***
С большим удивлением Рукия рассматривала блестящие узоры на плотной ткани своего нового кимоно. Серебряные нити были почти такого же оттенка, как и на её фате, только в этот раз они изображали различные цветы на сплошной светло-синей материи. В отличие от большинства моделей, эта не пестрила яркими краскам и вычурными узорами. Этот экземпляр был разрисован лишь в нескольких местах: в рукавах и подоле. Крупные пионы и хризантемы окрашены белой краской, а их лепестки поблёскивали серебром, что формировало удивительную композицию. Ей показалось, что букет из этих двух цветков никогда бы не выглядел гармонично, но в этом случае завораживал взгляд. Ощупывая качество вышивки, она снова удивлённо посмотрела на Реджи. — Где ты его нашёл? — Не раскрывать же мне все секреты, — он горделиво сложил руки и вздёрнул нос. На самом деле, за последние месяцы он успел посетить несколько лавок в ближайших районах Руконгая. Везде ему попадались безумно дорогие кимоно, которых разрисовывали словно с помощью одного трафарета, только разными красками. И лишь в одном месте ему посчастливилось встретить швею, изготавливающую нечто более оригинальное. Пусть цена далека от стоимости одежд в доме Кучики, это кимоно обладало более важным, как посчитал Ренджи, качеством — необычностью. Он наверняка будет выбиваться среди многочисленных нарядов Рукии, которая она, почему-то редко меняет. — Спрячу подальше от чернил, — не упустила возможности поиздеваться Рукия, напомнив ему об инциденте, которое случилось в это же время года несколько лет назад. Дело в том, что в паре шагов от неё на столе действительно стояла баночка чернил. — Перестань, — он махнул рукой. — Почему не можешь просто поблагодарить меня? «Потому что так не интересно». Вместо ответа, она хитро улыбнулась и продолжила рассматривать рукава. Может быть, это новая мода в Мире Людей? Ей подумалось, что он каким-то образом успел посетить Каракуру. — Это так отличается от всех нарядов, — Рукия прижала руки к груди и опустила взгляд, чтобы приглядеться к вышивке на подоле. — Даже не знаю, куда его надевать. — Можешь надевать его для меня хоть каждый вечер. Смирившись, что бурную реакцию он не получит, Ренджи встал рядом с ней. Поправив чёрную прядь, он потянул её к себе для поцелуя. — С днём рождения. Она ласково улыбнулась и погладила его по груди. Её руки казались ещё белоснежнее на фоне насыщенной синей ткани с плотной серебристой вышивкой. Наконец Рукия потянулась к его губам. — Мне очень нравится, — она оставила несколько лёгких поцелуев. Стоять на носках долго время не получалось, даже если он опускал голову ниже. Рассматривая её, Ренджи внезапно собрал волосы Рукии в короткий хвост. — С подобранной причёской тоже смотрится красиво, — оценивающим взглядом он снова осмотрел её с головы до ног. Среди мужчин только он делал комплименты её внешности. И неумелые, иногда раздражающие, и такие, которые вызывали в её груди тепло, как сейчас. Она аккуратно погладила его предплечья. Рукия держалась с виду спокойной, но лёгкое головокружение понемногу завладевало ею. Как сказать ему, чтобы он как можно чаще притрагивался к ней, потому что ей это нравится, только не произносить вслух? Чем дольше они так стояли, тем сильнее разгорался жар внутри. Почувствовав прилив румянца, она торопливо обняла его, спрятав лицо. Весь этот вечер был наполнен нежностью. Свой день рождения раньше она совсем не отмечала. Лишь когда они возобновили общение, у них возникла традиция обмениваться мелкими подарками, что сделало это событие не таким серым. Теперь празднования приобрели иной окрас. Кимоно пришлось спрятать в подарочную упаковку. Бережно сложив его в свои вещи, Рукия окинула взглядом их комнату. Помещение по-прежнему выглядело невыносимо пустым, а аккуратно разбросанные вещи, до сих пор не получившие своё законное место после переезда, только нервировали взгляд. Лишь подаренная ею игрушка главенствовала на вершине его коробок и