Бракованный товар

Все-таки наш побег меня немного взбудоражил, потому что я помылась за пару минут, хоть времени было вагон. На вымытое тело я быстро натянула обратно одежду и ботинки и вышла, довольная собой и немного успокоившаяся. Аен поднялся, когда увидел меня, словно был готов ожидать от меня чего угодно, вплоть до того, что я схвачу его и побегу отсюда без оглядки. Впрочем, учитывая ситуацию, такое вполне могло произойти. – Ты не пойдешь? – спросила я его, он покачал головой. – Ну да, ты каким-то чудом почти чистый, и одет, и обут по-человечески. Что, знаешь ли, очень хорошо, потому что одежду для тебя я не готовила. Не думала, что ты пойдешь со мной. – Ты заранее подготовилась на тот случай, если тебя попытаются убить? – тихонько рассмеялся Аен. – Да, – я развалилась в кресле, которое было чем-то средним между теми, что стоят на космическом корабле и в стоматологическом кабинете, – что-то вроде того. – Давай, я тебя подлечу, – он снова указал на мою голову. – Там в рюкзаке есть лечебные мази. Аен полез в лежащий на столе собраний мной для побега рюкзак и тут же отскочил от него в сторону. Я выпрямилась и даже подалась вперёд, чтобы увидеть, что его напугало. – Вот блять, – выразила я свое мнение по поводу того, что из открытого рюкзака на стол выползли четыре маленьких пушистых котенка: белый, рыжий, черный и пятнистый. – Пассажиров прихватили. На кой они туда залезли? Ну чего ты замер? – махнула я своему непутевому рабу. – Только не говори, что котят боишься. Недовольно скривившись, Аен снова полез в рюкзак и, немного пошарив, достал оттуда банку с неприятного болотного цвета жижей внутри, бинты и пластыри. – Они не могли испортить мазь? – недоверчиво спросил Аен, волоча все это добро ко мне. – Нет, банка запечатана магией, – заверила я его. – Не обращай на эту живность внимание. Ты, кажется, хотел меня подлечить. – Такой был план, – улыбнулся Аен, и у меня на душе стало тепло. – Посмотри сперва, что у меня с ногами, – попросила я. Он опустился перед креслом на колени и аккуратно снял с меня ботинки. Аен взял мою ступню в руки, и мое сердце заколотилось, возбуждение понялось во мне горячей волной, но я постаралась остудить свой пыл, глядя через окно на снежную бурю. Он же, напротив, не отрывал от меня взгляда, когда его губы касались подошвы моих ног. Закончив эту пытку поцелуями, Аен все-таки решил заняться делом. – Здесь ничего страшного, – успокоил он меня. – Так пара царапин. Аен обработал мои ноги мазью и залепил кучей пластырей. Потом бережно обул ботинки обратно. От такой заботы я почувствовала себя какой-то принцессой. Нет за мной, конечно же, ухаживали, и не только рабы. Но когда это делает человек, которого ты любишь – все совсем иначе. Сами понимаете. – Знаешь, – сказала я, и он задрал голову, чтобы узнать конец фразы, – я ведь и правда не хотела тебя брать. – Да, – кивнул Аен, вскарабкиваясь ко мне на колени, – ты только что говорила. – Я не об этом, – я тяжело вздохнула. – А неважно. Ты не поймешь или обязательно поймешь неправильно. Когда я увидела его на рынке среди других рабов, то сразу влюбилась. Черт его знает почему. Ну вот такая я! Но в Темных мирах такой быть нельзя, поэтому я, конечно же, хотела обойти всю эту историю с любовью десятой дорогой. Я купила его, потому что пожалела, потому что иначе его бы убили. Любовь и жалость – две худшие вещи для тех, кто хочет выжить. Аен тем временем изучал мою голову. – Ты заслонила меня, – сказал он, пристально глядя мне в глаза. Вот же черт! – Пошел в жопу! – Почему ты так сделала? – словно клещ впился в меня Аен. – Хоть ты и хреновый раб, – раздраженно сказала я, – но стоишь кучу денег. Вспомни сколько я потратила на