***
— Видела, как он на тебя смотрел? — девушка складывает ручки возле уха подруги. — Кто? — Учиха. Конечно же, она видела — глубокий черный взгляд преследовал ее всю последнюю четверть, в то время, как она сама наблюдала за ним уже год. Харуно Сакуре не составило труда прикинуться не заинтересованной в нем девушкой, проблема была лишь в том, чтобы он не понял этого. Она трепетно перебирала короткие русые пряди, что щекотали шею — Учихе Саске нравились девушки с длинными волосами, ни для кого это не было секретом, как и то, что вся академия теперь ходила с длинными до бедер волосами. Сакура всегда была упорной, как считала и она сама и все ее окружение, поэтому срезать длинные шикарные волосы ей не составило труда, пускай она и плакалась в зеркало после этого еще несколько дней. Он обязательно заметит ее, понимает она, ведь отчаянный поступок привлекал внимание. Учиха, уверенный в том, что вовсе ей не мил, захочет познакомиться поближе, минуя всех длинноволосых красавиц академии — она не сомневается. Последний год в академии должен быть сногсшибательным, верит Сакура, и оттого старается лучше, чтобы поступить в медицинский, и оттого режет свои волосы, заправляя в нежный ободок. Харуно усаживается в подаренный родителями миленький розовый мопед, прощается с подругой, и покидает пределы академии. Впереди целый месяц зубрежки и изображения из себя холодной девицы для Саске — Сакура решает, что лучшим будет отправиться в закуточек Токио, туда, где в самом деле кипит жизнь, не насыщенная технологиями. Харуно бегло проезжает старинные ларьки, кажется построенные еще во времена Сёгуната, и ищет тот самый пресловутый магазинчик с книжками. Официальные сборники стоят стократ дороже, и ей бы не хотелось впустую потратить несколько тысяч цен на то, что в неполном издании красуется на полках новых магазинов. Выпросить у любимого старого ларька нужную книжку не оказалось проблемой, добрый господин Юта поделился с ней самым сокровенным — ручные записи почтенных хирургов, что оставили самое главное на бумаге родным, а не в нечестную редакцию. Харуно с трепетом укладывает книгу в сумку и оглядывает соседние ларьки улицы, в очередной раз мысленно благодаря родителей за мопед, а не машину. В узких пространствах, забитыми людьми, было сложно протиснуться, однако же на подобном транспорте это не было сложной задачкой. Сакура решает заглянуть к Нохара, что торгует разного рода целебными травами, как раз то, что нужно для проблемной в ее возрасте кожи, думает она. На улице темнело, что было весьма и весьма сложно понять, ведь бесконечное количество бумажных фонариков висели везде, в миллиметре друг от друга, создавая по истине солнечный свет. Сакура по домашнему заваливается в магазинчик, и в нос тут же ударяют всевозможные запахи масел и трав. Невероятно, думает она, и принимается искать нужные ей мази для лица. Самой Нохара нигде не было, и девушка думает, что та либо на заднем дворе, либо опять забыла запереть магазинчик и отправилась гулять. Харуно по-хозяйски расставляет по полкам склянки с мазями, выискивая нужную ей, и вдруг слышит за стеной странные шумы. Девушка осторожно кладет на место баночки и с замиранием сердца подходит к задней двери, прислушивается. — …мой брат уже поплатился жизнью за то, что доверился тебе! — с отчаянным криком выдает Рин, — Я все знаю, и твой господин узнает! — Ты оказалась слишком любознательной, — холодно и тихо отвечает мужской голос, — Больше ты мне не нужна. Сакура с силой прикрывает рот ладошкой, боясь представить, что же творится за дверью. В лучшем случае это недовольный бывший Нохара, надеется она, а в худшем — убийца. Коленки дрожали от страха, а тело становилось ватным от незнания — что же делать? — За тобой уже ведут охоту, долго