Дофамин

Веки медленно открылись. Тэхен попытался сфокусировать свой взгляд, но сквозь головную боль это получалось отнюдь плохо. Хотелось снова прикрыть веки и заснуть. Тело будто придавило какой-то тяжестью к кровати так, что чтобы пошевелиться приходилось прикладывать неимоверные усилия. Сквозь мутный рассудок и вялость, Тэхену все же удалось сконцентрироваться на обстановке и моментально услышать чужой диалог: –Это все из-за твоих трав. Зачем ты вообще их везде натыкал... – это было больше похоже на бубнеж, а не возмущение. Будто Чимин пытался обвинить в происшествии знакомого, но так, чтобы он этого не услышал. «Наверно, как всегда мнет свою рубашку и поджимает губы» - проскользнуло в мыслях. –Я совсем забыл про это. Не каждый же день ко мне захаживают такие. Просто на него это сильно воздействовало сам знаешь почему. Мы ведь нормально с тобой себя чувствуем. – Сокджин закатил глаза, нервно намешивая что-то в маленькой, деревянной тарелке с глубоким дном. Явно не желая продолжать диалог, Чимин тихо подошёл к кровати, где лежал Тэхен и, увидев что тот очнулся, сразу же облегченно выдохнул. –Ты очнулся! – он аккуратно приобнял Тэхена за плечи, стараясь не сделать ему больно, и мягко отодвинулся. – Прости, прости, прости. Я так виноват перед тобой. Это из-за меня ты в таком состоянии. –Эй, за что ты извиняешься. Был бы у него крепкий организм, продолжил бы психовать, сидя на диванчике, что никто ничего ему не объясняет. – Сокджин не повернулся в их сторону, но будь это так, тот бы непременно окинул Тэхена лицемерным взглядом. Напряженность в доме мог не почувствовать только слепой и глухой человек. И виновником этого было сложно кого-то назвать. –Всё нормально, Чимин. Сколько я уже так лежу? – хрипло произнёс Тэхен, осматривая комнату в поисках часов. –Ничего важного в своей жизни не пропустил, не волнуйся. –Сокджин, хватит. – Чимин выпрямился и загородил собой Тэхена, хмуря брови. – Ты ведёшь себя неподобающе! –Из нас двоих ведёт так себя именно Тэхен со своими психами, – Сокджин, высоко подняв подбородок и смотря вверх-вниз, не торопясь подошёл к Тэхену с миской, – выпей - полегчает. Сказав это, он покинул маленькое помещение, оставив наедине Тэхена и Чимина. Сокджин не был удивлён наглым поведением человека. Те всегда отличались своей дерзостью и вседозволенностью. Они считали, что им все должны: и соседский кот, и сам сосед, и вся его семья, и вообще весь мир. Убедился в этом еще раз. Он знает это не понаслышке – личный опыт. Поэтому и такое отношение к гостю. Как к нему - так и он. Человек оборотню не друг. И Чимин будет того же мнения, уж Сокджин знает. А Тэхен теперь чувствует себя некомфортно, пристыдливо. Не хотелось позориться. А его опозорили, указав на глупое поведение. Конечно, сейчас он понимает, что перегнул палку. Точнее, перегнул ее изначально, когда Чимин пришел к нему. Не стоило ему проявлять излишний интерес, Сокджин прав – у каждого есть секреты, которые не особо хотят рассказывать. А если они никак не задевают его самого, то и знать ему необязательно. Вот какой же он дурак! Почему он не понял это изначально? Сейчас бы такой ситуации не было и, возможно, он бы не позорился перед Чимином и Сокджином. –Сокджин прав. Ты не должен извиняться. Я погорячился с высказываниями, прости – выпивая до последней капли отвар, сказал Тэхен, недовольно морщась от горького вкуса. И приняв положение сидя, в ответ притянул Чимина для объятий. Не хотелось, чтобы он видел, как ему неловко. Вообще не хотелось проживать этот момент, поэтому он не нашел идеи лучше, как разболтать Чимина, чтобы быстрее забыть сложившуюся