Принципы продуктивного рабочего собрания

Их короткое путешествие от кофейни до парковки было, скорее, похоже на спринт: прикрывая головы портфелями и подгоняемые дождём, они достигли безопасного и сухого пространства салона машины за рекордные три минуты, но даже этого времени хватило, чтобы слегка промокнуть. Фэн Синь включил обогреватель и на мгновение прикрыл глаза, когда поток тёплого воздуха коснулся его мокрого лица. Дождь усиливался, тяжёлые капли барабанили по крыше машины и стёклам, создавая мнимое ощущение нахождения в интимном водном пузыре. Му Цин ёрзал на пассажирском сидении, пристёгивая ремень безопасности и поправляя одежду. Приподняв веки, Фэн Синь скосил взгляд на Му Цина, наблюдая, как он возится с влажными прядями волос, пытаясь привести себя в порядок. Фэн Синь с трудом подавил желание протянуть руку и коснуться этих длинных, мягких прядей; Му Цин редко разрешал прикасаться к его волосам и портить причёску. В голове Фэн Синя мелькнули воспоминания об их встрече в переговорке. Он ненадолго завис, прочерчивая параллели между образами этого Му Цина и его полностью мокрой, разгорячённой версии. Как жаль, что тогда было слишком темно, чтобы разглядеть и запечатлеть в сознании все пикантные детали, однако даже без этого мысли о том, как мокрая кожа и ткань ощущались под кончиками пальцев, послали волну тепла прямо вниз живота Фэн Синя. Он прикусил щёку изнутри, чтобы отогнать эротические фантазии, контролируя порыв. Му Цин поймал взгляд Фэн Синя и вопросительно приподнял бровь. — Чего пялишься? Нравится? — его слова сочились сарказмом. — Нет, — тут же ответил Фэн Синь, нахмурившись, — ты как мокрая кошка. Му Цин издал раздражённый звук и закатил глаза. — Ты себя видел? Что-то среднее между макакой и киангом. — Что? — от такого сравнения Фэн Синь чуть не задохнулся от возмущения, — ты охренел? Что это за сравнение такое? Почему, например, не тигр? Му Цин издал смешок — кажется, его повеселил вопрос Фэн Синя. — Ну да, ну да… Тигр, — его тон был насмешливым, и он, очевидно, боролся с ещё одним приступом смеха, — ещё что скажешь? Му Цин вальяжно облокотился о подлокотник и повернулся корпусом в сторону Фэн Синя, скользя по нему взглядом, совершенно не скрывая дьявольских огоньков, пляшущих в нефритовой тьме его глаз. — Да пошёл ты, — заворчал Фэн Синь, борясь с иррациональным желанием прикоснуться к Му Цину. Медитативное постукивание дождя действовало на него совершенно не умиротворяюще, хотя, возможно, дело было не в дожде, а в близости одного соблазнительного поганца. Му Цин весело прищурил глаза, наклонив голову набок: — А что не так? Ты же тоже сравнил меня с животным, я просто высказал свою ассоциацию, — он равнодушно пожал плечами. — Да, сравнил, но не с обезьянами и лошадьми, а с кошкой! Кошки хотя бы милые, — возмутился Фэн Синь. Он вбивал в навигаторе адрес многоквартирного дома, который знал слишком хорошо, несмотря на тот факт, что ни разу не был в апартаментах Му Цина, хоть и подвозил его несколько раз при разных обстоятельствах. — Хочешь сказать, что я милый? — Му Цин изобразил удивление, поднимая брови. Он достал из портфеля гигиеническую помаду и ловким движением увлажнил губы. Фэн Синь наблюдал за этим коротким действием со смесью неприязни и странного очарования. «Так вот почему у него такие мягкие губы…», — подумал он, чувствуя себя слишком завороженным этим лёгким блеском, подчёркивающим изгиб губ Му Цина. — Конечно, нет, ты отвратительный, — он, наконец, ответил на вопрос, сердито нахмурился и завёл мотор. Стеклоочистители начали активно работать, борясь с потоками дождевой воды на ветровом стекле. Полумрак в салоне слегка рассеялся, когда ковёр из капелек безжалостно схлопнулся, позволяя тусклому свету фонарей проникнуть в замкнутое пространство. В салоне было уже достаточно тепло, поэтому Фэн Синь расстегнул пуговицы своего пальто, отмечая, что Му Цин последовал его примеру. Фэн Синь повернул руль, ведя машину по полупустой парковке. — Взаимно, — пробормотал Му Цин и по-хозяйски потянулся к панели, чтобы выбрать радиостанцию. Фэн Синь никак не прокомментировал его действие, без боя смиряясь с захватом своей стереосистемы. Его