***
Турбо бродил по плацу около широкого крыльца школы, пиная пыльным кроссовком тонкий слой снега. Наконец, толкнув тяжелую дубовую дверь, на порог стали вываливаться бывшие одноклассники. Кто-то пролетал мимо, какие-то девчонки приветливо кивали, некоторые пацаны подходили, жали руки, уходили... А Ландыш все не было. Ни через пять минут, ни через пятнадцать. Туркин снова навернул круг по плацу, глядя на дверь. На пороге спустя полчаса появился Жорик. Он поправил галстук, на ходу натягивая рукава пальто, и завернул за угол. Валера прибавил шаг и уже на повороте резко хлопнул его по плечу, останавливая. Жорик дёрнулся, развернулся в испуге. – Обделался? – Туркин? – Вот и познакомились. Ландыш где? – Говорят, заболела. – Кто говорит? – Марина Сергевна говорит, кто... – Ты мне не огрызайся! – замахнулся на него Валера. Жорик сжался. – Давно болеет? Жора нервно почесал нос. – Да дня три. Я ей звонил, домашку давал, нос у неё забит, говорит, выйдет не скоро. Турбо привычно покусал сжатые губы. – Домой, говоришь, звонил, нос забит... Номер давай её. Жорик полез в портфель, порылся в его содержимом. Вытащил маленькую потрепанную записную книжку, переписал на тетрадный листок номер телефона Дамаевой и протянул Турбо. – И пять копеек, – кивнул тот. – Пять?! – Ещё вопрос, и пятнадцать будет, – Туркин схватил бывшего одноклассника за шкирку и потащил его за собой. – Куда? – запаниковал Жора, даже боясь вырваться. – Со мной, – Турбо втащил его в будку телефона-автомата. Накрапывал дождь. – Звони. Одноклассник округлил глаза: – А я-то чего? Щелбан заставил замолчать и набрать номер. – Здрасти, Шамиль Дамирович. Это Жора. А Лана дома? – Нет, на Таити, дебил... – закатив глаза, прошептал Туркин. – Конечно, – отозвался на том конце провода отец девушки. – Где ещё болезной быть. – Можете её к телефону позвать? Когда из динамика послышались шаги и голос Ландыш, Валера вырвал из рук Жорика трубку, махнул ему (свали!) и тихо заговорил: – Ланка? Это я... Сердце больно ударилось о грудную клетку, ладошки, сжимающие телефон, вспотели. Лана оглянулась на зал. Отец собирался на работу. – Слышу. – Злишься на меня? – Нет. – Ты болеешь или отец дома запер? – Второе. – Я что-нибудь придумаю, слышишь? Вытащу тебя. Ландыш зажмурилась, водя пальцем по динамику. – Не хочу осложнений заработать. Ещё заражу. Он понял. Уткнулся лбом в холодный метал таксофона. – Я всё равно придумаю что-нибудь. – Не могу больше говорить, горло... Пока, Жорка. Турбо повесил трубку и вышел из будки. Жора всё это время стоял рядом. – Ты че уши греешь? Тебе мало за этот год их надрали? – и демонстративно толкнув его плечом, пошел дальше по улице. Жорик ломанулся за ним. – Туркин, стой! Вы тогда с тем пацаном... Ну... Как бы... Валера сунул руки в карманы штанов, сплюнул в сторону и смерил прилипалу усталым взглядом. – Отсутствие Дамаевой плохо складывается на твоём словарном запасе. Жора опустил голову. Слова подбирал. Соображать надо было быстрее. – Туркин, да я просто... С вами, с пацанами хочу. С губ Турбо сорвался истерический смешок. – Все-таки сильно Электроны тебе в фанеру прописали, да? – и шагнул на одноклассника, щуря глаза. – Хотеть ты будешь Машку за ляжку, а пацанская жизнь – не твоё. Он снова направился дальше, но Жорик и не думал отлипать: – Да я ж всё знаю! Я этим электронам ни копейки не отстегнул! – Ну молодчик, так держать, – не сбавлял шага Валера. – Не отстегивай дальше. – Туркин! Турбо зарычал и резко остановился, от чего Жора