23 Года Девственности: Вы Не Поверите, В Чем Признались Мои Мемберы!

      

***

             Несмотря на то, что Ёнджун просил Бомгю не беспокоиться, последний не мог перестать волноваться за него. Когда его не занимали Субин или Кай, он вдруг осознавал, что неосознанно ищет Ёнджуна и внимательно изучает каждое его взаимодействие с Тэхёном. Если бы Бомгю не вглядывался, то не заметил бы изменений.              По крайней мере, Ёнджун начал возвращаться к своей обычной разговорчивости. Он стал чаще шутить с Бомгю, а когда они прикасались друг к другу, это не выглядело расчетливым. Ёнджун перестал отпрыгивать в сторону, когда младший случайно сталкивался с ним.              Знание происходящего между Ёнджуном и Тэхёном сводило Бомгю с ума. Прошло несколько дней, но хён больше не просил о разговоре, что, по его мнению, означало, что ничего не изменилось. Или же Ёнджун чересчур стеснялся, чтобы снова поднимать эту тему. В любом случае, Бомгю полагал, что это проблема, на решение которой уйдет какое-то время.              — Хён, ты вообще тут? Мы ведь не так уж сильно тебя утомили, да?              Бомгю резко вынырнул из мыслей, сосредотачиваясь на голосе Кая. И несколько раз моргнул, переведя взгляд на телевизор. Он не мог вспомнить, когда начал уходить в себя, но припомнил, что Ёнджун ответил на одно из его сообщений в групповом чате, и это утянуло Бомгю в очередной круг тревоги, возможно, уже в третий за день.       — Я смотрю, — солгал Бомгю. — Просто я не такой разговорчивый.       — В последний раз, когда мы пытались посмотреть фильм, мы проговорили половину, — возразил Субин.       — Я не всегда могу коммен–       — Тебе скучно. Я вижу, как стекленеют твои глаза, — заметил Субин. — Классика важна. Может, попробуем в другой раз?       Бомгю пришлось сдержать зевок.       — Я смотрю. Теперь реально.              Отношения — это компромисс, а значит, Бомгю более чем счастлив поощрять любого из своих парней выбирать занятия на ночь, даже если это означало просмотр какого-то из их якобы качественных аниме. Бомгю делал вид, что протестует, но на самом деле ему просто нравилось подшучивать над Субином и Каем.              Это их второй раз, но Бомгю с нетерпением ждал, когда это станет регулярной частью их рутины. В те вечера, когда они хотели провести время втроем, вдали от Тэхёна и Ёнджуна, они могли устроиться на одной из кроватей и расположить ноутбук между собой.              Субин и Кай обычно обнимались, гораздо интимнее, чем Бомгю когда-либо видел раньше, а Бомгю же… неловко зависал рядом, ожидая приглашения. Они наверняка обняли бы его, попроси он, но мысль о том, что у него будет доступ к их нефильтрованным мыслям в течение длительного периода времени, вызывала беспокойство.       — Недостаточно интересно? — спросил Субин. — Может, мне найти что-нибудь очень кровожадное? Кай сказал, что стоит быть хорошими, чтобы ты привык.              Не то чтобы Бомгю никогда в жизни не смотрел аниме. По крайней мере, он видел кусочки и фрагменты. И невозможно не впитать некоторые знания, ведь несколько лет назад Субин был его соседом по комнате, а ещё Бомгю слышал его разговоры с Каем. Он не мог притворяться несведущим.       — Гуро? Я думал, ты собираешься предложить хентай, — сказал Бомгю.       — Последний раз говорю, я не смотрю хентай–       — Ты не можешь утверждать, что никогда не делал этого, — ровно произнёс Кай.       Лицо Субина почти сразу же стало ярко-красным.       — Отвали. Я сказал тебе об этом по секрету.       — По секрету, — Кай фыркнул. — Ты сказал мне, где искать.       — Ты попросил! Порнухи там почти не было по сравнению с сюжетом–       — Какой сюжет? Тентакли?       Бомгю поднял брови.       — Вы смотрите порно с тентаклями?       — Не совсем с тентаклями, — признался Кай. Его уши тоже слегка покраснели. — Я был, типа… болезненно любопытен? И это было интересно, конечно… Но я думаю, что есть более интересные аниме…       — Интересно, — подчеркнул Субин.       Кай сузил глаза.       — Осторожно, хён. Бомгю может подумать, что ты какой-то извращ–       Субин повалил того на матрас, крепко зажав рот рукой.       — Я пошутил насчет порно, — сказал Бомгю. Кай все еще боролся с Субином. Он был достаточно силен, чтобы убрать того с себя, но Субин цеплялся за него, как коала, используя тот факт, что уже находился сверху. Он всегда был из тех, кто любит грязные приёмчики.              В конце концов Кай перестал извиваться, закрыл глаза и драматично притворился мертвым. Субин повернул голову к Бомгю, но не отпустил его.       — Мне тоже было любопытно. Неужели это так неправдоподобно?       — Так всегда и начинается. Оно было хорошим? — спросил Бомгю.       — Нет, это было ужасно. Но альтернативой было наблюдать за тем, как он натыкается на что-то похуже, — сказал Субин. — Очистив историю браузера, ты не почувствуешь себя свободным от этого дерьма.       Кай надулся, глядя на Бомгю.       — Если ты не хочешь смотреть наше шоу, может, займемся чем-нибудь другим?              Часть Бомгю хотела запротестовать при виде малейшего разочарования на лице Кая — нет, давайте попробуем еще раз, теперь я буду внимателен по-настоящему, — но что-то другое звучало не менее привлекательно. За прошедшую неделю Бомгю хорошо представлял себе, что это может быть за что-то другое.       — Что у тебя на уме? — спросил Бомгю, играя в жеманство.       — Ну… — Кай сел ровнее. — Я кое в чем заинтересован. Например, не могу поверить, что мы еще не опробовали это — что будет, если прикоснуться к двум людям одновременно?       Глаза Субина загорелись.       — Я тоже спрашивал его об этом. Мы решили попробовать, но у нас не было возможности. А раньше такое случалось, Бомгю-я? Честно говоря, я бы удивился, если бы это было не так.              Бывали моменты, когда Бомгю прикасался сразу к нескольким мемберам, но практика всегда были делом непростым. Обычно они были очень сосредоточены, их мысли статичны или сосредоточены на ближайшей задаче. Они даже придумали, как свести к минимуму прикосновения во время практик, приберегая те для официальных выступлений, хоть и рискуя выработать плохую привычку. Кроме того, редко хоть кто-то прикасался к Бомгю в обычной обстановке, когда он мог читать их мысли.       — Насколько я помню, нет, — ответил Бомгю. Несмотря на все меры предосторожности, которые предпринимали мемберы, подобное казалось неизбежным, не так ли? — Если хотите, можно попробовать.       — А ты хочешь? — уточнил Субин. — Мы не собираемся обращаться с тобой, как с лабораторной крысой.       Бомгю сморщил нос.       — Мне тоже интересно.              За последний месяц ему ничего не оставалось, как смириться с тем, что проклятие — это постоянное явление в жизни. Легче не становилось — он по-прежнему проводил большую часть дня в напряжении, — но Бомгю привык с этим справляться. К тому же он начал лучше понимать любопытство Субина и Кая. По крайней мере, понимание границ проклятия могло бы сделать жизнь с ним более терпимой.              Субин и Кай обменялись взглядами.       — Хорошо. Давайте сделаем это, — решился Кай.              Напряжение в комнате можно было электризовать, но Бомгю не нервничал. Он освободился из одеял Субина и сел напротив них, взяв каждого за руку.              Не думаю, что голоса друг друга нивелируют, он услышит нас вместе, подумал Субин и оказался прав. Бомгю закрыл глаза, сосредоточившись. Голос Кая звучал совсем рядом, как будто Бомгю слушал два разных разговора одновременно. Их мысли не совпадали достаточно, чтобы он мог отследить их слова.              –мы должны найти что-нибудь, что понравится Бомгю-хёну, я знаю, что он будет благодарен. Пока он слушает, меня это устраивает.              Ты меня слышишь, Бомгю? Уверен, ты не ожидал, что сегодня вечером мы сделаем что-то подобное… Это не то чтобы романтический тип свиданий.              Я должен подумать о чем-то интересном, не так ли? Придется развлекать Бомгю-хёна… Мне интересно…              Если только он не считает, что чтение мыслей — это сексуально? Я знаю, что нет, но, честно говоря, для меня это немного…              Интересно, о чем думает Субин-хён, может быть, он волнуется… Я не хочу знать, но вроде как хочу?              Уже должно быть слышно, да?              — Каково это, Бомгю-я? — спросил Субин.       — Это, эм–              О, точно, интересно, не слишком ли громко? Это ведь не больно, правда?              — Это сбивает с толку, — сказал Бомгю. — В смысле, скорее даже хорошо. Я не слышу слишком много. Но, кажется, у меня от этого болит голова.              Ощущения были похожи на те, когда ему казалось, что он услышал звук, идущий с одного направления, только чтобы понять, что тот доносится с совершенно противоположного места, и в итоге его полностью дезориентировало; слишком много информации, чтобы осмыслить её за один раз.              Очень жаль, если бы не было больно, мы могли бы просто прикасаться к нему вместе. Хотелось бы, чтобы мы могли прикасаться к нему чаще, подумал Субин.              — Я предчувствовал, что так и будет.              Очевидно, что прикосновения важны в отношениях Субин и Кая, поэтому логично, что они будут важны и в отношениях с Бомгю. Он хотел спросить об этом, чтобы убедиться, что они чувствуют себя любимыми, но не мог винить Субина за мимолетную мысль.       — Это не так уж и невыносимо, — добавил Бомгю. — Так что можешь не волноваться, если будешь так ко мне прикасаться. Я хочу такого чаще.              Отставив в сторону информационный фон, слушать реакцию Субина и Кая было очень любопытно.              …Интересно, слышал ли он…              …беспокоится ли Субин–хён о…              — Субин–хён, как думаешь, чтение мыслей — это горячо? — промурлыкал Бомгю.              Глаза Субина комично расширились. О, дерьмо, он и это слышал?              