Дух Рождества

      Маленький жёлтый пузырёк с белой наклейкой опустился с глухим стуком в пустое мусорное ведро. Минхо остановился посреди огромного зала торгового комплекса, наполненного толпой счастливых лиц взрослых и детей, опьянённых преддверием Рождества. На этом этаже располагалось всё для развлечений — начиная от кинотеатра и мини боулинга, заканчивая автоматами с игрушками и лотереями. И вот, в расстегнутом пуховике и очередным плюшевым мишкой в руке, к нему бежал Хенджин. — Не поверишь! Смотри! Смотри! Я всё-таки его вытащил! Ура!       Хенджин подбежал к стеклянному заборчику на этаже торгового зала и, вытянув руки вперед над широким пролётом, скопировав сцену, как в моменте с Симбой, когда обезьяна Рафики показывал всем животным саванны котёнка, наследника Короля Льва. — Смотрите какой! Я выиграл его! — и счастливо закружился, прижимая к своей груди плюшевое создание. Громко играла рождественская музыка и в этот момент как раз была знаменитая песня Mariah Carey, настраивая на игривый влюблённый лад. На словах «All I want for Christmas…» Хенджин остановил своего внутреннего волчка, и протянул игрушку, чтобы вручить Минхо, подпевая фразу «is you…» При этом он сделал это так актерски, картинно, что трудно было не взять того мишку, заразившись веселым настроением.       Минхо рассмеялся, смотря в пол, немного смущаясь, держа за заднюю лапу плюшевое создание. Он никогда не любил игрушки, к тому же они давно не дети, но видеть Хенджина таким радостным и счастливым — это было самым любимым, и только ради него он готов принять целую коллекцию всяких зверушек, даже дешево и криво сшитых, и хранить в особом месте на полках. Ничто не может затмить этот искрящийся сгусток позитивной энергии, которым был его Хенджи-си. Смотря на него, всё окружающее пространство сливалось в мазки из ярких красок, оставляя в фокусе только его. Только он был, как центр вселенной, центр всего существования Минхо, как единственная, яркая путеводная звезда.       Вокруг было невероятное количество людей, и рядом прошла семейная парочка с ребенком, девочкой, лет 4х. Она, засмотрелась на мишку в руке Минхо и удивленно спросила родителей, что-то вроде «А взрослый дядя тоже играет с игрушками?», но ответ он уже не услышал, так как в этот момент был схвачен Хенджином за руку, который загорелся новой идеей. — Пошли! Там новый фильм!       Громкий смех Минхо разносился по залу, который казалось прорывал гомон людей, что также пришли зарядиться праздничным настроением. Выстояв небольшую очередь, он заказал Колу и сладкий попкорн на двоих. Но фильм они так и не посмотрели нормально. То есть, да, они были в кинотеатре, но сидя на последних местах в полупустом зале, им не нужна была никакая романтическая Рождественская комедия. Минхо взял между зубов попкорн и потянулся к Хенджину, остановившись в сантиметрах десяти от него. — Тшш. Нет, я на это не поведусь, — бросив косой осуждающий взгляд на Минхо. — Мы смотрим фильм. Тут люди.       Минхо молча настаивал, сам искоса посматривая на экран, будто ничего и не делая такого. Хенджин через минуту не выдержал этого просящего милого взгляда, который так редко можно было увидеть на лице вечно серьёзного Минхо. Он притянул его к себе за шею, нежно забрал мягкими губами сладкую закуску, задержался в моменте, наспех пережёвывая, и потянулся снова к нему за полноценным нежным поцелуем.       Шапка Минхо слетела на пол, руки гладили и ласкали друг друга совершенно не заботясь о том, что их кто-то увидит в полумраке. Под расстегнутыми курткой и пальто, руки сжимали мягкую пряжу свитеров, перебирая пальцами узоры из крупных петель. Пробирались под них, гладя четко очерченные рельефы тела друг друга, бархатистую кожу. Хенджину всегда нравилось тело Минхо, он не мог упустить ни единого шанса, чтобы лишний раз не дотронуться, погладить, сжать сильные мышцы груди, пресса, рук, а в его натренированных бедрах он просто сходил с ума. Хотелось быть в них, на них, под ними, перед ними, так и сейчас, зацепив пальцами пояс джинсов, он уже запустил тонкие длинные пальцы под ткань. Минхо почти что подпрыгнул на месте. — Не здесь же, Хенджин-и… — измученно выдавил из себя, готовый расплакаться от того, как бы хотелось, чтобы этот момент не заканчивался, чтобы они в эту минуту перенеслись к нему домой, как по волшебству, и смогли продолжить уже в другой, родной обстановке, где не нужно будет сдерживать стоны и переживать, что их кто-то увидит.       