ситуацию. Так они просидели достаточно долго. Как оказалось, Чимин хочет уехать в город и поступить в университет на хореографическое искусство. Но денег у него нет, да и муж будет против. Он искренне завидовал Тэхену в его возможностях. Ему хотелось посетить театр, увидеть актёров, что вживаются в свои роли, будто сами прошли это недавно; хотелось восторгаться плавающими по сцене балеринами и запоминать каждый их пирует; хотелось сидеть в своей квартире и быть уверенным, что наконец-то свободен. Только есть одно огромное но – он пытался выбраться в город, но муж эту идею обрубил на корню, говоря о том, что сук нужно держать на привязи. Тэхен, выслушивая все это, плотно прижимал губы, уже напитываясь злостью к этому самому непутевому мужу. Сам он не любил, когда им командовали, а если и пытались делать это, то назло совершал все наоборот. Хоть у него и не было отношений, но услышав рассказ Чимина, Тэхен для себя точно понял – не даст помыкать собой. Чимина было жаль по-человечески и хотелось помочь, но тот, видимо, смирившись со своей участью, не хотел принимать её. Наверно, чтобы быть снова кому-то чем-то обязанным или должным. Все, что мог сделать на данный момент Тэхен – начать красочно описывать картины и их значение (не зря же он учится на искусствоведа). Конечно, не обошлось и ярких авторских комментариев по типу: "Это не картина, а выплеск больного шизофренией. Я не понимаю, как это вообще вошло в мировое достояние 20 века". Чимин от этого ярко улыбался, местами не сдерживаясь и прыская в кулак от смеха, но потом вновь собирался и держал лицо в лёгкой улыбкой. Тэхен резко вспомнил, что у него есть камера. Попросив Чимина принести её, так как он убрал её в виду плохого самочувствия, экстремал объяснил, что ведёт личный видеовлог. На вопрос зачем и почему, он лишь отмахнулся, пробубнив, что, когда вернётся обратно будет пересматривать. Запустив съёмку, он как обычно представился и познакомил камеру с его нынешним другом – Пак Чимином. Так вдвоем они немного поболтали, а точнее смеялись от каждого неправильно выговоренного слова, и блондин на грани разрыва живота молил другого прекратить, ведь он скоро лопнет. Но Тэхен лишь продолжал издеваться над ним, говоря, что он не шарик и лопнуть не сможет. Так продолжалось достаточно долго, пока в комнате не стало совсем темно. Тогда Чимин судорожно спохватился, приговаривая, что он совсем забыл о празднике. Как оказалось, в конце всех полевых работ, проводится большое гуляние. Тут он совсем распереживался, приговаривая себе под нос, что глупый и забывчивый. Взяв Тэхена под руку, он выбежал из дома Сокджина и направился уже к себе домой быстрым шагом. Дом Чимина с виду был маленьким, старым, но весьма ухоженным. Уже зайдя в него Тэхен сразу приметил большое количество статуэток и различного рода картин, что названия которых хозяин вряд ли знал. Несмотря на весь этот показушный декор, в доме хорошо чувствовался запах пива и дешевых сигарет, поэтому русоволосый недовольно сморщился по началу, но быстро отдернулся, подумав, что снова может показаться высокомерным. Вообще, с виду можно подумать, что все это искусство, явно несовместимо с таким ужасным запахом, но пройдя дальше, уже начинаешь обращать на такие мелкие детали, как: картина, нелепо висящая на двери ванной, статуэтка, расположившаяся на маленьком столике в коридоре, где и так было мало места, и много других подобных моментов, на которых нельзя смотреть без слез. Комната Чимина, кажется, была единственной, где не присутствовал этот ужасный след. Зайдя в нее, хозяин подбежал к шкафу и, отыскав там что-то, вручил