ты не протянешь, — смело выплевывает девушка, в чьем голосе ни грамма страха. Сакура не понимает, как так, ведь сама уже чуть ли не валяется в обмороке. — С тебя достаточно. Голос Нохара резко прерывается, а к странным шумам добавляется еще и странный лязг металла и дополнительный шорох — он там не один? Сакура с трудом берет себя в руки и достает мобильник, трясущимися руками пытаясь набрать нужный номер. Ей до жути страшно, ведь там за дверью знакомая, вот-вот лишится жизни. Дотошные гудки раздаются эхом в сердце, один за другим. — Извините, вы находитесь вне зоны сети, повторите… Девушка с силой давит кнопки громкости на телефоне, а шумы за дверью прекратились. Харуно понимает, что позицию свою она выдала самым безбожным способом, а что делать дальше, теперь не знает. Сакура судорожно перекрывает дверную ручку тяжелым стулом и направляется прочь к выходу. Ноги не слушаются ее, а в сердце так и застыл ледяной ужас, когда злосчастная ручка двери с силой дергается из стороны в сторону. Харуно думает выйти на улочку и скрыться в толпе, совершенно забывая про время суток на дворе, вновь перебирает набранный номер и хватает ртом воздух. Стул с грохотом падает на деревянный паркет, а сама дверь громко сталкивается с картонными стенами. Девушка понимает, что за ней уже идут и ускоряет темп, а телефон в руке так и не ответил. Она добегает до мопеда и вызывает из корзинки складной маленький ножик, что всегда хранила для самообороны. Она наспех заводит мотор и едва ли не переворачивается, когда чья-то рука сзади пытается схватить ее. Сакура забывает все маршруты и мчится, куда глаза глядят, но перед ней возникает человек в черном, с белой маской на лице. Она заворачивает за угол, в попытке оторваться от загадочных преследователей, но на следующем же повороте ее встречает другой человек. Она бесконечно кружит по поворотам, пытаясь сбежать от людей в черном. Харуно судорожно оборачивается назад, в попытке разглядеть, нет ли за ней хвоста, но внезапно ее ударяет кулаком о голову, и она с грохотом падает с мопеда. Она вскакивает с места настолько быстро, насколько позволяет грохнувшее сознание, но незнакомец тут же настигает девушку. Он толкает ее с неистовой силой, так что Сакура вновь оказывается на грязном асфальте. Животный страх накатил на нее сразу же, как только перед ней возник темный высокий образ со сверкающим танто в руках. Человек в берцах и висящих карго медленно подходил к ней, а она так и не осмелилась поднять глаз. Мужчина, судя по тяжелому рваному дыханию, небрежно бросил на землю черное порванное пальто и присел на корточки, прямо напротив Сакуры. Все, за что успевают зацепиться глаза — зататуированные от и до жилистые руки, и белая маска на лице, с одними лишь прорезями для глаз. — Любопытство — грех, — протягивает он, так мучительно медленно, что Сакуре хочется умереть на месте. Мужчина поправляет край безрукавки и протягивает татуированную руку Харуно, все это время смирно лежащей на холодной земле. Он с силой сжимает мозолистые руки на ее челюсти и вертит головой. Мужчина осматривает ее с минуту, и этого достаточно, чтобы понять, он не из разговорчивых, и предугадать его следующие действия — невозможно. Грубые ладони врываются в корни розовых волос и больно оттягивают те, чтобы девушка подняла свой взгляд. Он голодно оглядывает ее всю, это было заметно даже сквозь маску, и словно бы принюхивается к добыче. Позади мужчины слышатся шорохи, и начинают виднеться тени. — Таким красивым школьницам не пристало шляться по ночному Токио, — говорит одна из прибывших теней, с такой же катаной в руках, и с такой же белой маской. Татуированный мужчина посылает сообщникам непонятный Сакуре сигнал, и те вскоре удаляются. Теперь ей стало вдвойне страшно, когда