Первая заповедь

Всё произошло слишком быстро. Элис тупым, непонимающим взглядом уставилась на тело перед собой. В мыслях что-то прояснилось, и ей удалось услышать, как в голове всё громче и громче надрывался взбешëнный голос Макаронного Монстра: — …ТЕБЕ! ТЫ СОВЕРШЕННО ГЛУХАЯ?! ОЧНИСЬ, БЛЯДЬ, ХОТЬ С ДВАДЦАТОЙ ПОПЫТКИ, ПОКА ЕЩЁ НЕ ПОЗДНО! — Я тебя не слышала. — Еë губы едва шевельнулись. Голос взвился вновь, пробивая чуть ли не десятый по счету звуковой барьер: — ТЕПЕРЬ-ТО СЛЫШИШЬ?! ИДИ, БЫСТРЕЕ! — Ступать невероятно больно. Но она делает шаг, ещё один, третий, четвертый, она обязана… — КАК ТЫ ВООБЩЕ ПОДДАЛАСЬ ОЧАРОВАНИЮ? ТВОЯ ЭЛЬФИЙСКАЯ КРОВЬ ВНЕЗАПНО РЕШИЛА ДАТЬ СБОЙ? УЛЕТУЧИТЬСЯ ИЛИ ВЫСОХНУТЬ СКВОЗЬ СТЕНКИ СОСУДОВ? БЛЯДЬ, ШЕВЕЛИСЬ! — Колдунья немедленно перешла на бег. На ходу скрыла посох, подскочила к телу, распластанному по земле, с дрожью приложила руки к его груди, сомневаясь до сих пор, что всё это не сон. — Держи крепко. Хоть это ты сможешь?! Обещала… — Ладони мягко засияли, сквозь душу к коже на пальцах еле ощутимым потоком полилась целительная магия. — Идиотство… Как это по-твоему называется?! Защищать любой ценой… Да из тебя защитник, как из меня прислуга… Охереть просто… Касаться его тела без болезненного оскала было невозможно. Рëбра выжигало насквозь, и едва ли, подумала Элис, то было влияние пусть и рассвирепевшей, но педантичной полубожественной магии. Пальцы, сколь она не пыталась держать их прямо, маятником метались из стороны в сторону, всë норовя сомкнуться в кулак. «Мне придётся вынести его отсюда.» — подумала она обречëнно, и тут же почувствовала, как растёт внутри виноватое чувство, которое просило позвать кого-то ещё, умоляло не касаться его больше, чтобы ненароком не нанести ещё больше вреда, но сколь Элис не силилась осмотреться, в дыму не мелькало ни души. Ни чужой, ни знакомой. — Бери его и выметайся. — Однако, ощущая, что Элис колеблется, голос решил повторить приказ сразу, — БЕРИ ЕГО И ВЫМЕТАЙСЯ ОТСЮДА НАХУЙ! Это сработало. Элис будто бы неумело подняла плазменное тело на руки и, в последний раз окинув взглядом местность, стремглав помчалась прочь. В безопасность. Куда угодно. Лишь бы подальше. Остановиться ей удалось не сразу. Ноги по инерции несли её всё дальше и дальше, хотя и её выносливости переставало хватать. Она выскочила на небольшую опушку и с трудом, в несколько скачков, смогла притормозить и замереть, чтобы чутко прислушаться к лесному шуму. Тихо. Настолько, что невесомый шелест листвы Элис скорее не слышала, а ощущала чувством вроде интуиции или внутреннего голоса. Заметив, что она непозволительно сильно и боязливо прижала к себе драгоценное тело плазмоида, колдунья с ребячьим страхом опустилась на колени и аккуратно разложила его на траве. Не спит. Увидев, что глаза Слайми внимательно смотрят на неё, Элис вздрогнула и отпрянула назад с таким неподдельным испугом, словно остерегалась какой-нибудь заразы или вреда. Он немного удивился подобному жесту, но решил не подавать виду. Достаточно шустро сел и бегло окинул поляну взглядом. Неплохое местечко. Самый обычный лужок на отшибе у реки. — Где мы? — Подальше оттуда. — как можно более натурально выдавила Элис, перебирая в руках какую-то травинку. — Не уверена, но… Вроде в безопасности. После этих слов её непроизвольно передëрнуло. В голове почувствовался всё ещё раздражëнный томный вздох. — Если, конечно… — продолжила она робко, наматывая стебель на пальцы, — Опасность не исходит от меня. Ясно-голубые глаза Слайми после этих слов вмиг стали жёсткими и острыми. — Даже не думай винить себя, чëрт возьми. Травинка порвалась. Слова нагромоздились в горле колдуньи и застыли, не в силах сдвинуться с места. Уткнулись острыми углами и больно расцарапали гортань. Глаза Элис вмиг наполнились жалкими, предательскими слезами, она закрыла глаза. Нет, она виновата. Она это допустила. Она это не предвидела. Она нарушила уже чёрт знает какое по счёту обещание. Элис обречённо покачала головой. — С каких это пор ты не веришь мне на слово? — мягко и без упрëка спросил Слайми, сделав небольшую попытку подобраться чуть ближе. Но краем глаза заметив это поползновение, Элис ощетинилась и предупреждающе зашипела. — Я верю. До сих пор. Но я снова тебя подвожу. Снова подвожу всех и каждого! — сквозь сжатые челюсти еë тон звучал ещё отчаяннее, чем обычно. — Сколько ещё это может продолжаться?! Пока кто-нибудь и правда не умрëт?! Прямо как ты только что?! Сколько ещё ты будешь спускать мне всë с рук?! Прощать?! — Она однозначно теряет самообладание. Осознав это, Элис попробовала было взять себя в руки, но быстро сдалась, уткнула позорно блестящие щëки в колени и накрыла голову руками. — Что угодно! Наори, ударь, больше никогда не приближайся, оскорби, убей, блять, что угодно, только не снова… Я так не смогу… Не смогу… Я обещала… Я обещала что сделаю всё, чтобы ты не пострадал… И… И… И где мы теперь?! Её плечи затряслись, согнутая фигура затихла, изо всех оставшихся сил сдерживая судорожные рыдания. Слайми аккуратно поднялся на ноги и внимательно посмотрел на Элис, по привычке склонив голову набок. — Ты ведь понимаешь, что я не стану этого делать. — Это и пло-охо… — провыл сжавшийся комок красной одежды, дёргая плечами. — Плохо, говоришь… — Теперь он отчётливо ощутил чьё-то любопытствующее внимание. Не вражеское, а напротив, давно ему известное. Слайми почесал затылок, скользя глазами по траве. — И тебе станет лучше, если я правда это сделаю? Элис, насколько это было возможно, рвано кивнула. — Желательно от всей души… Не… Сд-держ-живаясь… — Ну хорошо! — Слайми бесстрастно занёс руку. — Тогда готовься… — Б-без блефа, прошу. Я не в-выдержу… — Я тебя понял. — Он основательно примерился, как следует размахнулся и попробовал было ударить, но летящий на всей скорости кулак проскользнул мимо цели, только слегка всклокочив волосы потоком ветра. Несмотря на то, что её не тронуло и пальцем, Элис мощно тряхнуло, как от хорошего тычка. — Нет. Не могу я на тебя злиться. Правда. Я хоть и попытался сейчас подыскать в себе что-то такое, что действительно выведет меня из себя, но не