December 25
You’re my carol, carol
Холодный ветер неприятно обдувает щеки, заставляя губы нещадно трескаться и кровоточить. Период перед новогодними праздниками должен быть наполнен волшебством, ожиданием чуда и запахом горячего шоколада, но у несчастных студентов из ожиданий только ожидание сессии, а из запахов — аромат дешевого кофе из ближайшего супермаркета, чтобы хоть как-то отогнать сон. Джисон бежит по заснеженному и уже украшенному гирляндами Нью-Йорку. Как ни крути, но этот город можно смело назвать столицей Рождества. Правда, за несколько лет жизни в Большом Яблоке, Хану так и не удалось ни разу попасть на Таймс Сквер в ту самую волшебную ночь. Там всегда слишком много людей, все хотят стоять поближе к Новогоднему шару, который отсчитывает последние секунды до наступления следующего года. В этом была своя романтика, Джисон не отрицал, но стоять на морозе несколько часов и переживать дикую панику из-за толп ради каких-то двух минут чуда? Нет уж, увольте. Бедный студент Хан Джисон, приехавший из Кореи покорять Штаты и своими силами поступивший в Нью-Йоркский Университет на музыкальное направление, проживает в небольшой квартирке в Бруклине, откуда всего полчаса до его кампуса. Он решил не обременять себя чьим-то соседством в общежитии, мог себе позволить, ведь грант покрывал все его расходы на обучение. Есть некоторые плюсы быть умным. А сейчас он все еще несется по такому красивому Нью-Йорку, не забывая забежать в Старбакс. Да, он опаздывал на первую пару в очередной раз, но и его можно понять! Именно в этой кофейне по утрам были смены у Ли Минхо, у самого красивого человека на всей планете Земля, по скромному мнению самого Джисона. Милый бариста был единственным человеком в городе, с которым Хан мог разговаривать на родном языке. Разговаривали они, конечно, не так уж и много, но это только начало. Колокольчик на двери оповещает о новом посетителе, и внутрь вваливается похожий на полярного мишку Хан Джисон: щеки красные от мороза, сбитое дыхание и вся шапка в снегу. Будто с Северного полюса бежал, ей Богу! Но ради потрясающего бариста в мягком свитере с котиком Джисон готов лететь хоть с самой Луны. Ли Минхо, как обычно, мило ему улыбается, и на стаканчике уже красуется «Хан Джисон» с мультяшной белкой около имени. — Привет! — здоровается Минхо по-корейски, а вокруг Хана будто белый шум. — Тебе сегодня тот же раф на кокосовом или закажешь что-нибудь новенькое? Сейчас или никогда. Джисон набирает побольше воздуха в легкие и нервно выдает: — Да, в этот раз я возьму новое. В этот раз я беру тебя, — все, на что хватает смелости у Хана, после чего он краснеет еще сильнее, хотя, казалось бы, куда еще больше? — Эммм, прости? — недоуменно тянет Минхо, явно не ожидавший того от своего постоянного и любимого клиента. — Я не продаюсь, знаешь. Ха-ха, по крайней мере явно не за 4 доллара. — Я могу заплатить больше! — восклицает Джисон. — Ты не смотри, что я студент. Треки, которые я сам пишу, довольно хорошо заходят на Спотифай, так что какой-то заработок у меня имеется. — Знаешь, я подумаю над твоим предложением, но сейчас ты, вроде как, опаздываешь, нет? — подмигивает Ли. Вот же котяра! — Ох, черт! — у Хана почти выпадает из рук стакан с его рафом. — Хен, прости за такое вторжение, я очень долго собирался с мыслями. Забегу завтра утром, ты просто обязан дать мне ответ! Джисон машет на прощание и выбегает на улицу, оставляя Минхо в приятной тишине пустого кафе. Он давно заприметил младшего, который с завидным постоянством приходил в кофейню каждый день, чтобы обменяться парой слов. Такую белку сложно не заметить. Он же такой громкий, шумный, абсолютно рассеянный и несобранный. Совершенная противоположность спокойному и пунктуальному Минхо. И именно это в нем и цепляло. Каждое утро Ли уже неосознанно выглядывал в толпе макушку в шапке с помпоном, который так смешно дергался от резких движений Хана, пытающегося сквозь толпу пробраться к кассе. Сегодня ему ко второй паре, на которую он тоже умудрился опоздать, так что в кафе людей гораздо меньше, ведь утренний час пик уже прошел. Джисон был шумным горным ручейком, который вечно куда-то