врезался в его спину. – Так, Жорик, только из-за глубочайшего уважения к вашей с Ланой дружбе с горшка я щас тебе не пропишу в жбан и не заберу последние гроши. Не ходи за мной! Домой пиздуй, партия в шахматы стынет. Всё! Сбор был объявлен на коробке. Валера медленно брел по своему району, шел к площадке окольным путем, чтобы все же на мельтешить около дома Ландыш. Пробрался через гаражи, вывернул через подворотню и вышел к коробке. Пацаны медленно подтягивались с разных сторон. Турбо глядел себе под ноги, обходя мелкие лужи, пока в нос не ворвался запах сигарет. Повернул голову. За ограждением коробки шкерился Маратик. Услышав его шаги, младший Суворов подскочил, но сигарету спрятать не успел. Сначала получил щелбан, затем сигарету отняли. – Ты че, мелочь, самый умный, что ли? – А ты? – раздалось сзади. Туркин обернулся. Сунув руки в карманы и расставив ноги на ширине плеч, над ним возвышался Адидас. Взгляд его был направлен аккурат на дымящийся бычок в пальцах Валеры. – Чему мелкого моего учишь? Маратик замер. Сейчас ему прилетит!.. – Нервы, Вов, – Турбо смял окурок в пальцах и пульнул его в сторону. Вова прищурился, понимающе вздернул подбородок. – Нервы. У меня тоже нервы. Но режим не нарушаю, – он огляделся, охватывая взглядом собравшихся пацанов. – Стройся! Воспитывать будем. Из кучки парней рандомно были выбраны четверо, в том числе и без вины виноватый Турбо. Прилетевший удар сдержал стойко, как и последующий приказ старшего – навернуть со всеми пацанами пятнадцать кругов вокруг коробки. Маратик ускорился, поравнялся с Валерой и сбивчиво задышал: – Благодарочка, что перед братом не спалил. – Кушай, не обляпайся. – Да ладно, Турбо, если че, можешь на меня положиться. Турбо тяжко выдохнул, подтолкнул мальчишку в плечо: – Беги, скорлупëнок, – и вдруг задумался. Спустя круг нагнал его: – А хотя погоди, есть одна тема. Жорик уверенно вышагивал в сторону коробки. Пацаны уже пробежали десять кругов, кто-то выдохся, но из строя не выбивался – чревато было. Выхватив глазами высокую фигуру Туркина, Жора его окликнул: – Динамо бежит? Турбо глаза округлил, воровато оглянулся, выбился из строя, подлетел к однокласснику и отвесил ему леща. – Ты че, совсем отбитый? Ты че забыл тут?! Адидас склонил голову, приглядываясь, и гаркнул на всю площадку: – Турбо? Что там? Валера громко крикнул в ответ: – Да вот уважаемому дорогу указывал! – и склонился к Жорику, зашипел по-змеиному: – Вали нахер, пока цел. Но сваливать тот и не думал, да и Вова уже поравнялся с ними обоими. Смерил недоверчивым взглядом паренька и кивнул Туркину: – Что за ком с горы? – Он... – Я, – перебил Жора, – к вам, к пацанам хочу. Пришиваться пришёл. Турбо тихо замычал, закатывая глаза.***
Маратик в сопровождении Сена шагал к пятиэтажке, где жила Дамаева. Мальчишка сам по себе был отзывчивый, в свои двенадцать хорошо понимал, что значит: «пацаны мне все и я все пацанам». Да и косяк свой перед Турбо понимал, поэтому с легкостью отправился по его просьбе разведать обстановку. Есть ли рядом с Ланиными окнами пожарная лестница или соседние балконы, просканировать все, все возможные варианты, как можно забраться на эту башню к советской Рапунцель. Уже стемнело, от того так четко было видно ярко-огненное зарево. За квартал до дома Ланы в нос ворвался запах гари, и Марат вместе с Сеном переглянулись и резко стартанули вперед. Несколько окон второго этажа были охвачены огнем, соседи уже толпились во дворе, верещали старушки, плакал какой-то ребенок, матерились