Хенджин вытащил руку, соблазнительно облизнувшись, и едва касаясь прохладными пальцами щеки Минхо, мягко поцеловал.       Момент в фильме вызвал волну заразительного смеха, что изменило намерения Хенджина, и он смеясь, загреб немного попкорна в руку и кинул в Минхо. Они как дети начали кидаться липкой от сладости вкусняшкой, и понадобилось некоторое время, чтобы Минхо отдышался от таких эмоциональных качелей. Окинув взглядом беспредел, который они натворили, он перехватил липкие пальцы Хенджина, которые уже снова тянулись за очередной порцией «снарядов», и стал облизывать каждый палец по отдельности, вбирая в себя всю сладость как карамели, так и самого момента. Вылизывая каждый сантиметр, посасывая кончики фаланг, он навис над любимым, который поплыл по кожаному красному диванчику, растаявшим на солнце мороженым, и казалось он был весь таким же блестящим от влаги, как и его глубокие томные глаза. Хенджин прикрыл свой рот свободной рукой, потому что мог в любой момент бесконтрольно выпустить стон наслаждения, когда другая рука Минхо, уже вовсю гладила мягкими подушечками пальцев его грудь, нежно играла маленькими бусинками сосков, спускаясь ниже от солнечного сплетения к животу.       Они создавали свою Рождественскую романтику прямо в ту минуту, обнимаясь, целуясь, лаская друг друга, отвлекаясь только на мгновение на сам фильм, когда им казалось, что они совсем потеряли нить сюжета от того, что так увлечены друг другом.       С горящими глазами Минхо уже застёгивал низ куртки, чтобы никто не увидел к чему привёл обычный просмотр фильма, в полумраке нашел свою шапку и фабричного плюшевого зверя, кинул на диван чаевые для уборщиков — было совестно оставлять такой бардак после них. Когда вышли в общий зал, то сразу направились в уголок, где было множество рождественских ёлок, украшенных разнообразными шарами и игрушками. Минхо не смог удержаться, чтобы не сделать парочку фотографий Хенджина на их фоне. Хотелось запечатлеть каждое мгновение совместно проведённого времени — это и есть то самое счастье в мелочах.       Стоило Минхо на минутку замечтаться, как Хенджин уже беспощадно тащил его прямо к тиру со стрельбой из лука. — Я помню, что ты хорошо стреляешь! Давай! — Да, ну, — он почесал затылок под низко натянутой черной шапкой, — давно это было. — Ничего не знаю! Давай! Мне нравится видеть тебя, когда ты так серьезен и сосредоточен в том, что умеешь! — и тихо на ухо, — ты такой секси в эти моменты. Недолго поколебавшись: — Ладно… Только 3 раза. — и уже обращаясь к продавцу — Мне всего на три спуска. — Дай мне руку! — Хенджин быстро взял за запястье правую руку Минхо, перевернул ладонью к себе и легонько дунул в середину, — На удачу! — и обиженно закусил губу, наблюдая тот самый перепуганный взгляд, в котором читалось «не на людях же!» — Не смотри на меня так! Я просто делюсь своей удачей!       Минхо пришлось снять куртку и бросить рядом для удобства. Взяв лук, он захватил тетиву и стрелу, придерживая двумя пальцами. Выпрямившись, задержал дыхание на полувыдохе, натянул тетиву, прицелился и выстрелил — 9 очков! — Минхо! Давай! Я в тебя верю! — на фоне Хенджин подбадривал и хлопал в ладоши, вгоняя в азарт.       Вторая стрела. Натяжение тетивы. Прицел — стрела вонзилась в девятку с другой стороны.       Лучший болельщик на фоне, его любимый, не переставал скандировать его имя, что заставляло смущаться. Он стряхнул с себя все смущение, чтобы сосредоточиться и выстрелить в последний раз.       Третья стрела. Захват. Задержал дыхание. Натяжение тетивы. Прицел… — Десять очков! И даже сам Минхо в этот момент разразился радостным криком, подпрыгнув на месте. — Да! Есть! Десяточка! Смотри, я еще не растерял свои старые навыки!       