торопился, бежал, издавал кучу непроизвольных звуков. Минхо же был озером, такой тихой гладью, которая не двигается даже от легкого дуновения ветерка. Протирая стаканы, Ли невольно задумался о предложении младшего пойти на свидание. Сейчас же канун Рождества, а значит всякие чудеса случаются. Кто знает, может на этот Новый Год Минхо получит не кружку «работник месяца» и сертификат на один бесплатный кофе, а яркого и неуклюжего хомяка, явно засматривающегося на чей-то котячий зад? Такая перспектива радовала и обнадеживала уже успевшее замерзнуть от декабрьских холодов сердце бариста. Что если он действительно согласится? Вряд ли младший так решил пошутить, сам-то вон как смутился! Рудольф мог бы позавидовать его красному носу в тот момент. Что же, время покажет. Если Хан завтра придет, то Минхо определенно даст ему положительный ответ. Если же нет, что очень маловероятно, ведь Джисон приходил каждое утро, то значит и расстраиваться нечего. Сейчас самое главное — домыть эти чертовы стаканы и готовиться к скорому обеденному перерыву у офисных клерков, которые как саранча сбегутся в любимый Старбакс. Минхо любит и Нью-Йорк, и работу в кофейне, но иногда общепит испытывает тебя на прочность.⋆⋅•⋅⊰∙∘⋆ ❆ ⋆∘∙⊱⋅•⋅⋆
Ветер все никак не успокаивается, еще и снега выпало сантиметров 40 ночью, класс. Самое то для студента без машины в огромном мегаполисе. Хотя, вряд ли автолюбителям сейчас лучше. Городские службы не справляются с таким завалом, поэтому все они хлынули в метро. Вот так Хан Джисон опять опоздал на пары. Это все снег и ленивые снегоуборщики, честно! В такой суматохе он совершенно забыл забежать в Старбакс на 8 Авеню. Забыть о прекрасном бариста невозможно, но, когда у тебя сугробы несданного материала и снегопады дедлайнов, очень сложно держать в голове абсолютно все. С гранта слететь не очень-то и хочется, оплату учебы он просто не потянет, а возвращаться в Сеул нет никакого желания. Джисон расстался со всей своей жизнью, оставил абсолютно все в Корее и ни с чем улетел за океан. Его на тот момент девушке не понравился такой расклад в их отношениях, и она устроила скандал. Мол, выбирай: либо я, либо такая далекая Америка, в которой ты никому не нужен! Выбор оказался не таким уж и сложным для Хана, как она надеялась, так что уже через неделю после ссоры он сидел в самолете рейсом Инчхон — Нью-Йорк. На встречу своим мечтам! Прости, бариста мечты, но сейчас нужно досдать все сессии, а потом он готов забрать его себе целиком и полностью. Корейцев не особо часто встретишь в Штатах, а тут еще и такой красавчик. Грех его отпускать. Но тот самый бариста в той самой кофейне на 8 Авеню был очень опечален тем, что его любимая белка не показалась на пороге заведения впервые за 3 с лишним месяца. Почему он не пришел? Неужели, он правда всего лишь прикололся? А может с ним что-то случилось? В этот раз протирая тарелки после утреннего наплыва посетителей, Минхо не улыбался и не желал каждому встречному счастливого Рождества. Его действительно кинули? Но ведь это Джисон, его стесняшка-Джисон, который еле произнес те самые слова! Наверное, тут что-то не так. Не мог тот так поступить, хоть убейте, но не мог. Кофе больше не ароматный, гирлянды не такие уж и красочные, а все люди угрюмые и грустные. Словно весь дух Рождества и Нового года резко пропал из пропитанного запахом имбирного печенья кафе. А ведь Минхо даже не догадался попросить номер телефона Джисона. У него теперь нет и возможности с ним связаться, остается только надеяться, что до конца сегодняшней смены студент его сердца прилетит на крыльях любви покорять своего принца и просить прощения. Благо, коллега попросил взять его вечернюю смену, чему Ли очень возмущался с утра, а сейчас был несказанно рад.⋆⋅•⋅⊰∙∘⋆ ❆ ⋆∘∙⊱⋅•⋅⋆