мужчина попытался поднять ее и притянуть к себе. Одна его рука жестоко и мерзко скользит по талии Харуно, отчего внутри все каменеет. Зеленые глаза судорожно бегают по темной округе, пытаясь зацепиться хоть за что-то, что могло бы спасти ее. С высоты ее роста ей доступно немного, лишь вид на черные одеяния, с головы до ног забитые разного рода ножами. Сакура бросает взгляд в сторону, где валялся мопед и затаила дыхание. В академии, среди девушек, у нее были самые лучшие спортивные показатели, и поэтому она, не терпя больше ни секунды, локтем ударяет мужчину в челюсть. Он пятится назад от внезапной боли, а белая маска с грохотом падает на асфальт. Перед Сакурой предстает еще одна маска, уже тканевая, надежно скрывающая половину лица мужчины. Она использует все те несчастные секунды, что он отходит от удара, чтобы запомнить каждый миллиметр его внешности: седые лохматые волосы, собранные в низкий хвост, татуировки в виде ёкаев на обеих руках и глаза. Серый грозный взгляд врезается в сознание, отрезвляет, и она достает складной ножичек. Ей не хватает длины рук, чтобы нанести серьезный удар, но этого было достаточно, чтобы порезать его левый глаз, и даже немного задеть глазное яблоко. На нее сочилась алая кровь, словно бы водопадом, а мужчина тяжело хватается за раненный глаз. Его руки тут же окрашивает в красный, а кровь не перестает литься ручьем. Жуткая агония настигает ушей Сакуры и она отбегает назад. — Ксо!.. — чуть ли не рычит он. Сакура пользуется моментом и подбегает к мопеду, пока мужчина пытается ухватиться за глаз. Она быстро усаживается и заводит мотор. — Найду… Девушка разгоняет мопед и с силой врезается в маньяка, после чего тот сразу же падает в собственную лужу крови. На сей раз она не оборачивается, а ее руки, что крепкой хваткой зацепились за ручки мопеда, с трудом расцепились, чтобы достать телефон. Она ошибается несколько раз при наборе номера, но все же попадает на нужную линию. Она запомнила все. До мельчайших деталей.***
На лице мелькали сине-красные огни, в ушах протяжный звон, а перед глазами бесчисленное множество размытых людей. Ее укутали в плед, хотя она готова поклясться, что после пережитого ей стало намного жарче, словно бы в адском котле. Полицейские сирены становились отчетливее, когда ее мысли наконец отвлеклись от слипающейся чужой крови на руках, а перед лицом не возник полицейский. — Сколько человек было в группировке? — вновь и вновь задает вопросы он, от чего Сакура порядком устала, но выкладывает все, что помнит. — Я насчитала пятерых, возможно были еще, не уверена, но главный у них явно был, — без дрожи в голосе отвечает она, хотя в сердце страшный ураган. — Опишите его, — мужчина в форме старается составить фоторобот, это, казалось, было в приоритете, недели спокойствие жертвы. — Мужчина, высокий, примерно метр восемьдесят, две руки полностью набиты татуировками с изображениями ёкаев, жилистый, чуть накачанный, — она боится тормошить в памяти образ, что преследовал ее пару часов назад, словно до сих пор внушает страх, — Седовласый, но явно молодой, быть может до тридцати лет, с серыми глазами… А! Я оставила на левом глазу порез, возможно даже поранила зрачок, будет жуткий шрам. — А лицо? — требовательно спросил он. — Было скрыто за маской… Полицейский черкнул что-то в блокноте и оставил планшет, задумчиво вглядываясь в коллегу, что опрашивала Нохара. — Вы большая молодец, мы поедем в участок и оттуда вас могут забрать родители. Сакура старалась дышать ровно, жуткий образ в голове вновь обретал форму, словно бы живой предстал перед ней вновь. Она ухватилась за кофту, точно старавшись вытащить собственное сердце, настукивающее уже тысячный удар в секунду. Если бы ей не повезло пару часов назад, то полиция, вполне