Кай издал подозрительный писк. Я думал, Субин-хён пошутил, когда сказал, что это горячо. Чтение мыслей как кинк? Что, такое тоже есть?              Это было настолько бессмысленное заявление, что Бомгю хотел рассмеяться. Конечно, Субин не мог считать это проклятие сексуальным–              То есть, думаю, я понимаю… это немного сексуально в таком смысле, но, возможно, не в других случаях…              Бомгю сбился со слов. Он не мог в это поверить.       — Мм… — Субин потёр затылок. — Нет?..       — Почему ты говоришь так, будто задаешь вопрос? — спросил Кай, вцепившись в руку Субина и встряхнув его. — Это совсем не убедительно! Ты ведь считаешь, что это горячо, не так ли? Ты же сам говорил мне об этом.       — Я сказал, что это может быть горячо. Теоретически, это горячо, — сказал Субин.              Потому что тогда он будет знать, чего я хочу… но нам все равно придется поговорить об этом… но это может облегчить задачу… но это может быть неловко… но это может быть так сексуально. Может быть!              — Сейчас это не очень сексуально, — сказал Бомгю. — Ни для кого из нас.              Ну, нет, но когда мы поцелуемся, это, наверное, будет сексуально, а когда мы займёмся сексом–              –это будет похоже на грязные разговоры… экстремально грязные разговорчики…              –он хочет секса, верно? Для него было бы странно, если бы я продолжал думать об этом, а он не хотел бы…              — Не думаю, что мои мысли когда-нибудь будут по-настоящему сексуальными, — дружелюбно сказал Кай. — Но, возможно, когда мы будем делать что-то сексуальное, для тебя это будет горячее.              Но он говорит сексуальные вещи! Как у него могут быть мысли не о сексе?              Я даже не знаю, о чём я думаю во время секса…              — Тогда мы должны попробовать, верно? Это наш шанс, — произнёс Субин, на его губах играла лукавая улыбка. — Думаю, мы сможем повеселиться.       Кай наклонил голову.       — Например, прикосновения?       — Да, прикосновения. Сразу с двумя.              Что услышит Бомгю, если я прикоснусь к Каю?              Он собирается поцеловать меня или что-то в этом роде, или–              А что, если я его поцелую? Разве Бомгю не…              –раздеть меня, наверное–              –захочет посмотреть? Должен ли я–              — Хён, — прошептал Бомгю, нехарактерно подавившись.       Субин заметил это, но никак не отреагировал, лишь уронил руку Бомгю.       — Хюнин–а, — позвал он.              Кай сразу же все понял, судя по выражению лица Субина. Он точно хочет меня поцеловать.              Он слегка кивнул Субину. Он собирается меня поцеловать, подумал он, и волнение перешло из его сознания в сознание Бомгю. Его предвкушение ощущалось странно приятным, но Бомгю захотелось отвести взгляд. Он не мог понять, хочет ли, чтобы они замедлились или чтобы поторопились.              Он не успел выразить свои эмоции словами, как Субин подался вперед, обхватив Кая с легкостью человека, который делал это уже тысячу раз, и ладонью нежно обрамил лицо Кая. Тот сжал руку Бомгю, когда Субин наклонился к нему.              Бомгю не думал, что ему когда-нибудь надоест смотреть на их поцелуи. Он понятия не имел, когда у него появилось предпочтение к вуайеризму, но их поцелуи всегда казались ему невыносимо сексуальными, даже те быстрые, которыми они обменивались, когда думали, что за ними никто не наблюдает. Кай почти ни о чем не думал, но он растворился в поцелуе, его тело погрузилось в подушки, когда Субин навалился на него. Руки Субина были такими… нежными на его лице, защищающими и ласковыми одновременно.              С колотящимся сердцем Бомгю вцепился в руку Кая, проводя большим пальцем по тыльной стороне. Мне это нравится, размышлял Кай, испытывая приятное удивление. Мне это так нравится.              Субин отстранился, давая им обоим возможность отдышаться, но при этом не отстраняясь. Его лицо слегка раскраснелось, красивые глаза потемнели и приковались к губам Кая, полностью сосредоточившись.       — Хён, я хочу… — пробормотал Кай. Больше.              Субин не стал заставлять его ждать. Но когда он вновь соединил их губы, одна из его рук потянулась к Бомгю, легла на его бедро и нежно сжала.              Бомгю не мог оторвать взгляда, он едва успевал обрабатывать всю информацию, которая предстала перед ним. Мой красивый Кай, подумал Субин, а затем добавил: он идеален, когда Кай сделал что-то, что ему особенно понравилось. Он так хорош… Мне нужно…              Кай потянул Субина на себя, прижимая их тела друг к другу. Так лучше, тепло, тяжело, шептал его разум, а затем последовала череда отрывочных описаний того, как Субин целуется и куда проникает его рука, и все это под фрагментарный поток мыслей Субина, постепенно усиливающийся.              Так и было. Самое горячее, что Бомгю когда-либо лицезрел в жизни. Он никогда не чувствовал себя так же, никогда не был столь отчаянным, и не мог решить, хочет ли он присоединиться к ним или быть ими, только то, что он хочет этого.              Ахх, больно, подумал Субин, когда одна из рук Кая запуталась в его волосах, но Бомгю не чувствовал от него ни унции настоящей боли. Лишь удовольствие, неуклонно нарастающее, со случайными мимолетными желаниями или внезапным осознанием, что Бомгю наблюдает за ними, затем теряющееся в касаниях друг к другу.              Кай вдруг заскулил, его бедра дернулись навстречу Субину. Старший просунул одну из своих ног между ногами Кая, плотно прижавшись бедром к его паху, и Кай издал тихий стон. Мне нужно больше, мне нужно, чтобы он коснулся ко мне, мы не должны слишком увлекаться, это так приятно…              И Бомгю точно знал, насколько приятно это ощущалось. Он знал от Кая, по его бешеным, обрывочным мыслям и жжению в сознании, по тому, как загорелись мысли Субина: он уже твердый, ничего не стоило… Я хочу его, я хочу прикоснуться к нему…       — Блядь, — задыхался Бомгю. — Блядь, бог ты мой…              Ему казалось, что он никогда в жизни не становился твёрдым так быстро. Он подтянул колени к груди и отстранил руку Субина от своего бедра, стараясь не обращать внимания на литой жар, бурлящий между ног. Кай лишь крепче вцепился в руку Бомгю, проецируя все свои нуждающиеся мысли прямо в сознание Бомгю.              Субин оторвался от губ Кая, задыхаясь. Тот вздохнул, его глаза были по-прежнему закрыты. О… Я…              Субин отстранился от Кая и посмотрел на Бомгю сияющими глазами.       — Было горячо?              Бомгю издал звук, который можно было описать только как хныканье. Он притянул одеяло Субина к себе на колени, отпустив руку Кая, прежде чем тот успел слишком увлечься своими мыслями: не хочу, чтобы он останавливался… но Бомгю… Интересно, когда мы втроем…       — Мне показалось, что было горячо, — сказал Субин. — А ещё мне думается, что это показалось горячим Каю.       — Мне не нравится, когда ты меня дразнишь, — пожаловался Кай. Бомгю изо всех сил старался не смотреть на его промежность. Это было бы невежливо, не так ли? — Только мне позволено это делать.       Субин закатил глаза.       — Хочешь тоже? — спросил он Бомгю, хотя, похоже, не серьезно: он просто и коротко поцеловал его в губы, а затем перелез через него и устроился с другой стороны, зажав между собой и Каем.              Кай наклонился и прижался к шее Бомгю, его прикосновение успокаивало и возбуждало одновременно. «Приятно?», спросил Кай, и оказался прав. Чувствительный тут? Субин — да…              Они нечасто прикасались к нему, но Бомгю этого стало достаточно, чтобы понять, что они открыли для него совершенно новый мир ощущений. Он зажмурился, когда губы Кая прикоснулись к его горлу, а кожу покалывало от их прикосновений.              Бомгю бы продолжил прикасаться ко мне, подумал Кай, и Бомгю замер. Бомгю не будет дразнить меня… он дал бы мне то, чего я хочу, верно?              Бомгю не знал, верит ли Кай в это на самом деле или это просто мимолетное желание — ведь он много раз дразнил его за то время, что они целовались, с каждым днем узнавая все больше о телах друг друга. Однако он чувствовал все то желание, с которым Субин оставил Кая, и это пробуждало в нём одичалость.              Даже после того, как Кай отодвинулся от Бомгю и спокойно лег рядом, призрак этого чувства остался. Вот что я с ним сделаю, подумал Бомгю. Как он сможет сдержать себя? До сих пор ни один из их поцелуев или прикосновений не переходил в такую стадию, и они обещали друг другу не торопить события, но Бомгю знал, в каком направлении они движутся.              Это вызвало в нем двойную волну тревоги и предвкушения. Он никогда не испытывал ничего подобного, и имелось множество причин для беспокойства, но он так сильно хотел этого, теперь осознавая, как Субин и Кай хотят этого сами.       — Это было горячо, — признался Бомгю, когда обрел дар речи. Но слова все равно выходили какими-то придушенными.       Субин торжествующе усмехнулся.       — Как я и говорил. Мы с этим ещё повеселимся.              В ту ночь они больше не дурачились — во всяком случае, не особо. Бомгю не мог перестать думать о произошедшем, полностью отвлечённый, пока Субин заново включал аниме; и не в силах придумать оправдание, когда они заметили, что он не вникает. Он также не мог следить за их непринужденными разговорами о планах на следующий вечер. Хуже того, они, казалось, пытались раззадорить Бомгю ещё больше, когда, прощаясь с ним, обнимали, целовали и похлопывали, как будто не хотели, чтобы вечер на этом закончился.              Бомгю больше не хотел волноваться по поводу отношений. Его волновало только будущее, и он мог преодолеть это волнение, если это означало, что он снова сможет почувствовать подобное удовольствие.              

***

                   ❮ Милашка Макнэ Хюнин       Среда, 25 Апреля, 2024 <              Хён!       Хочешь ночёвку сегодня? ૮ ˶ᵔ ᵕ ᵔ˶ ა       19:21      

да!

