💍💍💍
— Ты похож на Элвиса Пресли, — басит Феликс и начинает ржать над очередным костюмом Минхо. — Джисон будет твоей Присциллой? — Иди нахрен, Веснушка, — огрызается Минхо, смотрит на себя в зеркало и недовольно разводит руками под хохот младшего. — Не, ну реально кошмар! А есть что-нибудь обычное? Я замуж собираюсь, а не на карнавал! Хенджин лишь на секунду отрывается от телефона, чтобы весело фыркнуть, и с новой силой принимается стучать пальцами по сенсорному экрану, спеша описать очередной костюмчик Чану. Они в салоне уже около трех часов, и пока ни один наряд не перешел в разряд «Я подумаю». И дело вовсе не в придирчивости старшего Ли — Хенджин бы тоже такое не надел в один из самых важных дней своей жизни. Бисерные вышивки, изобилие кружева, ленты, рюши, банты, клеш «привет из 70-х» и пиджаки с баской. Вычурно, душно, старомодно, совершенно не в стиле Минхо. Зато Ликс был в восторге от нежно-голубого классического костюма из какой-то скользкой ткани синтетического происхождения и готов был выйти замуж, только чтобы покрасоваться в этом наряде. — Не обязательно устраивать свадьбу, чтобы купить понравившуюся одежду, ты в курсе? — спросил Джинни. — Но костюм же свадебный, — Веснушка закатил глаза. Объяснять Хенджину элементарные, по его мнению, вещи он не стал, слишком много чести. Омеги смогли стать приятелями, но порой возникало между ними напряжение и неприятие родом из прошлого. Вроде уже обсудили все, избавились от недопонимания и раздражения, но осадочек остался у обоих. Хван первые минут двадцать бродил между вешалок, пока Минхо потерялся в глубине салона с парой консультантов, невольно думая о том, что бы он сам надел, если бы… Если бы. Глупо торопиться, когда они с Чаном вместе меньше года, а за плечами такое прошлое, что до сих пор невидимым грузом давит на плечи и заставляет сомневаться в каждом шаге. Хенджин так и не услышал заветного «люблю», что уж о предложении руки и сердца говорить? Но совсем не думать о браке, находясь в свадебном салоне, тоже не получалось. Да, пожалуй, льняная блуза с пышными рукавами и широкими манжетами из нежно-бежевого хлопкового кружева и простые прямые брюки в тон. Легко, изящно, и смотрелось бы на высоком, худом омеге прекрасно. Лента в волосы, букет с белой фрезией… Джинни помнил свой наряд на свадьбе с Со, несмотря на почти невменяемое состояние: белоснежный костюм, пиджак с длинным шлейфом, который Джину нервно поправлял каждую минуту, и ненавистные розовые пионы в букете. В костюме было жарко, и ощущение липкой, взмокшей кожи, прилипающей к рубашке, вызывало раздражение. Помнил он и безупречно-черный фрак Со Чанбина, и галстук-бабочку. Повторения он точно не хотел. Идея фикс — сделать свою вторую свадьбу во всем отличающейся от первой. Сейчас Хенджин не жаловался. Он был, пожалуй, даже счастлив. Ему есть с чем сравнивать, и последние месяцы были для Джинни раем, даже отсутствие долгожданного признания не портило впечатление омеги от отношений с Чаном. Они переделали спальню альфы в общую студию: половину комнаты занимал компьютерный стол и музыкальное оборудование Чана, на котором тот, порой вместе с Джисоном, творил магию. А половину у окна оккупировали мольберт, холсты и полки с красками Хенджина. Омеге нравилось рисовать, пока Чан сочинял что-нибудь, а потом давал ему послушать результаты. Иногда (довольно часто, если честно) он отвлекался, любуясь сосредоточенным лицом альфы, серьезной морщинкой меж бровей и пухлыми губами, неслышно проговаривающими что-то. Зависал на длинных пальцах, скользящих по клавишам. Если Чан был в майке, то про картину Джинни и вовсе забывал. А поймать на себе долгий теплый взгляд альфы в процессе рисования — любимые моменты Хенджина, которые тот бережно собирал в отдельную шкатулку своей памяти. Чан так и работал удаленно, но устроился в зарубежную компанию по разработке программного обеспечения для офисов. Джинни продавал свои картины в интернете и иногда брал смену в детском кафе, которое открыл Феликс несколько месяцев назад. Минхо так и работал в ветеринарной клинике, а Джисон все же поступил в академию искусств и подрабатывал написанием песен. Вик стал совсем большим кустом, и ему в компанию парни купили