смог. Ты пойми, Элис… Мне просто не за что. — Кисть руки ласково опустилась на волосы колдуньи, и Слайми почти расслышал, как в горле Элис захлебнулся болезненный вскрик. — Очарование это… Вещь такая. Не мне тебе объяснять. К тому же, если этот маг смог наложить его на тебя, хе-хе, представляешь, что было бы, попробуй он охмурить меня? Да я бы за ним тут же как послушный зайчонок побежал! И не пикнул бы. — Я не понимаю… Я уже ничего не понимаю… — Не понимаешь, это нормально. А помнишь? — Слайми продолжал медленно гладить её, глядя чуть затуманенными глазами куда-то мимо. — Культ Весов. Такое забудешь… — Голос в голове Элис прорычал что-то неразборчивое. — Ты помнишь, как мы впервые встретились в тронном зале? Как вы в итоге нашли меня в Столлзе? А наши прогулки по ночам? Когда ты, зная всё обо мне, зная, какие грязные вещи я делал, слушая всё, что люди говорят о культе, всё равно безбоязненно приходила ко мне для разговоров тет-а-тет и позволяла мне всё… Все мои слабости, страхи, объятья, рыдания в плечо… Я превосходно всё это помню. И никогда не забуду. А я… Я ведь грозился убить вас в случае чего. Хорош я, да? Элис притихла, внимательно и отзывчиво вслушиваясь в родную речь. Вина, сжимающая сердце в тисках, словно немного ослабила хватку, позволила ему встрепенуться и ожить, боль, тоскливая и вязкая, сменилась на светлую и текучую, колдунья впервые за долгое время смогла вздохнуть полной грудью без того, чтобы схватиться рукой за грудную клетку. — Ваши розовые сопли это конечно хорошо, но. Слушай, Слайми. Сказать тебе откровенно, на твоём месте я бы ей въебал. Зачем? Представь, даже не потому, что я законченный садист и решил снова попробовать поддаться своим инстинктам. Просто я всё это наблюдаю уже сраный сотый раз, и хочешь сказать, ты видишь сильные изменения? Лично я нет, хоть в глаза ещё не долбился. Судя по тому, что ладонь на волосах Элис остановилась, голос Макаронного Монстра теперь и вправду слышали они оба. Слайми презрительно хмыкнул. — Разве я не говорил, что исключительно терплю тебя и не собираюсь выслушивать твои ценные указания? А тем более следовать им. — Я бы понял, если бы Элис не была виновата. Но ведь полезла же на рожон! Сама! Кто её тянул, объясни? Покажи пальцем, может быть, это я чего-то не заметил. Да, чëртов чуть ли не всевидящий бог, и что-то упустил. Тупость! В телепатическую связь слабо пробился голос Элис: — К тому же, сейчас мы в абсолютном отрыве от команды. И я понятия не имею, где они. — Зато я знаю, на этот счёт будь спокойна. — важным тоном отозвался Макароныч, — правда, лучше было бы, если бы вы как можно быстрее прекратили страдать хуйнëй и отправились к ним, пока по ваши задницы не явились исчадия и аберрации. Если хотите спонтанное предсказание на будущее, то это произойдёт… — Он замолк, будто бы отвернулся к настенным часам, — уже довольно скоро. Так что в темпе вальса, я перед Богом за вашу смерть объясняться не намерен. — И где же наши? — процедил Слайми, помогая Элис подняться на ноги. — Отсюда топать надо будет на-а… Юг. Я попросил их сделать небольшой привал, не бойтесь. Без вас не убегут. — Спасибо… — на выдохе поблагодарила Элис, стараясь подняться, удерживая руки близко к телу. — И без соплей, я сказал! Шевелитесь! — Прикрой ебало! — рявкнул в ответ Слайми, с ненавистью подняв глаза на небо. — Задрал… — Какие мы нежные. — насмешливо отозвался Макаронный Монстр, но покорно притих: за всю дорогу не проронил более ни шутки, только изредка объявляясь, чтобы указать путь или более короткий маршрут через труднопроходимые участки. /// — Надеюсь, с ними всё будет в порядке. — Марк сложил руки на груди и в который раз оглянулся на лес, силясь услышать хоть какой-то шорох или голос, ознаменовавший бы чьё-то прибытие, но тщетно. Зелёная стена оставалась неизменно тихой. За эти полчаса он изучил лес уже так хорошо, что в ранее хаотичном сплетении веток, листьев, брёвен и кустов он вдруг начал видеть какие-то причудливые очертания: лапы, головы, хвосты драконовидных созданий и чего-то ещё, но уже совершенно неопознанного. А пляшущие тени, отбрасываемые костром, только и делали, что заставляли эти тени дрожать и шевелиться, нагоняя если не страх, то подобие какой-то чисто инстинктивной тянущей тревоги. — Да уж… — Мадеус, по-кошачьи сложив руки в ногах, завороженно наблюдала за костром, стараясь отвлечься от роя неприятных мыслей. Рядом с ней, отдыхая после грандиозной драки, сопела беспечно развалившаяся на траве Ронни с рюкзаком под головой вместо подушки. Гансен, сидящий у неё в ногах, всё норовил сунуть руку в огонь, но никак не решался достать до углей. Огонь отражался в его змеиных зрачках голодным и мрачным пламенем. — Я почти ув-верен! Они уже сдохли. Нет… Распластали кишки по оврагам, но ещё живы… Да! Именно! — Не нагнетай! — не удержался Марк, — И без тебя тошно. — Ещё бы ты мне приказывал, что делать! Паладинское отродье! — Прекращайте. — Мадеус зыркнула на Марка и обернулась к Лалафи, стоящему на страже на другом конце импровизированного привала, — Лалафи! Как там обстановка? — Тихо. — кратко отозвался полуорк, едва пожав плечами. Как вдруг вся команда одновременно встрепенулась и задрала головы кверху — в мыслях всех раздался чей-то привычно ехидный тон, самодовольно объявивший: — Скоро будут. С минуты на минуту. — Они в порядке? — Марк неосознанно схватился за меч. Макароныч усмехнулся: — Ты спрашиваешь меня об этом уже чёртов седьмой раз. Подожди и сам увидишь. Меня для этого доëбывать абсолютно незачем. И действительно, как только бог и Марк кончили препираться, лес со стороны Лалафи слегка завозился, выпустив на свет знакомые красно-голубые силуэты. Марк облегчëнно улыбнулся: — Хвала Астериону… — Э, морда паладинская, а я тут кто?! — обиженно фыркнул Макароныч. — Твой Асти вообще-то и палец о палец не ударил! — Воздавать хвалу тебе я не собираюсь. — И, более не обращая внимания ни на что, Марк чуть ли не вприпрыжку помчался к Элис и Слайми, на бегу перебирая варианты того, какие из заклинаний может понадобиться ему сейчас. — Эй! Вы в порядке? Парочка выглядела, по крайней мере, далеко