Тэхену масло с сандалом и отправил в душ, приговаривая, что от хорошего человека должно хорошо пахнуть. Когда он вернулся к Чимину, тот подергал носом, внюхиваясь в появившийся сладковато-пряный запах, и удовлетворенно кивнул себе, подмечая про себя то, что будь Тэхен оборотнем, то непременно от него бы пахло именно сандалом. В итоге так они провозились полчаса, пока Тэхен не упал звёздочкой на кровать в облегающих кожаных штанах, шелковой белой блузки с манжетами и открытым вырезом. Он грузно вздыхал, ноя о том, что кому он вообще нужен и можно было бы пойти в привычной одежде. Чимин тут же его за это наругал, а если быть точнее, вежливо попросил встать, ведь помнет и испортит все то, что они так упорно делали, и так-то, красивым нужно быть всегда, ведь прежде всего это внутренне удовлетворение. Тэхен на это поморщил нос и закатил глаза. Когда они вышли на улицу, все уже было в ярких маленьких огоньках и разноцветных флажках. Тэхен вдохнул свежий, немного прохладный воздух и застыл на месте, вслушиваясь в шум разговаривающих вокруг людей. Он поднял голову к небу и засмотрелся в жёлтые точки на небе, но отвлекаемый чужим обращением к себе, переключил фокус в сторону. –Потом насмотришься на небо, оно тут каждую ночь одинаковое. – Чимин потянул предвкушаемым ожиданием бурного вечера его на площадь, где уже постепенно все начали скапливаться. Тэхен лишь успевал кидать на прохожих взгляды, что смотрели на него как-то настороженно. Но сейчас это уже не так важно, ведь появившаяся музыка проникала в сосуды, заставляя расслабляться. –Что тут по программе вообще? – поинтересовался Тэхен, блаженно закрывая глаза и вслушиваясь в мелодию, она тут была живая. Исходящая из самодельных барабанов и бубнов. Чимин, поправляя на себе светло-розовую блузку и белые штаны, неспешно ответил: –Сейчас должен выйти Чонгук и показать свою силу как вожака, - и, обогнав преждевременный вопрос Тэхена, дополнил - это чтобы все чувствовали в нем опору и могли положиться. Тэхен вытянул губы в букве "О" и поднял брови, ближе пододвигаясь к сцене. Та тут же озарилась громкими выкрикиваниями именем вожака. Спустя какое-то время, на сцену вышел долгожданный гость этого вечера – сам Чонгук, отчего возгласы лишь усилились. Он был наполовину одет. А точнее одеты были лишь штаны. Но, это скорее было для эффекта, а не самолюбования. Следом за ним вышел и Намджун с маленьким бутыльком в руках. Тот, облил немного его плечи жидкостью, находящуюся в этой самой бутылке, и встал рядом. Тут же на сцену выполз дрожащий Инсон, который, сжимая зубы, хмурил брови. Он определенно боялся, но чего, пока непонятно. Потряхивало его знатно, и, кажется, он готов свалится прямо сейчас. На лице было сложно что-то прочесть. Оно все было избито и исхудавшее. Прямо за ним сжался в углу маленький волчонок, оглядывая мерцающие огни в страхе. Публика тоже медленно стихла, ожидая следующих действия. А те и не хотели задерживаться. Вот уже Намджун вынимает из руки зажигалку и поджигает языком пламени плечи Чонгука. Те моментально вспыхивают, отчего он больно морщится. У Тэхена сердце пропускает удар от увиденного ужаса. Он не глядя находит пальцы Чимина и крепко сжимает их, моментально находя поддержку в тихом "Всё будет хорошо". Какой хорошо? То, что он сейчас видит явно не относится ни к чему хорошему. И это представление нужно, чтобы в него поверил народ? Если это единственный способ показать доверие, то Тэхену очень жаль Чонгука, ибо, по его мнению, люди, верящие в своего президента, а в этом случае вожака, явно не будут требовать от него пожизненных увечий. Но публика, видимо