Теории невероятности

Первым делом Макс надел нитриловые перчатки. Привычка, мать её. Пациент в кресле — надень перчатки. И только после этого в рот ему свои пальцы суй. Как и в сексе, собственно. Сначала защита, а потом уже все пенетрации. Поэтому перчатки Макс надевал не задумываясь и даже не обращая особого внимания на подофигевшее выражение лица Эла, наблюдающего за этими манипуляциями. Макс просто сделал то, что делал всегда. Это потом уже пришла мысль, что оно и к лучшему, мало ли, чем этот мажорчик болеть может. Швейцария довольно либерально относится к сексу за деньги, и борделей там немеряно. Конечно, секс должен быть исключительно защищённым, это контролируется достаточно жёстко. Но наряду с официальными борделями вполне себе процветают и другие услуги. Неизвестно, что там на конец намотать можно. А Макс конец свой холил и лелеял, относился с обожанием и где-то даже с благоговением. Поэтому «наматывать» ему не хотелось. К тому же еще и презики проёбаны вместе с ключами, а заехать купить никто не догадался. Как вариант, могут быть у Эла, — бля, вот что у него за имя дурацкое, — но не факт, что есть. По крайней мере, он не принёс их и на стол не выложил, зная, что ебля неизбежна. Но перчатки Макс надел, таки, по инерции. И снимать их было уже как-то не комильфо. А значит, нужно сделать вид, что так и должно быть. Когда происходит что-то неожиданное, всегда говори, что всё идёт по плану. Мало ли какой ебанутый план у тебя был. Макс переплёл между собой пальцы рук, плотно обтянутые чёрным нитрилом, хрустнул ими и с полуухмылкой повернулся к Элу. — Ебать, — протянул тот. — Ты на меня так смотришь, как будто реально сейчас вскрытие сделаешь. Ты точно стоматолог, м? А то может ты мне вначале таки правду сказал насчет патологоанатома. — Заткнись и открой рот, — улыбнулся Макс и легонько провел кончиками пальцев по лицу Эла, очерчивая скулы, линию челюсти, подбородок и губы. Затем наклонился ближе и шёпотом, интимным таким шёпотом, произнес: — Ну же, давай, открывай ротик, Саншайн, — палец мягко надавил на губы, принуждая рот раскрыться. Эл послушно приоткрыл рот и крепче зажмурил глаза. — Умница, — свободной рукой Макс поощрительно погладил своего «пациента» по бедру, забираясь под полу халата. — Шире. Ещё шире. Ты шикарен, отлично. Инструменты Макс использовать не стал, решив, что достаточно будет и визуального осмотра. В конце концов, консультация — всего лишь повод. Да и чего лишний раз напрягать парня. И так весь какой-то напряжённый, дальше некуда. Даже странно. Хотя, как же, он же на работе — должок отрабатывает. Движения пальцев стали чуть грубее, Эл слегка дёрнулся, и Макс ослабил нажатия пальцев. — Спокойно, ничего страшного не происходит, я всего лишь смотрю, — Эл рвано выдохнул, а Макс скосил глаза вниз: в районе паха его вынужденного «пациента» уже топорщилась заметная «палатка». Да и у самого Макса эрекция тоже поднажимала на ткань «хирургички». — Очень хорошо. Ты оказывается такой чувствительный, такой отзывчивый. — М-м-г-х-м-г, — промычал Эл и слегка отодвинулся от пальцев Макса во рту. — Что такое? — тот вынул пальцы, но ладонь с бедра не убрал, продолжая поглаживать горячую и гладкую кожу. — Не нравится, когда в рот? А как тебе больше нравится? — Ну я же у стоматолога на приеме, — хмыкнул Эл, — и насколько понимаю, других вариантов нет. Так что там, доктор? Я жить буду? — А как же, — Макс вернул пальцы на лицо Эла, огладил скуловую кость и плавно спустился к челюстно-лицевому суставу. — Такие выраженные скулы, м-м-м, потрясающее