Пары только закончились, но у Хана ощущение, будто он забыл о чем-то очень и очень важном. К профессору Смит забежал, отдал Пегги ее конспекты, купил Марку сок в качестве благодарности за то, что он не отметил его опоздание сегодня. Но на сердце все равно неспокойно. Черт! Минхо! Его окатывает волной паники и стыда. Что он теперь о нем думает? Наверняка подумал, что это была просто глупая шутка, и теперь он специально возьмет вечерние смены, чтобы больше не встречаться с Джисоном по утрам. А может он уже написал заявление на перевод его в другую точку? Это точно конец! Джисон выбегает из Университета, и ноги сами несут его к 8 Авеню. Не понятно, правда, зачем. Знает же, что Ли работает только по утрам, но если новогоднее чудо существует, то пожалуйста, пусть он застанет его там, как в самых клишированных рождественских ромкомах. Такой родной и знакомый колокольчик на дверях звенит, и Минхо поднимает голову, ожидая увидеть очередного непутевого клиента, которому на ночь приспичило выпить кофе, но видит только непутевого и запыхавшегося Джисона. Сразу становится радостно, но и сыграть роль обиженного и оскорбленного тоже хочется, так что он делает максимально бесстрастное лицо и здоровается как по бумажке: — Здравствуйте, вы уже выбрали, что будете пить, или вам подсказать? — Минхо! Прости–прости–прости, — тут же начинает извиняться Джисон. — Я знаю, что обещал зайти утром и заставил тебя ждать, но, ты не поверишь, я опять проспал. Представляешь? Я, самый ответственный и пунктуальный студент Нью-Йоркского Университета! — Вам добавлять сироп или сливки? — ноль эмоций, хотя внутри все взрывается фейерверками. — У Вас есть аллергия на лактозу? — Не надо издеваться, пожалуйста, — уже натурально хнычет Джисон. — Да, сглупил. Да, виноват. Но может шанс все еще есть? — Знаете, я вспомнил, что вчера Вы решили попробовать заказать кое-что новое, — Минхо смотрит в глаза Хану. — Так вот, ваш заказ будет готов через 15 минут, как только закроет смену. Улыбка тут же расплывается по лицу младшего, и он готов кричать на весь мир, когда бариста протягивает ему стаканчик с его любимым рафом на кокосовом с нарисованной мордочкой белки и маленьким сердечком рядом. Хан так надеялся и верил, что Минхо не будет долго дуться и обижаться, и вот он стоит напротив него и тоже улыбается, как какой-то дурак. Они вообще оба дураки. Чудо все-таки существует. Джисон решает помочь Минхо с закрытием, так что пока тот пересчитывает деньги в кассе, он задвигает стулья и поправляет украшения. Тут будто стало гораздо уютнее со вчерашнего дня, хотя ничего не поменялось. Уют и тепло исходили от двух сердец, которые, немного нервничая, ожидали своего первого свидания. Было решено прогуляться до Бруклинского моста, хоть до него и почти час пешком. Но очень уж хотелось насладиться наконец предновогодним Нью-Йорком с его различными причудами. Разговор тоже легко тек, не вызывая никакой неловкости, будто они вечность знакомы. — Так ты музыкант у нас, да? — с интересом спрашивает Минхо. — Ага, родители были против. Ну, знаешь, это не серьезно и все дела, — шмыгает носом Джисон от холода, а не оттого, что мнение родителей до сих пор ранит. — Но мне правда нравится, я вкладываюсь в свои тексты так, что называю их своими детьми. Они мне дороже всего, ха-ха. — Что из последнего ты написал? — Это одна песня… Она рождественская. В Америке же популярны колядки. С ней вряд ли можно идти колядовать, но она все равно очень интересно звучит. — Можно я подпишусь на твой Спотифай? Хочу послушать ее. — Хен, ее не будет на Спотифай… — смущенно произносит Хан. — Она слишком личная, что ли. — Оу, это только для определенного человека, я прав? — Ну, типа того, да. Я только сейчас понял, что она написана под впечатлением от одного человека. Он…. Этот человек, в смысле, кажется мне таким идеальным. Хоть и говорят, что идеальных людей не существует, мне он кажется исключением из всех правил. — Дай угадаю, кто это. — Не думаю, что ты сможешь, — мягко улыбается Хан, а внутри все скручивается от паники. Минхо же ничего не понял, да? — Зря ты переехал в Нью-Йорк, у тебя краш на какого-нибудь Райана Гослинга? — смеется Минхо, а Джисон нервно выдыхает. — Дурак ты, хен. Американцы вообще не в моем вкусе! — Тогда кто? — Корейцы! То, что я уехал из Сеула не значит, что я перестал любить их. — Получается… Ли Дон Ук? Ким Сан Бом? — начинает перечислять Ли корейских актеров. — Или ты вообще по айдол-группам тащишься, как маленькая девчонка? — Если я слушаю БТС и Твайс, это все еще не значит, что я фанат! — Да у тебя на лице написано, что ты готов на все ради Пак Чимина! — Хэй, мой биас, вообще-то, Хосок. — Так это для него песня, да? Вдруг Хоби заметит твой аккаунт, прослушает песни и влюбится. — Ты все еще дурак. — Ну и молчи дальше. Не так уж и интересно было. Так, что там с той истеричной девушкой, которая не хотела пускать тебя в Штаты? — Да она вообще была ненормальная…⋆⋅•⋅⊰∙∘⋆ ❆ ⋆∘∙⊱⋅•⋅⋆