привыкшая к этому, только яростно завопила, требуя зрелищ. –Это вообще нормально? Он же сгорит заживо... – прошептал Тэхен, проглатывая ком в горле. –У него такое состояние организма, что он не обращает на это внимания. Не переживай, – поглаживая спину друга, сказал Чимин. Чонгук первый нападает, ударяя ногой в бок, отчего у Инсона вырвался тихий крик. Превозмогая боль в теле, он зарычал, пытаясь ухватит того за голову, но огонь отдавал жаром, поэтому он лишь обжегся. Не стоя на месте, вожак замахнулся, попадая по носу, который моментально хрустнул, изливая все кровью. Все лицо превратилось в кровавое месиво и смотреть на это зрелище с каждым разом было хуже. Упав на колени, Инсон ухватился за свой нос, но удары сразу же посыпались на живот, поэтому тот пал окончательно, изредка хрипя. Намджун посчитал до пяти, дожидаясь пока встанет пострадавший, но тот обессиленно лежал на сцене. Он подошёл к маленькому волчонку, который все это время прятался в углу, закрывая глаза, и поднял его над своей головой, показывая, что тот остался целым. Народ сразу же радостно завопил, крича имя вожака, а Чонгук поднял заранее приготовленное ведро с водой и вылил на себя, потушая огонь. Он промычал, до крови сжимая губы, и сошел со сцены, прячась от глаз, с вожделением разглядывающих его пораненное тело. Тэхен все это время с неподдельным ужасом следил за Чонгуком. Ему было страшно за него, но ещё страшнее за такие выступления, которые, как видимо, для местных в радость. Если это и было наказанием Инсона, то оно слишком жестокое. Разве можно настолько запугать человека, что он еле на сцену вышел. Разве можно избивать человека, когда он не может дать сдачи. Да разве они тут все могут равнодушно смотреть на это, как на должное. Но и за Чонгука болит сердце. Скорее всего кожа обуглиться и останется шрам. Разве нужны все эти пожертвования? Но для чего? –Привет, Тэхен, – Чонгук, внезапно подошедший к нему, выразительно смотрел, не скрывая своего открытого интересного. –Привет. С тобой все хорошо? – Тэхен, услышав голос над собой, отвлекся от мыслей. Увидев перед собой главного героя представления вблизи, он закусил изнутри щеку, стараясь не внюхиваться в запах сгоревшей кожи. Но тот настойчиво лез в ноздри, из-за чего внутренняя злость потихоньку нарастала. И эта злость была к народу, к обычаям и нормам этого поселения, что совсем не вписывалось в его мировоззрение. –Не совсем,– улыбка – но ничего страшного. Тебе понравилось? Тэхен, шокированный таким глупым вопросом, высокомерно выгнул одну бровь, оглядывая Чонгука с ног до головы, заостряя внимание на его сгоревших плечах. –Понравилось ли мне идиотское выступление с показушной демонстрацией твоей якобы силы перед слабым? – Тэхен наигранно сделал думающий вид, прикасаясь большим и указательным пальцами к подбородку, и ответил – Нет. Чонгук, озадаченный неожиданным ответом, натянул уголки губ и недоуменно спросил Тэхена: –Почему? –Какому адекватному человеку понравится, когда прилюдно избивают человека, чтобы показать свою власть? Тэхен искренне не понимал Чонгука, неужели он не догадывается о жестокости подобной выходки. Его образ в голове никак не складывался с тем, что он сейчас видит. Видимо, Чонгук из тех парней, которые могут потешаться над меньшими и высмеивать их. Такой же, как и все. –Думал, ты оценишь. Это ради тебя. –Я не просил избивать его. Чонгук постепенно закипал, непонимая речей человека. Он тут отомстил за Тэхена, надеясь, что тот поймет, как он заинтересовал его. А он говорит о том, как неправильно Чонгук поступил. Если ему хочется строить из себя неприступного, то