не так плохо, как могла бы, но до идеального тоже дотягивала слабо. Слайми, встретившись глазами с Марком, тепло улыбнулся ему и помахал рукой. — В полном! Целëхонькие, как видишь. Элис, заведённая, как перекрученный механизм, молча втянула голову в плечи и отвела взгляд. Боковым зрением она видела, как к ним приблизились Марк и Мадеус, и чуть ли не молилась теперь (стоит уточнить, что молиться она отроду не умела и искренне презирала это дело), чтобы они не спросили абсолютно ничего о том, что случилось. А они, к превеликому её сожалению, точно спросят. В отличие от своего покровителя, Элис актëрское мастерство давалось примерно с такой же лëгкостью, с какой позволял нацепить на себя седло неприрученный дикий мустанг, а жаль. Умение выпутываться в нынешнем положении пришлось бы как раз кстати. — Что-то случилось? — «О, Анунхотеп, разве могло быть иначе?» — страдальчески подумала Элис, сцепив руки в замок. Марк, уловив этот жест, заметно осел. — Нет, я понял. Что произошло, пока вы были там? — Ничего непоправимого. — нехотя отозвался Слайми, пожав плечами. — И всë же? — Тифлинг взяла с пояса свою неизменную лютню и в ожидании положила пальцы на струны. — Вы не выглядите так, словно всё прошло слишком хорошо и гладко… Элис молчала. Что ей делать? Что сказать теперь? Никакой вариант не блистал особой привлекательностью. Расскажи она в красках, что произошло — она точно расплачется, вызовет у команды лишнюю тревогу, потрясëт её до основания, а это неправильно, нет, сейчас этого категорически нельзя допускать… Но если сделать вид, что ничего страшного не было, что это всего лишь мелкий промах, это будет выглядеть некрасиво по отношению к Слайми, будто бы на деле ей на всё это глубоко плевать, но это же неправда… И вдруг в её загнанной голове мелькнула идея. «Макаронный Монстр.» — позвала она про себя и застыла, вслушиваясь в тишину. Ответ не заставил себя долго ждать, она мгновенно ощутила на себе обволакивающее чувство чужого внимания и нервно усмехнулась. Макароныч, судя по голосу, лениво потянулся: — Что такое, дорогуша? Немного помедлив перед ответом, Элис ответила вновь про себя: — Ты… Прошу. Расскажи им всё, что произошло. Пожалуйста. — Зачем? — Голос непонимающе усмехнулся, — ты внезапно разучилась говорить на всех известных тебе языках? Вот незадача… — Я прошу тебя, как своего покровителя. А это значит, что ты волен преподнести всё так, как ты сам того пожелаешь. Только… Не заставляй меня это произносить. Пожалуйста. — Неосознанно синие глаза с мольбой обратились вверх, на небо. Если подумать, это была первая молитва в её жизни. Своеобразная, не по форме, встревоженная и отчаянная, но молитва. Пусть и не совсем богу, а всего лишь исчадию в божественной оболочке. В голове повисло сухое молчание. — Я заключал договор не с маленьким ребëнком. — надменно отозвался он наконец. — Теперь по каждому подобному случаю будешь ко мне обращаться? Вперёд. Объясняйся сама. Сказал, как отрезал. Последняя надежда рухнула и разбилась вдребезги. Впрочем, исход ожидаемый. Элис тяжело втянула воздух сквозь сомкнутые зубы и хотела уже начать кое-как, запинаясь и всхлипывая, оправдываться… — Я понимаю, вы переживаете, но я сказал — всë путëм. А если всë путëм, значит хватит задавать лишние вопросы и дайте нам прийти в норму. — Слайми встал между командой и Элис, подняв руки в отстраняющем жесте. — Хорошо? Парочка переглянулась. По их лицам было видно — беспокойство никуда не делось, но от идеи наседать и добиваться ответа они, хоть и со скрипом, отказались. — Ладно, дело ваше… Но если что — пожалуйста, обращайтесь. Лучше, чтобы все оставались в полном порядке. — Мадеус тряхнула волосами и вернулась к костру. Паладин, бросив последний подозрительный взгляд на Элис, пробурчал себе под нос что-то похожего содержания и удалился вслед за бардессой. Слайми облегченно вздохнул и обернулся на Элис. — Как ты? — Я… Я не знаю. — полушëпотом отозвалась она, прижимая руки к груди. — Но… Спасибо. — Всегда рад. — Слайми лучезарно улыбнулся и вдруг крепко обнял Элис, не дав ей и шанса на реагирование. Бедная колдунья, отвернув шею на манер испуганной лошади, не осмелилась пошевелиться, словно коснулась хрупкого, требующего бережного обращения предмета. Полумëртвое сердце громко застучало в груди живее всех живых, выдавая её неподдельный ужас с головой. Но лучше эту слабость услышит один Слайми, чем воочию увидят абсолютно все. Вскоре команда всем разношëрстным скопом грелась у костра. Оставаться на месте слишком долго было бесспорно опасно, но и идти, не передохнув прежде и часа, являлось не меньшей глупостью, так что общим решением рассудили восполнить силы и уже тогда не теряя времени отправиться на лошадях к ближайшему обитаемому поселению, чтобы не попасть в лапы ночных бродячих угроз. Таковыми были самые разномастные сволочи, начиная от обычных разбойных банд хилого пошива и заканчивая обитателями Нижнего плана и Дальнего Предела, свидание с которыми точно обещало запомниться куда более красочным мордобоем и более ощутимой потерей драгоценного времени, чем с первыми. Итак, растрëпанная Ронни, которая, видно, решила, что спать ей стало слишком скучно, подняла руку в рыцарском наруче в воздух, привлекая к себе общее внимание, и громко объявила: — Пока мы тут корнями в землю не вросли, предлагаю немного развеяться! Как вам идея? — Шикарная идея. — Марк заинтересованно опëрся рукой на колено. — Выкладывай. — Хм-м… — Огоньки в глазах воительницы запестрили искорками, — Знаю! Есть такая игра, называется: «Кучер или барыня». Объясняю суть. — Она заговорщически склонилась над костром и подняла в воздух устрашающе ощетинившиеся кисти рук, — Каждому из вас я задаю один простой вопрос, кучер или барыня. Выбираете кучера — выполняете то, что скажет вам ваш сосед справа. Выбираете барыню — обязаны ответить правдой на любой его вопрос. Ну что? Готовы рискнуть? — Последнюю фразу она растянула, добиваясь пущего устрашающего эффекта. — Я пас. — пробасил Лалафи и удалился в темноту. — А я в деле! — Слайми хлопнул по колену и усмехнулся. — Всё равно без дела торчать. Кто