вызывала положительные эмоции. Однако даже этот беспорядок казался особенным. Никогда она не забудет свой шок от подарка Урахары, его приспособление спасло уйму времени. Их вещи были чудесным образом перемещены из их комнат именно в этот угол. Рукии пришла мысль, что если здесь появится шкаф, дом потеряет очарование периода их женитьбы. Невзначай или намеренно, она укусила себя за губу, быстро оторвавшись от мечтаний. «Откуда берутся все эти странные мысли?» — спросила она себя, искренне не понимая причины внезапно возникшей «мягкости». Крепкие мужские руки незаметно обвили её сзади. Она даже не заметила его прихода, настолько высоко витая в облаках. Подняв взгляд вверх, Рукия улыбнулась. На уголках его губ снова были следы сахарной пудры. Наверняка привкус от поцелуя сейчас будет особенно сладким. Она решила проверить, и оказалась права. Стол был завален бумагами. Очередные отчёты, которые Ренджи решил закончить дома, лежали вперемешку с исписанными заметками. Его почерк был неаккуратным, а строки — неровными, постоянно стремящимися вверх. Заметив множество цифр, Рукия подошла ближе и присмотрелась. Про эти вещи они недавно вели разговоры. Судя по исчёрканным записям, дольше всего он думал над шкафом. Взяв этот лист в руки и перечитав, она сказала: — Не понимаю, как в планировке дома не учли осиирэ. Ренджи в ответ пробурчал что-то-то вроде «ага», не отвлекаясь. Рукия снова взглянула то на беспорядок на столе, то на него. Она решила сложить отдельно документы шестого отряда и его рукописи. Ей не хотелось, чтобы с документами её брату случайно не попался их план покупок для дома. Пересмотрев все записи Ренджи, она приблизилась к нему и, положил подбородок на его плечо, наблюдала за рождением очередных каракулей. По размашистым иероглифам с трудом получалось понять, что он пишет, но это точно всё касалось оссирэ. Рукия прищурилась, когда дело дошло до расчётов. Они заняли полную страницу. — Ты и раньше так делал? — спросила Рукия удивлённым голосом. — Не так давно начал, — простодушно ответил он, не понимая, чему здесь можно удивляться. Он долго имел привычку спускать все полученные деньги в первые дни, и как-то сводить концы с концами до следующей зарплаты. А с окладом лейтенанта это обострилось, и тянулось до тех пор, пока пару дней ему не пришлось пожить лишь на угощениях. Мир оказался милостив к Ренджи, и по воле случайности именно в этот период девушки-шинигами шестого отряда решили внезапно приготовить лакомства мужской части отряда. А он лишь не рассчитал с покупкой нового спортивного инвентаря. С тех пор он решил, что хотя бы приобретение дорогостоящих вещей надо планировать заранее. А ещё это было поводом снизить риски, что Рукия будет на него брюзжать. Ренджи не прерывал процесс, что было ему не свойственно, как ей показалось. Облокотившись о спинку дивана, она решила наблюдать за таким интересным явлением. Влажные после душа волосы Ренджи прилипли к его распахнутому хаори. Их цвет сейчас имел вишнёвый оттенок. Она так часто стала видеть его с распущенными волосами, что нравилось гораздо больше его повседневного хвоста. Внезапно оторвавшись от дела, он взглянул на неё и спросил, в чём дело. Ей хотелось шутливо прокомментировать его деловитый вид, но столкнувшись с ним взглядом, она внезапно замерла. Тёмно-красные пряди прикрывали часть лица, а на неё смотрели распахнутые детские глаза. Так же они и смотрели на неё, будучи ребёнком. И это было не единственной особенностью. Ещё нечто, что она описать не могла. Он настолько привлекательный? Девушка молча рассматривала его черты лица, которые посчитала необыкновенно красивыми. В её груди появилось приятное тепло и лёгкое ощущение, которое называется нежностью. Ренджи воспринял изумлённый взгляд Рукии так, словно по нему что-то ползает. Он даже провёл рукой по голове и плечам, в ожидании словить насекомое. Не поняв жеста, Рукия поспешила прикрыть глаза и отвернуться. Улыбка сама всплыла на