музыкальные вкусы были слишком размыты, чтобы пытаться их отстаивать. В конце концов, что такое мог включить Му Цин, чтобы это ему не понра… — Боги, что это за дерьмо? — он сморщился, словно почувствовав запах прокисшего молока, — что это за музыка такая? Му Цин закатил глаза, а потом покосился на Фэн Синя, недовольно цокая. Его пальцы размеренно стучали по подлокотнику, повторяя ритм отвратительной музыки. — Современная. Слишком стар для такого? — его губы растянулись в насмешливой ухмылке. — Причём тут возраст и качество музыки? — Фэн Синь всего на мгновение отвлёкся от дороги — ради того, чтобы метнуть на Му Цина полный возмущения взгляд. — И вообще, мы с тобой ровесники, если ты забыл. — Однако ворчишь как дед и жалуешься на музыку ты, а не я. Му Цину не нужно было концентрировать внимание на вождении, поэтому он мог позволить себе пялиться с лукавой улыбкой, словно его позабавила даже такая по-детски глупая возможность, как выиграть поединок в «гляделки». Тот факт, что его оппонент был нейтрализован столь тривиальными и объективными обстоятельствами, как безопасность на дороге, его не волновал. Фэн Синь пробормотал что-то подозрительно похожее на «иди в задницу», и его машина наконец покинула парковку и встроилась в ровный поток других автомобилей, ползущих по автомагистрали. Из-за ливня колонна двигалась медленно, напоминая стаю разноцветных мерцающих улиток. Фэн Синь рулил аккуратно, его взгляд был сконцентрирован на затуманенном, мокром асфальте. Впереди фары других автомобилей создавали театр теней на пляшущих каплях дождя, прилипших к ветровому стеклу. Они сливались в калейдоскоп света и воды, в котором отражался тусклый городской пейзаж. Слева и справа от машины существовал многогранный мир: магазины с яркими вывесками, искажённые дождем, кафе с размытыми фигурами людей за окнами и силуэты прохожих, спешащих скрыться от грозы под козырьками заведений или шляпками зонтиков. Фары встречных машин мерцали, создавая иллюзию звёзд, падающих в глубины ночного океана. Стройные ряды уличных фонарей прокладывали тропу сквозь темноту, словно маяки, направляющие заблудшие корабли. Внутри машины на какое-то время повисло молчание, разбавленное шумом дворников, беспрестанно ведущих борьбу с натиском дождя, и звуком музыки из колонок. — Ммм… — пробормотал Му Цин, продолжая лениво отбивать пальцами ритм мелодии, — чувствую, мы тут надолго. Лучше бы я поехал на метро, — его голос был скучающим. — Ну и сидел бы там сейчас с мокрой жопой. Ты же видишь, какой ливень, — нахмурился Фэн Синь, ощущая раздражение от того факта, что Му Цин смеет ныть и жаловаться. Фэн Синь был убеждён, что больше всех тут страдает он, ведь ему приходится терпеть не только пробки и ужасную музыку, но и самого Му Цина. А это подвиг, достойный по меньшей мере геройского ордена. Он слегка повернул руль, перестраиваясь в потоке автомобилей. — Я и так сижу, как ты выразился, «с мокрой жопой», — Му Цин пожал плечами равнодушно, — так что невелика разница. Фэн Синь бросил на него быстрый взгляд, пытаясь понять, шутит он или нет. Хотя, шутки и Му Цин — это не то, что слишком вязалось в голове. Благодаря пробке, он мог позволить себе ненадолго отвлечься и опустить взгляд вниз, словно пытаясь через материал сидения просканировать задницу Му Цина. Ах, да, в отличие от его собственного, пальто Му Цина было коротким, поэтому у него действительно были все шансы немного намочить ткань брюк во время их короткого спринта до парковки. Фэн Синь не смог удержаться от ухмылки — мысль о том, что этот засранец испытывает дискомфорт, пусть и по такой банальной причине, действовала на него странно бодряще. — Ты ухмыляешься, — от Му Цина не скрылась ухмылка Фэн Синя, — думаешь, это так весело, да? — он сложил руки на груди и нахмурился. — Да, — беззастенчиво согласился Фэн Синь, и уголки его губ потянулись вверх ещё сильнее, превращаясь в полноценную, довольную улыбку. После нескольких минут молчания и монотонного скольжения в пробке, эта короткая словесная перепалка подействовала на него стимулирующе. Му Цин закатил глаза, разочарованно вздыхая, а потом несколько мгновений сверлил его взглядом, недовольно поджав