Раненая душа

****

      В сумерках пустой квартиры на окраине Петербурга сигаретный дым въедается в старые обои, пропитывает рыжие растрёпанные волосы и сизой дымкой опускается на холодный пол. Полная луна смотрит в окно без штор и усмехается — слабак.       Он смотрит в ответ красными глазами и курит уже третью подряд. Держит дрожащими пальцами сигарету с пожелтевшим фильтром. Было бы что в желудке — давно выблевал. Противно. Мерзко от самого себя. Снова пришёл к тому, от чего так долго бежал не оглядываясь. Споткнулся. Разбился в кровь. Снова делает затяжку, задерживает едкий дым в лёгких, не ощущая никакого яблочного привкуса, как твердили на упаковке. Только горечь.       Лунные лучи скользят по стеклянной бутылке дешёвого вина, которое Сергей купил по акции, чтобы забыться. По канону ведь должно помочь, все нажираются, когда не хотят чувствовать, но сейчас стало только хуже. Слёзы рвутся наружу, ком в горле поднимается выше, а сердце заходится в бешеном ритме. Грудь сжимает тисками, болезненно тянет на дно.       Не помогает. Лучше не становится.       Не ощущается больше ни пространства, ни времени. Пустота вокруг и темнота внутри. Докатиться до такого состояния — это нужно постараться. Постараться ничего не делать. Предрасположенность, которая досталась от матери или просто осень? Честно, плевать. Сейчас хочется с кем-то поговорить, как никогда раньше. Он устал молчать. Устал держать всё в себе. Хочется просто выйти в окно, чтобы не существовать так.       Голова идёт кругом от выпитого алкоголя и сигарет, но спать совсем не хочется. Хочется просто исчезнуть, оставив после себя только пачку сигарет и не заправленную кровать.       Всё это будто зловещий сон, из которого хочется поскорее выбраться, распахнуть глаза в светлой комнате, а в воздухе вместо запаха сигарет витает аромат чего-то вкусного. Как раньше. Но он только сильнее впивается короткими ногтями в кожу и чувствует — не сон. Всё это реальность. Такая жестокая и неправильная. И как прежде уже не будет. Никогда.       Цепляется за прошлое, перематывает в голове воспоминания, зарывая себя ещё больше. Больно. До слёз больно, но не понимает, где именно болит. Просто болит и всё. Всё болит. Тушит окурок в пепельнице у ног, смотрит на Луну с немым вопросом — за что?       В ответ тишина.       Поднимается с холодного паркета, ищет глазами телефон. Алкоголь не притупляет, но делает смелее и эта смелость ему сейчас совершенно не нужна. Смотрит пустыми взглядом в экран и понимает, что и написать-то некому. Никому не сдались его проблемы и прощания.       Мне так плохо. Я нуждаюсь в помощи.       Поговорить бы с кем-нибудь.       Просто поговорить.       Слёзы по щекам скатываются крупными каплями. Скулит, как побитая собачонка, зажимая рот рукой, чтобы не заорать во всё горло. Комната расплывается, а Луна больше не усмехается, только наблюдает молча, выжидая дальнейшего шага. Шаг в пропасть прямо перед ним. Шепотом на задворках сознания раздаётся тихое — закрой глаза и прыгай. А страх держит на месте. Будет больно. Больно не только душе, но и телу. А если не повезёт?..       И вариантов уже не так много. Тянется к рюкзаку возле кровати, чтобы достать новую пачку сигарет и снова закурить. Так проще. Так легче. Судорожно вытряхивает всё содержимое, находит желанную коробочку с никотином и цепляется взглядом за флаер, который взял у какого-то прохожего в честь какой-то акции.       Красным цветов в самом верху записаны цифры и крупная надпись: «Телефон доверия. В жизни каждого из нас бывают ситуации, с которыми нам сложно справиться в одиночку». Знак судьбы или снова издёвка?       Он долго смотрит на флаер, курит, надеясь, что само пройдёт. Но не проходит. Становится только хуже, кожей ощущает, как тьма поглощает его, обхватывает горло своими черными когтистыми лапами и душит. Набирает номер с недоверием и непониманием для чего всё это. Не до конца осознаёт, но будто на автомате нажимает кнопку вызова и подносит к уху.       