её губах. — Не буду тебя отвлекать. — Она вернула бумаги на стол и встала с дивана. Теперь ей самой захотелось искупаться. Поспешно удалившись и закрыв дверь ванны, она схватилась за свои щёки. Почему-то они пылали без остановки. Решив удостовериться, что она и вправду красная как помидор, Рукия взглянула на себя в зеркало. Помимо этого, её глаза по-странному блестели. «Как же глупо я сейчас выгляжу». Сколько бы она не пыталась убегать от этого чувства, в очень скором времени оно её догнало. Словно перебирая симптомы (в груди стало жарче, вода в ванной стала теплее, воздух стал вкуснее…), Рукия окунулась с головой, задержав дыхание, и заключила: она ещё сильнее в него влюбилась. Так часто она повторяла последние недели его слова, что тоже просто хочет любить его, но натыкалась каждый раз на одну преграду — не знала как. Ей удавалось лишь периодически гасить свою вспыльчивость, большего вытянуть из себя она не могла. Теперь же, совершенно внезапно, у неё возникло желание подойти к нему, ласково обнять, оттянуть подальше от всяких деловых бумаг и к ним сегодня вечером не подпускать. И так далее. Затягивать в исполнении своей идеи она не собиралась. Вернувшись обратно, Рукия обнаружила его на том же месте, так же склонившись над работой. Исчёрканные записи Ренджи отложил в стороны и был сконцентрирован на делах отряда. Не обратив на неё внимания, это ещё больше раззадорило Рукию. Подкравшись сзади, она мягко обвила его шею и коснулась носом щеки. Вскользь посмотрев черновой документ, что он держал в руке, она опустилась ниже и уткнулась в его шею. Настолько Ренджи был погружён в работу, что лишь сейчас ответил на внезапные ласки Рукии. — Уже поздно, — буркнула она, не отрываясь от его кожи. Так обычно говорил сам Ренджи, когда девушка засиживалась над своими делами. — Я ещё недолго, — он поцеловал её в макушку и попытался развернуться обратно к столу. Но лишь предприняв попытку это сделать, она укусила его в шею и начала мягко посасывать кожу. Резкая приятно спазмирующая волна захватила его тело, он рефлекторно сжал бумагу в руках. Хорошо, что это был черновик. — Ру… — не успев проговорить её имя до конца, он издал глубокий стон. Рукия переместилась на новое место и укусила ещё сильнее. Сдавшись, Ренджи отложил всё, чем занимался. Расслабление и возбуждение из-за неожиданности её действий ускоренно возрастали. Следы на теле приятно пульсировали. — Больно кусаешься, — он мягко прошептал ей на ухо. Большая часть лица Рукии была прикрыта волосами. Услышав это, она оторвалась от занятия и принялась рассматривать оставленные следы. Ей показалось, что она сильно переборщила. От неловкости у неё снова сжало в животе. Это место так просто не прикроешь. А если это заметит брат? Не позволив забивать её голову глупыми мыслями, он схватил её и ловко переместил на подушки. Прежде чем началась серия ответных укусов в шею, она успела задуматься: это её вес настолько мал, или его сила опять возросла, что он перетащил её через спинку дивана как пушинку? Волна приятных мурашек пробежалась по телу от одного касания его разгорячившихся губ. С внезапно проснувшимся ненасытным чувством Рукия оставила его в одном нижнем белье, хотя сама была одета. Еле сохраняя равновесие, она умостилась на его бёдрах, игриво подставляя шею. Приятно удивившись неожиданному возбуждению жены, он решил помочь и сам развязал фундоши. Она уже была горячей. Не давая обнажить себя, она полностью взяла инициативу в свои изящные руки. А он и не сопротивлялся, только поглаживал её кожу под тонкой тканью одежды. Чтобы придать себе рабочий вид, на следующее утро ему пришлось перевязать плечо через грудь, но некоторые следы выглядывали из-под бинтов. Больше волновалась Рукия: она несколько раз спрашивала, собирается ли он пересекаться с братом. — Не знаю. Могла и не такие заметные пятна оставить. Я вот был аккуратен, — Ренджи скрестил руки на груди и старался придать голосу нравоучительный тон, хотя