губы; а затем резко нажал на кнопку стеклоподъёмника. Стекло со стороны Фэн Синя резво опустилось, и капли косого дождя захлестали по его довольной физиономии. — Идиот! — восклицание Фэн Синя прозвучало скорее удивлённо и испуганно, чем возмущённо. Очевидно, он не мог предугадать эту по-детски глупую и одновременно опасную выходку. Он резко оттолкнул руку Му Цина, захватывая кнопку стеклоподъёмника и заставляя окно закрыться. — Ты совсем ненормальный? Хочешь, чтобы мы попали в аварию? — Фэн Синь нахмурился; его лицо и левая сторона торса стали мокрыми от дождя. — Мы ползём в пробке со скоростью черепахи, — невозмутимо ответил Му Цин, — чтобы попасть при таких условиях в аварию, нужно быть особенно одарённым, — он слегка прищурил глаза, скользя взглядом по блестящему от дождевой воды лицу Фэн Синя и его мокрой одежде. Красно-жёлтые огоньки фар множества автомобилей играли на светлой коже Фэн Синя, окрашивая её в золотистые тона. Его мокрая чёлка прилипла ко лбу, поэтому он сделал резкий, раздражённый жест, расчёсывая пальцами пряди волос назад. Воротник мокрой рубашки холодил кожу, неприятно касаясь шеи. «Просто отвратительно!» — Это, конечно, не «мокрая жопа», но, думаю, что ты тоже теперь можешь насладиться дождём, — Му Цин подвёл итог своей маленькой мести. — Боги, какой же ты придурок, — простонал Фэн Синь, подавляя желание уткнуться головой в руль и в полной мере предаться негодованию. Однако, несмотря на порывы, он продолжил внимательно следить за дорогой, лишь изредка бросая недовольные взгляды на засранца справа. Откуда-то зазвучали автомобильные гудки, — кажется, кто-то в потоке машин пытался разрешить локальные разногласия — тщетные попытки, учитывая, что все участники этой «процессии» находились в одной лодке (практически в прямом смысле). Взгляд Фэн Синя скользил по постовому, стоящему на перекрёстке. Бедолага, закутанный в дождевик, изо всех сил старался регулировать движение, яростно размахивая жезлом. Вот кому было действительно несладко. Му Цин вместо ответа лишь довольно развалился в пассажирском кресле, вытягивая ноги. Он выглядел как человек, который наслаждается выигранной битвой, и его, кажется, не волновал тот факт, что «битва» скорее похожа на шалость, чем на реальную месть, однако Фэн Синю было достаточно одного его самодовольного вида, чтобы попасться на крючок. — Ты прямо раздулся от самодовольства, смотри, не лопни, — проворчал он. Вся колонна автомобилей остановилась перед светофором. «Две минуты», — огорчённо подумал Фэн Синь, смотря на то, как таймер светофора отсчитывает время остановки. — Ну а почему бы и нет? — Му Цин поднял бровь. — Ты теперь как мокрая курица, очень приятная картина, — он слегка наклонил голову набок, кривя губы в лукавой улыбке. Фэн Синь повернулся всем корпусом, сердито глядя на Му Цина, словно желая испепелить его на месте. — Ты специально меня бесишь? — Да, — тут же ответил Му Цин, даже не споря. Фэн Синь издал низкий ворчащий звук, напоминая большого, недовольного пса. «Ну что за придурок?» Светофор загорелся жёлтым, и поток загудел в предвкушении продолжения этого отвратительно медленного путешествия. Фэн Синю потребовалось не так много времени, чтобы принять решение. Бросая быстрый взгляд на навигатор, он повернул руль, перестраиваясь на самую крайнюю полосу, а после и вовсе сворачивая с магистрали и выруливая на дорогу, ведущую в противоположную сторону. Му Цин наблюдал за этим, с любопытством подняв бровь. Навигатор несколько раз сообщил о том, что «маршрут перестроен», делая попытки вразумить водителя и донести тот факт, что конечная точка в другом направлении, однако Фэн Синь не внимал его советам. — Ну и что ты делаешь? — наконец спросил Му Цин, похоже, начиная раздражаться от молчания Фэн Синя. — Планирую выкинуть тебя в реку, — ответил Фэн Синь с мрачным видом. Вырвавшись из пробки, его машина набирала скорость, маневрируя по тускло освещённым улицам промышленного района. Серые бетонные заборы складов тянулись на десятки метров, создавая ощущение замкнутого пространства. Пятна фонарей чередовались со слепыми зонами темноты. Где-то вдалеке лаяла собака. — Ммм… — пробормотал Му Цин. — Как мило