еще несколько растений, а на кухне обитало семейство маленьких длинных кактусов, которых Чан называл сурикатами. На балконе все так же стоял небольшой стол в окружении плетеных кресел, которых теперь стало четыре, менялись лишь расцветки декоративных подушек в зависимости от времени года. Джинни любил уютные осенние вечера, когда в гости приезжали Минхо и Джисон, и они устраивались в этих креслах с глинтвейном и настолками под теплым светом гирлянд. Любил и тихие летние закаты, когда они с Чаном были вдвоем и просто наслаждались теплом, красивыми видами и новыми сортами чая. Жизнь шла своим чередом. Почти каждый вечер Чан и Джинни гуляли, взявшись за руки, по выходным куда-нибудь выбирались с друзьями, по четвергам — сеанс с психологом, по пятницам — вечер вермута и честных разговоров. Это время — лучшее в жизни Хенджина. Настолько лучшее, что иногда он боялся, что однажды это закончится. Снова что-нибудь случится или привязанности людей изменятся, и он снова останется один на один с самим собой и своей внутренней болью. Сначала он просыпался с тревогой, которая не проходила, пока мозг не зарегистрирует присутствие альфы рядом. Со временем стало легче, во многом благодаря психотерапии и разговорам с Чаном. Знание, что не только у тебя есть загоны и страхи, значительно облегчало существование. С Чаном было легко, приятно и надежно. Джинни ожидал трудностей, готовился к ним, но реальность оказалась лучше и проще. Омега будто обрел в лице альфы не только любовника и вторую половину, но и единомышленника, крепкое плечо, на которое можно опереться, свободные уши, которые всегда выслушают. А еще помощника по дому, который был не против делить все обязанности пополам. С легким чувством гордости за своего парня Хенджин слушал порой, как однокурсники или клиенты кафе жалуются на своих альф, и убеждался, что ему повезло, даже несмотря на преграды, которые им пришлось преодолеть на пути друг к другу. Повинуясь внутреннему порыву, он делает фото рубашки и брюк и приземляется в удобное кресло, приготовившись оценивать наряды Минхо, одновременно переписываясь с Чаном. У них важная тема для обсуждения, даже две: свадебный подарок для будущего семейства Хан и выбор блюд на ужин. В конце концов Чан присылает скриншот заказа из приложения их любимого ресторана, и Джинни в очередной раз убеждается, что выбрал правильного мужчину, отправляя смайлик с сердечком в ответ. Минхо останавливает свой выбор на нежно-лиловой шелковой рубашке с завязывающимися лентами на воротнике и манжетах и темных брюках. Кто сказал, что выходить замуж можно только в белом?💍💍💍
Свадебная арка, украшенная сиреневыми и фиолетовыми цветами и мягкой драпировкой из прозрачной белой ткани, стояла прямо на пирсе. Видимо, даже природа была за этот брак, потому что сегодня на Чеджу было солнечно и безветренно, несмотря на не обнадеживающий прогноз погоды, который успел вогнать Минхо в уныние, но Ли с присущим ему упрямством отказался отменять планы или в срочном порядке переносить официальную часть в закрытый зал. Минхо всегда мечтал о свадьбе на пляже, поэтому сказал, что свою мечту исполнит, даже если все промокнут до нитки, а штормовой ветер унесет половину гостей в море. Стулья по бокам от дорожки, усыпанной искусственными лепестками, уже были заняты немногочисленными гостями: родственники с обеих сторон, коллеги Минхо из ветеринарной клиники, несколько бывших одноклассников и сокурсников будущих женихов. Феликс сидел рядом со своим новым парнем сразу за родителями Хана. Хенджин стоял со стороны Минхо, а Чан прямо напротив него — со стороны Джисона. Альфа, поймав взгляд Джинни и заметив его нервозность, ободряюще улыбнулся. Омега послал ему ответную улыбку, действительно немного расслабляясь. Чан, по скромному мнению Хенджина, выглядел потрясающе в светло-бежевых брюках и жилетке, в тон костюму Джинни, поверх белоснежной рубашки. В бутоньерке одинокая орхидея, на левом запястье браслет из вулканического камня — подарок омеги. Сам Хенджин носил на правой руке бисерный браслет, который Чан подарил ему еще в школе. Он относился к нему трепетно и поначалу боялся надевать лишний раз, чтобы не порвать и не потерять. Но потом подумал, что так