на деле удерживал себя от смеха. Одного воображения взгляда капитана на его багровые синяки было достаточно, чтобы настроение поднялось на ближайшее утро. Она неуверенно погладила места вчерашних поцелуев, глядя в зеркало. Отвернувшись, Рукия смущённо взглянула на мужа, негласно признав его правоту. Так часто она тыкала пальцем на его необдуманные глупые поступки, что теперь сама совершила большую глупость. Будучи на нервах весь день, она сумела успокоиться лишь вечером, когда узнала, что Ренджи не виделся с Бьякуей сегодня. Это случилось на следующий день, причём они полдня работали с документами в кабинете, но это Абарай утаил. Он уже не придавал большого значения тому, что на него опять перекинули кучу бесполезной работы. Каждый день он ждал наступления вечера, когда вернётся к ней. Меньше беспокоясь о всяких повседневных делах, он размышлял над тем, что найдёт на неё этим вечером. Особенно ей нравилось отвлекать его от дел. Свой образ она тоже стала менять чаще. В один из вечеров она решила надеть синее кимоно, которое он подарил ей. Больше всего ему запомнился именно тот день в самом начале февраля, когда от накатившейся страсти он даже потерял связь с рассудком. Спустя недели две количество ярких ночей сократилось, но это он воспринял как передышку. Рукия стала быстрее проваливаться в сон, а сам он чувствовал, что следует пока набраться сил. Как-то, когда она рано заснула, ему в руки попался плеер с дисками, которые он покупал ещё летом. Включив музыку, он лениво вслушивался в звучания, снова раздражаясь на голос певца, который, как он считал, только портит композицию. Отвлёкшись от окружающего мира, вдруг Ренджи почувствовал непреодолимое беспокойство. Это ощущение призрачно преследовало его долгое время.***
С трудом открыв глаза, она заметила знакомое зелёное свечение, исходящее из рук. — Ханатаро, это ты? Её давний друг нервно улыбнулся и хотел попросить девушку не делать лишних телодвижений. — Какое счастье, что это ты, — она его опередила и снова погрузилась в сон.***
Бьякуя и Ренджи неспешно шли по коридору казарм шестого отряда по направлению к выходу и обсуждали какие-то рабочие вопросы. Абарая до сих пор не покинуло ощущение волнения, от которого он старался отвлечься. Но оно с каждым шагом сильнее поглощало его разум. Приближаясь к выходу, он заметил бегущего Рикичи. В обычное время Ренджи не придал бы значения этому, ведь часто Юки приходилось суетливо перебегать из одной части Сейрейтея в другую. Только сейчас его взор был прямо обращён на Абарая. Капитан и лейтенант шестого отряда остановились. — Рикичи? Ты куда так спешишь? Почему не применил шунпо? — удивлённо спросил Ренджи, осматривая запыхавшегося офицера. — Мне нужно было оповестить вас как можно скорее, что я даже потерял концентрацию, — он почесал затылок, переводя дыхание. — Что-то серьёзное? — Нетерпеливо прервал Бьякуя низким голосом. — Рукию-сан забрал четвёртый отряд прямо с полигона. Предварительно известно, что у неё вновь дестабилизация риацу. Звук последних слов словно множеством лезвий пронзил его тело насквозь. В следующее мгновение он рванул и направился к лазарету так быстро, как только мог. Он знал это состояние слишком хорошо. Ощущение, словно все силы как по трубкам режущей болью вытекают из тела. А после полная потеря контроля конечностей. Но почему спустя столько лет оно возникло снова у Рукии? Тогда она восстановилась гораздо быстрее, чем он, потому что её контроль духовной энергии был всегда лучше. Двигался он с такой скоростью, что даже Кучики догнал его только у входа в лазарет четвёртого отряда. — Не теряй рассудок, Ренджи. Если это состояние циклично, то недуг может вновь возникнуть и у тебя, — предупредил Бьякуя, говоря ему в спину. Порицания капитана нередко вызывали в нём раздражение. Сейчас сказанное доводило его до ярости. И самое противное то, что и в этот раз он был прав. Сделав усилие, Ренджи частично выдохнул напряжение и двинулся