ещё? — Л-ладно… Ладно! Если вы так хотите, чтобы я вам подчинялся, я буду. — Гансен аристократично выпрямился, искоса глядя на всех присутствующих. — Я буду под-дчиняться! — Хорош, Гансен! — воскликнула Ронни. — Уже трое! — Я с вами. — Марк пододвинулся поближе к огню. Мадеус согласно кивнула. — Если только это никому не навредит. И прошу вас, без поцелуев! Это низко… — Ага, конечно, конечно. — Лицо Слайми в свете огня заблестело ехидным оскалом. — Разумеется, без поцелуев! А ты, Элис? Ты с нами? — Да, думаю. У меня нет причин вам отказывать. — Элис положила руку на колено и пожала плечами. — Ронни, начинай. Едва ли мы ещё кого-то дождëмся. — Начинать так начинать! Итак, все на меня! — Она повернулась влево и встретилась хитрым лисьим взглядом с пока ещё ничего не подозревающим Марком. — Марк. Отвечай. Кучер или барыня? Марк провёл рукой по щетине. — Хм-м… Сидеть я устал, так что… Давай-ка кучер. — Кучер! Вы его слышали! — Она захихикала, как плут, поймавший в силки маленькую фею. — Итак… Начнëм с лёгкого. Попробуй вытащить свой меч из ножен, не используя рук. Вздох паладина был столь тяжëлым, что будь он мешком с камнями, пробил бы собой дыру аж до самого Нижнего плана, если не глубже. Он покосился на свой меч, попробовал было подступиться так и эдак, пустить в ход ноги, что в латной броне оказалось не самым изящным решением, и в конце концов в сердцах плюнул и жалобно повернулся к тифлингше: — Не могла бы ты вынуть мой меч из ножен, пожалуйста? — …А теперь представь эту фразу без контекста. — украдкой шепнул Слайми, и Элис прикрыла рот рукой, чтобы не дай бог не заржать в полный голос. Марк, поймав краем уха весёлые переговоры, мрачно окинул голубков ледяным взглядом и снова щенячьими глазами посмотрел на Мадеус. — Эй! Жулик! — вскрикнула Ронни, — так нельзя! — Ты этого не указала. — Марк победоносно улыбнулся. — Именно, так что… — Мадеус со всей осторожностью вынула тяжелый клинок и положила его на паладинские колени. Рыжие азартные глаза воительницы едва не были готовы сожрать её с головой, но в конце концов Ронни лишь фыркнула и махнула рукой: — Да ну вас! Справился. Итак, Марк, твоя очередь. — Моя так моя. Мадеус, кучер или барыня? — Барыня. — Барыня… — Марк неловко почесал затылок. — Хорошо. Я надеюсь, что ты не расстроишься, и не будешь на меня злиться… Но я давно хотел узнать, и всё никак не представлялось возможности спросить. В общем… Мадеус с замиранием сердца подняла на него глаза. — …А ты и правда меня любишь? Заинтересованность тут же сменилась потревоженной беззлостной яростью. Бардесса замахнулась лютней на хихикающего паладина и звонко, с горячностью, совсем как бесёнок, принялась за проклятья: — Люблю! Но ещё раз ты выкинешь нечто подобное! Безобразие! Бесстыжий! Перепугал опять!.. — Марк шутливо поднял руки в покорном жесте, выслушивая все её взволнованные упрёки со светящейся улыбкой. Внезапно во тьме за их спинами зазвенела сталь: то Лалафи отработанным резким движением приготовил оружие к бою. С той стороны, куда теперь вглядывалось напряжённое лицо полуорка, заскрипели сломанные сухие ветки. Команда зашевелилась и готова была уже подорваться с мест, на ходу расчехляя оружие, как вдруг из лесу выкатился… Аоки Сигэру, всего лишь их знакомый-жрец, над чьей головой всегда (впрочем, и сейчас) плавно и величаво дефилировала огромная рыба — декоративный карп, бог Тайо, полностью белый и светящийся, как луна. Жрец, омертвевшими глазами найдя костëр, отряхнул рукава и нехотя прошёл к нему. Команда, поняв, что тревога была ложной, уселась на место. Марк поднялся ему навстречу. — Как там с хворостом? Нашëл что-нибудь? Вместо Аоки на вопрос ответил лениво проплывающий мимо Тайо: — Ох, Маркушка! Там такая темень, хоть глаз выколи! Я конечно пытался чë-то там освещать, но это такая жесть, что мы и пары палок не нашли. Аоки пару раз через сучья шваркнулся носом в землю, да и только. Шикарный улов, my ass… — Ладно, ничего страшного, всё равно скоро снимаемся с якоря… Мы тут играем от скуки… Присоединяйся. — добавил он, жестом приглашая Аоки ко всем. После краткого повторного объяснения правил «Кучера и барыни» Аоки устроился на походной циновке рядом с Гансеном и принялся пить свой зелёный чай (Элис почти почуяла, как кто-то в её мыслях всё пытался с интересом чуть ли не нос сунуть в эту кружку в попытках выяснить, «а достойное ли пойло готовят смертные, если речь заходит о зелёном чае?»). — Итак, моя же очередь? — Мадеус обратилась к Слайми, покрепче обняв лютню. — Что же… Кучер или барыня? — Кучер! — с готовностью выпалил тот, гордо подняв подбородок. Мадеус кивнула. — Тогда… Хм-хм-хм-м-м… Тогда… Сядь на колени к Элис! Слайми развëл руками и шустро перетëк к согнутому на земле колену Элис, где он вновь принял привычную форму и вальяжно устроился на её теле, как в тёплом гнëздышке. — Готово, хи-хи! — И он жалобно задрал голову, достав носом до её щеки. — Элис, пожалуйста, выбери барыню, а… Мне та-ак не хочется вставать… Руки в перчатках, немного поколебавшись, всё же обхватили плазмоида и прижали к себе, словно стараясь оградить от всех опасностей мира разом. Страх касаться его тела всё ещё мучительно выжигал ей лёгкие, будто бы чьи-то горящие руки схватили внутренности в охапку и без жалости вывернули их наизнанку, но отпускать было ещё страшнее. Чёрт знает, почуял ли Слайми хоть что-то или это получилось случайно, но его плазма вдруг стала спасительно прохладной, пожар в груди, оставив о себе одно лишь небольшое напоминание в виде часто бьющегося сердца, утих, и Элис вновь смогла вздохнуть свободно. Мадеус, потихоньку наблюдающая за ними, растаяла и сощурила глаза, как кот, млеющий на солнышке. Элис слабо усмехнулась, завороженно вперив взгляд куда-то в основание костра. — Как скажешь. И что же ты хочешь спросить? Однако узнать ответ ей не было суждено. Мир погас. Как по щелчку пальца. Целиком и полностью. Последнее, что она отчëтливо ощутила перед тем, как провалиться в небытие, это головную боль. Кажется, от надрывного крика Макаронного Монстра. Вроде как он приказывал кому-то бежать… Вроде бы… Понять было сложно. Да и мысли