строение лица. Конечно, ты будешь жить. И очень хорошо будешь. Патологии не выявлено, по крайней мере, на момент визуального осмотра. Открой рот максимально широко. Ох да. Открывание рта в полном объёме, а стало быть, ограничения подвижности в суставе нет. И даже 8×30 поместится. С лёгкостью. Закрывай. — Мне уже страшно, — Эл улыбнулся, противореча своим же словам. — Чё, у тебя рил такой огнетушитель? — Скоро узнаешь, — практически мурлыкнул Макс и второй рукой подобрался к верхней трети бедра, откуда мог дотянуться пальцами к члену и мошонке Эла. — Тут, я смотрю, тоже всё в порядке. — Там тоже осматривать будешь? — Эл поёрзал, пытаясь подставиться ближе к ладони Макса. — Вроде ж не входит в компетенцию. — Ну надо же провести всестороннее обследование, — улыбнулся Макс, придвигаясь ещё ближе. — Существует очень много всевозможных методик. — Ну конечно, в рот заглянешь, там же ничего не ясно. А вот если какая хрень на залупе — это да. Но не думай, у меня все в порядке. — Ошибаешься, — Макс резко дернул полу халата, обнажая Эла ниже пояса. — Ох ты ж, бля, — открывшаяся картина притягивала и будоражила кровь. Прокачанные, стройные ноги бегуна, легкая растительность, аккуратная, чуть поджатая мошонка и шикарный хуй с полуобнаженной головкой. Мышцы пресса напряжены, пальцы рук, побелев, вцепились в кресло. Дыхание прерывистое, частое. Такого ебать до потери пульса хочется. Дико хочется. Пиздец, как хочется. Макс несколько раз сглотнул, пытаясь бороться с Сахарой во рту. Погладил Эла пальцами по лобку над основанием члена и обхватил ствол ладонью. Слегка сжал, чуть проворачивая кисть. Подвигал вниз-вверх и снова сжал, перемещаясь чуть выше и прижимая подушечкой большого пальца уздечку. Потёр, продолжая подрачивать ладонью. Из горла Эла вырвался длинный стон. Громкий, протяжный, яркий. Подавшись тазом вперёд, он пытался подмахивать движениям Макса, но тот предательски разжал ладонь и снова переместился на бедро. Услышать стон разочарованный было тоже приятно. — Так чего я ошибаюсь? — Эл, видимо, со смещением ладони Макса с члена снова обрел способность адекватного мышления. Надо же, как помогает, хоть патентуй. Пока рука на хуе — всего лишь нечленораздельное мычание, а как убрал, так и вопросы. — Где рот, а где жопа. — И тем не менее, чисто с анатомической точки зрения, связь между означенными частями тела самая прямая, — с ухмылкой поведал Макс, снова поглаживая кончиками пальцев второй руки губы Эла. — Но вообще, Саншайн, если б ты знал, сколько проявлений всевозможных заболеваний в полости рта, ты бы удивился. Тот же шанкр при первичном сифилисе не только на слизистых половых органов бывает, но и во рту. — Да ладно? — удивился Эл, чуть задыхаясь от накатавших разом ощущений. А затем внезапно обхватил губами пальцы Макса и слегка всосал, от чего того промурашило с головы до ног. Со вкусом пососал и медленно вытолкнул изо рта. — А в смысле, первичный? Их чего, несколько бывает, что ли? — Стадий несколько, — кивнул Макс, продолжая плавно поглаживать, поднимаясь ладонью от бедра Эла до подвздошной кости. — При первичном элементом поражения есть твердый шанкр, при вторичном уже пятнисто-эрозийная сыпь, есть ещё и третичный. При туберкулёзе специфические горбисто-папулёзные высыпания на слизистой рта могут быть. При ВИЧ-инфекции зачастую микозы и язвенно-некротический стоматит Венсана. Поэтому секс должен быть защищенным, Саншайн, никто не застрахован ни от чего. — Бля, а у меня гандонов нет, — разочаровано вздохнул Эл. — Вот нахера ты