Спустя долгое количество гудков на другом конце провода слышится какой-то шорох и приятный мужской голос: — Дистанционная служба экстренной психологической помощи. Добрый вечер, чем я могу помочь?       Серёжа молчит. Он не знает. Не понимает. — Меня слышно? — Да, — тихо отвечает он, сглатывая ком в горле. — Как я могу к вам обращаться? — спокойный голос звучит так просто и правильно. — Сергей. — Сергей, чем я могу вам помочь? Что вас беспокоит? — Мне очень плохо, — скулит он в трубку, прижимая телефон ближе к уху. — Я устал… — Что вас тревожит? — Я не понимаю. Всё. Всё тревожит, — он молчит некоторое время, бегая взглядом по пустой комнате. — Кажется, я зря позвонил… — Нет-нет, совсем не зря! Расскажите, что вы чувствуете на данным момент. — Ничего… — А если подумать? У вас заплаканный голос. Вы плачете? — Есть такое. Просто, — он вытирает слёзы и закрывает глаза, — мне очень тяжело. Я не понимаю, почему именно. Не могу разобраться в этом, вроде бы ничего плохого не случилось, но так паршиво, что хоть в окно лезь, но я настолько слабак, что даже этого сделать не могу.       Серёжа вываливает всё на незнакомого человека, который слушает и поддерживает, не упуская ни одной детали. Говорит в ответ, даёт какие-то советы и снова заставляет говорить. И парень рассказывает. Плачет навзрыд поначалу, потом успокаивается, курит, запивает алкоголем. Жалость к самому себе никуда не исчезает. Просто притупляется на время.       Окно уже не кажется таким уж и хорошим выходом. Ловит себя на мысли, что ощущения внутри уже не кажутся ему такими тяжёлыми и липкими. Осадок медленно оседает на дно с каждым словом человека, голос которого мягко звучит из динамика. Он больше не курит. Даже не знает, сколько времени прошло. Лежит на полу, смотрит в потолок и говорит. — Расскажи, что ты чувствуешь сейчас, — просит человек, лица которого Сергей никогда не видел, но почему-то уверен, что он очень красивый, как и голос. — Тишину, но не такую, как раньше. Какую-то другую… Опустошение. — Тебе стало лучше? — Определённо, но я не уверен, что как только я снова окажусь наедине — ничего не повторится. Можно с вами ещё немного поговорить, пожалуйста? — Всё хорошо, я никуда не ухожу. Я с тобой и готов говорить столько, сколько тебе нужно. — Спасибо, — тихо шепчет Сергей. Он действительно благодарен незнакомцу. — Знаешь, как можно отвлечься от мыслей? Я сам так часто делаю. Просто начинаю перечислять всё, что находится передо мной, пытаюсь вспомнить, откуда у меня та или иная вещь, и это помогает.       Серёжа скашивает взгляд на стену, цепляется глазами за картину, на которой сложно найти какой-то смысл. Они с Марго рисовали её ещё весной, тогда она просто притащила краски и холст, заявив, что хочет помазюкать как художник. Вышло что-то яркое и непонятное. Изначально это должен был быть пейзаж, но потом на небе появились разноцветные глаза, какие-то бантики, ленты, линии, существа и отпечатки их рук… — Серёж? — осторожно спрашивает психолог, когда парень затихает на долгое время. — Я здесь. — Что ты видишь перед собой?       Он приподнимается, принимая сидячее положение и заглядывает на стол, где разбросаны вещи и всякий мусор. — Вижу статуэтку, которую купил в фикс прайсе, точнее, это ваза и в ней стоят кисти. Марго — моя подруга, купила такую же, только черную, типа как парные вещи, знаете. У неё до сих пор стоят в этой вазе засушенные пионы, которые она купила в переходе у какой-то бабушки из-за жалости. В тот вечер мы попали под ливень и пришли домой промокшие до нитки. Мы часто с ней гуляли до её переезда. — Она переехала в другой город? — Да. Рассталась с парнем и решила, что нужно сменить обстановку, потому собрала вещи и уехала в Москву к подруге, а я… А я остался один в Питере. — Мне нравится Питер, — и Сергей чувствует, как сотрудник улыбается. — Самый лучший город, я считаю. — Я тоже так думаю, поэтому и остался здесь. Москва слишком шумная и быстрая для меня, а здесь всё такое уютное и родное. Жаль, что я перестал замечать эту красоту. Хотелось бы снова испытать те эмоции, что и в первые дни. Я был в полном