стали двигаться не быстрее мух в меду. Сначала ещё пытались вертеться, цеплять друг друга, подталкивая вперёд, но надолго этого не хватило. Тьма захлестнула её сначала по самую глотку, сломав рёбра в труху, а после и вовсе погребла под своей толщей, вынудив сознание погаснуть. Пальцы Элис механически сложились в треугольник. — Поток негативной энергии. — отчеканил чужой голос, и её руки взорвались чёрными хищными лентами, устремившимся в сторону оторопевшего Марка. Не успел он и вскрикнуть, они плотно опутали его с ног до головы и, взвизгнув, исчезли. Плоть зашипела, обнажая кости, паладин грубо свалился на колени и закричал. Слайми вырвался из-под её рук и кубарем преодолел почти весь путь до деревьев, где он наконец смог вскочить на ноги и обернуться. Увиденное невольно заставило его стиснуть зубы. Освещаемый лишь проклятым пламенем силуэт Элис твёрдо встал на ноги, призвал в правую руку посох и с издëвкой направил его в сторону переполошенных героев. Тонкие губы растянуло в улыбке, и колдунью затрясло от дикого смеха; сумасшедшая истерика овладела ею настолько, что голова вместе с телом запрокинулась назад. — Началось, началось! — завопил Гансен, торопливо отползая задом к частоколу деревьев. — Пришли за нами, твари, мрази, ублюдки, прилетели! Сожрать мою душу! Только троньте, только троньте, ТОЛЬКО ТРОНЬТЕ!!! Я ВАС… Я!.. — Гансен, стой! — Он невольно остановился, напоровшись на Ронни, которая уже обнажила рапиру и готовилась выставить рога на первую тварь, что выскочит на неё из темноты. — Используешь что-то не то, и все мы сдохнем! Терпение, прошу, Гансен, только одно прошу, терпение… — Это случилось снова. — выдохнул нервно Слайми, сжимая руки в кулаки. Мадеус, волею случая оказавшаяся подле, в панике оглянулась на него: — Снова?! Что это значит?! — Её очаровали. Она не понимает, что делает! Аккуратнее! — Но не успел Слайми сделать и шагу, как смех Элис зажевало и задавило. Занесëнное назад тело резко нагнулось вперёд, будто получило удар под дых, и нечеловечески заревело. Над плечами взвился чëрный огонь, от рук по земле заструилась щупальцевидная дымка. Зрачки силуэта засветились ярко-янтарным. «О, явился.» — равнодушно подумал Слайми, уже понимая, с кем теперь имеет дело. — КАКАЯ МРАЗЬ ПОСМЕЛА?! РАЗОРВУ, УБЛЮДИНА! — Ладонь Элис со свистом рассекла воздух, несколько деревьев за её спиной накренились и со стоном обрушились на землю. Макаронный Монстр — а теперь это точно был он, — выпрямился и зарычал. Взбешëнное дыхание со звериным рёвом вырывалось из глотки. — И чего вы стоите?! Хотите сдохнуть — милости прошу, но если нет — подняли задницы и сражайтесь. Уж простите, в мои обязанности спасение страждущих и обездоленных не входит. — Лицо Элис пересекла хищная ухмылка, она торжествующе отшвырнула посох в никуда и указала на самоё себя. — А это, если вы не против, я ненадолго позаимствую. Не расклеитесь одну битву без вашей драгоценной заучки? — Если ты ей навредишь, я тебя голыми руками прибью к хуям! — Плазма Слайми заметно потемнела, приняв чуть ли не полностью чёрный оттенок. — Мне это к чëрту не сдалось. Кстати, у вас гости. Развлекайтесь. Тело Элис поднялось над землёй и замерло в высоте, с придирчивостью судьи турнира исследуя окрестности. Команда во главе с уже подлеченным магией Марком встала на боевые позиции и обнажила оружие. Лес завыл со всех сторон, затрясся и заголосил, как озлобленная стая голодных шакалов, которые, судя по визгам и клацанью зубов, зажимали героев в осаду. Макаронный Монстр с вызовом посмотрел в небо, наблюдая, как все проблески заката стёрлись и погасли, размашисто замазанные тёмными полосами грозовых туч. Где-то там, в облаках, загремел удовлетворëнный смех, похожий скорее на гром. Смех Бога. — Это культ пустоты… — подал голос Хью, поудобнее перехватывая булаву. — Гончие пустоты. Тот свинопас за всë мне ответит! Он несёт одну лишь чернь и смоль, он недостоин жить, он… — Посмел оскорбить тебя, гандонайзер! — подхватил внезапно Тайо, озлобленно прижав плавники к телу. — Пусть ещё раз коснётся моего чада, он лично узнает, каково бывает на вкус добро с плавниками! Лес затрясся. Многокрылые стаи птиц поднялись в воздух. В ответ на их встревоженные крики сень деревьев зашипела, заскрипела и залаяла, с чавкающими звуками ещё более ощутимо оплетая собой всю длину поляны. Из темноты на огонь костра внезапно выглянули десятки пар голодных хризолитовых глаз. Они застыли, выжидающе осматривая свою добычу, но уже через секунду, насмешливо расценив своих противников равными по силе блохам, как по команде, сорвались с мест и пошли в атаку одной огромной волной. В тусклом свете серые гончие выглядели как пепельные яростные призраки, чьи текущие пасти не закрывались из-за многоярусных острых зубов. — В атаку! — яростно скомандовал Марк, и битва началась. Потоки зверей бесстрашно вклинились в сомкнутые ряды и резким нажимом разорвали построение. Каждый оказался сам по себе. Или почти сам по себе… Марк и Гансен, зажатые в живое кольцо, невольно встали спиной к спине, с ненавистью пожирая глазами волчьи уродливые морды вокруг. Меч паладина взвился в воздух и залил всё вокруг ослепительным светом, ответом на который стал потревоженный вой. Кольцо послушно продавилось назад, и теперь серая псовая масса распалась на дискретные облезлые тела, волчьи головы с искорёженными, полными кривых зубов пастями, худые ноги, хвосты в виде сухих позвоночных отростков и неизменно жадные хризолитовые глаза. Не страшные, но тошнотворные, они заставили Марка презрительно оскалить зубы и рявкнуть раззадоренное: — Твою мать! — Выжечь, выжечь всех! — согласно закричал Гансен. Меч Марка отбросил в сторону первую напрыгнувшую на него суку и пригвоздил к земле вторую. Третья гончая напоролась на щит и звонко щëлкнула челюстями, падая наземь. — Осторожно! — Марк развернулся и прикрылся щитом от ещё одной твари. Гансен злостно поднял палец и прошипел заклятие. В то же мгновение гончая у его ног расплавилась и взвыла, поражённая силой некромантии. Однако сколько Марк ни рубил голов, сколько Гансен ни использовал магии, псов меньше не