Каждый раз

Валера стоял под жарким обжигающим солнцем. В руках держал букет красных роз, а рядом коробочку с браслетом из Пандоры. Он на последнем звонке у Сонечки. Дорогая иномарка паркуется напротив ворот, и из неё выходит семья Кологривых. Все присутствующие поднимают свои взгляды и даже с восхищением смотрят на Дилару, Никиту и Сонечку. Девчонка красива: в школьном сарафанчике, с распущенными волнистыми волосами в такую жару. Туркин ком тяжелый сглотнул, увидев девчонку. Сегодня она по-особенному красива. Он раскрыл свои руки, и Сонечка к нему в объятия побежала, улыбаясь. Он подхватил её одной рукой, обнял крепко-крепко, а потом протянул цветы и пакетик с ювелирным украшением. Она раскрыла свои глазки. Конечно, девчонке делали такие дорогие подарки, но от Валеры они ощущались по-другому. Внизу живота приятно защекотало. Она улыбнулась, осмелившись поцеловать мужчину в щеку, оставляя след от темной помады. Забрала подарки, открыла коробочку и сразу на руку нацепила браслет с твердым плетением и бабочкой в виде застежки по центру. Дилара цветы из рук юноши забрала, вдыхая аромат прекрасных роз. Кологривый, глава семейства, хлопнул Валеру по плечу, приобняв. Началась церемония. Сонечка к одноклассницам подошла, хвастаясь подарком, а родители девочки и Туркин где-то в толпе стояли. Никита по работе отошел по телефону поговорить, пока Дилара чересчур близко к Валере подошла и прошептала ему на ухо: — Любишь её? — Да, — сглатывает ком. — Как сестренку. — Будь аккуратен, ладно? Никита взбесится иначе. — На что ты намекаешь, Диля? — поворачивает к девушке голову, недоверчиво косится. — Просто будь аккуратен и не задавай лишних вопросов. Огласили отличников, Сонечка довольная вышла, а Валера с её родителями гордо смотрели на неё. Вскоре церемония закончилась, и все вчетвером по машинам стали рассаживаться. Соня стояла перед выбором. К кому ей сесть? Даже не думая, села к Валере, отдав букет цветов маме. Дилара поцеловала дочь, улыбнулась ей, а затем на переднее сидение села. Кологривый её грамоту забрал, также обнял и поцеловал, пожелав удачи. Валера хотел отвезти Сонечку в ресторан, отметить окончание изнурительного года. Только руки повернули руль в совсем противоположную сторону. Сонечка дыхание затаила, когда мужская ладонь опустилась ей на коленку, сжимая чашечку. — Умница, — завернул за поворот. Пустая дорога. — Я горжусь тобой. — С-с-спасибо, — с дрожью в голосе ответила Сонечка. — Спасибо, Валер. Начал вверх скользить, сжимая её ляжки. Коснулся кончиками пальцев внутренней части бедра, впиваясь ногтями в её капроновые колготки. Соня голову назад откинула, со стоном выдохнув. — Что ты делаешь? — еле произнесла девчонка. — Не нравится? — повернул к ней голову, столкнувшись с жалостливым взглядом девочки. А его взгляд темный, желанный. Его взгляд с искрой в глазах. — Нравится, — подумала, что он это не всерьез, просто шутит. Тем временем руку ближе к тому самому месту подводит, заставляя девчонку впиться ногтями в кожаное кресло иномарки. Она снова вздыхает, отчего Туркин только губу закусил, довольствуясь тем, что приносит ей удовольствие. Напрочь забывает всё. О том, что ей шестнадцать только недавно исполнилось, о том, что она дочь Кощея и Дилары и просто все ещё школьница. Хочет её. И захотел, навернео, с того момента, когда она в кровать к нему легла, ластиться начала. Валера никогда не забудет ту ночь, проведенную вместе. Так близко и так далеко. Кончиками пальцев прикасается к клитору, давя на него через трусики, а Соня свой рот ладонью закрывает, кусая губы. Туркин в темном месте машину паркует, отстегивается, грубо убирает ладонь девушки с её лица и, словно спрашивая разрешения, у губ остановился. Смотрел на них и представлял, с какой жадностью будет посасывать, свою слюну оставлять. Соня неумело потянула его на себя, схватив мужчину за край его футболки. А он только руку свою на её шее положил, сжимая, и