19:22 PM

      — Мы должны распланировать больше свиданий, — заявил Кай, задвигая за спину одну из подушек для опоры. — Мы можем просто делать что-то обычное, когда работаем. Но стараться тоже важно… Субин-хён научил меня этому. Ты же знаешь, я не часто гуляю.       — Да и я, — заметил Бомгю, хотя и понимал, что Кай имеет в виду. Он и вправду нечасто выходил из общежития, если только кто-нибудь из мемберов не тащил его за собой. — А чем вы с Субином обычно занимаетесь?              Они не часто ходили на официальные свидания, хотя в последнее время проводили друг с другом почти все свободное время, за исключением тех случаев, когда имелись иные обязательства. Они уже повторили оригинальное свидание с бингсу, на котором Субин и Кай заставили Бомгю попробовать все вкусы, которые он пропустил в прошлый раз. «Не могу поверить, что ты не понял, что мы пытались сделать», сказал Кай. «Разве так не веселее?»              Тот на мгновение задумался.       — О, разное. Но если ты поймаешь его в нужный момент, он возьмет тебя на одну из своих прогулок. Знаешь, на которые он ходит, когда у нас есть свободное время? Для него они как бы священны, но несколько раз он брал меня с собой. Иногда мы гуляем, пока не найдем себе занятие, а иногда просто ходим.       — Звучит неплохо, — сказал Бомгю. — Умиротворительно.       Кай хмыкнул в знак согласия.       — Так и есть. Особенно когда потеплеет — а сейчас уже начинает теплеть. Мы снова можем делать что-то на улице.       — Например? — спросил Бомгю. Его глаза начали затуманиваться, когда он смотрел через плечо Кая на игру, в которую тот залипал. Он вообще не следил за сюжетом.       — Не знаю, — сказал Кай. — Где не людно, а то будет не очень весело. Но нам многое может сойти с рук, даже если рядом будут люди. Мы поговорим с ним об этом, — он прервал свою игру и повернулся к Бомгю. — Но я хочу спланировать что-нибудь и с тобой.              Сегодняшний вечер непреднамеренно превратился в свидание для них двоих. Субин уже давно лег спать, сказав, что ему нужно рано вставать, но Бомгю и Кай продолжали болтать и играть. Должно быть, уже наступило раннее утро. Бомгю чувствовал усталость глубоко внутри, но еще не был готов спать.              Субин и Кай тоже ходили на свидания. Иногда они предупреждали об этом Бомгю, а иногда все происходило спонтанно, и они не придавали этому особого значения. Бомгю не чувствовал горькой ревности, которую испытывал раньше, когда слышал об их совместном времяпрепровождении, и это радовало — хотя позже они ещё раз поговорили об этой ревности, чтобы убедиться, что все они довольны.       — Конечно, — согласился Бомгю. — Я тоже, — он наклонился вперед и прижался к губам Кая коротким поцелуем. — Хочешь, я сделаю тебе сюрприз?       — Я люблю сюрпризы, — мягко улыбнулся Кай. — Готов поспорить, у тебя будут идеи даже лучше, чем у Субина.       — Ты так думаешь? Почему?       Кай возобновил игру.       — Не знаю. Просто чувство.              Это была шутка, но она заставила Бомгю улыбнуться. Он знал, что может привнести что-то значимое в их отношения. Он был полон решимости сделать их счастливыми.              Кай расслабился, его локоть прижался к локтю Бомгю. Старший прижался к его боку, положив голову на плечо Кая. У него это получалось все лучше — он принимал случайные ласки и даже сам их инициировал, когда был уверен, что Субин и Кай открыты к чтению. Это всё ещё немного подрывало нервы, но прикосновения были приятны, и, как правило, они хорошо на это реагировали. Это хорошо. Не прекращай.              Это придало Бомгю уверенности. Руки Кая были заняты, но это оставляло Бомгю свободу действий. Он провел пальцами по ключицам Кая, наслаждаясь тем, как обнажилась кожа на его плечах из-под ночной рубашки, свисающей с плеч. Бомгю всегда восхищали изгибы тела Кая, более плотного и сильного, чем его собственные. Несправедливо, что кто-то может быть таким широким, но при этом нежным и красивым, как Кай.              Бомгю продолжал прикасаться к нему, рассеянно проводя пальцами по руке, ощущая его, наполовину сосредоточившись на потоке мыслей Кая. Приятно, подумал тот, глядя, как рука Бомгю танцует по его коже. Старший почувствовал, как по тому пробежала дрожь. Нет, не останавливайся, когда замедлились руки Бомгю.              Мысли были не только о нём. Большая часть его мыслей оказалась сосредоточена на игре, но она не была очень напряженной, и оставляла место для мелких, повседневных забот. «Завтра мне нужно поговорить с PD–нимом» и «забыл ли я про стирку? Черт, точно забыл, успею ли я постирать завтра?» И потом: »почему в видеоиграх тоже инфляция? Это ужасно, у кого есть на это время?»              Большая часть его мыслей была сосредоточена на подобных мелочах. В те дни, когда он проводил больше времени в своих мыслях, размышляя и борясь с противоречивыми эмоциями, он обычно меньше прикасался к Бомгю. Последнему было неинтересно слушать эти мысли. Он не хотел мешать процессу восстановления Кая, играя в зрителя в его разуме.              Рука Бомгю легла на живот Кая, кончики пальцев запутались в подоле его рубашки и коснулись голой кожи. Ресницы Кая дрогнули. Отвлекает.       — Нормально? — пробормотал Бомгю, прижимаясь к плечу Кая.       — Конечно, — ответил Кай. Он отвлекся от игры и повернул голову так, чтобы прижаться носом к волосам Бомгю.              Какое-то время он просто держал Бомгю так, а потом откинул голову назад. Он просто… смотрел на Бомгю полуприкрытыми, умоляющими глазами. Мысли в голове забегали.              Мне нравится быть с ним вот так. Хотелось бы такого каждую ночь. Ему ведь не скучно? Он выглядит усталым. Но он продолжает прикасаться ко мне. Он хочет большего? Я хочу большего. Я не хочу, чтобы он останавливался. Я так много думаю об этом. Должен ли я прикасаться к нему чаще? Могу ли я попросить? Захочет ли он этого? Сегодня была хорошая ночь. Я мог бы целовать его вечно. Хочет ли он, чтобы я его поцеловал? Я хочу его поцеловать. Я подумал, когда он поцеловал меня ранее, может быть, он захочет…              — Что ты… — Бомгю сглотнул, во рту пересохло, взгляд метнулся к губам Кая. — О чем ты думаешь?       Кай издал тихий звук, почти смешок.       — Разве ты не знаешь, о чем я думаю?              Бомгю. Разве ты тоже не хочешь меня поцеловать?              — Ну, я… мне кажется, что вежливо спросить, — смущенно ответил Бомгю. Он вдруг стал внимательно следить за каждым местом, которыми они соприкасались, и его тело наполнилось напряжением.              Мне нравится, что ты вежливый.              — Ты все еще нервничаешь из-за этого? — спросил Кай. — Мне нравится, когда ты ко мне прикасаешься. Очень, очень нравится.              В груди у Бомгю защемило, сердце заколотилось. Кай взял за привычку интересоваться таким, и от этого старшему всегда становилось тепло. В течение дня было много моментов, которые заставляли его чувствовать себя обузой — например, каждый раз, когда проклятие мешало работе, — но вот в такие моменты он всегда чувствовал себя в безопасности.       — Немного, — признал он. — Но не так, как раньше. Не так сильно, я имею в виду… Я не хочу облажаться.              Он слишком осторожен, чтобы облажаться.              — Ты же знаешь, что мне все равно в такие моменты, да? — спросил Кай.       Бомгю тяжело сглотнул.       — Ты постоянно говоришь мне это.       — Потому что я серьезно. Правда, — сказал Кай. Он поднял одну руку и положил её на плечо Бомгю, погладив большим пальцем. — Я хочу доказать тебе это.              Я хочу поцеловать тебя. Так сильно. Можно я тебя поцелую? Это ведь нормально, если я тебя поцелую? Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь боялся этого.              За последние пару недель они провели много времени за поцелуями, но все еще работали над этим. Даже слово «парень» было еще таким свежим, и он испытывал гордость, когда Субин или Кай использовали его. Как ни странно, это чувство он испытывал и когда они называли друг друга парнями. Он знал, что включён.              Он не хотел бояться. Он хотел, чтобы все получилось.       — Можешь поцеловать меня, — разрешил Бомгю.              Получив разрешение, Кай перевернулся на бок, одной рукой обхватил лицо Бомгю, чтобы направить. Глаза Бомгю тут же захлопнулись, когда младший углубил поцелуй; теплый, солидный и комфортный напротив тела Бомгю. Медленно и чувственно, все, на что Бомгю мог надеяться, — и теперь он знал, что именно так Кай любит целоваться больше всего. Тому нравилось, чтобы поцелуй длился долго, чтобы он был постепенным, но интенсивным.              Поцелуи еще требовали прогресса, но Бомгю решил, что в основном это очень весело. Бывали неловкие моменты, над которыми они смеялись — в основном из-за недостатка координации, но если ощущения были приятными, то не было нужды останавливаться и обсуждать их, а только перестроиться. И пару раз Бомгю чуть не растаял от смущения, когда Субин и Кай задумывались о том, что они делают, и комментировали ошибки, например, когда Бомгю чуть не укусил Субина достаточно сильно, чтобы пустить кровь, или когда они с Каем слишком увлеклись и использовали слишком много языка.              По крайней мере, это заставило Бомгю признать, что те мимолетные чувства негатива не были препятствием для их отношений. Они же не перестали его целовать. Эти мелкие неурядицы были просто частью поцелуя, а не поводом для беспокойства.              К тому же Субин и Кай очень хорошо умели целоваться. Они много практиковались друг с другом, и теперь Бомгю мог пожинать плоды.       — Бомгю-хён, — вздохнул Кай, на секунду отстранившись. Тот вздрогнул, вцепился пальцами в плечи Кая, пытаясь уравновеситься и хоть как-то ограничить время, проведенное без рта Кая. Приятно, он всё лучше, я так люблю это, люблю–              Бомгю притянул Кая к себе, прижав их губы друг к другу так сильно, что стало почти больно. Он почувствовал боль через мысли Кая, но тот принял это как должное, наклонил голову и беззаботно продолжил его целовать, исследуя рот языком.              Разум Бомгю словно заволокло дымкой. Ощущения просто ошеломляющие, тело легко откликалось на прикосновения Кая, а Кай прикасался к нему так, как редко прикасался в повседневной жизни, и теперь, когда они целовались, вся осторожность была выброшена на ветер. Уверения Кая не были пошлостью, но его присутствие в мыслях Бомгю означало, что эти слова звучали почти постоянно.              Кай опустился ниже и прильнул губами к его шее. Бомгю едва не пискнул — ощущение неожиданное, но приятное. Кай был внимателен, и ему не потребовалось много времени, чтобы понять, где у Бомгю чувствительные места, и он использовал это в своих интересах, посасывая достаточно сильно, чтобы Бомгю почувствовал жжение, но не так, чтобы оставить следы.              Бомгю хотел следов. Он хотел этого. Он знал, что Кай тоже этого хочет. В его голове бешено гудело: приятно ли? Должно быть, приятно… он звучит так, будто это хорошо, мне нравится этот звук…              Бомгю не понимал, что шумит, но теперь заметил — собственный скулёж и тяжелое дыхание. Это смущающе. Они просто целовались. Он не издавал звуков, даже когда дрочил. Но Каю это нравилось, а если Каю это нравилось, то он продолжит это делать.       — Хён, — сказал Кай, его голос был высоким и плывущим, далеким. — Хён, я–              Я хочу, чтобы он…              — Дай мне попробовать, — ахнул Бомгю, и Кай поднял голову. И снова поцеловал его, задерживаясь, но не слишком — вместо этого он принялся за работу, оставляя ноющие поцелуи на шее Кая. Он крепко прижался к младшему, чувствуя, как тот вздрагивает, и слушая его учащенное дыхание.              Еще… еще… мне нужно…              Бомгю с любопытством прикусил ключицу Кая, так легко, как только мог; любопытный. Кай издал какой-то звук, похожий на вздох, ааах, и его разум полностью замолчал.              Возможно, Бомгю мог бы оставить засосы, если будет достаточно предусмотрителен. Неужели, желая этого, он похож на какого-то незрелого подростка? Или отсутствие опыта даёт о себе знать? Независимо от причины, его охватило внезапное желание раздеть Кая, целовать еще больше, целовать повсюду, исследовать тело губами, как делал сейчас руками.       — Прикоснись ко мне, — умолял Кай. От этих слов в мозгу Бомгю произошло короткое замыкание, но и направления они не дали. Мысли Кая тоже не помогали: все было слишком фрагментарно и неистово, чтобы Бомгю мог разобраться. Его собственное сердце колотилось, мысли путались, и он не был до конца уверен, чего хочет.       — Как? — спросил он, чувствуя себя беспомощным. Кай уже взял инициативу в свои руки, его бедра задвигались навстречу Бомгю, посылая раскалённое удовольствие по позвоночнику.              О, это здорово. Вот чего хотел Кай. Вот что ощущал Бомгю, когда смотрел, как Субин трогал Кая, не так давно. Его голова откинулась назад, а тело обмякло, желая сравниться с ним в движениях, но в то же время совершенно беспомощное.              «Блядь, блядь, он такой хороший, он мне нужен, ему это нравится?», задался вопросом Кай. Бомгю потребовалось мгновение, чтобы найти слова.       — Я хочу этого, — задохнулся он. Неважно, что было страшно, главное, чтобы Кай не останавливался.              О, хорошо, хорошо, хорошо, подумал Кай. Когда он снова поцеловал Бомгю, движения были несколько нескоординированными, но он начал уверенно тереться об Бомгю, бедра с силой прижимались к бедрам старшего. Тот почувствовал контур его растущей эрекции; твердой на фоне Бомгю, и старший застонал в поцелуй.              Я это с ним сделал, изумился Кай. Я дам ему то, что ему нужно, я покажу ему, как хорошо может быть, я не могу поверить, что это он…       — Это нормально? — спросил Кай, на мгновение приостановившись. Он прикоснулся лбом к лбу Бомгю, его взгляд был ласковым, хотя в голове у него крутились все те грязные вещи, которые он представлял себе раньше. Бомгю почувствовал головокружение, сердце бешено колотилось в груди.       — Все окей, — сказал Бомгю, и Кай расслабился. «Окей» ощущалось ужасным выбором, но он не мог подобрать слов. — Я хочу этого. Кай-я…       Мысль пришла Каю в голову еще до того, как он успел ее произнести, но Бомгю ещё не успел её обработать, когда услышал:       — Хён, я хочу прикоснуться к тебе. Можно я прикоснусь? Я хочу, чтобы тебе было приятно, не хочу, чтобы ты этого боялся. Даже если так.              Слова лились из его уст в спешке. Он нервничал, Бомгю мог это увидеть, но в глубине его сознания было тепло, тепло, тепло, тепло, как в окутывающем одеяле. Его голос такой сладкий, нежный, что Бомгю почти забыл, что ему вообще стоит волноваться.              Почти.               — Кай-я, я… — Бомгю подавился. Они все еще были прижаты друг к другу по всей длине тел, и было трудно сосредоточиться, когда член Кая находился совсем рядом, а лицо было в дюйме от его собственного; и губы блестели от слюны, а глаза были стеклянными, полными желания. — Ты уверен, что мы должны…              Поцелуи стали привычным делом, но это была совершенно неизведанная территория, то, к чему Бомгю никогда не приближался ни с кем, то, что они едва начали обсуждать в связи с проклятием. Это ужасало. Что, если он не справится? Что, если он подслушает секреты, которые испортят впечатление и повлияют на следующий раз? А что, если никогда не будет приятно? Что, если Каю это не понравится?       — Поцелуи же хороши, да? — спросил Кай, и Бомгю кивнул. — Думаю, и это тоже будет. Если не хочешь, можем пока не пробовать. Или даже… или вообще никогда. Когда ты будешь готов… но я думаю, тебе понравится. И мы всегда можем остановиться, если будет некомфортно.              Я ведь не подумал ничего странного, правда? Он ведь не боится из-за меня, верно? Наверное, еще слишком рано. Я не хочу, если он боится. Но я хочу, чтобы он знал, что все будет хорошо… Я хочу, чтобы он знал, что это может быть приятно. Как сильно мне это нравится. Но, может быть, нам стоит попробовать…              — Мне нравится то, что мы делали. Ты меня не испугал, — высказался Бомгю. Он старался не реагировать на их мысли, но в этот раз не смог удержаться. Кай моргнул. — Я просто… нервничаю.              И не только из-за чтения мыслей. Он научился отключать свой мозг во время поцелуев — по крайней мере, настолько, чтобы сосредоточиться на ощущениях, — поэтому у него было предчувствие, что то же самое произойдет, когда Кай прикоснется к нему. Но никто никогда не прикасался к нему подобным образом.              Он не знал, что ему делать. Он не знал, чего ожидать. Как он мог сосредоточиться на этом, когда в его голове был Кай?              Выражение лица Кая смягчилось. О, конечно. Я не хочу, чтобы было плохо… А что, если я не смогу сделать достаточно хорошо? Я всё ещё не знаю, каково ему… Ах, все, что имеет значение – это хочет ли он попробовать… Мы никогда не делали этого раньше. Страшно, когда это ново. С Субином я…              — Это нормально. Это нормально, я думаю, — сказал тот. Все нервы Бомгю были на взводе. Он не думал, что Кай знает, но звучало будто от человека, который действительно знает. По крайней мере, он не думал о иных возможностях. — Мы можем подождать, если хочешь. Правда. А если нет, то мы не будем торопиться.              Он будет нежен, осознал Бомгю. Он не был уверен, что Кай способен на грубость, но, возможно, ему еще многое предстоит узнать. Я должен просто сказать ему, не так ли?              Это ощущалось правильным решением. Если он будет уязвим с Каем, отдавая ему свое тело, то мог поделиться еще одним секретом. И это был такой маленький секрет после тех больших секретов, которыми они обменялись за последние несколько месяцев. «Кстати говоря, я девственник», было не самым романтичным решением. Это потребовало бы разговора, и тогда настроение стало бы неловким, а Бомгю не хотел рисковать все испортить.       — Чего бы ты хотел? — спросил он.       — Мы могли бы продолжить в том же духе, — сказал Кай. Я могу заставить его кончить так, клянусь. Мне даже не придется особо прикасаться к нему. Думаю, я смогу кончить от этого. – Или, типа… я могу использовать руки. Ничего слишком амбициозного. Хотя я хочу прикоснуться к тебе.              Я слишком много об этом думаю. Боже, это смущает.              Напряжение начало уходить из тела Бомгю. Глупо было волноваться, когда Кай делился с Бомгю такой уязвимой частью себя. Ну и что, если Бомгю подслушает что-то неловкое? Кай будет чувствовать себя хуже, ведь именно он подумает об этом.              Кроме того, он не мог сейчас зацикливаться на мысли о проклятии. Кай рисовал в голове куда более заманчивую картину: как он раздевает Бомгю, обхватывает рукой его член, трогает, берет, доставляя ему еще большее удовольствие. Как он мог отказаться?       — Я хочу этого, — сказал Бомгю. Набравшись уверенности, он позволил своим бедрам двинуться навстречу бедрам Кая, наблюдая, как лицо второго скривилось от трения. –Блядь. Пожалуйста. Я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне.              Слова прозвучали совершенно нереально, но он отчаянно нуждался в этом. Оставалась еще одна деталь, о которой он не мог не упомянуть.       — Но как же Субин–       — Он будет ревновать, что я первый, — ликующе сказал Кай. Он одарил Бомгю огромной улыбкой. Не слишком. Не могу дождаться, когда расскажу ему об этом… даже о поцелуях, он просто потеряет рассудок. — Мы расскажем ему обо всем позже. Помнишь, о чем мы говорили?              «Мы не обязаны делать все вместе, и секс в том числе», сказал Субин. «Это случится, когда случится».              Бомгю полагал, что это относится только к нему, ведь Субин и Кай занимаются сексом уже почти два года. Субин жаловался ему несколько дней назад, что уже несколько недель не оставался с Каем наедине, потому что Тэхён и Ёнджун в последнее время были слишком навязчивы. «Не обязательно проводить со мной каждую ночь», сказал Бомгю. Наверняка у Субина и Кая нашлось бы время для секса, если бы они не были сосредоточены на нём.       Субин покачал головой. «Мы сейчас узнаём тебя. К тому же, у нас будет время для этого позже».              Кай ответил примерно то же самое, чем успокоил Бомгю. Они еще не так часто говорили о сексе, поэтому Бомгю не знал, как у них все устроено, но, судя по тому, что он подслушал, они оба были обделены.              Он вдруг пожалел, что не говорил о сексе больше, но решил, что этот разговор состоится очень скоро.       — Я помню, — сказал Бомгю. — …Окей, давай сделаем это.              Кай поцеловал его, нежно обхватив руками плечи Бомгю, и возобновил движения, как будто они никогда не останавливались. Трение выбивало воздух из легких Бомгю, он едва успевал за поцелуем. Движения Кая были плавными, явно отработанными, и в голове Бомгю пронеслись образы того, каково это было для них с Субином: чередоваться, целовать друг друга, раздевать…              Черт, не могу поверить, что смогу прикоснуться к нему, подумал Кай. Мне так повезло. Не могу дождаться, когда расскажу Субину… Не могу дождаться, когда увижу его с Субином, они будут такими красивыми… Он захочет увидеть это…              Он совсем не думал о том, что Бомгю у него в голове. Иногда он вспоминал, но был полностью сосредоточен на старшем, на прикосновениях к нему, на том, чтобы ему было хорошо. Он так глубоко отдавался этому занятию, что Бомгю с трудом вспоминал, почему вообще беспокоился. Как он мог волноваться, имея такого честного и любящего партнера, как Кай?              Кай продолжал целовать его, а его руки начали блуждать по телу Бомгю. Он перестал тереться о Бомгю, и тот почти разочаровался, но тут руки Кая легли ему на бедра.       — Это нормально? — прошептал Кай между ними. Можно я прикоснусь к тебе?              Между ними были слои одежды, но его руки были так близко к члену Бомгю. Старший точно знал, что тот имеет в виду. Сердце подскочило к горлу. Он будет трогать меня; он увидит; как же сделать так, чтобы и ему было хорошо?              Он обнаружил, что все эти сомнения его не особенно волнуют, только не сейчас. Ни о том, что Кай подумает о его теле, ни о том, что будет потом. Все, что он знал, — это желание, чтобы Кай продолжал прикасаться к нему, а с последствиями он сможет разобраться позже.       — Я хочу этого, — сказал Бомгю.              Кай улыбнулся. Мой красивый Бомгю–хён. Он подарил Бомгю еще один ленивый поцелуй, а одна его рука забралась под пояс тренировочных штанов Бомгю. Тот не задумывался так далеко, правда, до раздевания — но Кай пока не раздевал его. Его рука обжигала кожу Бомгю, и дыхание старшего дрожало, когда Кай ласкал его через трусы.              «Вот так, хён?», поинтересовался Кай. Чувствительный? Его глаза метнулись к глазам Бомгю.              Деликатнее, чем рука самого Бомгю, а ткань между ними добавляла трения. Бедра Бомгю дернулись навстречу движению Кая. Вот так…              — Еще, Кай-я, — слова покинули рот сами собой. Он, по-видимому, успеет испачкать ткань трусов, прежде чем Кай прикоснется к нему по-настоящему. Кай двигался мучительно медленно, но Бомгю не мог сказать, что против.              Кай запустил руку в боксеры Бомгю и крепко обхватил пальцами его член. Бомгю задыхался, судорожно хватаясь за рубашку Кая, чтобы хоть за что-то ухватиться. Это оказалось намного интенсивнее, чем он ожидал, каждое движение пальцев Кая вызывало мурашки по позвоночнику. Кай не торопился исследовать его, пальцами ведя по всей длине, надавливая на чувствительные места.              Бомгю чувствовал на себе взгляд Кая, сканирующий его лицо, оценивающий реакцию. Бомгю не мог сдержать дрожь в теле, раздвинув дрожащие ноги, чтобы освободить место для Кая.              Кай убрал руку. Бомгю почувствовал, как по позвоночнику пробежали электрические разряды, не прекращаясь даже теперь, когда Кай не прикасался к нему. Он поборол желание снова сжать ноги вместе.       — Подожди, я возьму–              Смазку, уже есть рядом…              Он отпустил Бомгю, чтобы схватиться за ящики тумбочки, и стал рыться в них с напряженным выражением лица. Потребовалась минута, чтобы найти бутылочку, и он с трудом открыл её, выливая побольше на длинные, аккуратные пальцы.              Бомгю никогда раньше не рассматривал руки Кая так пристально. Он и себе никогда так методично не дрочил.       — Можно я сниму? — спросил Кай, зацепив кончиками пальцев пояс Бомгю. — Так будет легче…              Меньше преград, больше движения…              — Давай, — сказал Бомгю. Он приподнял бедра, чтобы Кай мог стянуть ткань, стараясь не думать о том, что обнажится, когда Кай снова свободно обхватил его рукой и взглянул между ног Бомгю. Так было лучше, намного влажнее, а скольжение руки Кая еще приятнее.              Красивый, красивый Бомгю…              Красивый? Бомгю не был уверен, что может назвать себя красивым, но Каю, судя по всему, было что сказать о том, что его член соответствует остальным частям тела.              Меньше, чем у Субина, по крайней мере…              В голове Бомгю все оборвалось.       — А?       Кай поднял голову, его рука замедлилась, но не остановилась, дразня его. Бомгю едва мог сосредоточиться на чем–то еще.       — Что?       Бомгю замялся.       — Ты сказал– Субин–              Я не говорил… Вообще–то, я думал…              Кай наморщил нос.       — О, прости, это было оскорбительно?       Бомгю не знал, как это назвать.       — Значит, Субин…       — Ты не знал? — спросил Кай. Не то, чтобы он сильно скрывал это… конечно, Бомгю видел раньше? Он… большой парень.              Большой парень? Бомгю не знал, смеяться ему или плакать. Конечно, он… видел его мельком, когда они спешно собирались или переодевались, но старался не думать об этом. Не думать о том, как Субин может выглядеть, когда возбуждён.       — Хм. Я мог бы предположить. Но ты имел в виду…       — Иногда слишком. По крайней мере, я так думаю, — сказал Кай. Он снова провел рукой по члену Бомгю, прижимая большой палец к головке. Идеально. — Если ты не подготовился… хорошо подготовился, может быть больно. Трахаться, я имею в виду. Ведь он такой большой.       Бомгю не знал, что делать с этим образом.       — О.       — Хорошо, что ему нравится снизу. Я не такой большой, поэтому он может выдержать, — бесстрастно сказал Кай. Его рука опустилась на яйца Бомгю, прикосновение было легким, и Бомгю напрягся. — Хотя иногда мне это нравится. И некоторым людям это нравится. Просто это требует дополнительных усилий… Но я бы позволил тебе трахнуть меня. Я так рад. Я получу вас обоих.              Ни хрена себе. Субину нравится быть внизу. Кай хочет, чтобы я его трахнул.              — Значит, ему нравится…       Кай невинно моргнул, его разум загорелся от ликования, вызванного разделенным секретом.       — О, я не слишком много проспойлерил?              Он слегка сжал член Бомгю. Он абсолютно точно знал, что делает, — судя по мыслям, — и Бомгю ненавидел его почти так же сильно, как и любил. Держу пари, дразнить его будет еще интереснее, чем Субин-хёна.       — Нет, — задыхался Бомгю. Кай наконец–то сказал ему то, что он хотел услышать. — Нет, я хочу…       — Мы чередуемся, — сказал Кай. — Нам обоим это нравится. Я думаю, делать всё одним образом скучно, когда можно меняться, понимаешь? Но так ему нравится больше всего. Он так хочет попробовать с тобой. Только не говори ему, что я так сказал. Он иногда стесняется.              Бомгю почувствовал, что его мозг плавится. Субин стесняется, они оба хотят, чтобы я их трахнул, я собираюсь трахнуть Субина…              Темп движения руки Кая нарастал, абсолютно неумолимо, ощущения усиливались. Бомгю зажмурил глаза, его дыхание перешло в ритм стаккато.       — О боже, — заскулил он. — Кай–я, это…              Удовлетворение пронеслось в голове Кая. У меня хорошо получается, верно? Вот так…       — Не останавливайся, — сказал Бомгю, и это, похоже, стало тем подтверждением, которое было нужно Каю. Пожалуйста, не останавливайся. — Вот так.              Было непривычно общаться таким образом. Он знал, что ему нужно больше практики, чтобы неловкость исчезла. Как ни странно, это был тот самый случай, когда он был благодарен Каю за то, что тот был у него в голове: когда бы Кай ни задался вопросом «достаточно ли этого?», Бомгю показывал ему. «А, значит, все правильно», думал он тогда. Это облегчало всё.       — Однажды тебе придется смотреть на нас, — пробормотал Кай рядом с ухом Бомгю. –Когда Субин-хён будет готов поделиться. Но я думаю, он готов уже сейчас. Чтение мыслей — не единственное, что его возбуждает, знаешь ли… Ты многому меня научил о нём за этот месяц.              Я должен отсосать ему в следующий раз. Или Субин должен отсосать ему… ему это понравится… это будет так горячо…              — Блядь, Кай–я, ты… — захныкал Бомгю. Это было слишком. Слова Кая пробуждали в нём такие фантазии, которые он никогда не смог бы иметь самостоятельно.       — Нам будет так весело с тобой, — сказал Кай. Как хорошо, что ты у нас есть… дал нам так много… черт, он такой горячий.              Бомгю прикусил внутреннюю сторону щеки с такой силой, что ему показалось, будто он чувствует вкус крови. Кай повернул голову, чтобы впиться губами в шею Бомгю, но движения его руки не прекращались. Ощущения в сочетании друг с другом были просто ошеломляющими, и Бомгю оставалось только лежать и принимать их, неуклюже насаживаясь на ладонь Кая.              «Близко?», спросил Кай. Он звучит…              Еще чуть–чуть, подумал Бомгю, но не смог это озвучить. Он прикрыл рот рукой, пытаясь заглушить себя. Он не мог быть чересчур громким, как бы Каю это ни нравилось — другие мемберы были дома, и Бомгю не переживет, если разбудит кого-то из них. Однако это не слишком эффективно сработало. Он почувствовал, как Кай задрожал, прижавшись к ноге Бомгю.              Ему не нужно было просить о большем, когда он был так близко, когда он чувствовал, что приближается к точке невозврата. Он слабо дернул за рубашку Кая, притягивая его к себе, и прильнул к его губам.              Получилось неуклюже, болезненно неуклюже, но в его глазах вспыхнули звезды. Бомгю ахнул в рот Каю, когда кончил; рукой Кай доводил его до сверхчувствительности, всепоглощающее удовольствие захлестывало тело.              Такой чертовски идеальный, тускло подумал Кай. Такой красивый, когда кончает. Я хочу запомнить… Я никогда не смогу забыть.              Должно быть неловко слышать, что Кай думает о нем такие вещи, но в данный момент это было самое горячее, что он когда-либо слышал — если не считать того, что он подслушал, когда Субин поцеловал Кая, по крайней мере. По его телу разливалось приятное, более сдержанное блаженство. Ему казалось, что он парит.              На краю тумбочки Кая лежала удобная коробка с салфетками, и он достал пачку, чтобы вытереть ими семя Бомгю, промокнув живот, где рубашка задралась. Бомгю лежал на простынях, не в силах оторвать взгляд.       — Тебе понравилось? — спросил Кай, осторожно положив скомканные салфетки на тумбочку. Проблема для другого раза, подумал Бомгю, неловко натягивая штаны.       Кай вернулся и лег рядом с ним, его рука легла на грудь Бомгю. Это ведь было не страшно, правда?       — Очень, — сказал Бомгю. Он наклонил голову и поцеловал Кая, прижавшись к нему губами. — Это было приятно. Это было не страшно, не так… не так, как я думал.       — Нервничать — это нормально, — сказал Кай. — Но это не должно быть страшно.              Я знаю, что ты ничего не можешь поделать, но я хочу сделать для тебя все, что в моих силах.              Мысли Кая приобрели нежный, болезненный оттенок, все его глубинные потребности вырвались на поверхность, когда он перестал зацикливаться на Бомгю. Тому показалось, что он точно знает, что ему нужно делать — Кай показал ему.       — Твоя очередь, — он опустил руку на талию Кая, притягивая их друг к другу. Короткая вспышка чувствительности стоила того, чтобы увидеть, как лицо Кая напряглось в мучительной гримасе. — Ты этого хочешь?       Я не собирался… Я не думал. Кай сделал дрожащий вдох.       — Я просто собирался подрочить в ванной или еще чего, — сказал он, его голос стал хриплым. Это не слишком?       — Но разве не лучше было бы, если бы я подрочил тебе? — спросил Бомгю. — Я хочу.       Это будет моей смертью.       — Не могу отказать такому, — сказал Кай. — Хорошо. Можешь это сделать. Я тоже этого хочу.              Бомгю завозился со смазкой, пока Кай спускал штаны. Бомгю пообещал себе не пялиться так уж пристально, но не смог удержаться — тело Кая было прекрасным, человеческим воплощением слова искусство.       — Ты и сам не такой уж маленький, — сказал Бомгю.              Кай застенчиво улыбнулся, хотя в его глазах мелькнула эмоция, близкая к беспокойству. Промедление? Неуверенность? Думаю, нет… забыл, что он хочет посмотреть… Надеюсь, ему нравится. По крайней мере, я знаю, что Субин-хёну нравится. Ах…       — Ты такой красивый, Кай–я, — сказал Бомгю. Простая похвала, но он не хотел говорить больше и рисковать, что это прозвучит неискренне. Было преступлением, что кто-то с таким телом, как у Кая, может быть неуверенным в себе, но это и не было секретом. Бывало, он даже прятался от мемберов, делая себя как можно меньше, выбирая скромные варианты, чтобы не льстить себе. Бомгю понимал, насколько важно, что Кай решил поделиться собой с Бомгю.              Бомгю хотел сказать ему, что он храбрый. Время было неподходящее, но это не имело значения. У Бомгю еще будет много возможностей успокоить его в будущем. Он не думал, что словами можно стереть неуверенность Кая, но ведь тот не должен так нервничать рядом с ним, верно?              Кай наклонил голову.       — Как скажешь, хён.       — Самый красивый из всех, кого я когда-либо видел, — сказал Бомгю. Его руки дрожали, но он опустил одну из них на член Кая, вбирая в себя его вес. Кай втянул воздух, его глаза затрепетали, Ох. О-о-ох…              Так приятно — иметь возможность исследовать его вот так. Бомгю вдруг понял, почему Кай настаивал на том, чтобы не торопиться. Он провел кончиком пальца по одной из вен, наблюдая, как Кай дергается. Несмотря на то, что его пугала эта задача, он мог сказать, что Кая будет легко читать. Он был отзывчив, а Бомгю едва успел взять его в руки.       — Как тебе… нравится? — спросил Бомгю. Язык во рту лежал точь мертвый груз. Может, просто… попробовать? Рискнуть? Попробовать то, что делал с ним Кай, или то, что он любил делать с собой?              Я должен просто показать ему, не так ли? Кай накрыл руки Бомгю своими.              — Вот так, — пробормотал он, и Бомгю позволил Каю направлять его в нужном ему темпе.              Бомгю не понимал, насколько отчаянным стал Кай, слишком увлеченный тем, как Кай прикасался к нему. Кай казался таким сильным, но теперь он дрожал под руками Бомгю. Понять, чего хочет Кай, оказалось несложно, ведь тот показывал ему, что именно нужно делать, и Бомгю был так благодарен за это.              В конце концов Кай позволил Бомгю полностью вести, и убрал руку. Бомгю понимает, слова получились какими-то разрозненными и бредовыми. Не нужно, чтобы я показывал ему, он совершенен… он позаботится обо мне…              Ничто не могло так воодушевить Бомгю, как похвала, прозвучавшая в голове Кая. Он также не беспокоился, что это преувеличение. Бедра Кая двигались в такт его движениям, стараясь поспевать руке. Бомгю провел большим пальцем по бисеринкам предэякулята на головке, чувствуя, как Кай вздрогнул. Близко, близко…       — Еще, Кай-я? — неуверенно спросил Бомгю. Достаточно ли этого, чтобы он кончил?       — Вот так, — вздохнул Кай. Его глаза впились в глаза Бомгю, зрачки широко раскрылись и слегка остекленели. — Вот так, Бомгю, ох…              Кай действительно долго не продержался. Было очень интересно наблюдать за тем, как он распадается на части, превращаясь в дрожащее месиво. Его стоны красивы, нежны и прекрасны, как и весь он, и Бомгю не мог насытиться ими. Он глушил себя губами Бомгю, но для поцелуя они были слишком нескоординированными. Бомгю все еще был настолько чувствителен, что даже мысли причиняли ему боль, но он удивился, что не стал твердым снова.              Мысли Кая были ненамного лучше, они разрывались так же, как и его слова. «Ещё, ещё, ещё», продолжал он желать, что в переводе Бомгю означало — не останавливайся. «Вот так», думал он всякий раз, когда Бомгю делал что-то особенно приятное, и старший следовал за этой информацией.              Кай издал резкий, дрожащий вздох. О, я сейчас кончу, я сейчас кончу…              На фоне всех тех звуков, что Кай издавал ранее, он стал практически беззвучным, когда кончил; его бедра задрожали в хватке Бомгю, семя попало тому между пальцев. Слова покинули мысли Бомгю, сменившись приглушенным взрывом экстаза, который совпал с его собственным. Сердце Бомгю колотилось, по телу разливалась такая мощная эйфория, что конечности онемели.              Тело Кая обмякло, когда накал утих, и он затих на матраце. Бомгю поспешил достать еще салфеток.       — Ты невероятный, — пробормотал Кай. — Хён. Правда.              Невероятный — хорошая оценка для первой в его жизни дрочки парню, подумал Бомгю. У него получилось. Ему удалось удовлетворить Кая. И неважно, что он был неопытен, что нервничал, что ему было неудобно поначалу игнорировать проклятие. Он знал, что сделает Кая счастливым.              Всплеск эмоций был настолько сильным, что Бомгю пришлось подавить его, рискуя разрыдаться.       — Я счастлив, — сказал Бомгю. — Ты делаешь меня таким счастливым. Это все, чего я хотел, для тебя… чтобы ты тоже был счастлив.       — Я счастлив, — сказал Кай. Он позволил Бомгю вытереть их обоих, добавив к стопке салфеток, которые Бомгю планировал засунуть очень-очень глубоко в мусорное ведро в ванной.       — Я ведь могу остаться здесь на ночь? — спросил Бомгю. Теперь, когда его сердцебиение начало замедляться, усталость навалилась на него, как товарный поезд, оставив после себя странную пустоту. Он бы понял, пожелай Кай побыть один, особенно после того, сколько времени Бомгю провел в его мыслях сегодня, но Бомгю не хотел, чтобы тот уходил далеко.       — Конечно. Я же сказал, что это ночевка, — сказал Кай, и Бомгю расслабился. Все правильно. Кай никогда не нарушал обещаний, даже таких сложных, как это.              Они прокрались в свои ванные комнаты, чтобы помыться. Бомгю боялся взглянуть на время, опасаясь неизбежности завтрашнего раннего пробуждения, но оно стоило того, когда он вернулся в постель Кая. Комната младшего оказалась еще более уютной, чем его. Тому каким-то образом удалось найти самые мягкие одеяла, которые Бомгю когда-либо знал, и старший зарылся в них, пока ждал, как Кай помоет руки.              Закончив, он свернулся калачиком рядом с ним, не совсем касаясь, но в дюйме друг от друга.       — Спокойной ночи, хён, — сказал тот. Он одарил Бомгю нежной, сонной улыбкой. –Утром мы расскажем об этом Субину. Я в нетерпении.       — Он не сможет сосредоточиться весь день, — сказал Бомгю, и Кай засиял. Он слегка сжал одну из рук Бомгю и уткнулся лицом в одну из подушек. Тусклые слова эхом отдавались в голове Бомгю. Я так рад…              Это был действительно хороший день.              