становилось. Напротив, стая всё с большей яростью наскакивала, удирала и зубоскалила на свет паладинского клинка. Решимости Марку и Гансену было не занимать, новосозданный отряд с неожиданной львиной согласованностью и мощью уничтожал одну волну за другой и готов был уничтожить ещё столько же, но даже с таким рвением было ясно — долго им не протянуть. Щит покрывался царапинами, а сила магии медленно угасала. Первым не из страха, но из своеобразного великодушия (Гансен в жизни бы не поступился своей гордостью) сдался Марк: — Знаешь, что!.. Не хотел бы я тут с тобой сдохнуть, Гансен! — Не ори!!! — приказал тот, отправляя в ад очередную гончую, — Если ты так боишься см-м-мерти, я знаю! Я использую огненный шар! Использую! Пусть сгорят, пусть тлеют! — Нет, стой! Есть идея! — Марк громко рявкнул на толпу, вынудив её на миг податься назад, и поднял щит над головой. — Гансен, давай! Огненный шар! Прямо над моим щитом! Их глаза — воодушевлённые паладинские и недоверчивые чародейские — встретились всего на момент, но для заключения безмолвного соглашения хватило и этого. — Я привык подчиняться, паладин. — Гансен подскочил вплотную к Марку и звонко щëлкнул пальцами. Над щитом воссияло огненное соцветие, которое зашипело и развернулось громогласным взрывом, покрывая испепеляющим огнëм всю остервенелую стаю без остатка. Запахло палëной шерстью. Сквозь языки всепожирающего пламени мелькнула лишь маниакальная улыбка и крепкий мужской силуэт, прикрывший её собой. Слайми оттянул Мадеус за спину и оскалился на гончих, окружающих их со всех сторон. Злость всё ещё кипела в нём ключом, его лицо, искажëнное в гримасе ярости, выглядело не менее безумно, чем падальщичий блеск псиных зубов. — Осторожно. Не подставляйся. — бросил он ей через плечо, разминая кулаки. Мадеус рьяно кивнула и сосредоточенно склонилась над лютней. — Конечно! Я помогу тебе отсюда… — Я сам. Не лезь. — бесцеремонно отрезал Слайми и одним рысьим прыжком исчез в толпе. Вмиг поднялся жуткий вой. Мадеус видела лишь, как плазменное тело со скоростью чëрной молнии без устали кромсало врагов напополам, а те разлетались во все стороны кровавым фейрверком. Гончие словно забыли о существовании тифлингши и всеми силами обрушились на монаха, пытаясь задавить его числом. Сначала Слайми удавалось отражать все нападки, но со временем его атаки становились всё менее точными и ловкими, а гончие набрасывались всё активнее и кровожаднее; силы начали его покидать. В конце концов одна особо наглая гончая сумела схватить его зубами за плечо и утянуть за собой, вниз, в подножие, секунда — и монах был погребён заживо под шевелящейся лавиной. Мысли его были далеко. Выше, над ареной, там, где трепыхалось над плечами колдуньи чёрное пламя, но никак не на земле. Эмоции не душили больше, как сразу после Великого Исхода, но мешали. Сражался как лев, но для чего? Теперь из-под груды тел ему не выбраться. Их слишком много. А он… Он слишком сл… — …айми!!! Один только этот воодушевлëнный окрик внезапно вдохнул в него жизнь. Словно сорвало наваждение, Слайми быстро вытек из-под завала меховых тел и скачком вырвался на свободу. Гончие очумело обернулись на него и зарычали, явно не собираясь отпускать его просто так. Но теперь, — Слайми ощутил это отчëтливо и несомненно, — перевес сил круто изменился. Мадеус гарцевала по небольшому кругу, задорно играя на лютне воинственную, но гибкую и плавную мелодию. Каждая нота отзывалась в душе и наполняла силой, каждый новый аккорд дышал желанием жить. Бардесса тряхнула рыжей головой и воскликнула: — Ещё раз! Ты справишься! — И мелодия уверенно зашелестела в тон её словам. Слайми усмехнулся. Его плазма заметно посветлела. — Я тебя не подведу! — и он бросился в битву, вихрем перелетая от тела к телу, не оставляя ни одну тварь в живых. Плазма меняла форму, опутывала серые туловища, с громким хрустом перерезала их посередине и ускользала всё дальше, неуловимая как молния. Слайми ворвался в самую гущу вражеских морд и рассёк нос гончей, швырнул её тело в другую и тут же всадил клинок в живот третьей. На стаю обрушился град немилосердных ударов, вой поднялся снова, но уже другой — явно обескураженный и разбитый, чьи переливы тут же давила благостная музыка лютни. Какая-то паршивая псина попыталась было укусить Слайми за руку, но взвизгнула и свалилась, сбитая с ног запущенным откуда-то трупом своего товарища. Мадеус обернулась в ту сторону, откуда пришла подмога, и заприметила блеск длинного меча Гарроу, которым громадный полуорк умело и просто орудовал, как зубочисткой. Рядом с ним то и дело выныривала тëмно-рыжая копна длинных волос и белоснежная рыба, что-то взбудораженно кричащая. Бой не утихал и там. — Ещё раз попадëшь под меч — я за себя не ручаюсь. — Лалафи одним широким взмахом клинка расчистил от гончих пару метров перед собой. Ронни, со смехом пронëсшаяся мимо, проткнула насквозь череп пса, попытавшегося сбежать. — Ничего не обещаю, здоровяк! — Поаккуратнее будьте, э! — Аоки сложил руки в оградительном жесте. — Я всех тут не вылечу! — Так и не лечи! — рыкнул полуорк, насадив на меч ещё пару отродий. — Помоги разобраться лучше! Быстрее будет и эффективнее! — Помочь? — Аоки внезапно задумался. Тайо встряхнулся: — Я знаю, что! Помнишь то самое? То, что я тебе двадцать раз говорил и так и не договорил, чо там в конце надо, потому что меня пацанчики отвлекали, супец заценить. Помнишь, помнишь, а??? — Помню. — Так вот. Сделай всё, что я тебе тогда говорил, а потом подпрыгни! Лицо жреца надо было видеть. Ронни специально оглянулась и захихикала, после, правда, едва не поплатившись за невнимательность собственным ухом: — АХ ТЫ СВОЛОЧЬ!!! — Она наотмашь полоснула врага рапирой. — Чем слушаешь?! Я же сказал тебе не отвлекаться! — Лалафи без сожаления тяпнул резвую псину по загривку. — Сдохни ещё здесь, накорми пару голодающих собак! Они тебе потом спасибо скажут. — Не язви! — Ронни показала Лалафи язык и скользнула вперёд, нанося выпад за выпадом. Внезапно за спинами воинов что-то засияло. Аоки, в небольшом шоке осмотрев свои светящиеся руки, перевëл хмурый взгляд на Тайо. — И чë я