дальше. Первые встречные члены четвёртого отряда поприветствовали их и провели к палате, где была Рукия. У него возникла мысль, что эта новость уже разлетается по Сейрейтею. Он злобно стиснул зубы. Ворвавшись в помещение первым, он окинул взглядом койку. — Ханатаро! — воскликнул он. Даже сейчас в его голосе прозвучала радость. — Ты… как хорошо, что ты с Рукией… Он глубоко выдохнул. Никому среди медиков он не доверял так, как ему. Ему ненадолго стало легче, но как только Ренджи увидел состояние жены, у него сильно защемило сердце. Она была бледной, волосы от пота слиплись на лице. Дыхание было прерывистым, а по телу периодически появлялись судороги. Всё так, как описывала его собственное состояние Рукия. Большую часть времени он проводил во сне, когда болел сам. Так как она часто навещала его, девушка лицезрела долгий процесс восстановления Ренджи. Он прикоснулся к её руке, она пылала от жара. Не обладая сильной чувствительностью, даже он мог почувствовать бушующие потоки риацу в теле. Ханатаро в это время не отрывался от дела, искренне не понимая, почему уже второй человек с таким воодушевлением говорит, что рад его видеть. Оглянув вначале Ренджи, он перевёл взгляд на Бьякую. Беспокойство не скрывал даже последний. Ему стоило заговорить первым, пока эти двое не продавили пространство своим необъятным волнением. — Состояние Рукии пока не улучшается, но угрозы нет, — заверил он. — В чём причина? Голос Бьякуи прозвучал сухо. Ренджи заметил переменившееся лицо Ханатаро, словно он не хотел о чём-то говорить. — Точная причина мне до конца не известна. В комнате стало слышно только тяжёлое дыхание. Бьякуя подошёл ближе к сестре, но не прикасался к ней. Из них троих он был единственным, которого почти не коснулось нарушение потоков риацу. Он чувствовал недомогание всего пару недель, в то время как Ренджи и Рукию из-за более слабого контроля духовной энергии болезнь захватила на несколько месяцев. Простояв несколько минут, он опустил голову и развернулся. — Я ничем не помогу ей сейчас. — Я остаюсь здесь, — твёрдо сказал Ренджи, не выпуская из ладони её руку. Кучики тяжело вздохнул, с этим он спорить не собирался. Подойдя к двери, он напоследок задумчиво произнёс: — Самое ненавистное время года. В палате стало на одного шинигами меньше. Его слова угнетающе повисли в воздухе. Испытав сочувствие к Кучики, Ханатаро принялся интенсивнее лечить Рукию. Чувствуя собственную немощность, Ренджи встал и нервно зашагал по помещению. Как назойливые мухи плохие мысли крутились вокруг, шепчущие ему зловещие фразы грустным и тяжёлым голосом капитана. Бросив взгляд на закрытое окно, он поспешно его открыл и жадно глотнул свежий весенний воздух. — Ханатаро, я могу остаться здесь на ночь? — спросил его Абарай, обратив внимание на покрасневшее солнце у горизонта. — Это нежелательно, — он несмелым голосом пояснил о возможных рисках для здоровья. Присутствие взвинченного Ренджи сбивало его концентрацию, и ему пришлось проводить лечение куда дольше. К началу сумерек он снова бросил странный взгляд на Абарая, словно всеми своими силами удерживается от разговора. — Как долго она будет выздоравливать? — звук его голоса прозвучал нервно. — В этом случае мне сложно предугадать, — выдавил Ямада. «Отстань от него уже, он и так делает всё, что может», — пронеслась мысль здравого смысла в голове Ренджи. Тот вздохнул. — Спасибо, Ханатаро. В ответ медик сказал, что это его обязанность помочь Рукии. Вскоре их двоих нехотя оставили наедине. Он вернулся на стул и беспокойно осматривал её. Здоровый цвет лица понемногу вернулся, но беспорядочные потоки духовной энергии не прекращали хаотично циркулировать. Его предупреждали, что длительное нахождение в таком поле может нанести вред, но он проигнорировал сказанное. «Она тоже была со мной всё то время, пока я был в отключке», — ему припомнилось, насколько милый вид был у Рукии, когда после тяжёлого пробуждения тот увидел её спящей, обхватив его