меня завёл? Но я точно ничем не болею. — Точно только после лаборатории бывает, — Макс поглаживал гребень подвздошной кости и постепенно перемешался к мышцами пресса. — Но я таки склонен тебе поверить и не заморачиваться, чтоб совсем кайф не сбить. Единственное, думаю, что мы, всё же, обойдемся только интраоральной пенетрацией. На всякий случай. — Интра… чего? — переспросил Эл и тут же охнул, когда Макс внезапно снова вернул ладонь на его член, сжал и сделал несколько возвратно-поступательных движений. — Охбля, если это будет так же хорошо, то хоть интра, хоть экстра, хоть что хочешь, — простонал он. — И интра, и экстра, а как же, — Макс убрал пальцы от лица Эла и нажал рычаг на подлокотнике кресла, опускающий спинку горизонтально. Вторая его рука продолжала надрачивать член, немного смещаясь под мошонку. — По-всякому, Саншайн, по-всякому. Хотя с презиками мы с тобой лоханулись, конечно. Жаль. — Доставку закажи, — хохотнул Эл и снова резко вдохнул с длинным, захлебывающимся стоном, когда пальцы Макса, скользнув по промежности, плотно прижались к анусу. — Расслабься, — Макс убрал пальцы и подумал о том, что смазки у него тоже нет. Накрайняк и поплевать конечно можно, но хотелось дольше, сильнее и мощнее, чего по слюне не особо получится. А затем, бросив взгляд на собранные со стола материалы, прикинул, что если EDTA прекрасно работает в корневых каналах, увлажняя их и улучшая скольжение эндодонтического инструментария, то и в заднем проходе вполне способен выполнить ту же функцию. Он выдавил на пальцы средство и вернул их обратно, надавив чуть сильнее. Да уж, блядь, это будет самое дорогое по стоимости разъебывание. Но на такого и приблатненного средства не жаль. — Расслабься, ну же. Чего зажатый такой? Сейчас я тебя научу расслабляться. Так, поднимай ноги на кресло, сгибай в коленях и упирайся стопами. Вот та-а-а-ак, да, шикарно, — Макс, как заворожённый, смотрел на свои пальцы, смазанные реагентом, которые понемногу вкручивались в анальное отверстие, растягивая вход и проникая всё глубже. — Ох бля-а-адь, — провыл Эл, выгибаясь в кресле. — Ох, пизде-е-ец. Бля, нежнее. Немного хотя бы, ещё немного. Давай по одному, — сдавлено пошипел Эл на особо резкое движение Макса, сжимая подлокотник кресла. — Давно ничего не было? — участливо поинтересовался Макс, но указательный палец убрал, оставив только средний, который продвинул уже на все три фаланги. — А не чувствуется? — буркнул Эл, прикусывая губу и часто дыша. — Чувствуется, что твоя задница недостаточно разработана, — Макс наклонился ниже, приблизив свое лицо к лицу Эла. — Но знаешь, — перешел на шепот, касаясь губами губ, — мне так даже больше нравится, — лизнул раскрывшийся навстречу языку рот. — Когда вот так узко, тесно, горячо, туго. Вот так вот, почти как у целочки, — Макс согнул палец внутри Эла, вжимаясь подушечкой в переднюю стенку прямой кишки и массируя. — Как у сладкой, ебливой сучечки, которую ещё не успели раздолбить до состояния незакрывающейся, хотящей дырки, — всосал губы Эла резким движением, заталкивая в рот язык, вылизывая, толкаясь, двигаясь в такт с движениями своего пальца, которым изнутри терся о стенку. Эл что-то промычал в рот Максу, пытаясь немного отстраниться, но тут же успокоился, когда тот вернул на член свою вторую руку, продолжив стягивать крайнюю плоть и возвращать её обратно на головку, не забывая при этом погладить отверстие уретры и потереть уздечку. Задний проход уже легко принимал средний палец, и Макс, почувствовав это, прервал поцелуй. Затем снова