то или что-то около нужной аудитории. — Ну наконец-то. — Хван улыбнулся и спрыгнул с подоконника, быстрым шагом подходя к Сынмину и Феликсу, что издалека напоминали двух снеговиков. — Никогда больше не пойду куда-то в минусовую температуру. — бросил Ли, замечая в поле зрения Чанбина и сразу расцветая, а затем направился к нему с бабочками в животе лишь от его ладони, что приветливо ему махала и улыбки на чужом лице. — Я готов сейчас выпить хоть десять кружек горячего чая. — выдал Сынмин и прижался к Хёнджину, который уже успел согреться, пока находился внутри здания. — Ты бы видел себя со стороны. — Хван приобнял его одной рукой за левое плечо и взглянул на розовые щёки и нос, что очень хотелось согреть. — Я догадываюсь, как я выгляжу. — Хёнджин коснулся свободной ладонью руки Сынмина, предполагая, что его рукам сейчас хуже всего, ведь они постоянно замерзают первыми, и оказался прав, обхватывая пальцами холодную кожу. — Подготовил подарок на Тайного Санту? — поинтересовался Хван. — Конечно. Было очень трудно придумать, что подарить, но я справился. — нелепость всей ситуации развеселила Сынмина, но уже скоро всё всплывёт наружу, ведь в противоположном конце коридора показались Минхо и Джисон, что всегда ходят вместе. Спустя какое-то время в аудитории воцарила праздничная атмосфера. Со всех сторон доносились счастливые голоса одногруппников Сынмина, которые остались довольны своими подарками и так же получили положительные эмоции от дарения. Ким пристроился около передних парт, раскрывая рюкзак, и достал светло-серую коробку, с которой так старательно засиделся до поздна вчера. Замечая в поле зрения Хёнджина, который стоял недалеко от Сынмина и рассматривал что-то в руках Бан Чана — Ким не смог разглядеть из-за широкой спины Хвана, — он сделал вдох и неторопливо направился к Хёнджину. — Хён. — Ким легко похлопал его по плечу, и тот моментально развернулся и улыбнулся, замечая Сынмина и коробку в его руках. — Это тебе! С наступающим. Ким нервничал? Нет. Переживал? Нет. А почему простые вздохи тогда стали даваться труднее, будто камень на душу положили, так ещё и такой тяжёлый? — Мин-и, серьёзно? — всё дело в блестящих глазах Хёнджина, его широкой улыбке и оттянутом вороте тёплой кофты, чтобы протестировать подарок Сынмина, пока тот заворожённо наблюдал за этим и не мог отвести взгляда и скрыть лёгкую улыбку. А в следующую секунду Ким уже находился в крепких объятиях Хвана, что благодарили без слов, и он так же мог услышать запах, который представлял себе все те пять дней с того момента, как приобрёл эти духи, и чёрт возьми, как же это было прекрасно. Всё оказалось точно так же, как и думал Сынмин. Привычный аромат Хёнджина идеально сочетался с новыми духами, и этот запах отпечатался в памяти Кима надолго, он в этом уверен. — Спасибо, Сынмин-и. — Хван потрепал чужие тёмные волосы, ещё раз улыбнувшись, прежде чем сложить флакон обратно в коробочку и прижать её к себе. Сынмин уже успел выслушать восторженные крики Феликса, что готов был говорить о реакции Чанбина на его подарок вечно, разделить радость Ли и Чхве Бомгю, которым достались не менее крутые подарки, прежде чем понял, что ему самому ничего ещё не подарили. — Тебе уже подарили что-то? — стоило Киму только задуматься об этом, как Хёнджин тут же подошёл к нему, будто бы читая его мысли. — Ещё нет. — Сынмин пожал плечами, оглядывая всю аудиторию, но никто, кроме Хвана не смотрел на него и явно не собирался подходить, чтобы наконец отдать ему подарок. — Посмотри на подоконнике, там оставили подарки те, кто по какой-то причине не захотел дарить из рук в руки. — мимо проходящая Лиа случайно подслушала разговор парней и дала верный совет, и