твое лечение! Он посмотрел на меня с сочувствием, вздохнул и удушающе серьезно произнес: – Спасибо. – Это просто слова. – А что я должен сделать? – Аен вернулся к лечению моей головы. – Об этом я и хотела поговорить, – я перехватила его запястье, заставив снова смотреть мне в глаза. – Ты должен слушаться. – Я и так слушаюсь, моя Госпожа, – невинным тоном сказал он. – Ложь. – Я исправлюсь. – Это не шутки, – я пыталась до него достучаться, а проще было придушить. – Я не хочу, чтобы ты подвергал меня опасности только потому, что считаешь, что умнее меня. – Я всегда думаю, что делаю, – Аен стал серьезен, поджал губы. – Ты должен делать, что тебе говорят! – резко сказала я, и он вздрогнул. – Это слишком опасно, я отправлю тебя к остальным. – Как? – растерялся Аен. – Ты даже не знаешь, где они. – Знаю. Он молчал, и мне казалось, я слышу, как бьется его сердце, или это было мое собственное. Потом он тихо сказал: – Не надо угроз, – Аен улыбался, его ладони блуждали то по моей голове, то по плечам. – Я, и правда, хочу, чтобы было по-твоему, чтобы ты была довольна. Мне сложно иногда удержать себя в рамках, но я сделаю это для тебя. Пожалуйста, возьми меня с собой в свое путешествие. Я вздохнула: похоже то, что я перед взрывом совершенно СЛУЧАЙНО обняла его, произвело на Аена глубокое впечатление. – Значит так, – я устала от этих соплей и не верила ни одному его слову. – Не спорить, не командовать, не умничать. Не задавать вопросов. Если говорю «бежим»... – Бегу, – отозвался Аен, продолжая домогаться до моей головы. – Правильно, – я отпихнула от себя бинты: явно эта царапина не стоила того, чтобы из-за нее заматывать всю голову. – Говорю «стой» – ты останавливаешься. Скажу «прыгай» – прыгнешь. – Я буду паинькой, – заверил меня Аен, блымая огромными глазами. Он поправил на мне воротник, его лицо оказалось слишком близко к моему. – Трахни меня, пожалуйста. Аен ерзал у меня на коленях, извиваясь, как танцующая змея. Нашел же время и место. – Нам скоро выдвигаться, – колеблясь стоит ли поддаться или нет, напомнила я. – Это небольшой привал, и мы все еще в опасности. – Времени полно, – прошептал он, закрепив свои слова страстным поцелуем. – Котята смотрят, – сказала я. Они, и правда, рассредоточились по комнате и неотрывно следили за нами. – Боишься котов? – игриво спросил Аен, скидывая с себя одежду. – Ничуть, – я провела рукой по его обнаженной груди. – Я очень люблю котиков. Он был прав, времени хватало. Я как всегда сильно перестраховывалась: можно было отправиться сейчас или остаться здесь на несколько часов дольше – ничего бы не изменилось. Но все мои решения тоже были ни с бухты барахты, и раз я объявила привал на три часа, значит так и будет. С другой стороны, никто не мешал нам это время заниматься чем угодно. Как вариант – сексом. Еще неизвестно, когда нам удастся это снова, скоро мой амулет перестанет работать. Но пока этого не случилось, я достала его из кармана. Аену всегда особенно нравился момент, когда я его активирую. Он соскользнул с моих коленей и, облизываясь в предвкушении, засунул магический член себе в рот. Я чувствовала ласки его губ и языка и лишалась дара речи, вцепившись в его растрепанные волосы, чтобы направлять движения его головы. Когда я наконец позволила ему выпустить член изо рта, Аен спросил: – Тебе нравится? – Да, милый, – я провела большим пальцем по его блестящим от слюны губам. – У тебя волшебный рот, и ты умеешь им доставить удовольствие. Хороший мальчик. Удачная покупка, остальные мои рабы так не могут. Его глаза заблестели, на этот раз явно от злости. Он взобрался ко мне на колени и взял магический член в руку. – Ты чувствуешь, все что с ним происходит, словно это