с твоей стороны, — он закатил глаза. Машина Фэн Синя резко рассекла мелкую лужу, и брызги разлетелись в стороны, словно мелкие осколки зеркал, отражающие мерцающие огни фонарей. Дорога в этом районе — настоящее дерьмо. Дождь стучал по капоту, создавая ритмичную, почти медитативную мелодию; радио, неустанно воспроизводившее отвратительную музыку, слегка шипело, теряя сигнал. Свет фар разбавлял темноту, освещая дорогу, усеянную лужами, в которых отражались огоньки редких проезжающих мимо машин. — Всё для тебя, дорогой коллега, — взгляд Фэн Синя напряжённо следил за дорогой. Проезжая мимо пустующих заводских корпусов, они видели, как их тени от фар танцевали на стенах. Эхо их движения отражалось от металлически-бетонных стен; в глубине улицы кто-то включил свет в одном из зданий. Снова зазвучал лай пса, резкий и прорывающийся даже через звуки дождя, гудение мотора и какофонию, издаваемую стереосистемой. — Значит, река… Это всё, что ты можешь придумать? — с издёвкой продолжил Му Цин, сверля своим пронзительным взглядом Фэн Синя. Он принял более удобное положение в кресле, подпирая подбородок кулаком и сузив глаза. Он выглядел почти заинтригованным. Фэн Синь усмехнулся, не отрывая взгляда от дороги: — А что, есть другие предложения? Как насчёт мусорного бака? Ты в него точно поместишься. Му Цин заворчал, отвернувшись: — Смотри сам не окажись в конце вечера в мусорном баке, — он выглядел оскорблённым. — Кстати, держу в курсе, у меня есть перцовый баллончик, — добавил он и снова повернул голову, кажется, желая увидеть реакцию Фэн Синя. Подняв брови, Фэн Синь посмотрел на него в ответ: — Серьёзно? — Нет, — Му Цин развёл руками разочарованно, — чтобы подправить тебе лицо, мне он не нужен, — он бросил взгляд на челюсть Фэн Синя, где всё ещё были следы от его удара. Фэн Синь издал неопределённый звук под его пристальным взглядом, и, невольно убрав одну руку от руля, потёр больное место. На его теле имелось ещё множество таких болезненных синяков — они по-прежнему неприятно ныли и напоминали о бесславной битве в стенах офиса. Фэн Синь был уверен, что на теле Му Цина таких «напоминаний» тоже достаточно. Он вёл машину по узким улочкам к заброшенному пустырю, который знал из прошлых поездок. Место было уединённым, с видом на мрачные очертания заводов, подсвеченных мерцающим светом далёкого города. Они остановились, машина слегка раскачивалась при торможении. Фэн Синь выключил мотор, и на мгновение всё вокруг погрузилось в густую тишину, нарушаемую лишь стуком дождя по кузову. Он отстегнул ремень и повернулся в сторону Му Цина всем корпусом. — Что? — Му Цин вопросительно поднял бровь. Свет лампочек на панели освещал его силуэт тусклым голубоватым светом, и в полумраке его лицо казалось бледной, идеальной скульптурой из мрамора. — Начинай, — голос Фэн Синя звучал угрожающе, с нотками вызова. — Что? — повторил Му Цин. Его голос был спокойным, а сам он сохранял прежнюю расслабленную позу, однако его глаза слегка сузились. Едва уловимые признаки напряжения в его теле отразились в напряжении мышц шеи и сжатии губ. — Ну… — понизив голос, протянул Фэн Синь и немного наклонился в сторону Му Цина, — Начинай «подправлять» моё лицо, — уголки его губ дёрнулись в попытке сдержать улыбку. Му Цин закатил глаза. — Считаешь себя таким остроумным? — сказал он, а затем резко поднял руку и схватил Фэн Синя за подбородок, болезненно впиваясь пальцами в кожу. Его взгляд не отрывался от глаз Фэн Синя, пока его вторая рука боролась с застёжкой ремня безопасности. Через мгновение он уже повторял позу Фэн Синя, слегка наклонясь навстречу. Его дыхание касалось губ Фэн Синя, лаская кожу теплом с ароматом мятной жевательной резинки. Фэн Синь замер, словно загипнотизированный чернотой этих глаз и плавностью движений. Его губы приоткрылись в предвкушении поцелуя или чего бы там Му Цин не планировал сделать. Однако Му Цин не сделал ничего. — И? — после слишком долгой паузы спросил Фэн Синь, не выдержав и устав ждать. Му Цин лукаво прищурил глаза и скривил губы, ухмыляясь. — И? — переспросил он, поднимая бровь и изображая невинно-удивлённое выражение на своём чертовки красивом лице. Взгляд Фэн Синя упал