ладонь. Досадно, что она проснулась слишком быстро. Сейчас он был готов бодрствовать всю ночь, но спустя пару часов после наступления полной темноты усталость одолела его. Резонанс риацу действительно плохо воздействовал на его самочувствие. Упрямо держа глаза открытыми, ему вспомнился один их короткий разговор. Это были первые дни после бегства Айзена. Состояние Рукии было шатким, однако она рьяно боролась за возвращение былых сил. Ренджи часто навещал её, хотя в большинстве случаев она спала. Его настрой тогда резко переменился, к нему вернулись былые черты характера, которые, казались, были стёрты после десятков лет одиночества и злобы. Рукия позже называла их «дурацкими». А он просто не сдерживал и не шлифовал проявление своих эмоций. Абарай искренне радовался тому, что они снова могут говорить друг с другом, даже учитывая недавние события. Как-то он пришёл, когда Рукия очнулась от тяжёлого сна. Не заметив явного отсутствия настроения разговаривать, он без остановки закидывал её беспокойными вопросами о самочувствии. Недовольно взглянув, она спросила: «Неужели по мне не видно?». Тот опешил, не найдя подходящего ответа. Глядя в удаляющуюся спину девушки, Рукия тогда остановилась, проговорив: «Все так стали беспокоиться обо мне. А ещё недавно вы все хотели меня убить». Бросив ей вслед несвязные оправдания, силуэт девушки окончательно исчез из виду. Простояв в непродолжительном оцепенении, Ренджи решил уйти и больше не надоедать своим присутствием. Позже они снова долго не виделись. Чувствуя, как падает голова, он встрепенулся и резво выпрямился. Он только что был во сне? Теперь и Ренджи начал чувствовать несколько мест вытекания энергии в теле. Ему показалось, что Рукия сейчас находится в худшем состоянии, чем он тогда. «Но почему?». Вопреки ухудшению состояния, он не отходил от неё. Пару раз проваливаясь в сон, он очнулся от долгожданного шевеления пальцев в его руках. Свет полной луны ярко бил в окно, освещая все углы небольшой палаты. Рукия приоткрыла глаза, встретив не менее уставший взгляд Ренджи. — Ренджи? — прошептала она. — Ру… Рукия? Ты очнулась! — на его лице расплылась улыбка и он хотел потянуться ближе, но тело было сковано. Она обхватила его руку, в ответ на что он притянул её ладонь ближе к лицу. Напрягшись для свершения следующего движения, Рукия сильнее сжала тыльную часть его ладони и положила её на свой живот. — Ты это тоже чувствуешь? — спустя некоторое время спросила она. Он почувствовал. Забравшись под ткань одежды, Ренджи снова настроился. Сквозь кожу было легче распознать импульсы риацу, которые не принадлежали Рукии. — Ренджи. Она вновь обратилась к нему, прикладывая невероятные усилия, чтобы шёпотом произнести его имя. — Да? — Забери меня домой. Она приблизила свою руку к месту, где он держался за её живот. Понимая невозможность исполнения этой просьбы сейчас, он опустил голову. — Не могу. Ни он, ни она, не помнили, как отключились. Утром первым в палату зашёл Ханатаро. Увидев пару без сознания, он осторожно подошёл осмотреть каждого. «Плохи дела», — вздохнув, заключил он. Похожее ощущение возникает, когда сильные кровотечения останавливают и туго перевязывают повреждённое место. Ренджи открыл глаза, увидев перед собой женскую фигуру. Ему показалось, что он где-то её уже встречал. — Ямада-сан, очнулся. В ушах раздался звонкий фальцетный девичий голос, который Абарай уже когда-то называл писклявым. — Вижу, — раздалось неподалёку. — Как вы могли допустить такое, что он всю ночь просидел рядом с Рукией-сан? Он сейчас выглядит не лучше. — Я предупреждал о последствиях. Бесполезно было возражать, — даже не смотря в его сторону, можно было словить мягкую улыбку Ханатаро. Он сидел на том же стуле, где находился всю ночь и весь прошедший вечер, но в другом конце палаты. Как у него не начало отнимать конечности после продолжительного сна в таком положении? Частично вернувшаяся осознанность сама повернула его голову в бок. Рукия