ненадолго оставил без внимания член Эла, обильно выдавив EDTA на свой указательный палец и, игнорируя недовольное похныкивание вперемешку со всхлипами удовольствия, засадил вместе со средним. Движения стали плавнее, осторожнее, но вместе с тем и более растягивающими края анального отверстия вдоль и поперек. Эл шумно дышал, не открывая глаз и время от времени сильнее прикусывая нижнюю губу. Его член стоял, залупленная головка блестела от секреторной жидкости, выделявшейся при нажатиях пальцев Макса в область простаты. — Потек, сучоныш, — констатировал Макс, слегка проворачиваясь пальцы и ускоряя движения. — Потек, давалка. Нравится, когда в попку ебут. Хочется потолще, да? — Сильнее согнув пальцы, поднялся со стула, работая пальцами интенсивнее и быстрее. Гул в ушах нарастал, сердце усиленно прокачивало кровь, колотясь импульсами в висках. Хуй нестерпимо ныл, требуя к себе внимания, и Макс второй рукой освободил его от одежды. — Ты же не думал, что будешь только лежать и балдеть, так же? Пришло время немного поработать ротиком. Макс ткнул головкой своего члена в губы Эла, придерживая ствол за основание и направляя его. Поводил по губам, потерся, слегка похлопав обнажённой головкой по лицу Эла, ткнул глубже в приоткрытые губы. Содрогнулся от протяжного стона. — Блядь, как же меня втащивает, как ты стонешь. Шире открывай, вот так, — ещё немного опустив спинку кресла, чтоб было удобнее, Макс продвинул хуй глубже в рот. — Обхватывай губами. Бери его, да, хорошо. Очень хорошо. Эл, обхватив губами хуй Макса под головкой, всосал глубже. Слегка причмокнув, сделал втягивающее движение и погладил уздечку языком. Макса протрясло от ощущений. Слегка нагнувшись над лежащим на кресле Элом, он засадил глубже в рот, отпуская ствол и упираясь одной рукой о подголовник. Пальцы второй руки продолжали двигаться внутри Эла, растягивая его задницу. Время от времени, поймав равновесие, Макс отпускал подголовник и, обхватывая член Эла, подрачивал его, кайфуя от того, как тот тут же принимался толкаться в руку и увеличивать амплитуду своих движений, тем самым сам насаживаясь на пальцы Макса. — Горячая шлюшка, — приговаривал Макс, ускоряя и углубляя толчки в рот, в момент, когда дрочил Элу член. — Распущенная, ебливая соска. Ты смотри, как у него стоит, а. Его в рот ебут, а у него стоит. Дырку сучью долбят, а он течет, как блядь последняя. Хочешь в жопу, да? Хуй хочешь, пассивка ебливая. А не надо было гандоны забывать, чтоб в жопу выебали. Будешь теперь только в свой похабный ротик принимать. Вот так, да. Как соска. Моя послушная соска. И глотать будешь, и вылизывать. И с удовольствием. Член Эла разбух ещё сильнее. Продолжая дрочить, Макс почувствовал по ходу уретры специфическое дрожание, означавшее скорый финиш. Да и Эл задвигался резче, быстрее. Задёргался, что-то замычав через хуй. — Не так быстро, — Макс плотно обхватил пальцами ствол члена Эла и крепко прижал, перестав двигать рукой. — Тебе я позволю кончить только после того, как спущу тебе в рот, — сжал пальцы сильнее. Второй рукой вцепился в волосы Эла, намотав длинную челку на кулак. — Только после того, как залью спермой твою глотку и умою ею твое лицо, — крепко держа за волосы, двигал рукой, надевая рот Эла на свой хуй и чувствуя что уже скоро, уже вот-вот… Быстрому приближению оргазма способствовало и безропотное подчинение Эла. Он послушно, будто безвольная кукла, позволял себя ебать, принимая всё, что делал с ним Макс. И это заводило ещё сильнее. Это сносило и затягивало куда-то в космические ебеня, где