За версты, за сотни, за тыщи, за массу за это время заедешь, мчась, а мы ползли и ползли к Арзамасу со скоростью верст четырнадцать в час.
В. Маяковский — «По городам Союза»
Поместье Воронцовых не было настолько мрачным, как его описывал Корвин. Когда разговор касался родственников, он жаловался на атмосферу в доме, говорил, что лучше бы провёл детство в палатке, чем в этом «гнезде». Маша могла лишь с долей сочувствия кивать головой, вздыхать и жалеть его. Палатка, как ей стало известно, благодаря родителям-учёным, не всегда была лучшим местом для жизни, хотя, судя по рассказам, она, может, и ошибалась. К счастью, ей всегда удавалось быстро перевести тему, не давая грустным мыслям полностью занять его голову. Но, стоило раритетному автомобилю, который заботливо выделили ей родственники Корвина, приблизиться к поместью всего на милю, она разочаровалась в своих предубеждениях. Вообще, то, что однажды она сможет приблизиться к подобному строению, раньше казалось немыслимым и бредовым. Но быстрое сближение с Корвином, неожиданно оказавшимся потомком древней династии само собой подразумевало знакомство с его многочисленными родственниками разной степени сумасбродности. Он сам говорил, что то, что вырос более-менее сознательным и с минимальным количеством причуд, является скорее исключением, подтверждающим убогость всего остального рода. Темное, но отчего-то уютное поместье располагалось на вершине холма, окруженного густым лесом. Оно было построено еще в незапамятные времена и сохранило свой древний вид до наших дней. При этом, по рассказам друга, на его содержание выделялись нехилые средства, что, в принципе, было видно любому, кто когда-либо лицезрел обшарпанные замки обедневших дворян. Внешне поместье могло выглядеть мрачно и загадочно, но внутри оно было милым и комфортным. Филигранно выкованный забор не отпугивал, а, наоборот, манил во двор. Аккуратные ряды деревьев поражали своей ровностью, словно их высаживали по линейке. Традиционный английский сад, разбитый, кажется, ещё при короле Артуре, дополнялся грандиозной оранжереей, содержащей в себе великое множество растений, собранных многочисленными поколениями родственников её друга. К слову, вот и он. — Здравствуй, Маша. — Выдавил он. Маша оглядела его и про себя тихо хмыкнула. Корвин предстал не в лучшем своём виде. Если бы в толковом словаре была необходима иллюстрация к слову «прилизанный», то фотографию молодого человека, наряженного в бархатное нечто, напоминающее, скорее, костюм дивана, чем пиджак, и придушенного пышным жабо, можно было бы разместить аж в двух экземплярах. — Твои вещи доставит дворецкий. Позволь представить тебе мою достопочтенную бабушку — Синклитикия Воронцова. Только тогда девушка обратила внимание на то, что сначала показалось ей чем-то вроде статуи. Синклитикия не выглядела старой, скорее, как и поместье, просто древней, но, стоит заметить, отлично сохранившейся. Её платье выглядело, пусть и несколько старомодным, но опрятным и очень качественным. Как истинная аристократка, держалась она с достоинством и особой, будто бы врождённой грацией. Морщины почти не тронули её лицо, безэмоциональное, почти что восковое. Маше даже стало неловко находиться рядом с такой исторической ценностью. Сразу стало понятно, кто именно выбрал костюм для Корвина и руководил приготовлениями к встрече долгожданной гостьи. Вдруг, Синклитикия склонила голову в знак приветствия. — Здравствуйте, Мария. — Даже в этот миг она не улыбнулась. Взгляд серых глаз был, скорее, оценивающим, но отчасти мягким и положительно предвзятым. Голос, меж тем, не дрожал, как бывает у людей её возраста. Ровный, чёткий, он напоминал сталь, тогда как, его обладательница трухлявую ветку. — Здравствуйте, — еле смогла пошевелить губами Маша. Казалось, что Синклитикия, подобно древним артефактам, способна разлететься в пыль даже от лёгкого дуновения ветра, — Вы можете называть меня просто Маша. — Я предпочту обращаться к Вам «Мария». — Настаивала женщина. — Вы же не против? Маша затряслась как осиновый лист. Не скажешь же, что полное имя — «Марья». Может, эта женщина даже застала те времена, когда имена делились на дворянские, купеческие и крестьянские? Подумает ещё чего лишнего и решит отозвать приглашение, оставив гостью за коваными воротами. — Нисколько, — девушка в панике уставилась на парня. Он тут же подал признаки жизни: — Ах, да. Проходи. Ты, наверное, устала с дороги? Можешь отдохнуть. Для тебя подготовили комнату. Она специально располагается недалеко от к библиотеке. — Тут, из поместья показался седовласый мужчина неопределённого возраста, одним своим видом показывающий опытность и профессиональную пригодность. Одетый в качественный и презентабельный костюм, не в пример Корвину, казалось, ему не хватает лишь монокля. Он остановился, поклонился Синклитикии и молодому наследнику, после чего повернулся к Маше. — О, вот и дворецкий. Роберт, поприветствуйте гостью. — Здравствуйте, Марья. — Роберт, видимо, лучше хозяйки изучил информацию о гостье. Это не могло не радовать. Девушка решила на этот раз не предлагать упрощённую форму. Хоть Горшком назовут, главное — чтобы в печь не посадили. Синклитикия, в свою очередь, не повела и ухом. Видимо, она всё-таки слишком современная для предрассудков восемнадцатого века. Или глухая. Роберт же продолжал, — Вы можете обращаться ко мне в любое время. Я постараюсь оказать содействие. — Спасибо, — выдавила Маша. Усталость начала захватывать её тело. Корвин оказался прав, она действительно устала от поездки, занявшей несколько часов. Сейчас было бы здорово сразу отправиться в душ и, минуя все приветствия, лечь в кровать. Судя по общему виду особняка, это будет что-то с балдахином и роскошными шёлковыми простынями. А подушка, наверняка, будет на лебяжьем пуху, или чём-то подобном. Аура поместья захватывала дух и начинала проникать в голову. Корвин оценил замученный вид девушки и тут же произнёс: — Так, всё, что надо, я уже сказал. Так что, сейчас покажу твою комнату. — Он натянуто улыбнулся и приглашающим жестом указал на большую лестницу, ведущую к двери в поместье. Маша с радостью пошла за ним, оставив багаж на Роберта. Из витражных окон на неё смотрели десятки глаз.