Продавец ему улыбнулась. Да, поистине! Мало кто так приходит и с третьего раза попадает чётко в цель. Обычно посетители в лучшем случае любители или вовсе только впервые пробуют стрелять из лука, а этот парень был так профессионален в стрельбе, что тут невольно восхитишься. Минхо не удержался и достав телефон подошел, чтобы сфотографировать мишень и сделать селфи на её фоне. — Я всё! Спасибо вам! — кинул продавцу, подбирая и накидывая обратно свою курточку. — Пошли, родной. — уже своему болельщику, приобняв его за талию. — Вот видишь! Моя удача пригодилась! — Да, и это не дело в том, что я всегда был в этом хорош? Правда? — подкол был милым, как и выражение лица рядом идущего парня. — Я всегда готов делиться с тобой своей удачей, ведь я самый удачливый человек в мире, раз повстречал тебя. — Хенджин остановился. — Поехали домой? Я хочу вместе с тобой нарядить рождественскую ёлку, — и уже тише, с чертёнками в глазах, — и предлагаю себя в виде подарка под ней.       Вероятно, в этот момент, этой парочкой можно было осветить весь торговый центр, потому как от них только искры не выбивались. Страстное напряжение пришлось немного утихомирить, всё-таки они были в общественном месте, но у Минхо появилась другая идея — и он взяв парня за руку, почти что бежал в сторону уборной, сопровождаемый звонким смехом.       Эти двое понимали друг друга без слов. Хенджину не нужно было ничего объяснять. Минхо только сильнее сжал изящную руку любимого, направляясь в место, где бы они смогли уединиться, держа в другой руке телепающегося плюшевого медведя, ранее выигранного в автомате.       Буквально залетев в уборную, игрушка была выкинута куда-то на умывальники, а Минхо, взяв в руки лицо Хенджина уже страстно целовал, отступая шаг за шагом вглубь кабинки туалета, увлекая парня за собой. Минхо рукой захлопнул дверцу и Хенджин, облокотившись об неё, опустился на корточки, смотря на него снизу вверх и вытирая рукавом пальто мокрый от поцелуев рот. Белые пряди выбились из укладки и он пытался их заправить за уши, пока Минхо, расстёгивал ширинку и спустил штаны. Пряжка пояса, упав на кафель, издала звонкий стук и Хенджин тихо засмеялся, приближаясь к лобку. — Тц. Тихо ты, не смейся! Нас же услышит кто-нибудь. — укоризненным шепотом произнес он. — Да когда это было важно? — сквозь смех и первые поцелуи, которые гуляли возле паха.       Хенджин медлил, целуя живот, сминая и обнимая бедра, ягодицы, затем принялся нежно и влажно целовать член, неторопливо, вдумчиво, выбирая где чувствительней, а Михно умирал под его ласками. Он сосал и лизал яйца, как кот, который жадно добрался до сметаны, прихватывал влажными губами основание члена, схватившись рукой за внутреннюю часть бедра Минхо, из-за чего тот чуть не упал на подкосившихся ногах. Он уперся одной рукой в стенку и свободной гладил и сминал мягкие волосы перед ним, поощряя. Хенджин обхватил губами головку члена и обвел языком, собирая капли смазки, сорвав со сложенных трубочкой губ Минхо сладкий стон. Его глаза закатились от удовольствия. Любимый делал это так хорошо, будто танцуя языком вокруг члена, затем взял его поглубже и начал сосать, слегка втягивая щеки. Его горячий рот вбирал член не глубоко, но это и сводило с ума, хотелось большего и Минхо взяв свой член у основания начал надрачивать в такт движениям Хенджина. От того, что это общественное место и мог зайти кто угодно и когда угодно, возбуждало ещё больше, но и без этого казалось, что он вот-вот уже кончит. Под жгучими ласками он еле держался на ногах, они были ватными и были готовы подкоситься в любую минуту.       На телефон пришло уведомление ровно тогда, когда он, сцепив зубы, вытащил изо рта Хенджина член, и проведя еще пару раз кулаком, кончил себе в руку. Снизу снова послышался тихий смех. — Вот видишь, все хорошо и никто не зашел сюда, — едва отдышавшись сказал Хенджин. Он оторвал ещё кусочек туалетной бумаги и передал своему любимому. — Блять… Мы сумасшедшие, — тихо и тяжело дыша сказал Минхо, — но это всё твоя вина. Когда ты так смотришь на меня, я не могу тебе отказать в этом удовольствии, — ответная улыбка расплылась на лице. — Ты даже и понятия не имеешь насколько сильно я тебя люблю, Джинни. Давай, я помогу тебе встать.       