вероятно, сейчас бы расследовала убийство двух девушек в улице Ситамати. От этих мыслей невозможно было отделаться, однако же новая собеседница смогла отвлечь Харуно. — Если бы не ты, Сакура-чан, — слабо улыбается девушка с карими глазами, цвета пурги. — Вы в порядке, Нохара-сан? Она спрашивает ее не только, потому что человек в маске был убийцей, но и потому, что в его движениях читалось явное и примитивное желание. Сакуре посчастливилось иметь при себе ножик, а что насчет Рин? В этот день Сакура столкнулась с животным страхом, лицом к лицу. И ни этот, ни последующие четыре месяца, долгих и самых мучительных в ее жизни, она не смогла спокойно сомкнуть глаз. Харуно заперлась. Во всех смыслах того слова. После инцидента она убедила родителей переехать в другое место, перестала ходить в академию, оставшись сидеть в спальне на домашнем обучении. Сакура с ужасом просыпалась посреди ночи, с криками, слезами, в холодном поту. Она в самом деле стала затворницей, сама того не понимая — страшный образ преследовал ее, стоило чуть завернуть за угол своей улицы.Найду…
Это не звучало угрозой или чем-то подобным, он говорил спокойно, словно бы ставил перед фактом. Каждую ночь тихий баритон звучал в ее голове, она запомнила все. Каждую букву, произнесенную им, она вертела в голове, как пластинкой. Сильная рука занеслась в ее волосы, схватившись за самые корни — до крика больно. Грубыми движениями невидимых губ ее охватывает смазанный противный поцелуй, словно бы ее пытались съесть. Мужчина с особой жестокостью расставляет ее поджатые ноги в стороны и стягивает всю одежду, хочется кричать, плакать. Он заносит свою татуированную руку вниз, где скопился весь страх и отвращение, Сакура пытается высвободиться, но он сильнее. В разы сильнее, а поэтому цепко хватает ее руки, уничтожая какой-либо шанс освободиться. Харуно отчаянно воет, просит о помощи, а голос еще немного и пропал, она нема. Он откуда-то достает острый танто и погружает в ее грудь, неслышно, противно, и медленно. — Не-ет! Она вновь просыпается в холодном поту, проверяя больную грудь. Ни крови, ни острого танто. За окном по прежнему ночь, все такая же спокойная и безопасная, на все том же двадцатом этаже. Он вернется, он точно вернется — грохочет в сердце. Сакура крепче сжимает ножик под подушкой и понимает, что сегодня она вновь не уснет. Поэтому она принимается перечитывать медицинскую книжку уже в… сотый раз? Примерно столько же она и просыпалась, обданная диким страхом и сильнейшей паникой. Именно столько раз и приходилось ненароком будить родителей своим криком. Это ад, думает Сакура, самый настоящий. Она не отличалась от остальных японских школьниц ничем, разве что глаза были чуть ярче, чем дозволено. А так, ее русое каре, выглаженная форма, аккуратный ободок, все, говорило о том, что она типичная не примечательная девушка. Так надеялась она, когда думала о том, как бы он смог найти ее. Но даже успокаивающие мысли не помогали, ни таблетки, ни снотворные травы — она покрасила волосы в розовый, цвет нежности, спокойствия, говорят помогает. И только тогда она смогла хотя бы не оборачиваться в своей же спальне. Ино с трудом уговорила ее появиться хотя бы на выпускной. Подруга убеждала ее, что все будет в порядке, вокруг будет полиция и Учиха, страстно желающий пригласить ее на танец. Сакуру и в самом деле было сложно уломать, ведь серый дотошный адский взгляд преследовал ее везде. Родители боялись, что в ней развивается нездоровая паранойя. А Сакуре было как-то все равно, паранойя это, или же шизофрения — тот факт, что его до сих пор не поймали, мог означать только самое худшее. — Просто не отпускай моей руки, — серьезно и нежно говорит Ино. Они нарядились, выглядели невероятно, по словам Яманака. Даже розовые волосы