ещё была без сознания. — Абарай-сан, ваше безрассудство вам дорого стоит, — девушка-медик по-детски скорчила недовольную гримасу, при этом не прекращая лечения. — Ты быстро очнулся, даже не успели перенести тебя в палату. — Палату? Зачем? — вяло поинтересовался Ренджи. — Лечиться от нестабильности риацу, которую вы сами в себе вызвали, — раздражённо, но с заботой ответила девушка. — Мне это ни к чему, — он махнул рукой. Если он может двигаться, значит с ним всё в порядке. Она фыркнула, имея ввиду, что это её заслуги. Закончив работу через несколько минут, она обратилась к третьему офицеру своего отряда. — Ямада-сан, я закончила. Жду дальнейших указаний. — Спасибо за помощь. Мне нужно поговорить с Ренджи, скажу позже. Она учтиво поклонилась им двоим и покинула помещение. Как-только захлопнулась дверь, неожиданно раздалась фраза: — Её голос похож на звук будильника из Мира Людей. Взгляд Рукии был бесцельно направлен куда-то в потолок. Ханатаро нисколько не удивился пробуждению девушки и поинтересовался, имеет ли она ввиду приспособление в форме часов, которое будит людей в определённое время. — Да, оно, — подтвердила она. Так как процесс исцеления ещё продолжался, Ренджи не мог её коснуться. Его взгляд спрашивал безмолвно, чувствует ли она себя лучше. Вспомнив ощущения, исходящие из его живота, у него сжало в груди и Ренджи не произнёс вслух, что хотел. В определённый момент Ханатаро остановился, и бросил взгляд вначале на дверь, потом на них. — Вам двоим уже лучше, поэтому… — заговорил он в том же неуверенном тоне, как и вчера. — Поэтому ты хочешь нам что-то сказать уже второй день подряд, — закончил за него Ренджи, уже понимая, что услышит дальше. В этот момент Абарай про себя обрадовался, что Рукию лечит он, а не кто-то другой. Лицо Ямады покрылось бледно-красными пятнами смущения. — Я никогда о таком ещё не говорил, — поспешил оправдаться он. — Мы знаем, Ханатаро, — успокоила его Рукия. — Правда? Как хорошо, что мне не придётся говорить вам это вслух, — он нервно почесал затылок и улыбнулся. Возникло неловкое молчание. Рукия сильнее всех чувствовала себя не в своей тарелке. — Но почему… — прервал тишину Абарай. — Разве это нормально, что Рукия теперь в таком состоянии? Так… так всегда происходит? От собственного невежества в женских делах такого рода, Ренджи стало стыдно. — Обычно нет, — поспешил ответить Ханатаро, видя растущее с непомерной скоростью волнение друга. — Случай Рукии, можно сказать, уникален. Её энергетические каналы не были достаточно хорошо восстановлены. А появление новой… новой риацу внутри неё вызвало сбои в работе потоков. Такие случаи никогда не фиксировались, это лишь мои предположения. Рукия вспомнила, что навещая Ренджи, она сама начала чувствовать недомогание. На ней первой заметили, что длительное пребывание рядом с человеком, страдающем от разбалансировки риацу, угнетающе действует на собственное здоровье. Ей пришлось пройти ещё один короткий курс лечения, но она всё равно продолжила навещать Ренджи, вопреки возражениям. Ему она ничего не говорила об этом случае. Рукия улыбнулась про себя, подумав, как сильно они травмируют друг друга, не прикладывая усилий. — Когда меня выпишут? Голос девушки уже звучал крепче. Медик задумался, позже выдав ответ: — Большинство мест прорыва потоков уже залатаны, но они периодически открываются. Когда это произойдёт — предсказать невозможно. Такая фраза означала, что она может остаться здесь надолго. Это понял и Абарай, вмиг погрустнев. Предупредив возможные героические заявления, Ханатаро произнёс: — Ренджи, тебе придётся пока не навещать Рукию. — Я уже понял, — спустя продолжительное молчание вздохнул тот. — Ханатаро, а как же ты? Твоя духовная сила ведь тоже подверженна резонансу. — Внезапно задумалась Рукия. — У нас к таким делам иммунитет крепче, — соврал он, смущённо почёсывая голову и улыбаясь. На самом деле он чувствовал себя опустошённым после этих сеансов лечения. — Нет, так