Девушка из ниоткуда

      — Понимаешь ли ты, человеческий ребёнок, что встреча со мной не сулит ничего хорошего? — отозвался во мраке ночи таинственный женский голос.       Нарастающая волна ветра вновь качнула тихой песней верхушки деревьев, взметнув в воздухе опавшую осеннюю листву.       — Да, госпожа. — Старший сын дома Ренгоку вздрогнул, оторвав взгляд от ног, и снова посмотрел в глаза своей судьбе, ощутив пробирающий до самой души ужас. — Я всё понимаю.       Говорят, каждые пять лет к подножию горы спускается наико — девятихвостая кошка, исполняющая людские желания. Кёджуро Ренгоку, отчаянно мечтающий спасти свою тяжелобольную мать, решил отыскать мифическое существо и испытать удачу, ещё не подозревая, чего ему могла стоить встреча с лукавой хозяйкой гор.       Из непроглядной тьмы выскользнула женщина дивной красоты в чёрном кимоно, струящимся тёмно-красным подолом по гладким камням. Её волосы невозможно алого цвета, собранные небрежной волной, украшало большое воронье перо. Редкие локоны, ниспадали на спину, добавляя образу говорящей нотки загадочности и тайны.       — Какое отважное дитя… Но не жди от меня сострадания, как бы ни умолял.       Приятный мелодичный голос стих, смешавшись с низким гулом природы. Кёджуро помедлил, обернувшись по сторонам, а потом неспешно заговорил:       — Я ничего не боюсь и готов на всё…       Ребёнок прижал покрепче к груди храмовый талисман, оберегающий от нечисти багряной ночи — времени, когда грань между человеческим миром и потусторонним стиралась, и голодные нелюди выползали из потаённых убежищ на охоту за беспокойными душами.       Несчастье нагрянуло в жизнь семьи Кёджуро внезапно. На заре прошлой весны Руку Ренгоку, молодую супругу и мать, сразила неведомая хворь, что с каждым днём всё крепче сжимала её в своих цепких объятиях. Женщина стремительно угасала: свежесть её лица поблекла, силы иссякли, а лёгкость движений сменилась изнуряющей слабостью. Пронзительный взгляд, некогда полный живости и непоколебимой стойкости, потускнел, застланный пеленой страдания и редких слёз. Сон её сделался тревожным и чутким, а сама Рука — беспокойной и утомлённой. Дни свои она проводила в постели, лишь изредка поднимаясь с неё, и с тоской вглядывалась сквозь приоткрытые сёдзи на оживленную улицу, где кипела жизнь, недоступная ей более. Лекари, один за другим, приходили к больной, но ни один из них не мог разгадать тайну недуга. Хмуро пожимали они плечами, разводили руками в бессилии, и с каждым их визитом сердце главы дома Ренгоку сжималось всё сильнее от отчаяния. И вот, когда Рука в очередной раз задыхалась в лихорадочном жаре, судорожно сжимая и разжимая костлявые пальцы, и подняла на Кёджуро огромные, полные страха глаза, мальчик понял — болезнь неумолимо отнимала у него матушку, и никто не в силах остановить её губительный ход. Так думал он, пока до него не дошли отголоски давно забытой легенды о девятихвостой кошке, способной сотворить чудо, недоступное простым смертным.       «Если выйдешь на безлюдную улицу и потушишь пламень одинокой свечи, то увидишь, как скользит в небе голодная нечисть. — Подслушал случайный разговор местных стариков Кёджуро. — Притаись и навостри уши — в несмолкаемом вое ветра ты услышишь шёпот призраков и тихий звон колокольчика — тогда иди на звук! Ведь багряная ночь уже приняла тебя, гостя, в свои владения, — говорили они. — Ни за что не оборачивайся, как бы ни были сладки и приятны голоса позади тебя. Хоть раз повернёшься — навсегда застрянешь среди чертей и потусторонних сущностей. Иди прямо по тропе, не сворачивая. В конце своего пути ты дойдёшь до подножия горы. Позови семь раз девятихвостую кошку, и она спустится к тебе, исполнив любое желание! Не упусти же свой шанс, ибо багряный пик — редкий гость в мире смертных. И хотя теням ночи не претит являть свой лик в любой час, но лишь в этот краткий миг грань меж людским и мистическим столь тонка. Воспользуйся же моментом, когда завеса тайны приподнята, и познай то, что скрыто от глаз непосвящённых».       Каждый описывал образ кошки по-разному: одни называли её прекрасной хозяйкой гор, принимающей облик молодой женщины, чьей красоте могла позавидовать любая писаная красавица. Другие говорили, что она — уродливая ведьма с получеловеческим лицом, поросячьими ушами и длинным красным хвостом, выглядывающим из-под подола кимоно. А кто-то называл её бесформенной тенью с сияющими фиолетовыми глазами в зловещей темени. Местные пугали друг друга разными небылицами об облике наико, но все как один говорили про волшебство, на которое та была способна, и остерегались её изворотливого ума. Каждый, кто хоть раз слышал эту легенду, понимал, что заключать сделку с кошкой — рискованный шаг, ведь опаснее всего тот враг, от которого не знаешь, что ожидать.       «Речи льются из её уст чистосердечно и сладко, как мёд, и в этом её подлое коварство, — предостерегали местные. — Что бы наико ни говорила, нельзя забывать, что для неё важнее всего — это забрать твою душу!»       — Очаровательно. Ты мне нравишься, — протянула она искушающим голосом и в несколько бесшумных шагов приблизилась к юному Ренгоку, посмотрев на него сверху вниз. — Чего же ты хочешь? — Говорящая коснулась острым коготком детского подбородка и приподняла его, заглянув мальчику в глаза.       Дождавшись, когда вся семья заснёт глубоким сном, Кёджуро решил во что бы то ни стало отыскать хозяйку гор. Горе и беспомощность настолько сильно и долго бунтовали в сердце ребёнка, что одним днём затмили ему разум, вынудив совершить отчаянный поступок. Собрав небольшой узелок с вещами, он выскользнул из комнаты с такой поспешностью, словно боялся, что его решимость могла испариться. Осторожно ступая по внутреннему двору, он вышел на безлюдную улицу, окутанную ночной прохладой. Темень спустилась с верхушек гор, накрыв своим пугающим покрывалом крыши домов. Холодный воздух приятно покалывал и румянил щёки. В небе уже сияли бесчисленные звёзды, мерцал игривый полумесяц, проливая свет на голые земли. И в этой тишине, нарушаемой шелестом ветра, Кёджуро отправился на поиски мистической хозяйки гор, движимый наивностью и отчаянием.       «Отец будет в ярости. Я должен вернуться домой до восхода солнца!» — подумал Кёджуро перед тем, как отправиться на поиски наико, и гордо расправил плечи, чтобы казаться перед призраками ночи храбрее. Последние ответили ребёнку равнодушием — то ли он показался им слишком маленькой и невкусной добычей, на которую не стоило тратить своё время, то ли талисман, подаренный матерью, действительно сберёг мальчика от злых сил.       Кёджуро вновь посмотрел на хозяйку гор со смутной тревогой во взгляде и заговорил дрожащим голосом:       — Я хочу спасти свою матушку. Она тяжело больна, и ни один лекарь не в силах ей помочь.       После его слов выражение лица спутницы сделалось совсем холодным и непроницаемым.       Ребёнок сделал всё в точности, как описывали местные жители, и когда перед ним предстала истинная хозяйка гор, сердце Ренгоку бешено заколотилось в груди. В одну секунду на него смотрела неподвижно кошка своими светящимися фиолетовыми глазами, в другую — уже приняла облик приятной женщины, от вида которой замерла душа в сладостном восхищении. Незнакомка оказалась прекрасной — настолько, что было сложно дышать, и красота её была поистине диковинной и неповторимой. Когда кошка улыбнулась и подошла чуть ближе, Кёджуро ощутил необъяснимое чувство восторга. Но стоило ей заговорить, всё тотчас разрушилось — чужие слова остриём пронзили детское сердце. Несмотря на своё манящее очарование, женщина оставалась наико — бездушным и опасным существом из старых сказок, с которым Ренгоку намеревался сыграть в самую опасную игру.       — Думаю, с этим я смогу помочь тебе. — Во взгляде Кёджуро зашевелилась слабая надежда, и ребёнок едва сдержался от радостного вскрика. Ладонь хозяйки вспыхнула фиолетовым светом, который за секунду разгорелся ярче и ожесточённее, окутав всю руку по локоть сиянием. Кошка потянулась к юному Ренгоку, и тот неподвижно застыл как каменная статуя. — Ты готов отдать жизнь, чтобы спасти свою мать?       Быстрый и искренний ответ на грани слышимости:       — Конечно…       Кёджуро не до конца осознавал ужас своих слов, но всем сердцем понимал, что поступал правильно.       «Если матушка поправится, то все заживут счастливо!»       Неизвестное чувство метнулось искрой во взгляде горного существа и тотчас потухло.       — Хорошо, — произнесла она почти сочувственно и помедлила, словно засомневалась в своих действиях. — Я заберу то, что по праву моё, когда придёт время.       — А когда придёт это время? — шепнул Кёджуро и прикрыл глаза, ощутив осторожное прикосновение ледяных рук.       Кошка очертила пальцами на детском лбу непонятный рисунок.       — Не знаю, — честно ответила она. — Меня позовёт песнь ночных колокольчиков, и тогда я приду за тобой. — Лицо Ренгоку на короткий миг вспыхнуло тонкими линиями незнакомых узоров, и в сердце хлынула таинственная сила. — Кёджуро, посмотри на меня.       