теперь, лампочка? — Откуда ты знаешь, что такое лампочка? — удивлëнно (заморгала бы) рыба. — Короче! Направь пальчики на своих друзей. Не стесняйся, ну! Давай! Будет круто, обещаю! Аоки, пусть и скорчив недовольную мину, но сделал, что было ему велено. Белые ленты света вырвались из его рук, описали в воздухе спираль и обернулись вокруг рук воинов. Лалафи недоверчиво тряхнул рукой, ощутив на своём плече чьё-то непривычное касание. — Это чë ещё за херь?! — А мне нравится!!! Разойдись, опездалы, а то каждого на шампуры посажу! И-и-их-х!!! — И Ронни с криками воодушевлëнного дикаря продолжила разносить ряды собак с утроенным энтузиазмом. — Не боись, шкаф, лучше-ка опробуй мою особую рецептуру в бою! — Тайо выплыл из-за плеча Лалафи и провернулся в воздухе, — Такая крутая, ты просто упадешь! Не, в смысле, не упадешь, но в приятном шоке пребудешь точно! Да! Лалафи, всё ещё кривя губу, попробовал без особого старания ударить ещё раз и остолбенел — вместо пары метров, как в прошлый раз, перед ним расступилось целых пять. Псы поджали хвосты и отпрянули к лесу, и не думая больше покушаться на его душу. Тайо восторженно захлопал плавниками: — Я же сказал! Сказал! Но битва уже сходила на спад. Огромная многоголовая стая ныне жалкими куцыми остатками сбегала обратно в лес, уже не имея сил, чтобы отбиваться. Впрочем, и на то, чтобы бросаться за псинами в погоню, сил тоже ни у кого уже не было. Тяжело дыша, Слайми опустился на землю и уставился в никуда, не обращая внимания больше ни на что вокруг. Он с ног до головы был покрыт свежей кровью, так что его обречëнная фигура на усеянном трупами поле выглядела ещё более жутко, чем могла бы. Мадеус подошла к нему, минуя мертвецов, и окликнула: — Слайми? Ты… Ты в порядке? — Да, всё в норме. Всё… Нормально. — Он сглотнул. — Просто перенервничал. Ничего такого. Он ненадолго замолк, и тут же обернулся на Мадеус, виновато закусив губу. — Я, Мадеус… Прости меня за грубость. — О, нет, что ты, я всё… — Нет, Мадеус, неважно, что я чувствовал. Ты всё равно явно не та, на ком я должен был из-за этого срываться. Извини. Мадеус мягко улыбнулась, её усталые глаза прищурились и совершенно стали похожими на кошачьи. Но улыбка тут же погасла. Тифлингша недоверчиво склонила голову. — Я тебя прощаю. Но, всё же… — Еë пальцы украдкой легли на струны. — Я всë-таки сыграю немного. Ты ведь не против? — С чего я должен быть против? — попытался отшутиться Слайми, но сломавшийся на середине фразы голос не позволил выдержать весëлый тон. Он нерешительно поднял глаза к небу и безуспешно попытался унять нервное отрывистое дыхание. Лютня ненавязчиво залепетала, сначала неуверенно, а потом всë громче, всë твëрже, ноты стали сочиться тëплой магией. Слайми отчётливо ощутил, как кто-то слишком уж родным и привычным движением погладил его по голове, обернулся в сторону от себя и с изумлением увидел Элис. Где-то на уровне бессознательного он понял, что это точно не она, но образ был таким настоящим, что от реального отличался разве что чуть менее потухшим взглядом и отсутствием мешков под глазами. Она тепло улыбалась, излучая безопасность и спокойствие. — Всё хорошо, Слайми. Они ушли. — С каждым поглаживанием ноющее ощущение в конечностях становилось всё тише, угасало, а вместе с ним таяли и страх с тревогой. На душе воцарилась горьковатая, но приятная безмятежность. — И больше не вернутся. А даже если и попробуют, я уверена, ты и другие знают, что делать. И я тоже буду с тобой. Не оставлю тебя один на один с этим. Не могу, конечно, ничего обещать… Но постараюсь. Музыка прекратилась, и образ исчез так же незаметно, как и появился. Однако Слайми заметно стало легче. Плазма постепенно приняла привычный ярко-голубой цвет, а дыхание выровнялось и успокоилось. Монах пружиной подскочил к Мадеус и заключил её в благодарные объятья. — И снова ты меня выручаешь! Спасибо! — Оставь, оставь, это моя работа! — Мадеус состроила рожицу и крепко обняла его в ответ. — Тебе это сейчас правда нужно было. Вот я и… — Что же, ты не прогадала… Хе-хе. Прошло не менее пяти минут, прежде чем команда неторопливо сбрелась к центру поляны и устало устроилась на земле у потухшего костра. Обошлось без потерь. Зато противник получил по заслугам. Вся поляна была густо усеяна мёртвыми телами. По оврагам, на траве и на одежде всех, кроме Элис, блестела ещё горячая звериная кровь. Впрочем, и пахло ей же. Терпким и до тошноты сладким ароматом железа. К ним, довольно виляя бёдрами, подплыл Макаронный Монстр, всё ещё державший Элис под своим контролем. Он неторопливо похлопал в ладони, обозревая поле брани, и усмехнулся. — Браво, браво, истинно похвально. Пусть это и не совсем ожидаемое столкновение с культом, было не менее любопы… — Ты ещё долго будешь держать Элис под контролем? — перебил его Слайми, буравя насмешливые янтарные глаза пронзительным взглядом. Те в ответ легонько блеснули и сложились в хитрые щëлочки. — А ты всё такой же нетерпеливый, как и прежде. Ничуть не изменился. — «Мы играем роли, помните?» — ненавязчиво прошелестело в мыслях. — Лови. Чëрный огонь вмиг потух. Тело Элис, не поддерживаемое более ничем, обмякло и свалилось на руки к подоспевшему вовремя Слайми. Бережно поддерживая еë голову, он аккуратно опустился на колени, позволив телу медленно разлечься на траве. — Теперь ты просто обязан объяснить, какого чëрта там случилось. — Магические латы громко захрустели, когда Марк поднялся на ноги и подошëл к Слайми. Плазмоид сел на колени, с беспокойством прижав к себе колдунью, и сорванным голосом ответил: — Нечего и рассказывать… Когда нас разделили, какой-то ублюдок взял Элис под контроль и… Я остался в живых только потому, что так захотела та мразь. Потерял сознание, думал, что не выживу, но, как видишь, зря. — Он уставился в землю перед собой, задумчиво поглаживая лицо колдуньи большим пальцем. — Меня опять бесцеремонно вырвали из лап смерти. Разговоры умолкли. Стало тихо. Даже всегда бесшабашная Ронни молчала, склонив голову и перебирая в руках завязки на перчатках. Гансен, словно бы скучающе, протянул руку к погасшему костру и создал искру, подмешав к