весь смысл мироздания сконцентрировался сейчас на головке хуя Макса и черной, сосущей дыре рта Эла. Взрыв был неизбежен, зрел неотвратимым апокалипсисом и заставлял Макса двигаться рвано и хаотично, порыкивая на особенно глубоких толчках. В зад Эла было засунуто уже три пальца. Похабные хлюпающие звуки подхлёстывали возбуждение, а дёргающийся с каждым толчком и брызгающий каплями секреторки стоящий член Эла мгновенно свел бы Макса с ума, если бы тот был в состоянии на него посмотреть. Но Макс видел только свой хуй, поршнем входивший в мокрый, жадный рот. И свою руку с бугрящимися, вздутыми венами и плотно вцепившимися в осветлённые волосы чёлки пальцами. Накопившаяся концентрация горячим щекочущим шаром взорвалась фейерверком и хлобыстнула кипятком по венам почти неожиданно для Макса. Это было слишком быстро, слишком неконтролируемо, слишком хорошо. Буквально секунду назад он только ощущал, как «подходит». И тут же, в следующую секунду, рвануло, казалось, снеся все преграды. Макс завыл, задёргавшись и плотно прижимаясь к лицу Эла пахом, буквально протираясь о его лицо, сильнее дергая за волосы, толкаясь как можно глубже, хотя глубже уже некуда. На последних секундах своего угасающего оргазма Макс успел, резко выдернув пальцы из анального отверстия Эла, обхватить его ствол и, крепко сжимая под головкой, буквально в несколько выдаивающих движений довести до мощного оргазма и его. Казалось, секунды замерли. Хотелось полежать. В идеале — подремать, лениво плавая в мареве посткайфа. Расслабленность теплым тяжелым одеялом мягко давила на плечи и не давала поднять веки. Макс с трудом разлепил глаза и посмотрел на Эла, который такой же расслабленной тряпкой валялся в кресле, отстранённо улыбаясь. — Я бы повторил, — пробормотал Эл плохо слушающимися губами. Рот был, конечно, загляденьем. И без того пухлые губы стали ещё более «размазанными», ещё более вызывающими. Физиология находилась в глубоком отрубоне, но мозгами Макс хотел снова. «Его будет трудно забыть», — вдруг отчётливо щёлкнуло в его голове. — Что за звук? — Эл резко поднял голову, прислушиваясь. — Ты слышал? — Ты мои мысли, что ли, услышал? — Макс, всё ещё находясь в расслабленном состоянии, придурковато хохотнул. — Да какие мысли? — Эл приподнялся, опираясь на локоть и прислушиваясь. — Там кто-то есть, — кивнул на дверь. — Слышишь? Полудрёма тут же слетела с Макса, потому что вслед за Элом он так же явственно услышал какое-то движение в коридоре. И тут же следом — отчетливо — шаги. Быстрые. Громкие. Тяжелые. — Лежать. Руки за голову. Не двигаться, — Макс не успел ничего сообразить, как дверь резко распахнулась, и на пороге появились какие-то люди в черной форме с рациями, а его самого уже скрутили, заломав руки за спиной. — Не двигаться, — меж лопаток прилетел ощутимый пинок, и Макс замер, прижавшись щекой к полу и глядя на такое же ошарашенное лицо лежащего рядом Эла. — Чё за хуйня? — одними губами прошептал Эл. — Понятия не имею, — таким же шёпотом ответил Макс и попытался поднять голову. — Что происходит? Вы кто? Это моя клиника. — Лежать, — его бесцеремонно прервали, приложив прикладом по затылку. — Ты смотри, ворьё охреневшее — «моя клиника». Так ещё никто не отмазывался. Сейчас хозяйка приедет, будешь ей рассказывать, чья это клиника. — Какая хозяйка? Вы в своем уме? — Макс снова попытался в диалог, невзирая на боль в затылке. — Это — моя, блядь, клиника. Моя! Яркий свет мощного фонаря ослепил Макса. — Я смотрю, ты дохуя борзый, да? — на Макса в упор смотрели бледно-голубые, какие-то