момент насладиться первым подарком своего альфы никогда не настанет. Поэтому, проснувшись однажды утром, он достал браслет из шкатулки, надел и больше не снимал. И каждый раз, когда ловил довольный взгляд парня на своей руке, понимал, что поступил правильно. Хенджину казалось, что он нервничал больше Минхо, который сейчас шел под руку со своим отцом к арке, где его ожидал Джисон, сцепивший руки в замок за спиной и перекатывающийся с пятки на носок. Для него и его социофобии этот день стал двойным испытанием, но альфа все равно во всем уступил своему омеге, согласившись на церемонию под открытым небом, которая потенциально могла собрать толпу зевак. К счастью, сейчас было утро, и редкие прохожие спешили по своим делам, лишь издали посматривая в сторону украшенного пирса. По-хорошему, надо бы уже оторвать взгляд от Чана, погрузиться в церемонию, прочувствовать этот важный для друзей момент, и Джинни это даже с трудом, но удается. Он хлопает вместе со всеми, когда молодожены скрепляют свой союз поцелуем, радуется их счастью, пропитывается им насквозь, пропускает через себя. И совсем немножко завидует, когда Джисон подхватывает Минхо на руки и уносит с пирса, не отрывая влюбленного взгляда от лица омеги. Торжество перемещается с пляжа в банкетный зал, подальше от начавшегося дождя. Хенджин много смеется, танцует с Чаном, пока не перестает чувствовать ног, и пьет самое вкусное в своей жизни шампанское. Он уверен, что память его телефона забита почти до конца: Хенджин фотографировал каждую мелочь, каждый момент, пытаясь запечатлеть одно из самых радостных событий в своей жизни за последнее время. Секси-танец, который учинили новоиспеченные супруги, запечатлен на видео длиной в три минуты, снятое дрожащей от смеха рукой омеги. Джинни и Чан единогласно решили, что это будет прекрасным материалом для шантажа. Под конец вечера Минхо, хитро усмехнувшись и подмигнув Чану, поворачивается спиной к гостям и бросает букет прямо Джинни в руки, который рефлекторно ловит его и с трудом удерживает себя от того, чтобы отбросить обратно. Он натянуто улыбается хлопающим гостям, пока одинокий маленький таракан в панике бегает по черепной коробке, размахивая лапками. — Ну, — смешок альфы над ухом выводит Джинни из транса, — теперь мы просто обязаны пожениться. — Я уже был замужем. Мне не понравилось, — отшучивается Хенджин в ответ, и тараканчик тормозит, чтобы зарядить себе в лицо оглушительным фейспалмом. И чего только так испугался? — Лучше пойдем еще потанцуем, — переводит тему и, отложив в сторону букет, тянет Чана в сторону небольшого танцпола. Свой приступ микропаники он обдумает потом, главное, что сейчас у них все в порядке.💍💍💍
У них не все в порядке. О том, что что-то все же пошло не так, омега понимает, когда они возвращаются в номер. Джинни списывал появившуюся вечером отстраненность Чана на усталость, но после того, как альфа молча скрылся в ванной комнате, начал накручивать себя, перебирать в голове события вечера и интерпретировать их своей хромой извилиной. Он скидывает жакет и осматривает номер, в котором за время их отсутствия появились коробка с розами, бутылка шампанского и ваза с фруктами, которых утром здесь не было. Примерно на этом моменте в голову Хенджина закрались подозрения, что он что-то упускает. — В чем дело? — спрашивает он, стоит альфе выйти из душа. Желание узнать, что он упустил или сделал не так, намного сильнее желания полюбоваться телом своего парня, скрытым лишь полотенцем на бедрах. Чан, замешкавшись на секунду, с тяжелым вздохом садится на постель рядом, а потом внезапно издает смешок и падает головой на колени омеги. — Я все распланировал и даже не подумал, что тебе это может не понравиться. Извини. — О чем ты? — мягко уточняет Джинни, запуская пальцы во влажные волосы парня. — Я подумал, что это будет романтично. Ты ловишь букет Минхо, мы возвращаемся в номер, где нас уже ждет шампанское и фрукты, — Чан прикрывает глаза, наслаждаясь легким массажем головы. — Пока ты принимаешь душ, я быстро расставляю свечи, спрятанные в шкафу. Короче, навожу романтик. Ты выходишь из ванной и весь так впечатляешься, а я падаю на одно колено и делаю тебе предложение. Ты счастлив, я счастлив, мы