***

             На следующее утро что-то ощущалось не так, но Бомгю не мог понять причину.              День, по крайней мере, начался лучшим образом: Бомгю, свёрнутый калачиком под одеялом Кая, и тот лежал поблизости. Во сне его черты лица смягчились, и Бомгю провел неловкое количество времени, наблюдая за ним, прежде чем решился разбудить.              Если бы Бомгю был смелее — или меньше беспокоился о проклятии, — то разбудил бы Кая поцелуями. Вместо этого он легким движением руки убрал волосы с глаз Кая, пробормотав:       — Кай-я, уже утро.              Младший просыпался медленно, его тело словно протестовало против раннего пробуждения. Как только он пришел в себя, тут же сел.       — Доброе утро, — сказал он, лицо озарила яркая улыбка. — Мы должны рассказать Субину!       Бомгю рассмеялся, но ему тоже это первым пришло в голову.       — Как думаешь, он уже проснулся? Возможно, у нас будет достаточно времени, чтобы поговорить, прежде чем придется уходить…       — Неважно. Он хотел бы, чтобы его разбудили ради такого. Кроме того, он опоздает на работу, если не встанет сейчас, — заметил Кай.       — Из-за нас он опоздает на работу, — развеселился Бомгю.              Кай хотел вытащить их обоих из постели, но Бомгю удалось заманить его обратно поцелуями, затянувшимися на ещё минутку.              Хотелось бы провести здесь весь день, отстраненно подумал Кай, и Бомгю понял, что весь остаток дня он будет цепляться за эту мысль. К тому же в памяти у него остались все милые слова Кая, сказанные накануне вечером.              Тэхён и Ёнджун, похоже, ещё не встали — по крайней мере, не начали шуметь, — поэтому Бомгю и Кай вместе прокрались в комнату Субина. Кай набрал в легкие воздуха, когда они подошли к двери Субина, и бодро постучал.              За дверью раздался хриплый голос Субина.       — Да? Входите.              Субин сидел на краю кровати, уже одетый, и что-то прокручивал в телефоне. Пусть он проснулся и встал, но вид у него был изможденный, под глазами залегли темные круги, которые не мог скрыть легкий макияж, который он обычно наносил перед тем, как к работе приступали стилисты. Его лицо слегка просветлело, когда его взгляд упал на Бомгю и Кая.       — Хэй. Утра, — он отбросил телефон в сторону.       Кай деликатно закрыл дверь.       — Не стоило рано ложиться. Ты пропустил дрочку, — объявил он деловым тоном.       У Субина открылся рот. Его глаза метались между Бомгю и Каем, словно он не знал, на кого из них смотреть, кто из них стал зачинщиком.       — Я что?       Кай проворно подошел к кровати Субина. Он ловко уселся рядом со старшим, а тот уставился на него.       — Мы целовались.       — Я думал, вы– типа, играли…       — Да, а потом мы начали целоваться. А потом– ну, ты понимаешь, к чему все идет, вот к чему все шло, когда мы были вместе, — он вздохнул. — Потом я спросил, можно ли мне прикоснуться к нему, и он согласился. Я заставил его кончить. Тогда и он прикоснулся ко мне. Было так хорошо, хён, ты не поверишь– он такой идеальный, наш Бомгю-хён. Ты должен быть с нами в следующий раз.              Бомгю был уверен, что тает. Напряжение в комнате накалилось до предела, и он не знал, на чем сосредоточиться: на Кае — соблазнительном, с песенным привкусом в голосе, который говорил о Бомгю так, будто его вовсе не было; или на Субине, чей взгляд прожигал Бомгю насквозь: наблюдающий за ним так, будто хотел его поглотить. Как будто он хотел прижать Бомгю к кровати прямо сейчас, чтобы повторить то, что они с Каем сделали той ночью, а Бомгю был совсем не против.       — Дерьмо, ты действительно… — Субин покачал головой. — Не могу поверить.              На полсекунды Бомгю испугался, что Субин действительно будет ревновать, и расстроится, что Бомгю и Кай не разбудили его, чтобы позвать к ним или хотя бы спросить. Но потом Субин расплылся в огромной ухмылке, не уступающей ухмылке Кая. Он схватил последнего и притянул к себе, страстно целуя.       — Я должен быть с вами в следующий раз, — сказал Субин, когда они отодвинулись. Глаза у него блестели, а нос подрагивал от улыбки. — Было хорошо? Тебе понравилось?       — Я уже говорил тебе, — задыхаясь, ответил Кай. Но Субин смотрел мимо него, через плечо, на Бомгю.       — Мне очень понравилось, — ответил Бомгю, и теперь, когда Субин полностью сосредоточился на нем, его лицо запылало. Трудно было смотреть на старшего, не вспоминая все то, что Кай сказал ему прошлой ночью: о себе, о Субине, о них. — Правда, это… Я хочу, чтобы ты был с нами в следующий раз.       Субин кивнул.       — И не было никаких проблем с…              Бомгю и Кай даже не обсуждали эту часть, хотя и подразумевали, когда шёпотом разговаривали перед сном. Однако он знал, что Субин первым делом спросит именно об этом. О большей близости не могло быть и речи, если только Бомгю не чувствовал себя комфортно с этой стадией.              Бомгю было гораздо комфортнее, чем он ожидал. Была некоторая неловкость, но этого следовало ожидать. Он был слишком близок к тому, чтобы услышать то, что, по его мнению, Кай не хотел бы, чтобы он услышал, но катастрофы удалось избежать. Ночь прошла успешно, и Бомгю точно знал, что хочет ещё.       — Нет. Все было хорошо, — сказал Бомгю. — Ты был прав… Кай не думает о многом. Во время.       Субин разразился смехом. Кай ударил его в бок с силой котенка.       — Иди сюда, — позвал Субин, когда его приступ хихиканья начал стихать. — Я хочу, чтобы и ты был здесь.              Ноги Бомгю двигались на автопилоте, когда он присоединился к Субину и Каю на кровати. Кай погладил его по волосам, а Субин — по лицу.              Какое облегчение, подумал Кай. Я боялся, что он проснется и больше никогда не захочет этого делать… Я рад, что не причинил вреда.              Они такие горячие. В следующий раз я обязательно приду. Я так рад, что у них это получилось, размышлял Субин. Его большой палец провел под глазом Бомгю. Им нужно было что-то хорошее. Всё ведь и правда сработает, да?              Они были так счастливы, их радость и энтузиазм совпадали с энтузиазмом Бомгю. Но Бомгю показалось странным одно обстоятельство: он едва слышал их слова. Ему пришлось сосредоточиться ещё сильнее, чем обычно, чтобы уловить каждую их мысль, и даже тогда он был уверен, что пропустил что-то из них.              У него не было времени подумать об этом. Не успел Кай опустить руки, отрезая Бомгю от остатка его мыслей, как Субин уже наклонился к нему, чтобы поцеловать.              Бомгю начал привыкать к этой части их будней, но поцелуи Субина по-прежнему вызывали у него трепет. Разве когда-нибудь они перестанут быть захватывающими, когда он целуется с кем-то столь же пленительным, как Субин? Он позволил старшему направлять, и все его восторженные мысли пронеслись сквозь Бомгю.              Жаль, что меня там не было. Нет, еще будет мой черед, и это будет того стоить. Кай делает его таким счастливым. Это делает счастливым и меня. Не могу поверить, что он был тем, кого нам не хватало все это время, и он был прямо тут. Я не могу поверить, что теперь всё так; что это работает, и так хорошо… ах, так хорошо, это правильное ощущение, я так счастлив, что теперь он мой…              Субин отстранился, но его прикосновение продлилось. Его рука опустилась с лица Бомгю, приземлилась на одну из его, и тот свободно переплел их пальцы.              Бомгю нахмурил брови. Голос Субина доносился как будто издалека, словно Субин шептал ему на ухо, а не говорил с ним, или как будто на Бомгю были надеты наушники, и звук был приглушен. Первым делом он подумал, что у него что-то не в порядке с ушами, но это было бессмысленно — он прекрасно слышал их голоса. Это слова в его голове были неправильными.       — Ты в порядке, Бомгю? — спросил Субин. Почему у него такое лицо? Я что-то не так сделал?       — Нет, все в порядке. Ты не сделал ничего плохого, — ответил Бомгю и улыбнулся. — Когда мы сможем повторить?       О, ладно. Мне показалось, подумал Субин. Подожди–!       — Когда? Бомгю-я, я хочу тебя сейчас, — ныл он. — Когда угодно; буквально как только у нас появится время– блять, если бы у меня не было работы–       — Притормози, — забавлялся Кай. — С каких это пор ты стал любителем утренних быстрячков?       — Сегодня, — сказал Субин. — С тех пор как ты начал отказываться от секса, когда все здесь.       Кай махнул рукой.       — Мы сделали примерно столько же. Это было не так уж и амбициозно–       Субин перевел взгляд на Бомгю.       — Это было амбициозно. Я могу быть терпеливым, но мне кажется, ты пытаешься меня измучить.       — Тогда тебе стоит перестать быть таким забавным, когда тебя мучают, — сказал Бомгю. Субин задохнулся от возмущения.              Как они ни шутили о задержке ими Субина, они не могли на самом деле рисковать пропуском им графика. Они остались с ним настолько, насколько могли, проследили, чтобы он вовремя вышел из дома, прощались с ним, обещая провести ночь вместе, как только освободятся. Ничего конкретного, как прошлой ночью, но Бомгю и сам мог заполнить все пробелы.              Воображение того, как Кай прикасался к нему, было идеальным способом пережить начало изнурительного рабочего дня — до тех пор, пока не перестало, и Бомгю пришлось столкнуться с гораздо более странной правдой.              До обеда он больше ни к кому не прикасался. Почти весь день ушёл на танцевальную практику, поэтому никто из стаффа не был у него в голове, а мемберы всегда давали ему много пространства. Даже после того, как к нему присоединились Субин и Кай, прикосновения оставались минимальными. У них просто не было времени, но для Бомгю знающий взгляд значил не меньше.              Но первый настоящий инцидент произошел во время обеда. Бомгю сидел вместе с Ёнджуном и Тэхёном, которые горячо, но дружелюбно обсуждали какой-то элемент хореографии.       — Думаю, Тэхён, если ты попробуешь, то будешь выглядеть очень хорошо, — сказал Ёнджун. Второй недоверчиво посмотрел на него, но старший продолжил: — Нет, я серьезно. Думаю, тебе стоит попробовать. Я знаю, что это не твой обычный стиль, но, честно говоря, он создан для тебя. Это будет выглядеть великолепно.       — Не знаю насчет этого, — не согласился Тэхён, приподняв брови. — Мне кажется, я буду выглядеть скованно.       — Обычно ты не скованный. Почему ты вдруг беспокоишься об этом? — заинтересовался Ёнджун.       — Потому что я хорош в том, что мы делаем. Я привык. А это больше в твоём стиле, — возразил Тэхён. — Я бы хотел, чтобы сначала попробовал ты.       Ёнджун выглядел так, будто пытался сдержать улыбку.       — И что будет потом?       — Не знаю. Может, ты убедишь меня попробовать. Хотя, наверное, тебе все равно придется меня наставлять. Я знаю, что могу, но не хочу рисковать, если не подготовился, — заметил Тэхён, сложив руки.       — Это риск? — спросил Бомгю. Честно, он едва ли понимал, о чём идёт речь. Первую половину разговора он пропустил, и теперь пытался собрать тему воедино по крупицам. Иногда казалось, что те говорят на другом языке, — когда они так разгорались, их разговоры заполнялись тем, о чём мемберы не подозревали.       Обилие внутренних шуток казалось Бомгю романтичным. Он задумался, стоит ли говорить об этом Ёнджуну.       — Не в традиционном смысле. Но я бы хотел сделать всё правильно, — сказал Тэхён. — Или я вообще не буду этого делать.       — Это была бы хорошая практика. Чтобы расширить кругозор, — посоветовал Ёнджун. Это было самое убедительное доказательство, которое предложил Ёнджун, подумал Бомгю. Никто из них не смог бы отказаться от такой возможности, ведь их средства к существованию зависели от способности к адаптации.       — Что ж… это тоже правда, — задумчиво произнес Тэхён.              Для Бомгю это прозвучало как согласие. Но под столом одна из рук Ёнджуна нашла бедро Бомгю, прикоснувшись к нему очень намеренно. «Тебе не кажется, что он не в себе?» спросил Ёнджун. Мне кажется, что он меня отвергает. Не знаю, почему.              Бомгю сжал руку Ёнджуна своей. До сих пор никто из мемберов не пользовался проклятием подобным образом, и хотя Бомгю считал это умным, он не мог сейчас ничего ответить. Он надеялся, что это прикосновение как-то передаст Ёнджуну, что ему не стоит волноваться.              Впрочем, Бомгю не знал взаправду, стоит ли тому беспокоиться. Ему казалось, что он что-то упустил, раз Ёнджун так переживает об отвержении.              Кажется, я что-то испортил, подумал Ёнджун, прежде чем отвлечься от своих мыслей, что не дало Бомгю абсолютно никакой ясности. Думаю, может быть, я… Он неправильно это воспринял… Мы должны были…              Не только лишь фрагментарность мыслей Ёнджуна, — такие помехи возникают при смятении или сильных эмоциях. Бомгю словно разговаривал по телефону, но связь постоянно обрывалась, оставляя пробелы в разговоре.              Он не мог понять, что происходит сейчас с Ёнджуном и Тэхёном. Что происходит с его собственной головой?              Второй случай произошел через пару часов с Тэхёном.       — Нам нужно передохнуть еще несколько минут, — попросил Тэхён в конце перерыва, перед тем как они должны были возобновить тренировку в последний раз. — Уже поздно. Мы не сможем продолжать, если слишком устанем.       — И мы ещё не закончили, — заметил Бомгю. Тэхён опустился рядом с ним на пол, прислонившись к зеркалу. У него болело все тело и зарождалась головная боль. Может, ему стоит пить больше воды.       Тэхён вздохнул и устроился рядом с Бомгю. Их плечи столкнулись.       — Ночь будет поздней. Мы должны быть готовы.              –раз уж мы– должны в студию–              — А? — спросил Бомгю, приостановившись. Он понизил голос. — Мы должны?       Тэхён моргнул, глядя на него округлёнными глазами. И тут же прошептал в ответ:       — Что?       — Студия, — пояснил Бомгю. — Ты думал– мы должны–       — Думаю, ты не все слышал, хён, — сказал Тэхён. — Кое-что передвинули. Мы не должны ехать на этой неделе.              Бомгю не уверен в своей силе. Бывали случаи, когда он опасно ошибался, но это не тот случай. Может, он заболел? Или же вовсе не понимает проклятия, и тогда придется начинать все сначала. Нужно докопаться до сути.              В течение дня случались и более мелкие происшествия, которые только подтверждали его теорию, но день был настолько насыщенным, что не было времени на остановку для сравнения. К тому времени, когда они вернулись в общежитие, небо было смолисто–черным, а он — почти настолько измотан, чтобы забить. Он хотел только одного: свернуться калачиком в постели и проспать до будильника следующего утра. Даже Субин, который в тот день был сравнительно энергичен, к вечеру присмирел.              Бомгю знал, что ему придется поговорить с мемберами о том, что он услышал, но он не собирался начинать этот разговор сегодня. По крайней мере, до тех пор, пока не пришел Субин, чтобы пожелать ему спокойной ночи, и слабый поток его мыслей заставил сердце Бомгю заколотиться.       — Кажется, со мной что-то не так, — пробурчал Бомгю. Он сел прямо, нечаянно столкнув с себя Субина.       — Ты о чём? — уточнил Субин. Он сел рядом, держа руки на безопасном расстоянии. Бомгю уже оплакивал их планы провести ночь вместе.       Бомгю глубоко вздохнул. Невозможно объяснить происходящее, но он не мог держать это в себе.       — Я тебя не слышу.       Субин наклонил голову.       — Ты не можешь… что? Типа, когда я говорю или когда ты в моей голове?       — Когда я в твоей голове, — сказал Бомгю. — Как будто ты говоришь со мной издалека, а до меня доходят лишь обрывки. Это так… дезориентирует. Я волнуюсь. Я думал, мы все выяснили.       Субин прищурился. Слова Бомгю, кажется, до него дошли, и тут его осенило.       — Думаешь, это значит, что твоя сила уходит?              Мозг Бомгю словно заклинило. Он не рассматривал такой вариант, хотя это был самый логичный вывод. Если сила проклятия уменьшается, разве это не означает, что оно уходит?              Слишком хорошо для правды. Все, чего Бомгю хотел на протяжении нескольких недель, — это просыпаться и засыпать с полностью исчезнувшим проклятием и иметь возможность прикасаться к другим мемберам без какого-либо напряжения. Часть его души оплакивала жизнь, которая могла бы быть у него, если бы проклятие никогда не настигло его. Другая его часть была наполнена чистой, без примесей, отчаянной надеждой.              Может ли такое быть? Неужели проклятие действительно начало ослабевать?              В дверь громко постучали, отчего Бомгю чуть не подпрыгнул, но дверь распахнулась, и в ней появился Кай, одетый в мягкую одежду, с влажными после душа волосами.       — Хэй. Извини, я совсем поздно…       — Хюнин-а, мы кое-что выяснили, — прервал того Субин. Кай подтолкнул дверь ногой.       Субин наклонил голову к Бомгю, ожидая от того рассказа.       — Мое, эм… что-то изменилось с проклятием. Я не слышу так же хорошо, как вчера. Как будто я под водой или у меня заложило уши.       — Я думаю, это значит, что оно, вероятно, уходит, — сказал Субин. — Типа, его сила начинает уменьшаться. Это началось вчера?       — Нет. Я проснулся так, — сказал Бомгю.              Он попытался вспомнить события прошедшей ночи, но не ничего необычного не заметил. Может, он ничего не обратил внимания? По крайней мере, мысли Кая были для него кристально ясны, когда они прикасались друг к другу, и то была единственная значимая часть их вечера.       — Но сначала я не был уверен, ведь я по-прежнему почти все слышу. Просто стало тише. Сначала я подумал, что мне показалось.       — Может, это произошло за ночь? — предположил Субин.       Бомгю пожал плечами.       — Наверное, так и было.       — Похоже, что она уходит, — сказал Кай. Он присел на кровать рядом с Субином и Бомгю, видимо, погрузившись в раздумья. — Но для этого должна быть причина. Ведь до сих пор ты не испытывал никаких изменений.       — Нет, — подтвердил Бомгю. — Но я не могу придумать ничего, что могло бы спровоцировать это.       Субин провел рукой по волосам.       — Может, ты что-то делал в течение дня, но изменения были постепенными.              Его колено столкнулось с ногой Бомгю. Может ли он сам избавиться от проклятья? Может быть, мне нужно перестать думать об этом таким образом… Наверное, в конце концов это просто удача…              — Это был обычный день, — сказал Бомгю. — Мы просто пошли на работу. Как и в тот день, когда все началось.              Субин был в полном замешательстве. В голове крутились одни и те же варианты, но он понимал, что они не совсем верны, и отбрасывал их. Имеет ли значение место? Люди? Нет… Может, что-то внутри Бомгю, о чём он не знает. Или вообще ничего. Скорее всего, мы никогда не узнаем.              Если бы проклятие просто исчезло, они могли бы продолжать жить дальше, как ни в чем не бывало. Бомгю следовало быть более благодарным за то, что хоть что-то изменилось. В глубине души он был счастлив. С этой версией проклятия он мог смириться — постепенно он стал лучше воспринимать чужие мысли, а теперь их будет еще проще игнорировать. Но он знал, что не сможет успокоиться, пока не выяснит, почему произошли изменения. Это может стать ключом к разгадке всех тайн, связанных с проклятием.       — Не думаю, что нам удастся это выяснить. По крайней мере, пока, — сказал Бомгю с легким унынием. Он не ожидал, что у Субина появятся реальные идеи, но позволил себе надеяться.       — Скорее всего, нет. Посмотрим, что из этого выйдет.       Субин выдохнул через нос. Он облокотился на стену, перенеся вес с Бомгю, и слабый гул его голоса в глубине сознания младшего оборвался.       — Честно говоря, Бомгю-я, объяснения может и не быть. Но я постараюсь провести исследование. Мне это тоже интересно.              Бомгю понятия не имел, что именно нужно исследовать, ведь они уже безрезультатно прошерстили весь интернет, но, возможно, резкая перемена и осознание того, чем она сопровождалась, дадут какую-то зацепку.       — Это хорошие изменения, — пробормотал Бомгю. Его голова с глухим стуком ударилась о стену. — Не знаю, почему это меня пугает. Наверное, я действительно начал привыкать.              Он не стал бы скучать по проклятию, если бы оно когда-нибудь ушло, это точно. Однако неопределенность заставляла его насторожиться. Не возникнет ли из-за этого еще больше проблем? Может, изменились и другие вещи, а он их просто не заметил?       — И правда хорошо, — сказал Кай тихим голосом. Он накрыл одну из рук Бомгю своей и слегка сжал ее.              Только одно мы делали не как обычно прошлой ночью. Но нет же… Это просто смехотворно. Я очень сомневаюсь, что дрочка поможет избавиться от проклятья.              Бомгю вскинул голову.       — Кай–я, что?       Кай напоминал оленя в свете фар.       — А?              Бомгю не знал, как к этому отнестись. Он впервые занимался с кем-то столь близким к сексу, и связать с проклятием? Это не могло быть ответом.              Ведь так?              Но других идей у них не было.       — Что? — спросил Субин. Должно быть, он уловил, что обмен информацией произошел в голове Кая.       — Это глупо, — сказал Кай, потирая затылок. — Я просто подумал… мы сделали вчера вечером кое-что иначе, но я не думаю, что это может убрать проклятие. Но изменения произошли после этого.       Субин моргнул. Потребовалось мгновение, чтобы слова дошли до него.       — О. Оххх. О мой бог.       Бомгю зарылся лицом в руки.       — Не может быть. Не может этого быть.       — Итак, оргазм. Вот в чем дело, — сказал Субин. Бомгю покачал головой. — Значит, секс. Кай должен был сделать это с тобой.       — От секса проклятие не исчезнет, — сказал Бомгю. Он не хотел в это верить. Он не мог в это поверить. Идея абсолютно абсурдная.       — Но что, если так? — сказал Субин. — В какой-то момент мы займемся сексом. Если получится, то ты будешь избавлен от него, а если нет, то… надеемся, что твоя сила уйдет сама собой, и просто сосредоточимся на хорошем сексе.       