не помешали прелестному вечернему образу девушки, опять-таки по словам Ино. Даже Саске оценил подобное изменение, а это уже что-то значило. Вокруг академии собралось несколько полицейских машин, как и обещала Ино. Вечер в самом деле был прекрасен — мог быть прекрасен, если бы в ярких цветных огнях зала она не видела седую макушку. Бред, убеждает себя она, и отдается в танце Саске. Они кружили в бальном превосходстве, пока вокруг все не стало походить на сказку. Вокруг висели серебрянные шары, играла спокойная музыка, и было то, о чем так долго, в течении четырех месяцев, мечтала Сакура — покой. Жаркие танцы пьянили разум, а на щеках играл багровый румянец, Харуно и впрямь чувствовала себя будто выпившей, поэтому оставила Саске чтобы припудрить носик. Холодная бодрящая вода приводила в чувство. Она вновь убеждала себя, все хорошо, рядом Саске и Ино. В пустой уборной застыл гулкий шум музыки, но он больше походил на игры разума, думала она. Девушка достает из маленькой сумочки косметичку, любезно предоставленную подругой. Щеки неестественно алые, почти сливались с ее волосами, что совсем не радовало ее. Она пригляделась в зеркало, розовый цвет и впрямь подходил ее лицу. В отражении сзади показался красный огонек, напоминающий свет от рубина, она прищурилась — он словно бы смотрел в душу. В тени подле нее послышался шорох, а в сердце заиграла паника. Из черноты угла вылез он, обданный все той же кровью, уже засохшей и смердящей. Сакура согнула колени, в попытке сбежать, ее настигла ужасная проблема в виде каблуков, а сильные руки грубо схватили ее за волосы. Она пыталась кричать, пока он не заткнул ей рот своим мерзким поцелуем, на вкус таким же отвратным, как и запах крови. Он не отрывал от нее своего хищного взгляда — наполовину пепельный, наполовину кроваво алый. Безобразный шрам, оставленный ей же, горел ярким пламенем, завораживающим и устрашающим. Ей казалось, что на нее смотрят не только два злобных глаза, но и все те демоны, что были изображены на его руках. Сердце больно заныло. Нет. Нет. Нет. Дыхание стало рваным, воздуха не хватает, а в животе все скручивается тугим узлом. Еще немного и она умрет на месте — пусть лучше так. Длинные ноги раздвигают ворот не длинного платья, а мозолистая рука врезается в преграду из белья. — Я же сказал, что найду… Он звучит спокойно, без угрозы. Словно говорит естественные вещи, после которых сердце уходит в пятки. Это ад понимает она вновь, самый настоящий ад. В горле застывает крик, почти до боли. Она должна попытаться снова. — Не-е-ет! — Сакура…Найду
Отец будит ее с испугом, уже потряхивая за плечи. Все было реальным, так казалось ей. Но прошло пять месяцев, он так и не объявился, а она так и не пошла на выпускной, первый в ее жизни. В комнате грохочет белый шум от телевизора, это приводит ее в чувство хотя бы немного. — Мебуки, сделай погромче. — …Разыскиваемая преступная группировка, также известная под кодовым А.Н.Б.У. была обнаружена в Киото, в заброшенном храме Будды. В храме покоились семь тел, совершивших сеппуку. Напоминаем, что А.Н.Б.У. под руководительством некого Сукеа, стали находиться в активном поиске после случая нападения пять месяцев назад, в Токио, на улице Ситамати. Полиция также сообщает… Это все. Ее ад закончен. В этот день она услышала его имя впервые и в последний раз. В сердце колко простучали удары, как гвоздями, а потом стало до тошноты хорошо. Вот и все. Сакура, в первые за пять месяцев, почувствовала легкость и спокойствие.***