вниз, — как раз вовремя, чтобы наблюдать за тем, как Му Цин проводит по своим губам кончиком языка, нарочито медленно. На таком растоянии Фэн Синь чувствовал запах его одеколона и легко мог представить тепло его кожи под своими пальцами. — Бля… — хрипло пробормотал он, сглатывая, однако не двинулся ни на дюйм, — просто иди к чёрту. Му Цин издал тихий смешок вместо ответа и наконец сократил расстояние. Его губы на мгновение прижались к губам Фэн Синя в практически целомудренном поцелуе, прежде чем он углубил его, превращая в требовательный и жёсткий. Фэн Синь тихо застонал в губы Му Цина, и, словно расколдованная от чар царевна, прервал своё оцепенение и дёрнулся вперёд, желая увеличить контакт тел, насколько это позволяло ограниченное пространство салона автомобиля. Рука Фэн Синя легла на затылок Му Цина, вовлекая его в ещё более требовательный и жаркий поцелуй. Его язык скользил по мягким губам, наслаждаясь контактом, прежде чем скользнуть глубже, в горячий, влажный жар. Пальцы Му Цина на его подбородке заземляли, фиксировали в моменте. Фэн Синь потянулся и вслепую нащупал колено Му Цина, слегка сжимая его в собственнической хватке. Ему нужно больше, интенсивнее, яростнее. Он с удовольствием отметил, как Му Цин ответил на углубляющийся поцелуй с такой же страстью — его язык боролся с языком Фэн Синя в яростном, интимном танце. Фэн Синь почувствовал, как мышцы Му Цина слегка напряглись под его хваткой, а потом он с низким гортанным звуком прикусил нижнюю губу Фэн Синя, тонко напоминая о том, что их борьба за контроль не закончена, даже несмотря на то, что он позволял Фэн Синю по-хозяйски исследовать его рот. Дыхание Фэн Синя сбилось, и укус послал электрический разряд по его телу, заставляя вздрогнуть. Му Цин отстранился ровно настолько, чтобы прервать поцелуй, слегка задыхаясь; его глаза были темны, а зрачки расширены от желания. — Всё ещё хочешь, чтобы я пошёл к чёрту? Или мне стоит продолжить? — Му Цин насмехался, его голос превращался в хриплый шёпот, когда он провёл большим пальцем по тому месту, где только что укусил Фэн Синя, успокаивая укус прикосновением одновременно нежным и собственническим. Не дожидаясь ответа, рука Му Цин скользнула от подбородка Фэн Синя к пуговицам его рубашки, расстёгивая их одну за другой с намеренной медлительностью. Его глаза не отрывались от Фэн Синя, ожидая любой реакции. Но Фэн Синь снова замер, пойманный пристальным взглядом Му Цина и наэлектризованным волнением, которое заставило волосы на его теле буквально встать дыбом. Когда последняя пуговица поддалась, рука Му Цина проскользнула под ткань и коснулась кожи Фэн Синя; пальцы заскользили по линиям его пресса вверх до грудной клетки, прежде чем найти сосок и ущипнуть его. У Фэн Синя перехватило дыхание, и он зашипел в ответ: — Полегче, — пробормотал он, однако голос его был хриплым и дрожащим от возбуждения. Му Цин ухмыльнулся, довольный реакцией, которую он вызвал. Наклонившись вперёд, он уткнулся носом в изгиб шеи Фэн Синя, вдыхая его запах — смесь дождя, одеколона и чего-то уникального для него. Его губы прижались к точке пульса Фэн Синя, прежде чем он оставил след на чувствительной коже, задевая зубами ровно настолько, насколько нужно. — Тц, — цокнул Фэн Синь, — ты что, оставил засос? — воскликнул он возмущённо и дёрнулся назад, стараясь дистанцироваться. — Не паникуй, под рубашкой не будет видно, — Му Цин тоже отстранился, чтобы полюбоваться своей работой: на шее Фэн Синя расцветал тёмный синяк, заметный даже в полумраке — зрелище, которое вызывало в нём трепет удовлетворения. Пальцы Му Цина очерчивали контуры отметки, а затем снова заскользили вниз по торсу, касаясь старых синяков на рёбрах. Внезапно он резко ткнул пальцем в один из них, вызывая у Фэн Синя вздох неудовольствия. — Твою мать, ты охренел? — хрипло возмутился он, перехватывая руку Му Цина и слегка сжимая запястье. — Больно? — невозмутимо спросил Му Цин. В ответ Фэн Синь коснулся бока Му Цина, надавливая в районе рёбер там, где, как он предполагал, остались следы от его собственных ударов. Шумный вздох Му Цина послужил знаком, что ему удалось достичь цели. — Нет, приятно, — полным ядовитого сарказма