мужики, доносились крики: «Звоните в пожарку!». Резкое дребезжание звонка в дверь развеяло тяжёлый сон Ландыш, уставшей и заплаканной. Широко раскрытые глаза сначала вперились в потолок комнаты, затем увидели ярко-рыжие всполохи за окном. Они подбирались прямо к подоконнику. Осязание вернулось через пару секунд, и девушка закашлялась. Надрывная трель продолжалась, как и лай пса, и стуки по двери, и крик соседки. – Шамиль, Дина! Вы здесь? Лана подскочила с дивана, не успев даже ничего сообразить, и побежала в коридор. По привычке толкнула дверь и тут же вспомнила, что отец запер ее на все замки. – Теть Гуль, вы? Соседка, сжимая в отворотах своего пальто котенка, узнала голос младшей девчонки: – Горим, Ланочка! Быстрее документы хватай и выбегай! – Я... Я не могу дверь открыть! Меня папа запер! – Ох, господи! – тетя Гуля запаниковала. – Закрой дверь, где дым идет! Я сейчас, сейчас! Пожарные уже едут! Достанем тебя, девочка! Только не бойся! Маратик уже бежал к подъезду, когда Ланина соседка вылетела с котом в руках из дверей и попала под его допрос: – Тетенька, там девочка с третьего этажа, Ландыш зовут, она где? – Взаперти, ребята! Спасать надо! – Что случилось-то? – доносилось в округе, и осведомленные отвечали: – Земфира дура, белье над огнём сушила! Маратик переглянулся с Сеном. – Дверь ломать будем? – предложил Сено. – Сами загнемся! Два этажа заволокло едким дымом, сизый туман выедал глаза. Сирен пожарных еще не было даже слышно. А огонь, объявший второй этаж, неумолимо распространялся на третий, как раз ставя под неминуемую угрозу квартиру Ландыш. Земфира, виновница пожара, с этажа ниже, заснувшая и оставившая белье сушиться над газовой плитой, сидела на скамеечке и утирала слезы, наблюдая, как из окна ее квартиры пляшут острые языки пламени. Взбудораженные соседи сновали на безопасной территории, кто-то охал, кто-то шипел проклятиями. Лана же металась по квартире, натягивая первые попавшиеся вещи. Джеймс бегал за ней, пугливо озираясь по сторонам и шарахаясь от закрытой в комнату двери. – Тише, Джейми! – трясясь от страха и безнадеги, успокаивала питомца девочка. – Мы же вместе, мы выберемся! Что-то бабахнуло. Она взвизгнула, схватила алабая за ошейник и побежала с ним в зал. Там был балкон. Лана толкнула вперед дверь, и в лицо ворвался освежающий ветер, давая возможность нормально дышать. Мелкие снежинки впивались в лицо, приводя в чувство. Девчонка судорожно оглядывалась, соображая, что же дальше, пока не услышала мальчишеский голос снизу. – Лана! Ты же Лана? – Д...да! – быстро закивала Дамаева, трясясь то ли от холода, то ли от страха. – Мы тебя вытащим, слышишь? Не дрейфь! Пока языки пламени уже облизывали окна спальни, а вдалеке слышался вой пожарных мигалок, Маратик взбирался по пожарной лестнице к соседнему от Ланиной квартиры балкону. Лана сидела на корточках, вжавшись в шерсть пса, с испугом наблюдая, как один мальчишка лезет к ней на помощь, а другой, постарше, сорвался куда-то так, что одни пятки засверкали. – Не боись! – кричал Марат. – Я уже близко! Валера, не раздеваясь, завалился на кровать, отвернулся к стене и ждал вестей от пацанов. – Я сегодня договорилась с начальством насчёт тех двух домов. Так что завтра уже пойдёшь со мной убираться, – сообщила мать, заходя в комнату, и её тут же буквально чуть не снесли с ног. Она даже возмутиться не успела, слова вставить. Сено и сосед Ренат ввалились в комнату Туркина. Сено был не в состоянии нормально отдышаться, затараторил