восторге. — А любимые места у тебя есть? — Я давно никуда не выбирался. Дом — работа и так каждый день, а на выходных просто лежу и ничего не делаю. Знаю, что это плохо, но у меня нет сил ни на что. Абсолютно. — Может, стоит собраться с силами и выделить день, чтобы собрать друзей и посидеть где-нибудь в кафе? — У меня и друзей-то не осталось, честно говоря, а все эти сайты знакомств точно не для меня. Ненавижу подобные знакомства. Все чего-то ждут, требуют… — У всех людей есть ожидания и какие-то требования, это совершенно нормально. У тебя свои требования, у меня — свои, потому что мы два живых человека со своими мыслями и жизнями, понимаешь? — Понимаю, но тратить себя на одноразовые знакомства и прогулки я не хочу. Это выбивает меня из колеи и если человек мне потом не напишет, то я буду думать, что проблема во мне. Слишком скучный, слишком ужасный, слишком не такой, как надо. — Почему ты так думаешь? — Потому что это правда. — Вовсе нет. Я, как человек, который с тобой разговаривает не первый час, хочу отметить, что ты очень интересный собеседник. Просто тебе иногда сложно раскрыться для чужих людей, страх не понравиться кому-то всё портит. — Это так, я вовсе не умею поддерживать диалог. — Да не так это, Серёж. Я же вижу, ну, не вижу, а слышу точно и делаю выводы. Тебе просто кто-то навязал это мнение, но оно ошибочно. Ты прекрасно поддерживаешь диалог и мне очень приятно с тобой общаться. — Правда? — Ну конечно! Попытайся вспомнить, кто тебе говорил что-то подобное про то, что ты неинтересен. — Воспитатели в детдоме часто унижали нас и кричали, может, оттуда всё и идёт. Я слышал много раз, какое я ничтожество и что мне в жизни ничего не светит. Да и воспитанники там тоже были жизнью обижены… В какой-то момент жизнь обидела и меня, хотя, может она обидела меня ещё в самом начале, как только я родился, не знаю… — Серёж, — отвлекает от негативных мыслей этим бархатистым голосом и парень замолкает, — ты говоришь не от своего лица, а от лица людей, которые обижали тебя. — Я и сам считаю, что мне не повезло в этой жизни. За свои двадцать лет так и не добился ничего. Даже кота не завёл, не говоря уже о чём-то большем. — А у тебя есть мечта? — Вообще, мечтаю создать свою социальную сеть, чтобы в ней было безопасно и легко. Без всей этой рекламы, с бесплатной музыкой и подкастами, чтобы людям приносила пользу и нравилась, но для этого мне нужно закончить универ, хотя бы. В последнее время мне даже на пары тяжело ходить. — Это просто замечательная цель, Серёж! Уверен, ты сможешь осуществить свои желания, а ещё тем самым помочь людям. Мне нравится, что ты думаешь не только о себе, но и о других людях. Такое качество есть не у всех. Получается, ты учишься на IT-специальность, да? — Ага, третий курс. Преподы, конечно, те ещё мрази… Ой, извините. — Ничего страшного, — смеётся собеседник. — Всё нормально. Я тоже иногда позволяю себе непристойные выражения. Все мы люди, так ведь? — Точно, — Сергей улыбается и переводит взгляд на Луну. — А можно задать вопрос? — Конечно, я для этого здесь и нахожусь. — Как вас зовут? — Олег, — отвечает он и, кажется, снова улыбается. — Если тебе будет удобно, то можешь обращаться на «ты». — Хорошо. Приятно познакомиться, Олег, — произносит Сергей, смакуя его имя на кончике языка. — Мне тоже очень приятно, — Серёжа готов поклясться, что чувствует, как губы у того растягиваются в приятной улыбке, едва обнажая зубы. — Скажи, тебе стало лучше? — Намного, — выдыхает он. — Спасибо тебе. — Всегда рад помочь. Уже поздно, спать не хочешь ещё? — Хочу и, — Серёжа прислушивается к своим ощущениями, пытаясь распознать среди желания умереть необходимость поспать, — наверное, нужно уже идти. — Тогда добрых снов? — Постой, — вдруг тормозит Сергей, — а я могу ещё раз позвонить тебе, если станет херово? — Конечно. Просто скажешь, что хочешь поговорить именно со мной. Олег тут один, так что не потеряешься. — Хорошо. Спасибо тебе за то, что выслушал, — ещё раз благодарит Сергей и мягко улыбается. — Спокойной ночи. — Спокойной ночи.