голосом ответил Фэн Синь, смотря в глаза Му Цина. — Значит, приятно, да? — повторил Му Цин, понижая голос до сердитого шёпота. Он дёрнул рукой, пытаясь вырвать запястье из хватки, чтобы снова ткнуть Фэн Синя под рёбра. Фэн Синь рефлекторно сжал ладонь сильнее, почти уверенный, что ещё немного — и это будет причинять боль. Внезапный пронзительный звук автомобильного гудка, разорвавший тишину, заставил обоих испуганно вздрогнуть. На мгновение Фэн Синь решил, что их кто-то застукал, и его сердце замерло, однако через мгновение он понял, что это Му Цин случайно задел локтем кнопку сигнала. — Придурок, — проворчал Фэн Синь, отпуская руку Му Цина и тут же получая толчок по больным местам на рёбрах. — Да чтоб тебя! Он снова схватил запястья Му Цина, пытаясь маневрировать в узком пространстве, и прижал их к спинке сидения. Ему пришлось изогнуться, чтобы сделать это, после чего, немного навалившись на Му Цина, Фэн Синь снова захватил губы паршивца, вовлекая его в ещё один яростный поцелуй. В глазах Му Цина вспыхнула смесь раздражения и волнения, когда вес Фэн Синя надавил на него, прижимая к сиденью. Ощущение агрессивного желания, которое появилось от давления, воспламеняло в нём что-то грубое и первобытное. Его грудь вздымалась, прижимаясь к груди Фэн Синя, каждый вздох был молчаливым вызовом, пока их губы боролись за доминирование. Его губы скользили по губам Фэн Синя с пылом почти злым, зубы задевали кожу Фэн Синя в отместку за то, что его удерживали. Фэн Синь чувствовал жар, исходящий от тела Му Цина, напряжение в его запястьях и то, как его стройное тело выгибалось к нему, ища большего контакта. Прервав поцелуй, Фэн Синь встретил взгляд Му Цина, слегка нависая над ним. Грудь Му Цина быстро поднималась и опускалась, обсидиановые глаза пылали смесью разочарования и желания. Довольная ухмылка расплылась на лице Фэн Синя, когда он наклонился, чтобы резко прошептать на ухо Му Цину: — Хватит дёргаться, — голос Фэн Синя был тихим, его горячее дыхание задевало ухо Му Цина. — Я тебя, чёрт возьми, хочу. В ответ Му Цин издал шумный вздох и поднял бёдра вверх, пытаясь быть ближе и одновременно ослабить хватку Фэн Синя на своих запястьях. Фэн Синь сжал ладони сильнее, не желая доставлять Му Цину удовольствия от столь лёгкого восстановления контроля. Вместо этого он перенёс свой вес, неуклюже перемещаясь на пассажирское кресло, и просунул бедро между ног Му Цина, оказывая давления ровно на столько, чтобы вызвать у него ещё один резкий вдох. Ограниченное пространство автомобиля принуждало их к интимной близости, не оставляющей места ни для побега, ни для притворства. С каждым движением их тел напряжение нарастало, воздух был наполнен ароматами дождя, одеколона и мускуса возбуждения. — Ну давай, скажи, что ты этого не хочешь, — прорычал Фэн Синь, отпуская одно из запястий Му Цина. Его рука двинулась вниз, чтобы расстегнуть ремень на брюках Му Цина, и металлический щелчок эхом раздался в машине. Движения Фэн Синя были обдуманными, его взгляд не отрывался от лица Му Цина, наблюдая за малейшей реакцией, за каждым проблеском эмоций, которые пересекали утончённые черты этого чертовски прекрасного лица. — Ммм? — голос Фэн Синя стал низким и теперь был больше похож на соблазнительное мурчание. Му Цин вздрогнул, чувствуя, как пальцы Фэн Синя играют с резинкой его нижнего белья. — Боги, да заткнись ты уже, — проворчал он. Несмотря на всю его браваду, насмешки и высокомерие, Му Цин ощутил себя обнажённым, уязвимым и слишком заведённым, чтобы продолжать сопротивление. Переменчивый синий свет отбрасывал тени, которые играли на их коже, подчёркивая резкий контраст тёмных синяков и нового засоса на шее Фэн Синя, который выделялся, как клеймо. Губы Фэн Синя прошлись по шее Му Цина; он наслаждался вкусом его кожи, солёностью его пота и сладкой победой, заставив Му Цина задыхаться и испытывать ещё большее желание под его прикосновениями. Фэн Синь не забыл про наглый трюк с засосом, нет. Он опустился ниже, оставляя мягкий поцелуй на стыке шеи и плеча, прежде чем прижаться губами к коже, целуя с интенсивностью, способной оставить след. — Ах, проклятье, Фэн Синь! — возмущённо простонал Му