ничего не понимающий Ренат: – Валерон! Тут тебя... Там это... У твоей девчонки квартира горит. – Маратик её с балкона достать пытается! – добавил Сено. – Блять, Ланка! Турбо подорвался с кровати, кинулся к материнской кровати, сорвал с неё широкое покрывало и одеяло и вылетел следом за пацанами. – Ты куда покрывало-то! Э! – заорала вслед ему мать. Чудом не поскользнувшись на перекладине, Суворов-младший перевалился через ограду балкона и достиг наконец Дамаевой. – Погнали, давай руку, только аккуратно! – А пес?! – Сначала тебя спущу, потом займусь им! Не дрейфь! – Я его не брошу! – Не глупи! Если тебя не вытащу, ты ему уже не поможешь! – Я без него не полезу, сказала! – Что за упрямую девку себе Турбо отрыл, а? – в сердцах сплюнул Маратик. Ландыш не понимала. – Какой Турбо? Туркин, чуть не спотыкаясь, в этот момент долетел к дому быстрее локомотива. Отдышавшись, он хлопком по плечу отблагодарил Сено и вскинул голову вверх. – Маратка! Марат взглянул вниз. – Ну вот, твой же рыцарь? Лана перевесилась через перила. Валера уже расправлял с двумя другими пацанами темное покрывало прямо под ее балконом, наматывая концы на руки. В комнате опять что-то бахнуло, заставив девчонку пригнуться испуганно. – Ланка! Прыгай! Прыгай, не бойся, мы поймаем, слышишь?! В голосе Турбо было столько страха и волнения, что у него тряслись руки. Ответственность свою и пацанов он понимал. – Прыгай! – скомандовал ей Маратик. – Пса твоего на себя беру. Надеюсь, он у тебя умный? Ландыш уже ничего не соображала. Запах гари окутывал всю хрущевку, выедал глаза, врывался в носоглотку. Вариантов не было. Времени на раздумья – тем более. Пока сирены заливали округу тревожными возгласами, спасатели из шлангов топили огонь густой пеной, Марат взгромоздил на себя алабая, который как сам мальчишка весил. Тот вцепился лапами в его куртку и испуганно озирался, пока Суворов пробирался с ним на соседний балкон. – Лучше б котенка завела, ей богу! – ругался себе под нос Маратик, еле выдерживая собачий вес и сохраняя равновесие. Лана же перевалилась через ограждение, зажмурилась и, мысленно сосчитав до трех, прыгнула вниз. Полет был недолгим, но ей казалось, что прошла целая вечность. Сердце замерло и упало куда-то в пятки, в ушах засвистел ветер с ужасной силой. И, приземлившись в покрывало, не сразу смогла открыть глаза. Пацаны поймали, еле удержали её и рухнули на землю, приняв весь Ланин вес на себя. Снег смягчил удар. И только когда уже ставшие родными руки крепко прижали Лану к груди, в которой бешено колотилось сердце, она подняла голову. Весь мокрый, трясущийся Туркин обнимал ее, сидя на коленях, кутая ее в свою куртку и в испачканное покрывало. Ощутив, как все эмоции потянулись вниз, Лана вцепилась пальцами в шею Туркина и разревелась. – Ребята, спасибо вам... Спасибо! – Псина твоя жива, доставлена в целости и сохранности! – обрадовал девчонку Маратик. Ландыш вскочила на ноги, бросилась обнимать и его. – Спасибо, спасибо! – на радостях даже расцеловала Марата в обе щеки. – Ты настоящий герой! Маратик, довольно улыбаясь, посмотрел на Валеру: – Слышал? Я герой. А если серьезно, Турбо, в гробу я видал эти сигареты, вообще не равноценный обмен! – Цыц, цыпленок! Когда во двор влетела отцовская «Волга», и из нее высыпали Шамиль Дамирович и Дина, Лана сидела на лавочке в окружении Марата, Сена и Турбо. Плечи ее были накрыты курткой Туркина, в руках был термос Сена и вафельная трубочка со сгущенкой от Маратика. Отец не знал, куда смотреть – на обугленные кирпичи хрущевки и причитающих соседей, круживших возле пожарной машины, или на младшую дочь в окружении трех малолетних бандитов. – Что... Что здесь произошло? – пробасил Дамаев и бросился чуть ли не с кулаками на универсамовских. – Вы что натворили, мрази малолетние?! – Эй, дядь, полегче! – быканул в ответ Маратик, выбежав перед своими пацанами. – Тебя ещё не спросили, сопляк! – А вот хамить не надо, – прорычал Турбо. Он вскочил, задвинул Марата себе за плечо и теперь возвышался перед отцом Ландыш: – Вы заперли дочь в квартире, и если бы не этот сопляк, как вы выразились, она бы сгорела заживо. Кто из нас зверьё, м? Глаза Шамиля Дамировича бегали по его уверенному лицу, во рту пересохло. Новость ударила по голове похлеще мешка, руки мужчины дрогнули. Джеймс, все это время лежащий калачиком около ног младшей хозяйки, вскочил на ноги и подбежал к нему. – Иди сюда, Лана, – мягко попросил Дамаев дочку и протянул руку. – Идем... Лана взглянула на мальчишек, затем прямо в глаза Турбо. Тот только моргнул, мол, шагай, не усложняй ситуацию. И она поплелась к отцу, прихрамывая на левую ногу. Шок отпускал, и все тело начинало напоминать о полёте в четыре с половиной метра. Шамиль обхватил аккуратно дочку за плечи, скинул демонстративно куртку Туркина, бросил ему в грудь, с себя снял пальто и покрыл им Ланины плечи. Дина, все это время стоявшая ни живая, ни мертвая, побежала за ними. – Где они жить то будут, в угольках этих? – задался риторическим вопросом Сено. – Пап, где мы жить то будем?.. – повторила тот же вопрос Дина, глядя на испуганную сестренку и отца. – Ладно я... на работе могу пару дней ночных дежурств взять... А вы с Ланкой? Шамиль Дамирович прижал к себе Ландыш. – Придумаем что-нибудь. К Олегу поедем, – припомнил он своего друга-коллегу и покосился на троицу пацанов. Они стояли особняком и смотрели на них. Вся злоба мужчины куда-то исчезла. Ее заменил страх. Страх того, что из-за своей радикальности он сегодня мог потерять дочь. Поэтому голос его смягчился, он кивнул универсамовским: – Сгиньте отсюда, не отсвечивайте. Ещё на вас подумают. Те переглянулись. – Это на его языке спасибо, – объяснил Турбо пацанам. Как только он вернулся обратно в барак, мать, уже бывшая навеселе, поднялась из-за стола и уперла руки в бока: – Ну и кто у тебя там горел? Ты что с покрывалом сделал, твареныш?! Тяжёлый взгляд сына пригвоздил её к месту, даже Вовчик, опасающийся в последнее время гнева пасынка, икнул и решил спасать вечер: – Ниче, успокойся, мамулик. Постирает и всего делов! Че ты кипитишься?.. У него там всякие Ланки-Светланки... Последнее было явно лишним. Турбо резко склонился к столу, хлопнув ладонями по скатерти так, что и выжившие бокалы, и давление Лидии, и сам её любовник подскочили. – Слышь ты, ублюдок! Даже имени её произносить не смей, ты понял?! Вовчик сглотнул, провожая Валеру взглядом до его кровати. Только тогда снова вякнул: – О, это серьёзно, Лидусик! Твой сынуля влюбился! Молчим, молчим, Валерчик! Что мы, не понимаем, у нас вот тоже любовь! Правда, мамулик? Турбо зарычал. У него просто не было сил. Он пододвинул шкаф так, чтобы даже не осталось к его кровати ни прохода, ни щелочки. Стало мрачно, как в склепе. Парень снова отвернулся к стене, кутаясь с головой в одеяло. Руки пахли смогом и Ланой. Так страшно, что эти два запахи могли составлять одно целое... Единственное, что утешало, – тоненькая ниточка надежды, что он вырулит, выстоит, добьётся, чтобы снова видеть Ланку...