Шастун и не понял, как очутился в спальне. Он находился будто не здесь. Нет, это не может происходить с ним. Его волокли словно безвольную куклу. Парень пытался сопротивляться, но это ни к чему не привело. Антона тащили за шкирятник, как провинившегося котёнка.
Арсений кинул парня на кровать, нависая сверху. Он прижал здоровую руку Антона над его головой и стал покрывать шею жадными поцелуями.
—Хватит! Нет! Я не хочу! —кричал Антон, пытаясь скинуть мужчину с себя.
—Заткнись, — прошипел Попов, больно кусая его в изгиб шеи.
На месте укуса появилась капелька крови и мужчина тотчас же слизнул её. Антон болезненно вскрикнула от укуса.
—Отпусти меня! — вопил Антон, извиваясь под ним.
Арсений сидел сверху на нём, зажимая коленями бока парня. Сломанная рука Антона лежала на кровати. Шастун боялся ею шевелить, мало ли что взбредёт в голову графа, а здоровую руку юноши Попов держал над его головой. Мужчина практически навалился на него, вжимая в кровать. Парень дёргал головой и ногами, стараясь ударить или скинуть с себя мужчину, но Арсения это только раззадоривало и он напирал сильнее.
—Я, вроде бы, сказал тебе заткнуться,— грубо ответил Арсений и отвесил ему сильную пощёчину.
У Антона из носа хлынула кровь, но до этого никому не было дела. Попов лишь равнодушно хмыкнул и продолжил.
Мужчина уселся ему на бёдра и схватил ткань рубашки на груди, резким движением рук разрывая её. Его взгляду открылась молочная кожа, на которой хотелось оставлять синяки и засосы. Арсений вновь зафиксировал руку Антона над его головой и припал губами к соску. Он лизнул розовую бусину, которая моментально потвердела, а потом прикусил её и оттянул. Шастун всхлипнул и выгнулся, что вызвало усмешку графа.
Мужчина моментально оказался перед его лицом и посмотрел ему в глаза, в которых застыли слёзы. Одна даже потекла по щеке. Антон обещал себе не плакать и он не исполнил обещание. Арсений прав, он-ничтожество.
—Я так и знал, сучка, что тебе нравится,— улыбнулся Попов и, быстро чмокнув его в губы, вновь спустился ниже.
Похожую манипуляцию граф проделал и со вторым соском, слушая стоны и всхлипы Антона. К ужасу Шастуна его член реагировал на ласки и от этого становилось мерзко. Он что, наслаждается тем, что его насилуют? И больше всего ему не хотелось, чтобы это заметил Попов, иначе он сгорит со стыда.
Тем временем, Арсений уже стянул с юноши штаны вместе с исподним и раздвинул его ноги, сгибая в коленях. Попов уселся между ними и стал рассматривать член парня, естественно от него не укрылось то, что он привстал.
—Какой испорченный мальчик,— приторно-сладко произнёс он.
Шастун проскулил и закрыл лицо рукой, лишь бы не смотреть в эти голубые глаза. Парень опёрся на пятки и отодвинулся от Попова. Но его моментально схватили за щиколотки и вернули на место.
—Я хотел быть изначально помягче, но ты сам не захотел,— с наигранной печалью в голосе произнёс Арсений.
Мужчина скользнул пальцами между ягодиц, касаясь колечка мышц и Антона подбросило. Парень будто пробудился и стал сопротивляться с новой силой. Шастун дёрнул ногой, ударяя Попова в спину.
—Пожалуйста! Не трогайте меня! —юноша пытался отползти и беспорядочно махал конечностями, пытаясь отстраниться от Арсения.
Взгляд мужчины моментально изменился, глаза будто потемнели. Он напряг челюсти и до боли сжал щиколотку Антона, ставя её на место. Шастун замер, со страхом в глазах смотря на него.
—Если ты продолжишь сопротивляться, то будет хуже,—холодно произнёс он и парень ему поверил.
Антон вспомнил все его угрозы. Попов мог сделать всё что угодно. Он обещал убить его команду и Олесю. Шастун не сможет это пережить. Получается, они умрут из-за него, из-за его глупости. Разве стоит его гордость стольких человеческих жизней? Нет.