поэтому Ким действительно направился к подоконнику в конце аудитории, замечая там три небольших пакета и одну коробку, похожую на коробку от него для Хёнджина. На крышке коробочки красивым каллиграфическим почерком было выведено аккуратное «Ким Сынмину», что явно давало понять, что это ни что иное, как долгожданный подарок, и Сынмин взял небольшую коробку в руки. Остальные три пакета предназначались для ещё троих людей, которые почему-то всё ещё не забрали свои подарки, но сейчас это было не так важно. Сняв крышку и положив её на подоконник, Ким улыбнулся, первым делом замечая упаковку его любимого белого шоколада. Видимо тот, кому попалось имя Сынмина, был особо внимательным к нему, либо же это простое совпадение. Ким осмотрел плитку шоколада и усмехнулся своим мыслям, замечая в центре коробки браслет и.. Записку? Хорошо, записку он прочитает позже, сейчас он более заинтересован в металлическом браслете ромбового вида, выкрашенном в серебряный цвет. Взяв его в руки, Сынмин прочитал надпись, выгравированную на браслете так же, как на крышке коробки, и улыбка стала ещё шире. PuppyM, его прозвище, о котором знают лишь небольшое количество его знакомых. А если брать людей из его группы — то их вообще можно пересчитать по пальцам. Не смотря на то, кто является автором подарка, задумка хорошая, а реализация оказалась ещё лучше, и Ким положил браслет обратно на завитушки фиолетовой бумаги тишью, прямо как в подарке Хёнджину. Видимо, в этот раз Сынмин не отличился оригинальностью при упаковке подарка, но что есть — то есть, хотя он мог лучше, тем более ради Хвана. Но сейчас не время размышлять об этом, ведь у него осталось ещё кое-что — маленькая бумажка, согнутая пополам два раза, по всей видимости, записка. Ким быстрыми движениями раскрыл её и чуть не выронил из рук, стоило ему только вчитаться в три слова, что так аккуратно и невинно помещались на белой бумаге, будто в них нет никакого смысла. Сынмин, давай встречаться? Какого чёрта? Сынмин ожидал чего угодно — пожелания, шутки, рассказа о подарке, подписи дарителя в конце концов, но не этого. Не предложения встречаться через записку. Ким нервно оглянулся, стараясь вычислить отправителя, но на него, опять же, никто не смотрел, все были заняты своими подарками. Затем у Сынмина возникла мысль немедленно поделиться странной частью подарка с Хёнджином, например, но того будто след простыл. Феликс снова крутился рядом с Чанбином, веселя его, а Хван будто испарился в такой важный для Кима момент. Может, это шутка? Всего лишь шутка, потому что, ну кто будет предлагать встречаться через записку? Либо шутник, либо неуверенный в себе человек. Сынмин нахмурился и перекрутил бумажку, рассмотрев каждый её сантиметр раз сто, чтобы убедиться, что где-то здесь есть слово «Шутка», что сразу сняло бы тяжесть с его плеч, но нет. Единственные три слова красовались перед глазами, и Ким пробежался по ним ещё раз, ведь он, возможно, просто неправильно всё понял. Но другого смысла здесь найти не получилось, и Сынмин так и остался стоять с заветным куском бумаги в руках, не особо понимая, что делать дальше. Ещё раз бросив взгляд на белый шоколад и браслет в коробке, Ким понял, что этим шутником или неуверенным в себе человеком является кто-то, кто знает о Сынмине достаточно, чтобы дарить такие подарки, и соответственно — кто-то, с кем он как минимум общается. Это ещё больше смущало и загоняло в тупик, поэтому Ким решил отложить подарок хотя бы до завтра, а там уже придумать, как же ему искать его автора, и стоит ли это вообще делать. Сынмин тряхнул головой, отгоняя последнюю мысль, потому что сделать это явно стоит.***