Одевшись Минхо уже стоял перед зеркалом и мыл руки. Только после этого достал телефон. На нем высветилось «Вечерний приём препаратов» и 2 пропущенных звонка, в ответ на которые он ответил: «Я хочу перенести сеанс на послезавтра, на 6 вечера. Всё-таки завтра Рождество. Таблетки принимаю вовремя.» Через минуту он получил краткое: «Ок. Я вас перезаписала на послезавтра. До встречи» — Кто это был? — в голосе Хенджина прозвучало некоторое беспокойство. — А разве я тебе не говорил? Я записался к психологу. Ничего серьезного, и тебе не о чем беспокоиться, — сделав всё возможное, чтобы его улыбка не казалась вымученной. Не сейчас, когда им так хорошо вдвоём. Он с некоторой брезгливостью взял плюшевого зверя снова за заднюю лапу. — Ты бы сейчас ушел снова забыв о своём трофее. Я понесу его для тебя. — после короткой паузы, — Ко мне?       Хенджин огляделся по сторонам и еще раз припал к губам Минхо, чтобы прямо на выдохе ему сказать «Вызывай такси».       В такси они ехали молча. Минхо положил руку на сиденье, чтобы едва касаться бедра Хенджина, буквально мизинцем, который нырнул под его бедро и водил им взад-вперёд, вызывая в Хенджине новое напряжение, заставляя ёрзать на сидении. Минхо в свою очередь максимально старался держать лицо, чтобы не смущать водителя, который то и дело подозрительно посматривал на него в зеркало заднего вида.       Держась за руки, они ввалились счастливые в квартиру, скидывая на ходу обувь и верхнюю одежду, целуясь. Первым оторвался Хенджин от поцелуя, когда как Минхо не хотел останавливаться, отпуская короткие поцелуи на губах, щеках, скулах, на родинке под глазом, зарываясь в волосы руками. — Нет, подожди, подожди! — Хенджин улыбаясь чуть оттолкнул от себя Минхо, придерживая его порыв на расстоянии. — Подожди! Давай сначала ёлку нарядим. Рождество, а ты без ёлки? Так не пойдёт! — К чёрту ёлку! — опять пытаясь дотянуться до любимого лица сложенным бантиком губ. — Ахаха. Ты неисправим! Я помогу тебе. Где рождественская ёлка и мишура? Доставай. Нехотя, Минхо пришлось согласиться. У них ещё вся ночь впереди, некуда спешить. — Твой любимый какао с маршмеллоу. Я для тебя купил, — Минхо протянул горячую чашку Хенджину, который подбирал куда повесить очередную игрушку. Сосредоточенное выражение лица сменила сверкающая улыбка, вызвав две милые ямочки на щеках. Он сел сзади любимого, нежно обнимая руками, и окидывая взглядом созданную им красоту. — У тебя всегда так красиво получается наряжать ёлку, а ты под ней всегда действительно, как подарок, который хочется распаковать прямо сейчас, — зарываясь носом в ложбинку под воротом светлого мягкого свитера, заставляя Хенджина, расслабленно откинуться спиной на любимую широкую грудь, откинув голову в бок, чтобы тот мог ещё больше целовать его нежную шею, крепко обнимая.       Они, также обнимаясь, переместились на кровать. Минхо буквально упал на мягкий матрас, а Хенджин навис над ним, помогая себе и ему снять штаны с боксерами, затем, оседлав, начал двигаться, медленно двигая бедрами по стоявшему члену, размазывая с него смазку между ягодиц. Минхо взял свой член у основания, и приставил ко входу, когда Хенджин начал сверху насаживаться, медленно, аккуратно, чуть морщась, но желая большего, чтобы по самые яйца чувствовать Минхо в себе.       Когда он сел полностью и начал двигаться в медленном темпе, то Минхо не удержался, чтобы спросить: — Может ты всё-таки снимешь свитер? Я бы хотел видеть всё твоё тело. Оно прекрасно. — Сейчас прохладно. — Поверь мне, я не дам тебе замёрзнуть, — и прижав к своей груди парня, перевернулся, чтобы быть сверху, поднял мягкий свитер под мышки, закинул длинные худые ноги себе на плечи и продолжил двигаться в любимом, вызывая волну новых высоких стонов с пухлых губ… — Прости, я тебя разбудил? — мягко спросил Хенджин, стоя у дверного проёма. — Ты уходишь? Так рано? Сейчас только рассвет. — Да, у меня есть дела. Закрой за мной дверь.       Минхо, лениво потянувшись, встал с кровати, у двери сонно поцеловал улыбающегося Хенджина, провожая взглядом любимую фигуру, уходящую в глубь общего коридора. Он закрыл дверь и вернулся в комнату, обратив внимание на нетронутый какао с маршмеллоу, который так любит Хенджин в Рождественскую пору, рядом лежащего мишку, которого с утра он обязательно добавит в свою маленькую коллекцию, и завалился обратно в всё ещё теплую постель, погружаясь обратно в сон...