оба счастливы, — Чан уже в открытую посмеивается. Он успел отойти и подумать, пока был в душе, и понял, насколько самонадеянно с его стороны было планировать подобное и рассчитывать на положительный результат. В силу собственной замкнутости он не всегда мог донести до омеги свои чувства и мысли и забывал в то же время, что Джинни его мысли читать не может. — Но все в порядке. Я понимаю. Еще рано, ты не готов. И даже если никогда не будешь готов — это не страшно. Так, как сейчас, тоже неплохо… — Стой. Подожди минутку, — тормозит альфу Хенджин, пытаясь уложить в голове услышанное. — Так ты серьезно? То, что ты сказал, когда я поймал букет? Так. Стоп, — мозг, поскрипывая, отматывает чуть дальше. — То есть Минхо специально кинул букет в меня? Ну да, конечно. То-то этот засранец подмигнул тебе… — бормочет омега себе под нос. — Ты хочешь, чтобы мы поженились? Но… я думал, ты не хочешь. — Не додумывай за меня, хорошо? Мы ведь уже говорили об этом, — да, и правда, говорили. Тревожный Хенджин слишком много думал, вкладывал в поступки и слова людей смысл, которого не было, и везде видел подвох. Дурацкая привычка считать, что он знает все и про всех. — Извини, — пристыженно говорит омега и нежно поглаживает щеку Чана. — Я люблю тебя, знаешь? — Чан возвращает Хенджину фразу, сказанную им самим далекие месяцы назад. Возвращает так неожиданно, что омега теряется и не сразу находится с ответом. — Откуда мне знать? — шмыгает носом Джинни, даже не пытаясь вытирать ручейки соленых слез с щек. Он чертовски счастлив, но счастье это какое-то до слез болючее, вымученное. — Ты же никогда мне этого не говорил. — А сейчас говорю, — Чану стыдно за себя, за свою медлительность. За то, что снова довел дорогого человека до слез. Но он хотел быть с Хенджином максимально искренним, потому и молчал, пока окончательно не убедился в своих чувствах и планах на этого омегу. Он не хотел повторять своих старых ошибок и строить новые отношения на все том же фундаменте из чувства вины. — Так где мое кольцо? — смешок вырывается из Хенджина вместе со всхлипом. — Серьезно? — смеется Чан, вставая. — У нас все не как у людей, — пожимает плечами омега. — Так почему с предложением должно быть иначе? — И то верно. Хорошо подумал? — альфа подходит к своему рюкзаку, небрежно брошенному еще утром на пол у кресла, и достает из него типичную бархатную коробочку. А потом возвращается к Джинни, опускается на оба колена и, достав простое серебряное кольцо, протягивает его омеге. — Выйдешь за меня? — Скажешь еще раз? — спрашивает Хенджин, а у самого уже все рукава рубашки насквозь мокрые. — Я люблю тебя, — понимающе улыбается Чан и ловит в объятья завывшего в голос парня. — Если ты будешь всегда так реагировать, больше не скажу. — Да ну тебя, — омега бодает его лбом куда-то в щеку. — Дурак. Я, может, полжизни этих слов ждал, не порть момент! — Я могу тебе их говорить хоть каждый день, хочешь? — Чан вытирает слезы с лица Джинни и оставляет легкие поцелуи на щеках, скулах, веках. — Так что? Станешь моим мужем? — Стану, — кивает тот и протягивает подрагивающую левую руку, чтобы альфа смог надеть на него кольцо. Хенджин тонет в счастье, и ему это нравится. Нравится смотреть в глаза напротив и видеть в них взаимность. Не надуманную и желанную, а настоящую, подтвержденную. Он ведь был прав — все случившееся не напрасно. — Я тоже люблю тебя. Сильно-сильно. — И ты не представляешь, как я этому рад и как благодарен тебе. И за то, что любишь. И за то, что терпишь. — Я готов тебя терпеть сколько угодно, — хитро усмехается омега, возвращая взгляд на лицо альфы, и облизывается, — если ты и дальше продолжишь постоянно терять полотенце. Хенджин звонко смеется над секундным смущением Чана, подхватывает несчастное полотенце и перекатывается на другую половину постели, уворачиваясь от щекочущих рук. Чуть позже он обязательно вдоволь налюбуется своим простым, но таким дорогим сердцу кольцом и отправит его фотографию Минхо и Феликсу (Веснушке непременно со смайлом с высунутым языком). А пока он наслаждается тяжестью горячего тела, придавившего его к постели, горячими влажными поцелуями своего жениха и напитывается счастьем, запоминая, каково это — когда взаимно.