Цин, испытывая негодование из-за того, что Фэн Синь посмел отплатить ему той же монетой. — Я не давал тебе на это разрешения! — Действительно… — тихо пробормотал Фэн Синь, облизнув отметину и ни капельки не сожалея о содеянном, — но теперь мы квиты. Он отпустил второе запястье Му Цина, и его ладонь скользнула под рубашку Му Цина, чтобы вновь испытать удовольствие от бархатного тепла кожи под пальцами. Вторая рука продолжала играть с резинкой белья Му Цина, дразня его лёгкими прикосновениями, но пока не касаясь его члена. Му Цин в ответ слегка заёрзал под ним в поисках трения о колено Фэн Синя, так кстати зажатого между его ногами. — Такой нетерпеливый? — спросил Фэн Синь. У Му Цина перехватило дыхание, его грудь быстро поднималась и опускалась под тонкой тканью рубашки, когда Фэн Синь подразнил его лёгкими, как пёрышко, касаниями. Его тело было симфонией сдержанной потребности — каждый мускул напряжён в предвкушении, каждое нервное окончание горит обещанием удовольствия. — Пошел… ты нахер, — умудрился выплюнуть Му Цин между вздохами, и в его голосе зазвучала смесь разочарования и возбуждения. Его бёдра снова непроизвольно поднялись вверх, ища контакта, ища освобождения от мучительного танца пальцев Фэн Синя, парящих так близко к тому месту, где он в них больше всего нуждался. Фэн Синь мрачно усмехнулся, — низкий звук вибрировал в его груди, — чувствуя под собой жар и твёрдость Му Цина. Его пальцы, наконец, скользнули под ткань, касаясь чувствительной кожи внутренней поверхности бедра Му Цина, дразняще приближаясь к его пульсирующему члену. Голова Му Цина откинулась назад, его глаза закрылись, как будто он пытался сосредоточиться исключительно на ощущениях, а с губ сорвался полный удовлетворения вздох. — Так мило слышать, как ты ругаешься, — с ухмылкой сказал Фэн Синь, наклоняясь, чтобы ещё раз поймать губы Му Цина в собственническом поцелуе, не позволяя ему ответить на поддразнивание. Рука Фэн Синя наконец обхватила член Му Цина — теперь он ощущал горячую пульсирующую плоть своей ладонью. Он начал медленно, задавая почти мучительный темп, вытягивая длинный, ноющий стон с губ Му Цина. Но очень скоро его хватка усилилась, а движения стали более уверенными и настойчивыми, — Му Цин корчился под ним, забывая о противостоянии и бесконечной конфронтации, и всё его внимание сузилось до удовольствия, которое Фэн Синь доставлял его телу. Внешний мир размылся за запотевшими окнами и постоянным ритмом дождя. Прикосновения Фэн Синя были безжалостны, а движения — обдуманными, он выдавливал каждый вздох и хныканье с губ Му Цина. Фэн Синь внимательно следил за изменением эмоций на лице Му Цина, наслаждаясь визуальными образами своего столь нуждающегося соперника. Его свободная рука бродила по телу Му Цина, исследуя, дразня, не оставляя ни дюйма нетронутым, ни одного нерва не стимулированным. Он наклонился, чтобы укусить Му Цина за ключицу, снова отмечая его. — Чёрт, я близко… — застонал Му Цин, рефлекторно поднимая бёдра в такт движениям руки Фэн Синя. — Ещё немного. Внезапно Фэн Синь остановил движение и отпустил ноющую длину Му Цина. Му Цин отреагировал вздохом разочарования: открыв глаза, он посмотрел на Фэн Синя из-под опущенных век недовольно. Фэн Синь поднял ладонь вверх, прижимая её к губам Му Цина и хрипло бормоча единственное слово: — Оближи. Му Цин пристально взглянул на Фэн Синя: расстройство и потребность в его глазах были почти осязаемы. Между ними висела тяжёлая команда, насмешка и вызов в одном лице. Грудь Му Цина вздымалась от ставшего прерывистым дыхания; он издал ещё один вздох недовольства, ощущая, как прохладный воздух неприятно касается его чувствительного члена — оставленного разгорячённым и покинутым. На мгновение он выглядел так, как будто готов отказаться — его гордость боролась с грубым голодом, который разжёг в нем Фэн Синь. Но затем, с тихим рычанием чистой, неподдельной потребности, Му Цин наклонился вперед. Его язык высунулся и ощутил солёный мускус собственного предэякулята на коже Фэн Синя; его губы приоткрылись, чтобы оставить дорожку слюны. Фэн Синь с торжествующим и собственническим блеском в глазах наблюдал, как язык Му Цина скользит по его