часть твоего тела, так? – спросил Аен и, когда я утвердительно кивнула, впился в него ногтями. Я ощутила резкую боль и не удержавшись дала ему по уху так, что он чуть не слетел на пол. Выпрямившись, держась за пылающий след пощёчины, Аен жалобно промурлыкал, глядя искоса несчастными полными слез глазами: – Прости, не знаю, что на меня нашло. Он же ненастоящий. Там же не осталось следов, и ты уже ничего не чувствуешь? Я отвернулась. Мне было стыдно еще больше, чем ему. Я не собиралась его бить, тем более что я специально спровоцировала его, подбирая именно такие слова, которые могут его задеть. Обычно Аен был непрошибаем, и меня это злило, так что я не ожидала от него такой реакции. Но я не хотела делать ему больно, не хотела унижать его. Это он этого хотел. Только все время путался в самом себе. – Тебе нужно разобраться с этим, – я успокаивающе приобняла его, помогая Аену ввести в себя член. – Все, проехали. Все хорошо. Он снова поцеловал меня, ладонями оглаживая по кругу мои уши, и насадился глубже, заставляя меня забыть обо всех этих глупостях. Я придерживала его за талию, и каждое новое движение уносило меня на вершину блаженства. Не в силах больше это терпеть, я велела ему слезть с меня и нагнула возле ближайшего стола, по которому бегали пара котят. – Смотри, чтобы они тебя не поцарапали и не покусали, – сказала я, наблюдая как он кладет руки на стол. – А то еще занесут заразу. – У меня иммунитет, – засмеялся Аен. – У меня тоже, – в ответ хихикнула я. Мы немного поржали как придурки. Точно дети, честное слово. Я снова вошла в него, придерживая за плечо, и смех сменился наполняющими воздух стонами. Теперь у руля была я и могла двигаться так, как мне хотелось – резко и грубо. Тут мне в голову пришла идея. Я повела Аена обратно к креслу и, уложив на спину, пристроилась между стройных ног. Теперь я вошла плавно, медленно, немного задержалась и также медленно вышла. Аен посмотрел на меня с обидой. – Так нечестно, – капризно сказал он. – Будь грубее. Не нужно со мной нежничать. – Что-нибудь еще, Ваше величество? – поинтересовалась я. – Больше ничего, – чуть ни плача взмолился Аен, – только это. – Вот так? – я перестала плавно двигаться и начала с остервенением вбиваться в него. – Да, – голосом, полным удовольствия, промычал он, запрокинув голову. – Отымей меня как следует. Сделай из меня свою сучку. – Какой грязный рот, – я приподняла его бедра, чтобы входить глубже. – Да, я грязный, – продолжал Аен нести восторженный бред, – грязный извращенец. – Правда? – удивилась я. – Да, я такой, – словно в бреду шептал он. – Я твоя вещь, твоя игрушка. Я твой раб, моя Госпожа. Своим развратным лепетом Аен распалил меня так, что я наклонилась вперед и укусила его за шею. Сильно, почти до крови. Он закричал, но не от боли, а от наслаждения. Мы снова кончили одновременно, словно были одним целым. Он лежал голым в моих объятиях, уткнувшись мне в грудь. – Жалко гитара там осталась, – непонятно к чему сказал Аен. – И ошейник, – это уже было яснее, – и плетка. – Ничего, малыш, – Я поцеловала его в макушку. – Все будет. Прости за это, ладно? Я закончу со своими делами, и ты получишь все это снова. Считай, что у нас медовый месяц. Хорошо? Он кивнул и попросил: – Может все-таки выключишь музыку? – Какую музыку? Я прислушалась: у меня пел карман. С удивлением достав оттуда телефон, перекочевавший в костюм вместе с остальным содержимым карманов комбеза. Оказывается, я не выключила музыку, которую слушала еще на балконе своего особняка, но была так взбудоражена, что даже не заметила этого. Получается мы убегали под пулями от погони, летели на химере и аэромобиле, а потом трахались с музыкальным сопровождением, как