Кай фыркнул. Он положил одну из запасных подушек Бомгю себе на колени и облокотился на локти, ссутулившись.       — Ты не мог сказать это менее романтично.       — Кай–я. Это ты предложил.              Бомгю прижал ладони к глазам так сильно, что стало больно. Телу стало жарко, а кожу пощипывало от неприятного тепла. Как же обнадёживающе было получить ответ, пусть даже крайний, которого он мог ожидать. У него было чувство, что он знает, к чему приведет этот разговор.              Словно прочитав мысли Бомгю, Кай спросил:       — Но если проклятие снимает секс, то почему Бомгю-хён был вообще проклят?       — …хм, — задумался Субин. — Если это проклятие секса, то, возможно, у него был плохой секс? Значит, нужно заняться хорошим сексом, чтобы избавиться от него.       — Какое отношение секс имеет к чтению мыслей? — спросил Кай, недоумевая.       — Эмоциональная близость, конечно, — озвучил Субин так, словно это вносило достаточную ясность.       — Но у тебя не было секса в свой день рождения, верно? — спросил Кай, обращаясь к Бомгю. — Мы были заняты весь день. Вообще-то, то была попросту напряженная неделя.       Бомгю сглотнул комок в горле.       — Нет, не было.       — Ты сказал, что хотел быть с нами, значит… у тебя не было отношений, — сказал Кай. –Зачем тебе встречаться с кем-то еще, если ты был сосредоточен на нас? Кроме того, ты бы нам сказал, да?       — Мы ему не сказали, — хмуро сказал Субин. — Это могли быть несерьёзные отношения.       — Не было таких, — сказал Бомгю.       — Окей, тогда расставание, — сказал Субин. — Разбитое сердце спровоцировало проклятие после того, как вы в последний раз занимались сексом. Предположим, прошло какое-то время, прежде чем проклятие начало действовать.       — День рождения кажется важным днём, если что, — Кай махнул рукой. — Может, в этом что-то есть. Например, ты должен был выполнить какие-то требования, чтобы проклятие вступило в силу в твой день рождения.       — Не слишком ли это причудливо? Это звучит почти как настоящая магия.       — Ты не задумывался, что чтение мыслей — это настоящая магия?       — Я не думаю, что секс вызвал проклятие, — встрял Бомгю, слегка отчаянный. Такими темпами им понадобится целая вечность, чтобы докопаться до истины. — Как это могло произойти, если у меня никогда не было секса?       Субин и Кай замолчали, их болтовня резко оборвалась.       — Ты… девственник? — спросил Субин. — Ты? Правда?       Бомгю поморщился. Кай бросил на Субина взгляд.       — Разве это так удивительно? Я тоже был, пока не начал встречаться с тобой. У нас не так много возможностей, если только…       — Конечно. Ничего плохого в этом нет, — сказал Субин, опустив плечи. Его выражение лица смягчилось, когда он снова посмотрел на Бомгю. — Наверное, я просто удивлен, что никто не добрался до тебя первым.              Примерно такого Бомгю от него и ожидал — чего он ожидал бы от любого, кому сообщил бы. Зачем Бомгю, мужчине двадцати с небольшим лет, знаменитости, хранить девственность? Это правда, что времени особо не хватало, но он мог бы найти желающих, если бы только захотел. Никто из его друзей уже не являлся девственником, за исключением Тэхёна, у которого были те же сомнения о карьере, что и у Бомгю. Его первый поцелуй произошел в средней школе, и большую часть юности и взрослой жизни он прожил без поцелуев, не вступая ни с кем в сексуальные отношения.              Было ли это так удивительно или чем-то, чего следовало ожидать от человека в его положении? Он не любил долго размышлять об этом — признаваясь, то была его неуверенность в себе. Он изолировался. Тэхён был единственным человеком, которому он отважился довериться, после того как все его сверстники, не являющиеся айдолами, и даже некоторые айдолы, завели серьезные отношения. Он больше не мог понимать их переживания.       — Я не хотел делать это с просто кем-то, — говорит Бомгю. — Я хотел, чтобы это было… особенным, наверное. Или не особенным, а просто не некомфортным.       — Мы сделаем это особенным, — убедил Кай. Именно то, что хотел услышать Бомгю, хотя какая-то его часть хотела провалиться под землю. — Это разумно. Даже если первый раз будет не очень удачным, не хочется быть с кем-то, кто тебе некомфортен.       Бомгю опустил взгляд на свои руки.       — У меня не было и особой мотивации. Думаю, будет сложно найти кого-то… эм, заботливого. Я хотел, но не был готов.              Не было нужды объясняться, почему у него не очень высокое либидо — у них были одинаковые изнурительные графики, и они знали, как Бомгю переживал и по личным причинам последние пару лет. Он знал, что вовсе не обязан ничего говорить, — и сам-то не задавал им много вопросов об их истории, — но чувствовал, что должен сказать это, прежде чем они продолжат.       — Все в порядке, — сказал Кай. — Не беспокойся об этом. Правда. Просто скажи нам, чего хочешь, и мы дадим тебе это, хорошо? Мы позаботимся о тебе, хён.              Он прикоснулся носом к шее Бомгю, а его руки легли на талию, ласковые. Он такой особенный, мы должны дорожить им, я хочу обращаться с ним хорошо… Он заслуживает хорошего первого раза. Надеюсь, мы сможем ему это дать.              Бомгю прижался к нему, не зная, что чувствовать. Их заверения немного успокоили его, но он и представить себе не мог, что расскажет им об этом в подобной ситуации.              Кай слегка поцеловал его в шею. Одно дело — прикасаться к нему, как прошлой ночью… Неудивительно, что он беспокоился о сексе. Я бы тоже не хотел, чтобы мой первый раз был таким. Но если так можно снять проклятие… мы не можем откладывать это вечно.              Мы просто должны убедиться, что ему комфортно. Но все будет хорошо. Я в этом уверен. Мы дадим ему всё, что он захочет.              Бомгю хотел расплакаться. Кай был таким искренним, таким нежным, и Бомгю не мог представить, кому бы доверял больше.       — Я знаю. Спасибо.       — Если ты всё ещё сможешь читать мысли, когда мы решим заняться сексом, мы просто спланируем все заранее, — сказал Субин. — Чтобы быть уверенными, что ничего не пойдет не так.       — Что-то все равно может пойти не так. Но это будет не чтение мыслей, — сказал Кай. Пожалуйста, никаких казусов с сексом, только в этот раз. — Лишь бы все прошло более гладко, чем в наш первый раз.       Субин застонал.       — Это было не так уж плохо.       — Все же. Низкие стандарты, — сказал Кай, отпустив Бомгю, прежде чем тот успел выяснить, какая именно катастрофа произошла, когда тот потерял девственность.       — Теперь у нас много опыта, — сказал Субин, взглянув на Бомгю. — Так что мы сделаем всё хорошо. Это будет очень сексуально.       — Я слышал, ты любишь снизу? — спросил Бомгю, заглотив наживку. Мучая Субина, он чувствовал себя лучше.       — Когда ты– Кай–я!       Кай пискнул, прячась за подушкой.       — Я не мог скрыть это от него! Кроме того, это правда. Ты хочешь, чтобы он трахнул тебя. Так ты хочешь, чтобы он лишился девственности, верно?       — На самом деле это не было секретом, — соврал Бомгю сквозь зубы. До сих пор он не задумывался о сексуальных предпочтениях Субина.       Субин зашипел.       — Ты– ладно, хорошо, я хочу, чтобы он меня трахнул. Я думал, ты будешь со мной бороться, если что. О том, кто именно лишит девственности Бомгю.       — Как я уже говорил. Бомгю выбирает сам, — сказал Кай, опуская подушку.              В голове у Бомгю все плыло. Он не стал задумываться о том, что предпочтет, а лишь отметил, что в какой-то момент ему захочется попробовать все.              Субин тяжело выдохнул.       — Но есть одна вещь, которая меня интересует. Это началось на двадцать третий день рождения Бомгю. Почему тогда? Почему не в другой день рождения?              На мгновение все замолчали, а потом Бомгю осенило. Причина, по которой число казалось таким знакомым и в то же время таким случайным; причина, по которой он ожидал эту дату; причина, по которой в двадцать третий день рождения его прокляли, казалась слишком идеальной, чтобы быть правдой.              В тот же миг Кай понял, в чем дело.       — Проклятие двадцать трёх в BigHit!              Бомгю простонал. Вслух это прозвучало ещё неправдоподобнее.              Субин коротко и растерянно рассмеялся.       — Ты не серьезно. Блять. То есть… в этом есть какой-то смысл. Это началось на двадцать третий день рождения Бомгю, в BigHit.       — Проклятие BigHit — о становлении сексуальным, — сказал Бомгю, отчаянно пытаясь ухватиться за последние остатки разума.       — А теперь ещё и чтение мыслей, — сказал Субин.              Мог ли Бомгю отрицать такую возможность, зная, что в мире существует хоть какая-то форма магии? Даже если проклятие не было реальным объяснением, а стало их внутренней шуткой, он не мог отрицать, что всё совпадает. Совпадение одновременно и неудачливое, и жуткое. Теперь, обсудив это, Бомгю не мог поверить, что им потребовалось столько времени, чтобы прийти к такому выводу.       — Этого не случилось с Ёнджун-хёном, — вспомнил Кай. — Он бы не удивился, узнав о проклятии.       — Значит, он не был девственником, — заметил Субин. Ёнджун не тратил так много времени на рассказ мемберам о своих прошлых отношениях, но для Бомгю мысль имела смысл. — Или Бомгю — единственная настоящая жертва проклятия BigHit. Может, раньше и не было настоящего проклятия?       — Тогда это было бы не проклятие BigHit, нет? — сказал Бомгю. — А моё проклятие.       — Гораздо интереснее дать ему имя, — сказал Кай.              Только это и весело, уныло подумал Бомгю. Мы даже дали ему имя. Оно когда-нибудь пройдет?              — Ты ведь знаешь, что это значит? — спросил Субин. Не дожидаясь ответа, он продолжил. — Проклятие определенно связано с тем, что ты девственник. В историях о магии всегда фигурирует девственница.       На лице Бомгю вновь вспыхнул жар.       — А может и нет. Мы не узнаем наверняка, пока не попробуем.       — Не стоит торопиться, просто чтобы узнать, исчезнет ли проклятие, — быстро возразил Кай. — Бомгю не должен сожалеть, особенно если ничего не получится.       Субин покачал головой.       — Я серьезно про исследование. Я постараюсь выяснить, нет ли еще чего-нибудь, что мы упустили за это время.       — В Naver ты не найдешь ничего о проклятии BigHit, — сказал Кай. — По крайней мере, ничего о девственности.       — Нет, но ты можешь в это поверить? Проклятие BigHit существует, — размышлял Субин. — Мы просто ошиблись в том, что это проклятие делает.              В день рождения Бомгю все мемберы обсуждали, каким сексуальным он должен стать. Теперь Бомгю мечтал, чтобы проклятие было о становлении сексуальным. Так было бы приятнее.              Если проклятие было способом Вселенной сказать ему, чтобы он занялся сексом, то он получил сообщение предельно громко и ясно. Если же это действительно проклятие BigHit, то он был обречен с того самого момента, как записался в трейни.              По крайней мере теперь у него хорошая компания.