пожалуйста, пусть строит дальше, но возиться с этим у вожака нет ни желания, ни сил. –Да, лучше бы он тебя трахнул. Может бы вел себя нормально. Тэхен, услышав это, мгновенно замер, продолжая смотреть в темные карие глаза, в которых сейчас плескалась обида, перемешанная злостью. Он усмехнулся про себя, забавно подмечая, что говорят ему это уже не впервые, оттого вроде даже не обидно. Честно говоря, то он просто испугался за Чонгука, испугался, что из-за него будет шрам, из-за него он пострадал, из-за него избит Инсон. Хотя внутри себя, Тэхену было жутко приятно – вступились. Но с другой стороны, он понимал, что не заслуживает этого. Это все лишнее, он не достоин чужих страданий. Он не хочет, чтобы ради такого неудачника без цели и смысла чем-то жертвовали. Поэтому он зол на Чонгука – он заставляет чувствовать себя важным. Чонгук молча ушел, не кинув даже взгляда на Тэхена. Он не понимал, что сделал не так. Всем нравятся, когда за него вступаются, защищают. Все хотят быть уверенным, что есть на кого положиться. И он готов быть тем самым для Тэхена. Он понравился Чонгуку сразу. Как увидел впервые в доме Намджуна, так и влюбился. Да, он человек, и таких среди оборотней не жалуют даже в дружбе. Но он готов отстаивать свой выбор, и, если понадобиться, он готов сразиться с теми, кто будет не согласен с его выбором. Но не сейчас. Сейчас он заходит в дом Сынена, который ждал его весь день, и быстро раздевается, опрокидывая его на кровать.

***

После ухода Чонгука, Тэхен продолжал стоять на своем месте, игнорируя все речи Чимина. Он задумался о последних сказанных словах. Тэхен разочаровал его. Нужно было поблагодарить вожака за такой поступок, ведь тот защитил его. А единственное, что он сделал, так это унизил. Чонгук явно был заинтересован в нем, а что Тэхен? Своими глупыми словами отшил, наверняка, сделав больно. Теперь ему стыдно. Снова показался глупым и импульсивным, нужно быть серьезнее. –Не хочешь прогуляться? Выставку сделали из резьбы по дереву…– Чимин тихо произнес, стараясь не мешать мыслить другу. –Пошли. – Тэхен посмотрел на блондина, и, взяв того под руку, пошел вместе с ним вглубь поселения. Проталкиваясь сквозь толпы, они все-таки дошли до более тихого места, где как раз были выставлены разного рода скульптуры. Тэхену, как человеку, обучающемуся на факультете связанного с искусством(хоть и без желания), было интересно посмотреть на местное творчество. Подойдя к столу, где красиво расположились деревянные зайцы, Тэхен взял одного из них. Ничего не отделяло их друг от друга как цвет глаз. У кого-то он был желтый, у кого-то зеленый. У него вот фиолетовый. «Необычный» – подумал он. –Необычный, правда? – незнакомый веселый голос раздался чуть спереди. Тэхен поднял голову и встретился с карими глазами, в которых сейчас блистала некая таинственность. Незнакомый парень, лет двадцати трех-пяти, с острыми скулами и вытянутым лицом, немного любопытно поднятым носом и тонкими губами, которые в данный момент были нежно натянуты, смотрел выжидающе на него. Он не смотрел по сторонам, а пытался что-то рассмотреть в обычном понуром взгляде Тэхена. Тэхен, подметивший, что этот незнакомец будто прочитал его мысли, нахмурил брови и положил зайца на место. –Не знаю, обычный. –Фиолетовый цвет означает тех, кто размышляет о смысле жизни, ищет духовное наполнение, ну, или тех, кто упорно избегает реальности. Каждый выбирает то, что ему ближе, – продолжая загадочно смотреть на Тэхена, сказал незнакомец. Этот чудаковатый парень изрядно начал его напрягать. Он будто смотрел в душу, устраивая там бардак своими речами. Конечно, смысл этих