в кино, а я даже не обратила на это внимание. Старею. Я выключила музыку, и все звуки: наше дыхание, шкрябанье кошачьих лап, завывание снежной бури за окном – все стало громче и четче. – Сколько у тебя телефон заряд держит? – удивился Аен. – У него аккумулятор с пироэлектрической подзарядкой, он заряжается от тепла моего тела. Кстати, об этом, – я прижала его к себе сильнее. – Тебе не холодно? – Не очень, – покачал головой Аен. – Я еще чуть-чуть так полежу, потом оденусь, – он еще помялся, кусая губы. – Поиграй со мной немножко, пожалуйста. – Не увлекайся, нам скоро уходить, – ответила я, слегка колеблясь, когда Аен так просил, я готова была сделать для него что угодно. – Совсем немножко, – снова жалобно повторил он. – Сделай мне что-нибудь, чтобы я почувствовал твою власть надо мной, моя Госпожа. – Вот же ж! – я отвесила ему пощечину, потому что достал кидаться в крайности. Потом левой ладонью зажала ему рот, а правой рукой – нос. Чтоб было удобнее, я села сверху и прижала коленями его руки к креслу. Конечно, Аен не посмел бы сопротивляться, просто пусть чувствует себя безвольным и парализованным. Задыхаясь, он только слегка мотал головой, потом его тело подо мной стало дергаться, выступили слезы. Я отпустила его, когда у него стали закатываться глаза. Аен закашлял, когда воздух ворвался в легкие, и шумно вдохнул. – Круто, – хрипло сказал Аен, его глаза сверкали от восторга. – Хватит уже, – я шлепнула Аена по голой ягодице и слезла с него. – Одевайся. – Кажется, я голодный, – сказал Аен, натягивая на себя стильные джинсы и дорогую черную водолазку. Я задумалась и вспомнила, что не ела больше суток. Опять забыла. Для меня это нормально забыть поесть или поспать. Аен же почти всегда ел по расписанию, какую-то сверхдиетическую еду, или ни хрена не ел, следуя каким-то интервальным голоданиям. Но это если это было никак не связано со мной. Когда дело касалось меня, в нем просыпалась его мазохистская натура, и он с нескрываемым удовольствием морил себя голодом или ел что угодно с моих рук. Я и представить не могла, чтобы Аен жаловался на голод, усталость или вообще на что угодно. Так что это такая аеновская забота. Он говорит, что замерз, когда думает, что я не замечаю, что замерзла, или что голоден, когда видит, что я давно не ела. Ну не так я воспитана, чтобы носиться с собой, как с принцессой. – Там в рюкзаке что-то есть, – вспомнила я. – Энергетические батончики и чипсы, которые ты терпеть не можешь. – Почему же, – сказал Аен, – звучит очень вкусно. Ну что я вам говорила. Он бы и гвоздей нажрался, если бы я предложила. Аен направился к рюкзаку, но остановился. – Еда тоже магически защищена? – спросил он, и мы дружно уставились на котят. – Нет, – емко ответила я, Аен развернулся и пошел обратно ко мне: – Тогда перекус отменяется, – сказал он и снова залез в мои объятия, теперь уже одетый. Мы смотрели, как за окном ветер косой стеной носит снег, и слушали, как проехал поезд. – Сядем на следующий, – сказала я. – Отдохнем еще немного. Котята с любопытством наблюдали за нами, мы смотрели на часы. Время неумолимо двигалось к отбытию. Аен встал и направился к лежащему на столе рюкзаку, чтобы его забрать. Неожиданно ему дорогу преградил пятнистый котенок. Аен напряжённо замер. Я тоже поднялась на ноги. Котенок определил меня как главную, обошел Аен и сказал мне человеческим голосом: – Мама, – сказал он. – Не оставляй нас здесь одних, мама. Возьми нас с собой. – Мама? – я схватила Аена за руку и притянула поближе к себе. – Ты помнишь, чтобы я окатилась? – он усмехнулся и покачал головой. – Вот и я не помню. Вдалеке послышался скрип колес и свист приближающегося скоростного поезда. Атмосфера накалилась. Котята