ладони. Зрелище было чертовски неприличным и похотливым, оно посылало волну жара прямо в пах Фэн Синя, и он с трудом сдерживал стон. Воздух в машине ощущался слишком плотным, густым от аромата возбуждения и влажных звуков, заполняющих пространство. Затем губы Му Цина захватили один из пальцев Фэн Синя. Его потемневшие и напряжённые глаза смотрели в упор, пока он уделял внимание каждому дюйму чёртовой ладони. Щёки впали от напряжения, а движения были нарочито неторопливыми и мучительно медленными. Фэн Синь прикусил губу, — происходящее было слишком развратным, и прилив желания подобно волне окатил его, пока его свободная рука тянулась вниз, чтобы освободить из оков ткани собственный член. Му Цин со слышимым хлопком отпустил пальцы Фэн Синя, и нить слюны соединила его губы с блестящей от скользкой влаги рукой Фэн Синя. Он тяжело дышал, его голос был напряжён и наполнен смесью вызова и желания. — Счастлив теперь? — он задыхался, но в его тоне ясно звучал вызов. Фэн Синь не удосужился ответить, ощущая экстренную потребность в продолжении. Вместо слов он приблизился, чтобы захватить губы Му Цина в новом болезненном поцелуе, его теперь уже влажная рука вернулась к члену Му Цина, сжимая его. Он заёрзал, пытаясь добиться того, чтобы спинка пассажирского сидения откинулась хоть немного назад. — Блядь, — зарычал он в губы Му Цину, чувствуя яростное раздражение из-за неудобства стеснённого пространства. Очень скоро спинка кресла поддалась, слегка откидываясь назад и позволяя Фэн Синю занять более удобную позицию. — Не раздави меня, придурок, иначе я… ах, чёрт… — хрипло заворчал Му Цин, прижатый весом Фэн Синя, однако свою угрозу он не успел завершить — Фэн Синь прижал свой твёрдый член к его длине и несколько раз погладил их сильно и быстро, целеустремлённо добиваясь их освобождения. Звуки их прерывистого дыхания и скользкого шума плоти о плоть смешались со стуком дождя по крыше машины. Движения Фэн Синя были неумолимы, подталкиваемые острой, отчаянной потребностью, которая пронизывала всё его естество. Его пальцы плотно обхватывали оба члена, обеспечивая приятное трение, которое грозило подтолкнуть обоих за край очень скоро. Бёдра Му Цина поднимались вверх, повторяя ритм Фэн Синя. Его мышцы напряглись, а пальцы впились в плечи Фэн Синя, оставляя на коже серповидные отметины. Его голова откинулась назад на спинку сидения, обнажая горло, а с губ сорвалась череда стонов и так редко свойственных ему ругательств. — Бля, да, ещё немного, — хрипло пробормотал Фэн Синь в ответ, и его голос дрожал от чистого удовольствия. — Кончи для меня. Большим пальцем Фэн Синь провёл по головке члена Му Цина, распределяя предэякулят по чувствительной, бархатистой поверхности и усиливая ощущения. Тело Му Цина напряглось, его пробрала дрожь, а в горле поднялся сдавленный стон. Оргазм обрушился на него, как прибой на берег, разливаясь горячим и липким семенем по руке Фэн Синя и их животам. Фэн Синь прикусил губу, ощущая знакомое тепло внизу живота. Вид кульминации Му Цина, скользкий жар между их телами и крепкая хватка собственной руки довели его до грани. С последним гортанным стоном он кончил, уткнувшись лбом в плечо Му Цина; его зрение потускнело, и удовольствие поглотило каждую клеточку его тела. На мгновение не было ничего, кроме их тяжелого дыхания и дождя снаружи. Грудь Му Цина быстро вздымалась, глаза были закрытыми: он пытался восстановить самообладание. Фэн Синь поднял голову и с довольной ухмылкой посмотрел на него. — Похоже, я выиграл этот раунд, — поддразнил Фэн Синь, едва набираясь сил, чтобы как следует позлорадствовать. Му Цин приоткрыл глаза, глядя на Фэн Синя сквозь ресницы. — Заткнись, Фэн Синь, — произнёс он, издавая усталый вздох, — просто заткнись. Он снова закрыл глаза, пытаясь перевести дыхание. Однако Фэн Синь заметил призрак улыбки на его губах — послесвечение смягчило обычно острые черты лица Му Цина. Фэн Синь скатился с него и наклонился к бардачку, чтобы достать салфетки и хоть немного привести их в порядок. Между ними вновь воцарилась тишина, уютная и знакомая, как старая песня, а дождь тем временем продолжил литься за пределами их маленького кокона жары и страсти.