Из горла Антона вырвался последний крик боли и отчаяния. А после он просто сам развёл ноги, шире в стороны, слёзы покатились с новой силой. Он постарался успокоиться и закусил губу, но от сильного стресса прокусил её. Парень отвернулся, зарывая лицо в подушку, тихо всхлипывая. Всё, он
сам прогнулся под графом. Он
сам раздвинул ноги. Попов его сломал. Арсений Сергеевич Попов победил. В очередной раз.
Мужчина улыбнулся его терзаниям, у него получилось, он добился того чего хотел. И это только начало. Арсений приспустил свои штаны, оголяя уже вставший член. Его всегда возбуждала боль других людей. Они становились такими слабыми и податливыми. А ещё интересно наблюдать за их внутренней борьбой, которая так хорошо отражалась на лицах. Это завораживало. То же самое и с Антоном, спустя столько сопротивлений он сам раздвигает ноги перед Поповым. Да, пока с угрозами. Но это только пока.
Попов приставил головку к напрягшейся дырочке. Антон задержал дыхание и весь сжался, готовясь к боли.
—Заяц, советую расслабиться. Иначе только больнее будет,— ухмыльнулся Арсений.
Антон всеми силами пытался расслабиться, но не смог. Как вообще можно расслабиться, когда тебя насилуют?!
Попов закинул его ноги себе на талию, держа руками за бёдра. Антон моментально скрестил их у него за спиной, не нарочно прижимаясь ближе. Арсений взял его за бока и сразу вошёл на половину. Антон громко закричал, сжав простыни.
Это вызвало улыбку на лице мужчины. Попову нравилось причинять ему боль, графу нравилось, что парень получает по заслугам.
Мужчина опёрся на локти по обе стороны от головы Шастуна. И стал смотреть на него. Антон выглядел потрясающе. Из носа тонкой струйкой вытекала кровь, щека припухла от удара. Растрёпанные кудри упали ему на лоб, с которого капельками стекал пот. Его зелёные глаза блестели от слёз, он широко их открыл и запрокинул голову, приоткрыв рот, замирая в немом крике.
Попов припал прямо к его припухшим от укусов губам. Поцелуй был властный, он запустил свой язык в рот парня. Антон, ожидаемо, не ответил на него, лишь скривился, но сопротивляться не стал. Уже поздно. Шастун вообще ничего не делал, лежал и всё. Это Попова конечно не устраивало. Хотелось, чтобы партнёр проявлял хоть малейший интерес. А Антон мастерски отыгрывал роль бревна, изредка всхлипывая. От этого мужчина вновь разозлился.
Попов резким движением вошёл до конца и Антон вновь вскрикнул. Мужчина двигался, вколачивая тело парня в кровать. Его член выходил практически полностью, а потом целиком входил обратно. Арсений даже не старался найти у него простату, поэтому Шастун не получал и малейшего удовольствия от процесса. Он просто плакал и кричал от боли. Член парня быстро опал, больше с ним не нежничали. Его насиловали ещё минут десять, после чего Арсений кончил прямо внутрь парня.
Сделав ещё пару толчков он вышел. Из растраханной дырочки вытекала сперма перемешанная с кровью. Было ожидаемо, что Попов его порвёт. Парень лежал, боясь пошевелиться. Он просто смотрел в потолок и еле дышал. Ему казалось, что он не заслуживает этого, но судьба, как мы все знаем, злодейка. Может Арсений прав насчёт бога? Или господь его покарал? Он не знает... Больно. Обидно. Плохо.
Арсений ничего не сказал, лишь кинул на парня равнодушный взгляд и, застегнув штаны, вышел из комнаты.
***
Граф направился в свой кабинет. Он находился на втором этаже. Первый этаж, можно сказать, был гостевой. Там находились столовая, кухня, зал, три гостевые спальни, ванная, кладовая. Конечно, гостей у него было не так много, но комнаты остались ещё со времён отца.
Одну из них он отдал Матвиенко. Сергей всё ещё считался рабом Арсения, он не даровал ему свободу. Просто мужчина был очень приближён к Попов, поэтому получал некоторые бонусы от хозяина. Например, он мог себе позволить свободно ходить по всей территории дома, есть хорошую еду, также он был хорошо одет.