слов он понял. Оттого закусил внутри щеку, грустно ухмыляясь. –А мне нравится этот! – Чимин, что все время стоял и всматривался в каждого зайца, наконец-то выбрал одного, победно показывая его Тэхену. –Я над ним долго работал, все никак не получалось начать. А если быть точнее, то собирался, но вечно откладывал. Поэтому желтый – цвет надежды и свободы. Чимин протяжно промычал, уже грустно окидывая зайца взглядом, и тоже поставил на место, обращая внимание на незнакомца. –Не местный? –Ага, из стаи Мин, но я люблю кочевать. Чимину, кажется, в сердце снова начало что-то трепетно биться. Он закусил губу, радостно вглядываясь в оборотня напротив, и спросил: –Как там Юнги? –Как всегда, три из десяти. – неприятно свел брови к переносице, покачивая головой в разные стороны. Родное выражение из уст незнакомца звучало уже не так тепло, а отдавало болью. Хотелось подробнее расспросить про своего любимого человека, но Чимин себя отдернул, подумав о том, что ворошить прошлое он не хочет. Снова будет плакать. Заметив поменявшееся выражение друга, Тэхен поспешил поменять тему, поняв, что этот диалог для Чимина слишком болезнен. –А как тебя зовут? –Хосок, – он вмиг повеселел, заметив чужой интерес в свою сторону, и повернулся уже к Тэхену. Внезапный голос позади прерывает диалог. –Чимин, моя личная блядь. – грузный мужчина, в грязной футболке и в местах потертых джинсах, смотрел своим сальным взглядом на блондина. Все трое обратили внимание на подошедшего. Мужчинка, не слишком приятной внешности, с присутствующей щетиной и пьяным взором, как оказался тем самым мужем Чимина. Он пошло ухмылялся, положа руку на затылок блондина. –Ну и где тебя носило? Чимин, явно напуганный неожиданным визитом, начал истерически дрожать, учащенно дыша. За эти дни, проведенные с Тэхеном, он и вовсе забыл про свой личный кошмар. Оттого видеть его снова – окунуться в реальность. Он продолжал молчать, боясь сказать не те слова. Чимин хорошо усвоил урок. Говорить без разрешения он не будет. Не будет провоцировать его страшные действия. –Говори. – крепче сжимая волосы на затылке Чимина, выплюнул мужчина. Тэхен, моментально возгораясь от такого небрежного обращения к своему другу, поспешил вступиться.: –Он не будет разговаривать с таким неудачником как ты. Муж Чимина, неожидающий вмешательства со стороны, повернул голову на говорящего, демонстрируя свои зубы в мерзкой улыбке. Он отпустил голову мужа и ближе подошел к Тэхену, становясь в упор. –А ты кто такой? –Зубы сначала свои почисть, животное. У тебя изо рта воняет, – Тэхен явно понимал, что такое говорить не стоит, но забытый на вкус адреналин, появившийся со сказанным внезапно, только подталкивал его на безумные поступки. Говорить с такими людьми и правда не стоит. Тэхен драться не любил, это ведь насилие, но смотря на этого урода, выход из этой ситуации ему заранее известен. Люди, наподобие этого животного, могут разбираться только насилием. Ибо на дипломатичный разговор они не способны. И к этому он готов. Он готов постоять за друга; готов защитить его, если он сам не может дать отпор; готов пожертвовать собой, чтобы показать – не стоит терпеть. Еле заметный страх проскальзывал внутри, но он был прочно подкреплен бушующим внутри адреналином. –Ах ты сука, – процедил мужчина, разбрасывая слюни по сторонам. Чимин, продолжая дрожать перед своим страхом, начал ронять беззвучно слезы. Он жутко боялся, но не наказания, а за Тэхена. Он прекрасно знал насколько сильный Джихан. И он прекрасно знал, как он может покалечить человека. Чимин только нашел друга и не хочет терять его сразу же. Поэтому отчаяние, охватившее