Спустя необычного полупризнания прошло несколько дней, и у Сынмина всё так же шестерёнки в голове крутятся. Он снова обернулся и оглядел всю аудиторию, поймав взгляды некоторых одногруппников и в том числе Хёнджина, ведь желание вычислить автора записки и всего подарка росло с каждым днём, потому что, чего Киму сидеть в неведении? Ему бы сначала выяснить, кто решился на такой поступок, а уже потом думать, что же делать и какой ответ дать. Вариантов было достаточно, чтобы напрячь мозги и попытаться выкинуть хотя бы парочку, чтобы в конце концов прийти к истине. Он сразу отмёл Феликса, Чанбина и Хёнджина, ведь это исключено и звучит, как полный бред и на это есть аргументы, поэтому Сынмин снова стал считать на пальцах, загибая каждый по мере перечисления имеющихся вариантов в голове. — Мин, ты о чём думаешь столько времени? — Феликс покосился на друга, что уже несколько дней постоянно оборачивается и о чём-то думает, будто за ним следят. — Кто-то предложил мне встречаться через записку в подарке в «Тайном Санте», размышляю, кто же это был. — Сынмин повернул голову в сторону Ли и полностью прочувствовал его удивление, выраженное эмоциями на лице. — Что?! — вскрикнул Феликс громче, чем мог себе позволить, и Ким закрыл его рот ладонью, оборачиваясь. Многие уже смотрели на них, а Хёнджин с Чанбином и вовсе улыбались, и всё это вынудило преподавателя остановить скучную лекцию и начать монотонный диалог на тему «Почему нельзя шуметь во время учёбы». — И как, у тебя есть предположения? — пропуская большинство слов преподавателя мимо ушей, поинтересовался Ли, разделяя интерес Сынмина. — Всё, что я понял — это кто-то, с кем я общаюсь довольно хорошо, кроме тебя, Хёнджина и Чанбина. — М-да, не густо.***
Хёнджин топтался около небольшого магазинчика, вывеска которого была почти полностью засыпана хлопьями белого снега, и яркие лампы из-за этого светили более приглушённо. Он втаптывал пелену бледного снега в тротуар, когда-то разрисованный разноцветными мелками маленьких детей, что резвились здесь по пути в городской парк. Вокруг царила необыкновенная тишина, будто весь город уснул одновременно в преддверии нового года, хотя людей на улицах было достаточно. Уже сегодня все готовятся к предстоящему празднику, ведь уже завтра наступит новый день, новый месяц, новый год, и это самое время, чтобы изменить свою жизнь в лучшую сторону. Все прочувствовали атмосферу праздника, ведь иначе объяснить всеобщее умиротворение Хёнджин не сможет. На лицах мимопроходящих людей царили улыбки, кто-то звонко смеялся, кто-то стеснительно держался за руки и позволял себе лишь пару раз взглянуть на человека рядом, чтобы не смутиться сильнее, но Хвану быстро надоело рассматривать чужие эмоции. Он сейчас ждёт Сынмина, который позвал его на неожиданную, но приятную встречу, мгновенно развевая его тоску из-за отсутствия вдохновения, сам того не осознавая. Ким Сынмин по своей натуре часто являлся источником хванова вдохновения, не делая для этого почти ничего. Он просто есть, и Хёнджину достаточно этого, чтобы частенько залипать на него и продумывать тонкие детали своих будущих работ, ловя себя на странных мыслях. Портретов Кима из разных моментов его жизни у него скопилось много, но он ещё не решился показать ему ни один из них, ведь кто знает, как Сынмин отреагирует на это. Возможно, когда-нибудь, Хёнджин решится представить ему свои работы, и он будет терпеливо ждать этого «когда-нибудь». — Хён! — Сынмин появился как раз вовремя, вприпрыжку подбегая к Хвану и энергично махая ему ладонью. — Ты как? Долго ждёшь? Не замёрз? — Всё хорошо, я только что пришёл. — окидывая взглядом Кима с головы до ног, Хёнджин сделал вполне логичное умозаключение. — А ты почему без шарфа? Замёрзнешь