Они познакомились очень давно. Сергей Попов так же, как и Арсений объезжал свои владения самостоятельно и с определённого возраста стал брать с собой сына. Чтобы на своём примере показать, как это работает и как нужно обращаться с рабами. На одном из таких обходов Арсений заметил мальчика, который помогал своему отцу чинить крышу. Ему было лет десять, примерно столько же сколько и Арсению в то время. Он поразил Попова младшего своим трудолюбием и выполнению такой работы в столь юном возрасте. Графский отпрыск же никогда ничего не делал руками, всё делали слуги. Он лишь учился и занимался разным видам боевых искусств. Никаких игр и развлечений, потому что он -будущий наследник. Так ему говорил отец, а за непослушание и попытки бездельничать порол. Отец заметил, что его сын засмотрелся на пацанёнка и предложил его забрать. Сергей Попов уже планировал представить рядом с сыном его личного слугу, а тут, как раз этот крепостной под руку подвернулся. На это предложение Арсений быстро согласился. Единственное, что его разозлило это то, что мальчик плакал. Почему-то он очень сильно расстроился, что уезжает от семьи с Поповыми. И конечно, маленький граф принимал это на свой счёт и сильно злился. Неужели с ним так плохо жить? На слёзы и мольбы пацанёнка и его родителей оставить его дома, Арсений лишь гордо вздёрнул носик и фыркнул. Ишь какой, не хочет он. А потом он заметил, что мальчик не переставал плакать в течении двух дней и попросил одного из слуг высечь его за это. Попова младшего это очень раздражало. После этого пацанёнок стал шугаться, но зато перестал плакать и слушался беспрекословно. Это Арсения порадовало. Так они и выросли вместе. Граф продолжал гордо держать дистанцию, но Сергей Борисович стал приближённым и уже столько лет, бок о бок, они идут с Поповым. Матвиенко несёт ему верную службу, очень полезный человек.
По лестнице граф поднялся на второй этаж, который мог посещать только он и Матвиенко. Слугам и гостям заходить туда запрещалось. Там располагалась личная спальня Арсения, его кабинет, библиотека, хозяйская ванная и гардеробная. Горничным туда разрешалось ходить только в определённые дни, для уборки.
Также в доме был подвал, тот самый в котором сидел Антон. Его прозвали "пыточной". Все прекрасно знали, что Арсений очень строго обращается с крепостными, да и вообще с людьми. Те кто плохо работали, отрицательно отзывались о Попове, перешли ему дорогу и так далее, попадали в подвал. Там он мучил их самыми изощрёнными методами. Сование иголок под ногти, окунание в кипяток, снимание скальпа на живую, сдирание кожи, разрезание тела на куски и многое другое. Графу нравилось наблюдать за страданиями жертвы, как они кричат от боли и просят о пощаде. Чувство собственного превосходства и садизма очень сильно подкупали Арсения. Даже ходили слухи, что он вампир или каннибал, мол, потом он выпивает кровь своих жертв и съедает их. Но это больше похоже на байки, хотя кто знает.
Шастуна должна была ждать такая же участь. Но потом Попов передумал. Он понял, что парень будет мучиться несколько часов, это слишком мало. Нет ничего хуже моральных страданий, самоедства и бессилия. Так Антон сможет промучаться долгие месяцы. Пока не надоест Арсению своим присутствием.
—Матвиенко! — крикнул Попов и сел на кресло.
Слышимость в поместье была хорошая. Его голос эхом отдался от каменных стен, разносясь по комнатам. Мужчина знал, что Сергей где-то на втором этаже. Здесь ему запрещалось посещать только личную ванну Попова. А так, скорее всего он в библиотеке. В коридоре послышались быстрые шаги и в кабинет вошёл невысокого роста мужчина в костюме.
—Да, Арсений Сергеевич? — спросил он, подходя к столу.
Попов, вальяжно раскинувшись на кресле и положив руки на подлокотники, начал говорить.
,
—Шастуну лекаря пошли, пусть осмотрит его полностью, потом мне доложи, — размеренно произнёс мужчина.
—Слушаюсь, — кивнул Сергей и удалился.
Арсений откинул голову на спинку и прикрыл глаза. Ему определённо понравилось заниматься сексом с Антоном. Да и вообще сам парень был неплохой. Попов улыбнулся своим мыслям.
***
Юноша так и продолжил лежать, не поднимаясь и не одеваюсь. Он просто смотрел в потолок, не меняя позу, весь в крови, синяках, слезах и чужой сперме. Ему теперь всё равно. Его больше нет.
"Он больше не живёт..."