Запах медикаментов уже стал привычным, даже каким-то родным, не кажущимся чем-то сравни плохому. Кто в целом свете обожает запах больницы? Розовые волосы норовили вылезти из-под медицинской шапочки, поэтому она снова заправляет те за уши. Все мысли сосредоточены на том, как же правильно поставить катетер болтливой старушке, которую она слушала лишь в пол уха. Старая госпожа Харуми была частым гостем госпиталя, и оттого обожала проводить унылые вечера в палате с излюбленной молодой медсестрой. Сакура еще ни разу не пожалела о том, что отправилась работать в больницу на пятом курсе учебы, когда экзамены с грохотом обрушивались на ее хрупкие плечики. Даже так, она чувствовала себя ответственной за старушку Харуми и других таких же беспомощных людей, что попадали в стены госпиталя чуть ли не каждый день. — Замуж тебе надо, — все же доносится до Харуно голос пациентки. — Куда мне, я учебу еще не окончила, — перебирает она, вдруг замечая на телевизоре, что висел напротив, интересные новости, судя по картинке лаборатории. — В этой медицине полжизни учиться будешь, — бурчит женщина, — А что там твой суженный, все также сиськи мнет? — Госпожа Харуми, — нарочито предупреждающе отвечает она, давя смешок, — Вы не против, я сделаю погромче. Руки тянутся к пульту и прибавляют громкости, теперь в палате, помимо нескончаемого монолога старушки, бубнили новости по местному тв. —…Организатором научной конференции в этом году выступит господин Хатаке и его компания «Лист». Напомним, нынешний президент корпорации и экс глава «ТокиоЛаб» Хатаке Какаши сменил почившего президента «Листа» Сарутоби Хирузена, чей сын добровольно отказался от наследного права компании. Вот уже пять лет корпорация, под руководством господина Хатаке, процветает и продолжает расти, обгоняя конкурентов. Господин Хатаке также заявил, что на конференции выступят и молодые ученые, предлагающие нововведения в области медицины. Пока что проект остается тайной, но известно, что это будет связано с нейрохирургией. Мероприятие пройдет в эту пятницу, а студентам мединститутов будут предоставлены специальные пропуска. — Пойдешь? Сакура завороженно уставилась в экран телевизора, откуда вещала милая японка. Она, безусловно, обожает все научные конференции и старается посещать их хотя бы раза три за год, такую возможность нельзя было упускать, особенно когда неожиданной темой мероприятия будет нейрохирургия. Харуно всегда хотела стать врачом, в ней были не только упорство и труд, но и определенные таланты, как считала не только она, поэтому смело следовала своему пути. Сакура мысленно прикидывает дни, в пятницу у нее как раз не будет смены, поэтому после пар можно будет смело отправиться на конференцию. Замечательная возможность, понимает она, и проверяет все препараты на полке пациентки. Порой, если работаешь с госпожой Харуми, приходиться быть чуть внимательнее обычного, ведь женщина любила прятать назначенные ей препараты, с главным ее предлогом «не вкусные». Сакура радостно направилась в служебное помещение, когда убедилась, что с госпожой Харуми все в порядке. Дни на работе не были столь загружены, чтобы она жаловалась на вечную усталость, однако же иногда просто хотелось завалиться на свою кровать и проспать до самого обеда следующего дня. Сентябрь грел августовской жарой, порой, так сильно, что хотелось утонуть в холодной реке. Харуно неспешно направилась к автобусной станции, параллельно разглядывая городские огни — ее квартирка находилась совсем рядом от больницы, а поэтому вызывать такси смысла не было. К ее же несчастью автобус был забит до краев, и даже если там и оставалось местечко для нее, это означало бы невыносимую духоту — она предпочла дойти до дома пешком. В руке завибрировал телефон, вновь напомнив ей пополнить водный баланс в организме. Она, конечно же, смахивает уведомление прочь, и заходит в мессенджер, прямо в чат с любимым.Сегодня приедешь ко мне, или опять на ночь в студии? - Думал остаться. Впереди много интересных проектов. - Не скучай! :) - И ты.