впился в желанные губы. Углубил поцелуй, языком раздвигая их, давая войти себе. Она послушно раздвигает свои ножки. Валера убирает свою руку с её шеи, тянется к подолу её сарафана и задирает его. У прохода рвёт податливые капроновые колготки, открывая себе вид на белоснежную ткань, скрывающую влагалище. Соня стонет. — Блять, — протягивает девчонка. — Не матерись, — легонько её по щеке шлепает и целует, якобы зализывая рану. Соня сильнее ножки раздвигает, а Валера её за талию берет, заставляя на себя сесть. Послушно отодвигается и на него садится, упираясь попкой о его стояк, неумело двигается, при этом пытается ещё и целовать, и стонать ему в рот. — Какая ты красивая, — всё ещё массирует ей клитор, отодвигает ткань трусиков и надавливает, раздвигая мокрые и обнаженные складочки. Девственницы всегда его возбуждали. Она мнется, прокусывает до крови губу и целует Валеру. Хотела она этого безумно, причем всегда. То, что произошло ночью в его квартире, дало толчок Соне совершить эти действия и, возможно, Туркина это подтолкнуло тоже. Пристроился указательным пальцем к её проходу узкому, надавливая на саму дырочку. Она на нем извивается, снова попой об член стоячий трется и сама стонет. Входить начинает. Немного. Его пальцы длинные, умелые. А её стоны сладкие, в местах чересчур грязные. Повезло ещё, что все окна были затонированы. Соня чувствует непривычный жар и судорогу внизу живота, а когда полностью насаживается на палец Валеры, то ощущает приятное тепло. Кольцом влагалище обхватывало палец, пульсируя вокруг него. Он большим пальцем клитор мокрый массировал, пока ей рваные стоны выдыхал в рот. Лизнул мочку уха, за ушком, укусил шейку, оставляя засос, помечая девчонку. Как в порно двигаться на пальце начинает, немного привстает и снова садится, также глубоко. Он её растягивал, заполняя. Когда Валера понял, что в Соне уже достаточно места, он второй палец добавлять начал. Ощущения в этот раз намного жгучее, в моментах неприятные. Но из-за того, что девчонка достаточно намокла, средний палец вошел с легкостью, только немного принося дискомфорт. Насадил её на свои пальчики, начиная немного толкаться, а она сама уже насаживалась на них по самое основание. Стонала, грудь свою сжимала. Он скользнул второй рукой за спину девчонки, небрежно замочек опуская. Сарафан на двое разделился, он руками к обнаженной спине прикоснулся, поглаживая. Его прикосновения обжигающие, её стоны сладкие, приятные. Готов слушать их каждый божий день, переслушивать. Перед сном ставить запись и засыпать, смотря самые мокрые сны с участием Сони. Опустил её сарафанчик, открывая себе вид на бюстгальтер. Он также рукой быстро скользнул назад и застежку ненужную расстегнул. Она покорно опустила бретельки лифа, открывая вид мужчине на обнаженную грудь, вставшие сосочки, полностью покрытые мурашками ключицу и плечики. Впился губами в её затвердевшие соски, начал лизать их, кусая, при этом ещё успевая долбить и без этого узкий проход. Она стонала, до боли вонзала свои отросшие ногти ему в плечи, в грудь. Чуть не разорвала его футболку. Хотела к члену прикоснуться, но поза не позволяла. Да и у Валеры пальцы немного уставать начали, но возбуждение и сильное желание всё равно взяли верх. Сделал пару грубых толчков, остановился, оставаясь внутри Сонечки. Он её растягивал, изучая проход, смотрел на неё своими зелеными остриями и самодовольно улыбался. — Не жалеешь? — выдыхает мужчина. — Совсем нет, — Соня губу закусывает, в своих пальчиках сосочек крутя, возбуждаясь. А он бедрами толкнулся и стоячим членом коснулся её влагалища мокрого. Она застонала, сразу же почувствовав через ткань его штанов всю твердость органа. По ночам особенно представляла его в себе, лаская себя, сжимая в руках грудь. Её фантазия почти сбылась. Снова толкается бедрами и упирается в нее, начинает имитировать секс. Он вынимает пальцы свои и ей в рот сует, заставляя брать