начали собираться вокруг нас. Вдруг Аен не выдержал и, схватив стоящую у стены доску, ударил ей говорливого трехцветного кота. Тот зашипел, как облитые водой угли. Из него повалил наполняющий комнату черный дым. За стеклянной дверью позади нас, визжа тормозами, остановился поезд. Больше изображать спокойствие времени не было. С боевым кличем Аен бросил доску, которой размахивал как сумасшедший, туда, где дымились говорящие коты. Дым повалил сильнее, из него посыпались искры. С несвойственным чему-то реальному треском пространство вокруг стало изгибаться под разными углами, превращая стерильную лабораторию в скомканный листок бумаги. Пол под нами тоже изогнулся пирамидами. Стараясь не убиться об эти бугры искаженной реальности, я схватила Аена за шкирку, увлекая за собой через терзаемую снежной бурей площадку в открывшуюся дверь поезда. Она тут же закрылась за нами. Через стеклянное окно тамбура мы наблюдали, как схлопывающееся пространство уничтожает лабораторию вместе с принявшим облик котят демоном. Поезд тронулся. – Думаешь, он умер? – спросил Аен. – Если его подкормит чья-то темная энергия – может восстановиться, – предположила я и отправилась по вагонам, в поисках вагона-ресторана. – Он тебя точно не укусил и не поцарапал? Ты же знаешь, что, если демон впрыснет в тебя свою кровь – темная энергия захватит твое сознание. Я понимаю, что у тебя, как и у большинства народа из Темных миров иммунитет, но не хотелось бы сюрпризов. – Нет, он точно меня не тронул, – заверил Аен, плетясь позади меня. – Кстати почему? Почему он не напал на нас? – Побоялся сильной магии, – честно ответила я. – Ты про эту доску? – продолжал допытываться Аен. – Что это вообще такое? – Маг, накладывавший защиту на особняк, вытащил ее из стены для меня, – мы проходили по вагонам, и другие пассажиры не обращали на нас никакого внимания. – Видел, какая мощная защита? Даже атомная бомба нам не повредила, – продолжала хвастаться я. – А он стрелял из обычного огнестрела. Ха! Я специально взяла ее сюда. Даже если бы пространство схлопнулось – мы остались бы живы. – Ты говорила что-то про шесть часов, – Аен столкнулся с несущей горячий чай проводницей и чуть не перевернул его на себя. – Видимо демоническая сила, столкнувшаяся с сильной магией, спровоцировала ловушку, – я сама такого не ожидала. – Ты думала, – предположил Аен, – что это место сплющит твоего преследователя? – Была, конечно, такая мысль, – не стала отрицать я. – Но надеюсь, что он не такой тупой. Иначе какое веселье? – Прости, что я выкинул твою магическую палку, – извинился Аен. – Ничего, – я махнула рукой. – Мы дальше пойдем по технологическим мирам. Она бы там все равно не работала. Ты все правильно сделал. Ты молодец. Мы наконец дошли до вагона-ресторана и, усевшись за столик друг напротив друга, попросили официантку принести нам стандартный обед. Через пару минут перед нами стояла куча тарелок: первое, второе, какие-то салатики, все маленькими порциями – прямо как любит Аен. – А деньги? – спросил он. – Или хотя бы билет? – Здесь деньги не нужны, – сказала я, расчленяя бифштекс. – В этом мире все бесплатно. Тут есть свои мерзости, все-таки мы еще в Темных мирах. Не буду говорить – не хочу портить тебе аппетит. За окном проносились прекрасные заснеженные пейзажи гор. Аен, проживав еду и вытерев рот салфеткой, спросил: – Так почему ты не дала отпор тому, кто на тебя напал? – Хочешь, чтобы я сражалась? – мне стало смешно, я рассмеялась. – Я? Да ни за что. А ты почему нет? Почему ты не сражался? Аен тоже рассмеялся. Все же у нас было много общего. – Значит путешествие? – сверкая своей ослепительной улыбкой, спросил он. – Да, – ответила я. – Путешествие.