нельзя, — девушка засуетилась, пытаясь привстать, — тебе тоже нужен отдых. В чём-то он был согласен, ведь если он временно лишится сил, кто-то его заменит. А заметить появление новой души внутри другой не составит труда даже самому начинающему медику. Подумав об одном и том же, Рукия озвучила свою мысль, в конце добавив тише: — Не хочу, чтобы сейчас ещё кто-то об этом знал. Ренджи кивнул. Он так устал от пристального внимания к ним после свадьбы. А теперь это. «Рукию ничто не должно беспокоить». Снова задумавшись, Ханатаро выдохнул. — Я смогу быть на дежурстве не более двух дней, позже потребуют сменить медика. «Поддерживать себя в нормальном состоянии больше этого срока тоже не смогу». — Если за это время удастся плотно заделать все места утечки риацу, то смогу перевести Рукию на домашнее лечение. «И это будет зависеть от меня», — она повторила про себя любимую фразу капитана Уноханы, с которой невозможно спорить. — Постой, а та девчонка? — Вспомнил Абарай, — она ведь тоже здесь была. — Аяка занималась исключительно тобой. Потоки, исходящие из плода, ещё слишком слабы, чтобы их можно было чувствовать без контакта с телом. От слова «плод» Ханатаро снова порозовел. Каким же редким явлением была беременность шинигами в их обществе. Смутился сильнее сам Ренджи. Видя палитру эмоций на его лице, Рукия непроизвольно засмеялась, но позже пожалела об этом. Её снова сковали судороги. — Лучше вам не эмоционировать вовсе в ближайшее время, — подметил Ямада. Решение было принято. Их оставили наедине с условием, что находиться рядом они будут не более пяти минут. Испытав за последний час большинство существующих переживаний, Ренджи наконец оказался вплотную к жене. Нежно поглаживая пряди чёрных волос, он жадно целовал её лицо. Рукия чувствовала слабое дрожание его губ. У неё уже были силы, чтобы поднять руку и прикоснуться к его щеке. — Хочется проспать всё это время, — задумалась она. — Хотел бы и я, — того же пожелал Ренджи. Они ласкали друг друга, не желая прощаться на столь длительное время. Раньше они не общались десятилетиями, теперь им кажется пыткой не находиться вместе пару дней. Напоследок она потянула его голову ближе к себе, чтобы был слышен её шёпот. — Не предполагала, что всё окажется вот так. Она грустно отвела взгляд, на что последовала пылкая реакция Ренджи. — Почему ты не радостна, Рукия? Его глаза выражали изумление. — Не… не знаю… — она удивилась от его слов, как он произнёс их. Тотчас девушка оказалась в его тёплых объятиях. Коснувшись лбами, он погладил её по волосам. — Не смей выглядеть грустной, — он сильнее прижался к ней. — Да, это всё случилось совсем не так, как я мог подумать… — Как и я, — перебила его Рукия, продолжая осознавать своё текущее положение. — Перестань, — Ренджи приподнял её подбородок и взглянул в глаза. Даже ему было под силу расшифровать её взор: она сильно напугана. Ощутив её страх, он перенял это чувство на себя. Мысли сразу перемешались. — Просто… пожалуйста, восстановись быстрее, — его голос сорвался. Его окликнули, напомнив, что пять минут уже прошли. Крепко поцеловав его напоследок, она дала обещание выбраться отсюда как можно скорее. Нехотя разорвав объятия, он сказал ей несколько приятных вещей прямо перед выходом. Когда дверь захлопнулась, стало невообразимо пусто. Бьякуя нередко наставлял её, что шинигами должен быть холодным и беспристрастным, а от эмоций ум, как и клинок, тупеет и покрывается ржавчиной. Что уж говорить об одном брате, это кредо было главенствующим в их обществе. И как же ей это надоело, ведь именно из-за этого способа мысли теперь она не могла сейчас свободно испытывать радость от столь важной новости. Не решив, о чём ей думать, она вернула голову на подушку и прикрыла глаза. Невыносимо хотелось спать. В последние мгновения осознанности Рукия вспоминала их последний разговор. «Хочу вернуться к тебе. Я так редко говорю, что люблю тебя. Хочу повторять тебе это снова и снова».