Вот так, тема за темой, они добрались до Бруклинского моста. Тут всегда было красиво ночью, а в период праздников хотелось лечь в ближайший сугроб и не вставать, чтобы спокойно умереть от такого великолепия. Хотелось просто снова стать детьми, играть в снежки, радоваться снегу и готовиться к Рождеству. Когда ты живешь один в небольшой квартирке, желание отмечать как-то само отпадает. Но сейчас, стоя вот так на мосту, хочется просто отдаться моменту.Сегодня тихая ночь, это то время, Которое я хочу остановить Это лишь наше место, О котором никто не знает, Под звездами, да Малыш, просто останься со мной С 24 на 25 декабря
Минхо поднимает на него глаза, и их взгляды пересекаются. Джисон тихо напевает песню, которую Ли ни разу не слышал. Не может же это быть та самая песня?Я хочу, чтобы ты остался на Рождество, В эту уютную ночь Останься на Рождество, Забудь обо всем
Красивая лирика разрезает тишину зимней ночи, сближая двух, казалось бы, случайно встретившихся людей.Это особый момент, Ведь я всегда с тобой Двадцать пятое декабря, Ты моя рождественская песня… Малыш, просто останься со мной С 24 на 25 декабря
Голос утихает, очень красивый голос. Минхо пораженно смотрит на младшего, а тот словно в ступор впал. Его губы немного подрагивают, а глаза слезятся от прохладного ветра. От ветра ли? — Джисон, это очень красиво… — на выдохе шепчет Минхо. — Прошу, ответь, это та песня, да? Джисон кивает. — И она же для меня? — Хану кажется, что он слышит надежду в этих словах. Снова кивок, но более робкий. — Хен, в тот день, когда я первый раз пришел в твою кофейню, ты был так мил и добр. Я только переехал из Кореи, мне было трудно осваиваться на новом месте, а ты вон даже по-корейски со мной общался, заметил ведь, что я пока не уверен в английском. Потом, день за днем ты встречал меня с улыбкой каждое утро, рисовал всяких белок и хомяков на моем стаканчике, даже не представляешь, насколько сильно это поднимало мне настроение! — Джисон немного прерывается, чтобы собрать свои мысли в кучу и, наконец, выложить все, что есть на сердце. — Твои свитера — лучшие свитера, что я видел в своей жизни. Но еще больше мне бы хотелось видеть твою искрящуюся улыбку и твои глаза. Клянусь, в них отражается вся Вселенная! Я к чему все это веду? Хен, ты мне, знаешь, ну… — Ты мне тоже нравишься, Сони. Несколько слов, а Джисон дергается, как от удара током. Он нравится Минхо? Тому самому Минхо из кофейни? Тому самому Минхо, который носит котячьи свитера и делает лучший кофе в мире? — Ты это серьезно сейчас? — недоверчиво переспрашивает Хан. — Ты же не шутишь? — Как с таким можно шутить, Хани? — нежно улыбается Ли. — Ты всегда привносил немного жизни и смеха в мою жизнь, когда твоя макушка появлялась в дверях. Мне нравится болтать с тобой обо всем на свете. Ты самый творческий и яркий человек, которого я когда-либо встречал! — Хен, а можно я сделаю кое-что? — Все, что пожелаешь. Как же идеально чувствуются губы Джисона на губах Минхо. Он задыхается от такой нежности, начиная немного двигать ими. Сначала просто легкие поцелуи, невесомые, словно первые подснежники, расцветающие на почве зарождающейся любви. Зубы слегка кусают нижнюю губу Джисона, а тот влюбленно стонет в ответ. Руки вплетаются в волосы, прижимая к себе еще ближе, будто Хан куда-то убежит. А у того и в мыслях такого нет, он углубляет поцелуй, посасывая то верхнюю, то нижнюю губу Минхо. Дыхания не хватает, им приходится оторваться друг от друга, а изо ртов валит густой пар. — Хен, ты останешься со мной в ночь с 24 на 25 декабря? — Конечно, Сони, а ты будешь моей рождественской песней? Как и сказал Джисон, в глазах Минхо целая Вселенная, а в глазах самого Хана только один человек, который умещает в себе одном всю Вселенную.