Рабочие будние прошли легко и скоро, так, что она и не заметила, как уже закрыла последнюю на неделю смену и отправляется домой. А в полдень пятницы она воркует сама с собой перед зеркалом, вновь и вновь поправляя воротник белого халата. У нее было бесчисленное количество этих халатов, однако же этот один берегла как раз для подобных, особых конференций, каждая его строчка была аккуратно выглажена, а ворот рукавов слабо надушен ее особым цветочным парфюмом. Харуно трепетно поправила бейджик с ее именными кандзи, и пригладила розовое каре. За шесть лет она не изменяла свое прическе, да и розовый цвет уже приелся, но она не могла сказать честно, оттого ли это — или дело в том, что в подкорке сознания до сих пор жил дикий страх. Отмахнувшись от мыслей она удалилась.***
Некто Хатаке устроил поистине невероятную конференцию, по крайней мере на первый взгляд, ведь все внимание было уделено не фуршетным столам, где любили забываться гости, а действительно важной научной теме. Сакура могла бы сказать, что мероприятие больше походит на очередную пару в институте, только в очень очень огромной аудитории. А основной темой, на удивление, стала нейротравматология — «Лист» долгое время способствовал развитию молодых нейрохирургов и биоинженеров, спонсировал чуть ли не все их проекты и получил высшие похвалы от председателей. «ТокиоЛаб» занимались в основном технологиями, направленными на общий социальный строй жизни страны, они разрабатывали различного рода роботов инженеров, умные инструменты и другое оборудование, пригодное лишь для развлечений, нежели для пользы. Но когда главную должность занял Хатаке, то «ТокиоЛаб» объединились с биокомпанией «Лист», таким образом разработав действительно полезные и невероятные вещи. Сакура на мгновенье пожалела о том, что не интересовалась этой фирмой раньше, ведь та оказалась на удивление интересной и прогрессивной. Именно благодаря таким корпорациям Японию смело можно называть страной восходящего солнца. Сакура устроилась поудобнее на стуле — всем желающим гостям выделили места подле трибуны, где выступали молодые ученые с лекцией о нововведениях в нейротравматологической ветке. Харуно не без дикого интереса вслушивалась в каждое слово лектора, внимая всем сердцем заданную тему. Когда лекция подошла к концу, Сакура сделала заметку в телефоне, как обязательное действие — почитать статьи о «Листе». Она также не забыла проверить чат с Саске и написать кучу волнительных и впечатлительных строк о конференции. Быстро стерев огромное сообщение, она переписала строки и отправила.Я скоро вернусь с конференции, очень интересно! Ты сегодня тоже в студии? - Да. Придумал кое-что новое. Расскажешь при встрече. - Жду не дождусь, здесь столько всего! - Окей. Удачи.
Харуно трепетно прячет телефон в карман выглаженного халата и устраивается в компанию однокурсников. Прошедшая лекция не оставила без впечатлений никого, даже самых главных зевак курса. Девушка радостно окидывает взглядом весь зал, где собрались самые главные умы Токио, никакого излишнего пафоса, все строго и немного со стилем. Она пытается отгадать загадку в каждом незнакомце, и вспоминает, что обычно виновники таких торжеств не приходят на мероприятия, предпочитая красоваться главной темой в новостях. Сакура покидает шумную толпу курса, чтобы исследовать интересный аппарат, явно предназначенный для нейрохирургов. Она долго рассматривает тот, и без инструкции на стекле самостоятельно пытается понять устройство его работы. Выходит, конечно, не с первого раза, но она угадывает, а пока что прототип заманчиво сияет на полке. Сакура мечтательно отступает назад, совсем не глядя на дорогу, и с силой врезается в кого-то. Будь она сильнее, понимает, то отдавила бы незнакомцу ногу, и поэтому торопливо приносит свои извинения в поклоне. — Гомэн! Гомэн! — Не страшно, Сакура. Сердце пропускает удар, когда в ушах застывает знакомый баритон, похожий на холодное лезвие катаны, на терпкий запах пепла и морскую