его с ног до головы, совершает делать безумные вещи. Джихан замахнулся на Тэхена, собираясь ударить по вседозволенному человеку. Но не смог. Чимин изо всех сил ухватился за поднятую руку, останавливая его. От интересно разворачивающейся сцены, Джихан противно ухмыльнулся, облизывая губы и отпуская руку. Он оглядел Чимина с ног до головы, заостряя внимание на подрагивающих руках, и сказал: –Увидимся дома, любимый. Жду тебя за исполнением твоих прямых обязанностей. И ушел, оставляя после себя неприятный след. Чимин виновато отпустил голову и грузно выдохнул, ощущая стыд. Он неловко повернулся к Тэхену, который сейчас находился в неподдельном шоке, и рассматривая в его глазах еле уловимый страх, только сильнее расстроился. –Прости, ты не должен был этого видеть, - промямлил он, закусывая губу, – мне так стыдно перед тобой, что позволил тебе увидеть это и поставить под риск. Тэхен, моментально выйдя из остолбенения, обратил внимание на Чимина. Тот, откровенно говоря, выглядел просто ужасно. Настолько ужасно, что он сам почувствовал себя в его шкуре. Он весь сгорбился, покраснел из-за слез, позорно опустил глаза, стараясь не пересекаться ими ни с кем. Теперь он понял, почему его друг такой дерганый. С таким мужем даже самый уверенный человек сломается. –Это ему должно быть стыдно, что ведет себя как урод, - он подошел к блондину и аккуратно обнял, трепетно прижимая к себе, – ты сегодня не вернешься к нему. Чимин сразу же стушевался, мягко отстраняясь. Он не может не. Иначе последствия хорошо ему известны. Живя такую жизнь, он уже давно потерял надежду на светлое будущее. Он смирился со своей ролью подстилки и общественной шлюхи, в случае непослушания. Он обессиленно лишь просыпался по утрам, а потом шел в душ, чтобы смыть засохшую сперму. И сейчас ему чертовски позорно, что с его участью ознакомился и Тэхен. –Я не могу…Я не хочу последствий, –потерянно шептал он. –Так-так. Давайте сначала успокоимся и проясним ситуацию. А то у меня сейчас от вашей напряженности только аппетит разыгрался, – Хосок, который все это время предпочитал наблюдать со стороны и не вмешиваться, принялся разбавлять атмосферу. Он быстро собрал все своих чудных зайцев в сумку и, ухватившись по обеим сторонам за чужие локти, энергично повел их в противоположную сторону, все дальше уводя от поселения. По пути он рассказывал о том, как начал увлекаться резьбой и что на это повлияло. Как оказалось, это решение было спонтанным. Лишь бы чем-нибудь заняться. Идея с глазами тоже не имела мистического значения. Он просто хотел, чтобы каждый заяц отличался внутренним миром, был живым, а не куском обработанного дерева. Тэхен активно кивал, все чаще улыбаясь, а Чимин понуро шел, переживая о своем будущем наказании за такую выходку. Его, если честно пугала и одновременно радовала защита друга. Он смог дать отпор. Да, не так как хотелось. Но смог. Он остановил руку Джихана, воспротивился ему. Чимин не такой уж убогий и безнадежный, как думал. Он хороший друг и может постоять за него. Все они трое шли к маленькому домику, расположившемуся где-то на окраине леса. Это было временным местом проживания Хосока, он туда заходил, если хотел сменить обстановку и отдохнуть от рутины. Нашел оборотень его лишь два года назад, когда исследовал лес. Чей он, когда был построен – никто не знал. Сам домик был деревянным, слегка обветшалым и с присутствующей плесенью снаружи. Можно было даже подумать, что он вовсе нежилой и годен под снос, но стоило зайти, то все первое впечатление моментально летело в мусорку. В домике присутствовал камин, который Хосок принялся тут же