полностью. Девчонка глупо, но возбуждающе давится, отчего стояк мужчины становился тверже. Не стесняясь, буквально долбил её через одежду. Она терлась попкой, его пальцы в рот принимая, имитируя при этом сосание члена. Так хотела на вкус орган попробовать. Она хотела именно член Валеры. За бедра хватается девчонки, грубо шлепая, сжимает в своих руках её кожу, оставляя до невозможности красные, а то и синие следы. Она шею подставляет, волосы назад убирая, он только руку переносит к её затылку, оттягивая локоны, а сам губами и даже зубами в шею впивается, кусает, засасывает, задерживается и засос оставляет ало-фиолетовый. Соня стонет. Он языком проходит по кожице, кусая снова. Она стонет снова. Он начинает толкаться чаще. Она сквозь ткань его штанов чувствует, что мужчина тоже намок. Сама трется, сама его губы целует и стонет на ухо, облизывая мочку. Следует примеру мужчины и оставляет на нем еле заметный засос из-за неопытности. Только его возбуждало то, что девчонка была нетронута, что это он её испортил, он её лишил привилегий. Толкается в последний раз и кончает, пачкая свою одежду. Она немного привстает, но Валера снова за её бедра берет и на себя сажает. Хочет, чтобы она кончила следом. Снова входит двумя пальцами в растянутое лоно, а большим пальцем другой руки на клитор давит, начинает массировать, складочки полюбившиеся раздвигать. Целует её губы, язычком раздвигая, изучая десну и её зубки. Делает два грубых толчка, надрачивает клитор. У Сони приятная судорога, узел затянутый рвется, и она дрожать начинает на нем, постанывая. — Я… — выдыхает, глаза закрывая. — Я всё. Валера выходит из неё, снова пальцы свои ей в рот сует, она облизывает. Шлепает по щеке, целует в губы и в объятия заключает. Пусть он будет об этом потом жалеть, но это был самый лучший секс в его жизни, хоть и прямого проникновения не было.

***

Последующие дни шли смутно. Соня из дома толком не выходила, хотя её гулять много кто звал, даже Валера в гости приезжал, а она только обычное: «Привет» говорила и в свою комнату уходила. Родители решили, что всё это из-за того, что она девятый класс закончила. Всё ещё думает, оставаться ли в десятом или идти в колледж. А Никита сказал, что оплатит и выполнит любые хотелки его родной дочери. Соня залипала в потолок, как дверь в комнату скрипнула. Она чуть вздрогнула и на локтях привстала, в проеме Туркина замечая. Изогнула бровь. Кто его впустил? — Ключи есть. Дом большой, вот ты и не заметила, как родители уехали, — сразу объясняет, с ноги на ногу переминается. А Соня улыбается, как бы своим взглядом к себе подзывая. Он к ней медленно, но верно идет, в голове сотни раз до этого разговор прокручивая. Однако все напрочь забыл, встретившись с ней: сползающая с плеч тоненькая белая футболка, такого же цвета короткие домашние шортики и голубые носочки на ногах. Рядом книжка лежала. Валера тяжело выдохнул и сел на край кровати, сминая под собой покрывало. Она к нему подвинулась, прижимаясь. Его пальцы в свои берёт, в замочек заключая, а он улыбается, словно влюбленный дурак. — Прости, что игнорировала… — после своих слов невольно целует его в щеку. — Мне нужно было все обдумать. — И что же ты вынесла? — маленько улыбается, в её глаза смотрит, себя в них находит. Гладит по щеке, скуле. — Это неправильно, но мне понравилось… — Оу, — Туркин расстраивается, стараясь не показывать этого. — Ты хочешь прекратить? — Я хочу, чтобы ты научил меня всему. Без отношения и тому подобное… Я в тебя влюблена, но обещаю не любить, — эти слова ей с трудом даются. — Что-то вроде секса без обязательств. — Ты где таким словам научилась? — Валера брови поднимает, её по ляжке шлепнув, а его удар по её телу током проходит, разрядом. — В школе услышала, — смеется. — Ты научишь меня сексу? — Если ты этого хочешь, — целует в губы. — Точно не будешь любить? Я ведь и сердце могу разбить твое. — Точно, — врет, ведь и так любит его.