же. — Да мне не холодно. — Сынмина пробило теплом, когда Хван снял с шеи свой вязаный шарф и накинул его на шею Кима, подходя ближе, и ему не нужны были никакие слова, чтобы понять, что его хён правда о нём заботится. — Спасибо. — Ким улыбнулся, пока Хёнджин крепко завязал шарф, проверяя, что он не доставляет никаких неудобств, и отошёл обратно. На самом деле у Сынмина была веская причина, по которой он вот так резко вытащил Хёнджина из дома (всё было добровольно), хотя Ким не сказал бы, что не сделал бы этого и без неё. Сделал бы, просто позже. Ему срочно надо определить автора той заветной записки, иначе он просто сойдёт с ума, ведь прошло уже одиннадцать дней, время тикает, а размышления ни к чему не приводят. Он планирует поговорить об этом с Хёнджином и получить от него помощь в расследовании вместе с Феликсом, и Сынмин уже чувствует себя детективом. Пока, правда, провальным. Сынмин отвлёкся на снежинку, что легла прямо на кончик его носа и тихо усмехнулся, поворачивая голову влево. Он наткнулся на изысканный профиль Хвана, что в тёмное время суток в блеске снега и свете фонарей выглядел ещё прекраснее. Ким моргнул пару раз, стараясь запечатлеть в своей памяти такую красивую картинку, раз возможности сделать это по-настоящему нет. — Кстати, что тебе подарили тогда? Мне срочно нужно было отойти, поэтому я не застал то, как ты открывал подарок. — прижавшись спиной к холодной лавочке в большом центральном парке, Хёнджин сам поднял волнующую Сынмина тему, а тот лишь улыбнулся в чужой шарф, хотя Хван этого и не заметил. — Весьма необычный подарок, там был браслет с надписью.. — только Ким хотел подобраться ближе к истине, как почувствовал что-то твёрдое, что прилетело ему в голову и тут же рассыпалось холодными крупинками, попадая в лицо. — Что за.. — Это что было? — Хёнджин тут же среагировал, хватая его за плечо и обеспокоенно заглядывая в глаза, и принялся отряхать снег с его ворота, головы и плеча, пока Ким глупо моргал глазками. Сынмин повернул голову, потирая ушибленное место и заметил маленького мальчика, что стоял неподалёку со снежком в руке и задорно хохотал, пока рядом стоящая женщина — видимо, его мать — ворчала, а затем повернулась в сторону недоумевающих Хёнджина и Сынмина и быстро поклонилась в знак извинения за своего сына, который ещё не знает, что такое манеры и главное правило в них — не кидать в незнакомых людей снежки. Ким лишь пожал плечами и махнул рукой в сторону Хёнджина, мол «Забей, всё в порядке», а Хван снова откинулся на спинку лавки, которую уже успело засыпать снегом, хотя ещё недавно они сметали его ладонями, чтобы спокойно сесть и ничего себе не отморозить и не запачкать. — Так что там про подарок? Белый шоколад, говоришь? Мне кажется, это немного банально, можно было придумать что-нибудь покруче. — заключил Хёнджин, запуская руки в карманы чёрной куртки. Сначала Сынмин нахмурился, не понимая, откуда Хван узнал про шоколад, а затем что-то в его голове медленно соединило концы с концами, и сначала на его лице появилось удивление в виде вздёрнутых бровей и распахнутых глаз, после чего оно сменилось хитрой улыбкой, хотя внутри что-то всё ещё протестовало. — Я не говорил ничего про шоколад. — Хёнджин проморгался и, кажется, понял свою оплошность, съезжая слегка вниз по лавке и пряча лицо в куртку, чтобы было видно только глаза. — Мне Феликс рассказал. — сомнений практически не осталось, и Сынмин тихо усмехнулся. — А Феликсу я тоже ничего не говорил. Хёнджин замолк на какое-то время, думая, как выкрутиться из этой ситуации и стоит ли вообще это делать, а после лишь вздохнул и признался в содеянном. — Ладно, ты меня поймал. Нравится браслет? — Хван выпрямился и