Ренгоку удивлённо вздрогнул и открыл глаза.        — Откуда вы знаете моё имя?       На белоснежном лице хозяйки гор заиграла сдержанная улыбка.       — Теперь я всё знаю о тебе, ведь мы заключили сделку.       Она какое-то время наблюдала немигающим взглядом за мальчиком, а потом протянула руку.       — Что это? — настороженно спросил он, глядя на полураскрывшийся чёрный цветок в чужой ладони.       В голосе наико прозвучала нотка веселья:       — Лекарство для твоей матери, — промолвила она. Кёджуро, с замёрзшими, покрасневшими от стужи пальцами, робко принял цветок, спрятав его в рукавах своего хаори. — Заставь её съесть его любым способом. Тогда Рука Ренгоку должна пойти на поправку… Я удивлена, что ты добрался до меня живым. Радуйся своему везению, дитя, — добавила хозяйка гор чуть тише, и в её словах прозвучала нотка удивления. — Талисман на твоей груди бессилен.       С лёгким щелчком её пальцев на хрупкие детские плечи опустился алый шарф. Маленький талисман треснул и моментально рассыпался, но мальчик не обратил на это внимание.       — Тёплый… — неосознанно шепнул он.       — Теперь ни одна нечисть не посмеет тронуть тебя, — продолжила спутница, отступив назад и спряча руки за спиной. — Ступай же. Твой путь сейчас лежит домой.       Прекратив разглядывать ребёнка, наико повернулась к нему спиной.       На короткий миг вниманием Ренгоку завладел шарф, благодаря которому он больше не чувствовал беспощадный мороз ночи. Кёджуро вновь поднял свой взгляд, внимательно проследив за тем, как взметнулись от порыва ветра алые женские кудри. На дворе царила поздняя осень, и повсюду уже чувствовался колючий привкус надвигающейся зимы, от которого сжималось и трепетало всё внутри. Ребёнок задержал дыхание, а потом шумно выдохнул, и с его губ сорвалось облачко пара.       — Постойте! — неожиданно воскликнул он.       Хозяйка остановилась, и под её ногами захрустела сухая листва.       — Что?       — Как вас зовут? Я должен знать имя госпожи, которая спасла мою матушку, — пояснил Ренгоку.       Во взгляде наико мелькнуло чувство, похожее на растерянность.       — Пока не спасла, — добавила она и неловким движением пригладила свои волосы, встряхнув мешковатыми рукавами кимоно. — Зови меня кошкой.       — Но это не имя!       Хозяйка гор умолкла, не зная, что ответить, ведь никто за последние пятьсот лет ни разу не спросил её имя.       — Тогда придумай его мне.       Ренгоку задумался, словно позабыв о том, где был, а потом бодро воскликнул:       — Миюки! Миюки — отличное имя! Означающее «красивое счастье».       Он улыбнулся настолько тепло и добродушно, что уголки женских губ невольно дрогнули, а сама кошка странно затопталась на одном месте.       — Странный ты, — взволнованно сказала она. — Я совсем не такая, глупый ребёнок.       После женщина за короткий миг обернулась в кошку, взмыла в воздух и растворилась в объятиях багряной ночи, оставив младшего Ренгоку в полном одиночестве. Кёджуро заворожённо проводил Миюки взглядом. Убедившись, что кошка бесследно исчезла, он склонил низко голову и согрел мягким выдохом свои ледяные руки. С уходом хозяйки гор неожиданно усилился ветер. Ребёнок вздохнул и ощутил, как мороз наполнил его лёгкие. Несмотря на это, подаренный шарф всё ещё грел его.       «Пора возвращаться! — решил он, радуясь своему везению. — Интересно… а почему у хозяйки гор был всего лишь один хвост? — подумал ребёнок и тотчас отбросил мысль в сторону».       Кёджуро двинулся обратно домой, петляя по извилистой дороге. Потом неожиданно ускорился и побежал, не оборачиваясь на тихий гул разговора нечисти, доносящийся в спину. Чужие неприятные голоса смешивались с более низкими, хриплыми и размеренными. Они то гудели, то затихали, то вновь вспыхивали с неистовой силой, вынуждая обернуться через спину. Ребёнок судорожно втягивал носом воздух, не поддавшись наваждению. Он ещё не подозревал, что против воли забудет обо всём, что происходило с ним этой ночью — до того момента, пока наико не придёт за его жизнью.       Вскоре голоса стихли, давящая невидимая сила отступила, и Ренгоку оставалось только надеяться, что теперь он в безопасности.       «Я справился. Справился!»       Огни торговых домиков, горевшие день и ночь, помогли Кёджуро отыскать дорогу домой. Мальчик со спокойной душой пришёл обратно, а следом за ним бесшумно прокралась кошачья тень, махнув пушистым хвостом.