разжигать, мягкие, коричневые ковры по всему полу, под цвет маленький диван с креслом и две арки, которые судя по всему вели в спальню и кухню. Тут приятно пахло пряниками и восточными сладостями, от которых сводило скулы. Тэхен и Чимин, уставшие после дороги, плюхнулись на диван и следили за Хосоком. Его движения были спокойными и размеренными, будто это состояние его жизни. Смотря на него, быстро накатывала сонливость и расслабленность, и даже не знаешь, хорошо это или кроется какой-то смысл. –Ну, и что у тебя произошло в жизни? – нетерпеливо поинтересовался Тэхен у Чимина. Он облизнул губы, потерянно переводя взгляд в пол и, набравшись сил поделился основной частью своей жизни. –Меня насильно выдали замуж, – ухмылка – тут, у нас, считается позорным заниматься сексом до свадьбы. Но у меня был опыт, о котором узнали. У меня тогда было уязвимое состояние, в котором…хочется близости – Хосок, отойдя от камина и присев рядом, понятливо кивнул – Это было с Юнги – мой первая и последняя любовь. Он не отсюда. Из соседнего поселения. Поэтому, его просто попросили уйти отсюда, – слезы, все это время накапливавшиеся в уголках глаз, хлынули по щеке, оставляя после себя мокрые дорожки. Нижняя губа ненавистно задергалась, и Чимин, держась на грани истерики от нахлынувших воспоминаний, громко шмыгнул носом, – меня отчитали на открытом собрании и в качестве наказаний выдали замуж за Джихана. Он тогда изнасиловал одного парня, поэтому уже ждал в закрытой комнате своей участи. Чимин громко зарыдал, учащенно дыша. Он давился своими слезами, издавая горестный рев. Он устал так жить: устал быть вещью в чужих противных руках, выполнять приказы, в повиновении склонять голову перед ним, слышать чужие стоны на своей постели. Эта жизнь не для него. И он бы с радостью от нее избавился. Тэхен, пораженный рассказом друга, тихо выдохнул. Не знал, что сказать. Как поддержать в такой ситуации? В голове пусто. И помочь тут нечем. Хотелось обнять Чимина, уверить, что все будет хорошо. Бред. Не уверен он, что будет хорошо. Он может выбраться из этой ситуации, да, но ситуация не выберется из него. Она будет напоминать при любых обстоятельствах, дымкой появляться перед глазами. Не отпустит. –Давайте лучше покушаем, я проголодался просто жуть. Чимин, по-твоему расскажу можно писать целый том драмы, уверен, наберет миллионы читателей. – Хосок, чувствуя молчаливую обстановку, разрушаемую истерикой Чимина, тут же принялся пускать все в одну шутку, чтобы убрать момент неловкости после рассказа. Он встал с дивана и скрылся за аркой. Чимин, заметно успокоившись, слабо улыбнулся и смотрел в пол, явно погруженный в свои мысли. Тэхен придвинулся ближе и положил руку ему на спину, медленно поглаживая. –Я беспокоен тобой, потому что считаю своим другом, – прошептал он совсем тихо. Чимин, еле вздрогнув от последнего слова, повернул голову в его сторону и всмотрелся в глаза напротив. Те были выразительными и до божеского красивы. В них огонь и вода, буря и покой, глупость и мудрость. Они скрывали куда больше, чем Тэхен знал о себе. И в этих глазах сейчас можно найти искренность. Он смотрел так, как на него смотрел Юнги, когда ему было грустно. С трепетом и осторожностью. –Я никогда тебя не забуду. И наверно это к лучшему. На грани забвения, Тэхен уже давно перестал чувствовать себя живым. Ему бы обрести чувство счастья и радости. Быть Тэхеном, а не кем-то откуда-то. Стать первой мыслью, а не запасным вариантом. Гулять, слушая родные речи, а не слоняться по дворам в громком молчании. И одно только обещание быть не забытым вселяет в него то давно позабытое тепло в груди.