общему полотну звуков еще и лёгкое потрескивание веток. — Так вот почему она всё жалась, будто старалась тебя не касаться… — Мадеус со страхом приложила запястье ко рту. — Это… Боже мой… Как это ужасно… Слайми еле заметно пожал плечами. — Но я не злюсь. Это не может быть её виной. Чисто физически. Марк потëр предплечье со следами сгнившей кожи и тяжело вздохнул. — Ты прав. Особенно если этот маг и правда столь силëн, что сопротивляться невозможно… Как можно считать, что это твоя вина… На Марка поднялись несколько пар вопросительных глаз. Паладин недоумевающе завертелся, пытаясь понять, в чëм же он не прав, но уже через пару секунд хлопнул себя рукой по лбу и вздохнул. — Да, я понял, я идиот. Только… Слайми вздрогнул, когда почувствовал, как чья-то рука легла ему на грудь, словно старалась слабо оттолкнуть от себя. Элис с трудом села и схватилась за голову, лицо исказилось в болезненной гримасе. — Только… — продолжила она тихо вместо Марка, — скоро сюда прибудут исчадия. А мы всё ещё здесь. Если вдруг после нынешней бойни нагрянут и они… — Она встала на колени и в несколько рывков поднялась на ноги. — …Мы… не… Справимся! Мы не можем оставаться здесь ещё хоть… Хоть минуту… Идите за лошадьми, быстро! — Слайми аккуратно схватил её за плечи и прижался к ней, чтобы дать точку опоры. Элис, действительно близкая к тому, чтобы не справиться с головокружением, не стала бороться и молча приняла помощь, показав своё недовольство лишь шевельнувшимися желваками. — Элис, ты… — хотел было начать Марк, но Элис прервала его взмахом руки: — Мне не нужны ничьи смерти. А ваши и подавно. Я пострадала меньше всех, зато создала кучу проблем вам на голову, так что вперёд. Идите к лошадям и ждите меня, а я их… немного задержу. — Не дожидаясь ответа, она развернулась и побрела к лесу. Её тело вновь запылало чёрным огнём, с тем отличием, что теперь на её поясе блестела серебряная цепь с крупными звеньями, а вокруг плеч струились длинные красные бинты. Дойдя до линии, где заканчивались первые корни многовековых деревьев, она воткнула призванный посох в землю и принялась горячо шептать слова какого-то заклинания. Внезапно её услышали. На зов откликнулся какой-то низменный гул, струящийся по исковерканным телам вместе с могильным холодом. «Аура смерти,» — прошептала Элис, и холод остановился, повис в воздухе, как густой туман, застеливший всё пространство вокруг неё. Гул теперь отчётливо напоминал рёв: твари подбирались всё ближе, и правда собираясь вскорости напасть. Посох прокрутился в руке, Элис направила его навершие в точку на краю леса и застыла, хладнокровно выжидая. Как вдруг что-то звякнуло. Не успела колдунья и шелохнуться, из темноты со свистом вылетел метко брошенный боевой топор. — Блядь! — Элис вздрогнула, когда услышала скрежет металла о металл. Марк, выросший перед ней словно из-под земли, гордо воткнул щит в землю и торжествующе обернулся на неё. — Правда думала, что мы так просто тебя здесь оставим, а? — Идиоты! Я не ясно сказала вам свалить к чертям отсюда?! — Без тебя — никак нет. Корабль без капитана уплывёт куда угодно, а как же капитан без корабля? — Он захохотал, когда Элис с шипением пихнула его в плечо. — Да ну вас!.. — Спасибо, Марк! — Рядом с Элис на землю пружинисто приземлился лучезарно улыбающийся Слайми. — Я тебе обязан! — Это ты за Элис что ли меня поблагодарил? — усмехнулся Марк, — хорошо, я приму это. — «Не задирай нос, Марк, споткнёшься!» — передразнивая тон Элис, выглянула из-за спины Слайми светящаяся Мадеус. — А вообще, мы серьёзно тебя тут не оставим! Разрешишь помочь? Элис вместо ответа вытянула вперёд левую руку и, глядя словно сквозь спину Марка, прошипела что-то под нос. Зеленоватый свет разошёлся во все стороны, пронзив адскую чешую насквозь и вынудив тварей свалиться на колени от боли — отчетливо запахло гнилой плотью. Силуэты исчадий, мелькающие во тьме ветвей, внезапно заорали и отпрянули назад, завопив ещё громче после того, как их тела обвил мертвецкий холод ауры. Элис самодовольно хмыкнула. — Вот теперь уходим. Я надеюсь, остальные приказ не нарушали, в отличие от вас? — Уже приказ? — задорно переспросил Слайми, — Не-а, ваше генеральское высочество, отправились выполнять ваше поручение чётко по заданному плану! Элис слабо хихикнула, скривив губу. Четвёрка развернулась и помчалась к команде, пересекла поляну и на полном скаку ворвалась в лес, не сбавляя хода. Навстречу им, треща и топоча, уже неслось во весь опор что-то громадное и громкое. Марк, с несколько мгновений хмуро старавшийся понять на бегу, что, чёрт возьми, с таким грохотом рассекает по лесу (не исчадие ли?), внезапно посветлел и возбуждённо закричал, сложив ладони рупором: — Арфан! Арфан, золотой, скачи сюда, скачи! — И его рука тут же легла на холку подскочившего вплотную массивного боевого коня, чёрного с белым, при сбруе и с длинной гривой. Навстречу же Элис вынырнула полупрозрачная белая ездовая лошадь с просвечивающим скелетом и пустыми глазами. Колдунья с размаху заскочила на неё и натянула поводья. Арфан с двумя всадниками — паладином и бардессой — уже помчался дальше, пробивая себе дорогу сквозь тёмные дебри. — Слайми, забирайся! — Элис обернулась, выбросив руку, чтобы помочь ему сесть на коня, но… — Что-то не так? С её губ не сорвалось ни звука. Только рука сама сложилась в атакующий жест, чтобы наложить заклинание. Но безрезультатно. Широко распахнутые сине-янтарные глаза могли только наблюдать, как чёрный силуэт Авеля с сопротивляющимся Слайми, которому тьма заткнула рот, за доли секунды пропадают в теневом портале. Миг — и портал захлопнулся, тень бесследно исчезла. А Элис так и продолжила буравить стеклянными глазами уже пустое место, судорожно сминая белую уздечку в руках, не в силах приказать лошади сдвинуться с места. «Господи… За что?» — Элис, чего так долго?! Скорее, идём! — Силуэт громадного коня вдалеке приостановился и обернулся, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. — Элис! Элис, ты же сама говорила, что нам не стоит задерживаться, исчадия будут тут с минуты на минуту… Элис! Элис!.. ЭЛИС, ГДЕ СЛАЙМИ?! ОТВЕЧАЙ! ЭЛИС!