волну. Она застывает в животном страхе, когда осознает, что перед ней стоит физическое тело, а не ночной кошмар. Ее ад вернулся, он здесь, прямо перед лицом, что она так отчаянно боится поднять. Над ним парят вороны и смерть, она точно чувствует, хотя на самом деле в нос ударяет дорогой одеколон, с запахом морского бриза. Ей останется только бежать, но как быть, если ноги уже ватные и прикованы к полу? Она со страхом поднимает зеленые глаза и встречается с серым холодным взглядом, не выражавшим ничего. Глаза, такие же пепельные, как и его волосы, витали дымом в воздухе. На незнакомом открытом лице читалось безразличие, и только крохотная родинка под губой свидетельствовала о том, что человек перед ней все же двигается — родинка чуть сдвинулась, когда угловатые губы искривились в слабой полуулыбке. На нее смотрел совершенно незнакомый человек с совершенно знакомыми глазами, цвета смерти. Она не знает как дышать, хочется сгореть заживо и умереть — кажется, такое последний раз она испытывала почти шесть лет назад. Мужчина медленно поднимает руку и ей хочется бежать, скрыться, что угодно, лишь бы он не настиг ее своей сильной грубой рукой. Время тикает в ее забитом паникой сердце, а мужчина останавливается, указывая пальцем на ее бейджик. Он смотрит на нее свысока, но даже не оценивает, не приглядывается, словно бы она лишь сошка, мешающая ему на пути. Отчасти так оно и было, панически осознает Сакура. На темном официальном костюме она видит кровь, стекающую по тому пути, где раньше он хватался за раненный глаз. Но крови не было, а костюм был чист, ведь так? Харуно не понимает, почему до сих пор жива, а мужчина не понимает, от чего она так на него смотрит. Он не двигается, также как и она, пока к нему не подбегает ассистент молодого лектора. — Хатаке-сама!.. Только и успевает услышать она и удалиться незамедлительно, в ту же секунду, как он отворачивается к парню в халате. Она бежит, пропуская в сердце гулкий звон отчаяния и страха, минует группу курса и направляется к выходу. Хатаке-сама?! Сакура глотает воздух, словно бы это единственное, что ей так нужно — и так и было. Она и забыла, какими бывают панические атаки, когда осмотрела дрожащие руки. Телефон она точно сейчас не сможет взять. Сакура приобняла себя и скатилась на землю — самое главное дышать, помнила девушка. Она хватается за воздух, как за последнюю надежду, мучает себя мыслями, привитыми психотерапевтом. Надо всего лишь сосчитать до десяти. Раз. Два. Три. Пепельные глаза преследуют ее шесть лет, с того самого злополучного вечера. Он наблюдает за всей ее жизнью. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь. Восемь. Девять. Десять. Дрожь в руках немного унимается и она достает телефон.Саске. - Пожалуйста, вернись сегодня ко мне в квартиру. - ? Что случилось - Я не могу сейчас сказать, просто приди сегодня. Я не смогу быть одна. - Буду поздно.
Она вспоминает реальность и убегает от здания, где была конференция — направляется на соседнюю улицу и ловит такси не до дома, чтобы пройти квартал в совершенно другую сторону и потом уже оказаться дома. В спальне она просиживает до самой ночи, так и не снимая халата. Саске, как и обещал, возвращается поздно, но все же возвращается. Она спрыгивает с кровати и мнется в его объятиях, застывших у порога в комнату. — Что такое? — сухо интересуется он. — Саске… Сукеа… вернулся, — она не слышит это имя уже шесть лет, а сейчас со страхом произносит его, дрожащим от ужаса голосом, — Это был он! — Сакура, — устало вздыхает он, но все же видит реакцию девушки и чуть смягчается, — Он умер много лет назад и никак не мог вернуться. — Это точно был он, теперь его зовут Хатаке, — она сминает ворот его черной футболки. — Хатаке? Корпорат? — уточняет он. — Да… — Сакура, ляг спать. На душе было все также холодно и мерзко, однако рядом с Саске стало немного легче. Она зарылась в объятиях парня, смиренная тем, что глаз сегодня она не сомкнет, пока Учиха мирно посапывал в шею.Нашел