неживые, как у снулой рыбы, глаза. — Корону сними, ага? Или тебе её в башку твою тупую затрамбовать? — Присевший около него чувак в форме был явно настроен недоброжелательно. И в этот момент Макса накрыло. Иногда у него случались такие состояния, когда в каких-то угрожающих ситуациях он поступал вопреки логике, уму, здравому смыслу и инстинктам самосохранения. — Корону снять, говоришь? — Макс оскалился. — Может, тебе ещё и кровь свою голубую сцедить? Прямо в твою грязную вонючую пасть… Договорить Макс не успел — ощутимо прилетело по голове. И по всему, спасла Макса только ожившая рация на разгрузке у амбала. — Сто пятнадцатый, База вызывает. Сто пятнадцатый, Базе ответьте. — Сто пятнадцатый, слушаю, База. — Чего там у тебя? — Повязали двух хмырей каких-то во врачебных нарядах, один почти что голый, ну, ноги голые, — «Сто пятнадцатый» покосился на Эла. — Второй кричит, что он хозяин клиники. Выебывается. Документов нет. Вызвали хозяйку, ожидаем. — Хуй там, хозяин он. Хозяин сегодня на отдых улетел, пусть не пиздит. А чего голые? Ебутся они там, что ли? — Может и ебутся, хуй их знает. У одного какая-то хуйня на морде и в волосах, вроде на сперму похожа. — Ладно, ждите хозяйку, дальше по протоколу. Как поняли, сто пятнадцатый? — Понял, ждать хозяйку — и по протоколу. Принял, База. Отбой. Поднявшись и пнув носком ботинка в бок Эла, «Сто пятнадцатый» обошел обоих и стал сзади у ног. Еще двое охранников расположились у двери. Макс мысленно рвал и метал. В голове стоял гул, но уже не от возбуждения. — Ты чего сперму-то с морды не вытер? — гневным шепотом высказал он Элу. — Это пиздец, блядь. — Сам накончал, сам бы и вытер, — огрызнулся Эл. — Ты тут где-то зеркало видишь? Я себя видел, что ли? Это кто вообще? — Охранная фирма, бля, — Макс закрыл глаза. Этот день реально решил на полную проверить на прочность его нервы. — Ёбаный пиздец, блядь, а не день. Такое, нахуй, впечатление, что все мои белые полосы этого дня кто-то, сука, вынюхал. Сейчас приедет администратор, она сдавала на охрану объект, её и идентифицировали в системе, как «хозяйку», с ней и разруливать будут. Но я очень не хочу, чтобы она видела здесь меня, и ещё в таком виде, и ещё и… А этим не объяснишь нихуя. Сука, блядь. Ёбаный пиздец безвыходный. Просто жопа. Это полная жопа, блядь. — Ну чисто с анатомической точки зрения, — передразнивая тон Макса, произнес Эл, — жопа вовсе не без выхода. А очень даже наоборот. — Очень смешно, — Макс дико злился. — Самое время поумничать, ага. Тебе похуй, пять минут позора, и свалил. А мне тут работать ещё. И вообще, какого, блядь, хуя я это терплю? Слышь, ты, — Макс вывернул шею и прокричал в сторону охранника сзади, — Сто пятнадцатый или как тебя там? Кто у вас главный? Свяжите меня с вашим начальством. Что за беспредел вообще происходит, чтобы меня, владельца клиники, мордой в пол в собственном помещении клали. — Ничо, в каталажке ещё не так приложат, если выпендриваться будешь, — проинформировал Сто пятнадцатый. — Я тут главный, понял? Лежи тихо, пока я добрый. У охранника снова ожила рация, и он, приказав двоим другим внимательно следить за этими «бандюганами поплавленными», вышел в коридор. Макс несколько раз стукнулся лбом о пол, выражая крайнюю степень отчаяния и беспомощности. Эл, пребывая в состоянии полнейшего ахуя, готов был повторить действия Макса. Что делать в сложившейся ситуации и куда она вообще приведёт, никто из них не мог даже предположить. — Пиздаблядская мандопроёбина, — в полголоса произнесли оба, ожидая своей участи.