взглянул на Кима, надеясь, что он не поднимет жгучую тему, находясь в миллиметре от неё, хотя шансов на это уже очень мало. — Нравится. И шоколад был вкусный. И почерк в записке красивый. — раскусил. Хёнджин отвёл взгляд вниз, на подол своей куртки и собственные колени и правда не знал, что ему нужно сказать. Отмазываться смысла нет, Сынмин не слепой и давно уже прочитал записку, а теперь всё согласовал и узнал то, что Хёнджин так долго скрывал и держал в себе. В своих мечтах перед сном и на скучных парах Хёнджин уже сто раз признался Киму чувственно, смущая его и загоняя в тупик, а затем страстно целуя и показывая их разницу в силе и кто здесь главный, а на деле получилось так, что в тупик загнали его. — Почему ты не мог просто сказать? — замечая, что Хван замешкался, Сынмин решил вытянуть из Хёнджина эти слова, ведь отступать сейчас он не собирался. — Я боялся. — честно признался Хван, всеми силами пытаясь заглушить болезненно быстро стучащее сердце. — Чего? — Твоей реакции. — Ты глупый, ты знал? — Сынмин улыбнулся, когда заметил чужой кроткий кивок и оттянул шарф, окончательно ставя красный жирный крест на их дружбе. Ким подался вперёд, расстегнул молнию хвановой куртки, и пока Хёнджин не успел ничего сообразить, схватил его за воротник тёмной толстовки, притянул к себе и накрыл чужие холодные губы своими, намереваясь их согреть. Хёнджин задохнулся от чужой решительности и тёплых губ, что сминали его то верхнюю, то нижнюю губу, а глаза перед ним были прикрыты, и Хван подумал, что Сынмин действительно выглядит как ангел, целуя его вот так просто, будто они и не дружили всё это время, а сразу перешли к чувствам, что сначала замораживали из-за неопределенности, а сейчас расплавляют, будто лава. Первые секунды Ким направлял поцелуй, а теперь проснулся Хёнджин и взял всё в свои руки, как и хотел. Он углубил поцелуй, одной рукой сжимая чужой подбородок и притягивая Сынмина ближе, сладко облизывая губы перед собой и закрывая глаза для полной отдачи ощущениям. Ким сжимал ворот толстовки в кулак, и для него сейчас стало неважно всё. Ни холодная погода, когда хочется залезть под одеяло и согреться, ни посторонние люди, ни снег, что до сих пор шёл и накрывал всё вокруг белой непроглядной стеной. Сейчас он согревался в объятиях Хёнджина, что разорвал поцелуй, придвинулся ближе и снова захватил чужие чуть припухшие губы своими, второй рукой обхватывая Кима за талию, не обращая внимания на неудобные куртки, что так хотелось снять и почувствовать человека напротив полностью, но тогда они окончательно обледенеют, а до чьего-то дома Хван попросту не дотерпит. Он не уверен, что и Сынмин сможет дотерпеть, ведь сейчас он целовал более напористо, чем в начале, не отставая за Хёнджином, но когда воздух стал заканчиваться, а силы на резкость действий потеряли обороты, Ким отстранился первым. — Холодно. — лишние слова сейчас будут не к месту, Сынмин и так понял всё, что нужно было, поэтому он снова закутался в шарф, уже забывая, что он не принадлежит ему, и взглянул на Хёнджина, глядевшего в ответ. — Пойдём ко мне? — больше Хвану ничего и не нужно. Ему нужен только Ким Сынмин. — Пойдём. — Ким кивнул и поднялся с лавки, которая пережила больше, чем парни вместе взятые, а Хёнджин встал вслед за ним и слегка застенчиво коснулся его руки. Получая одобрительную улыбку Сынмина, что буквально сверкала в жёлтом свете фонарей, Хван переплёл их пальцы и сжал его ладошку, а затем они направились в сторону дома Хёнджина. Хван не надеется на интересное продолжение вечера, но что-то ему подсказывает, что он не оставит этого мальчика, сейчас легко улыбающегося и прижимающегося к нему из-за новых ледяных порывов ветра, нетронутым.