Вялое солнце проникало в пыльное горизонтальное окно придорожного дайнера, где Клит и Джо остановились, чтобы выпить пива и просто посидеть в тишине. Мужикам до сих пор казалось, что в их ушах гремит музыка с недавнего концерта. Их песня… А точнее песня Мики. Его, чёрт возьми, проходной билет в мир больших денег и больших членов. Как оказалось.
Иронично, ведь совсем недавно усталый от жизни в её повседневном разнообразии, Джо относился к этой песне почти нежно — иногда даже напевал её мотив своим детям перед сном — конечно, без слов, ведь им рано было слышать такую жесть. Сейчас эта песня казалась обоим отвергнутым друзьям Белла гимном предательства и цинизма. В угрюмом молчании, сжимая между пальцами бычок сигареты, Джо с силой вжал его в стеклянную поверхность пепельницы, воображая себе, будто это усы Мики Белла.
Зрители ещё не закончили одаривать "Arthur Sucks" аплодисментами, когда уже следующая группа взобралась на сцену. Джо оглядывался по сторонам, слепо щурясь от света стробоскопов. Он пытался найти солиста в толпе — то, что Мика так быстро исчез, вместо того, чтобы насладиться минутой славы, было не слишком в его характере, и Джо задавался вопросом — куда же он подевался, мать его? Клит шёл следом, но в какой-то момент две девушки преградили им путь, принявшись что-то радостно кокетливо чирикать.
«О, мальчики! Вы были великолепны», — выдохнула брюнетка с проколотым носом.
Рыженькая бодро закивала:
«Да, это было мощно! Послушайте, кажется, мы в одной школе учились?»
Клит засиял, как начищенная гитарная струна, а Джо только снисходительно усмехнулся — ему, как семейному человеку, не было интересно внимание каких-то малознакомых неопытных тридцатилеток. Вероятнее всего, эти девочки только начали учиться в школе, когда жёсткая тройка, как их называл Мика, уже выпускалась.
Пока Клит был занят неловким флиртом, Джо продолжил поиски. Он был замкнутым, немногословным парнем. И всё же ему хотелось поздравить виновника торжества, и он не оставлял попыток найти Белла среди рок-фанатов и музыкантов. Он решил, что Мика, возможно, вышел покурить или, можно сказать, "обкурить" впечатления, полученные на сцене. Джо вышел на крыльцо, когда вдруг, чуть поотдаль, увидел знакомую фигуру с пивным животом и золотистыми волосами. Несомненно, это был Мика. Но… Кто это с ним? Джо, конечно же, мог бы бесцеремонно приблизиться, но чутьё, а точнее, какое-то странное необъяснимое чувство заставило его застыть на месте, вслушиваясь в разговор. Импозантный незнакомец что-то говорил Мике — приятным, и в то же время властным голосом. Казалось, что он делает солисту какое-то деловое и в то же время как будто бы личное предложение. Усталое и начавшее слегка барахлить с годами сердце Джо забилось чаще — его охватил непривычный мандраж. Возможно, этот мужик какая-то крупная шишка? И, если это действительно так, то их группу могут ждать удивительные перемены! Джо не был уверен в том, что готов к гастролям и толпам неадекватных поклонников… Он предпочёл бы быть сотворцом одного хита, пускай и такого, который будут крутить на радио десятилетиями. Да, это было наивно и тупо, но он бы не отказался, став дедушкой, ласково и печально усмехаться в ответ на восторженные писки внучков. «Деда, это твои барабаны звучат в "Arthur Sucks"?!» Расчувствовавшись, Джо привалился плечом к холодной железной двери, когда вдруг услышал слова. Слова Мики. Слова жестокого, вероломного предательства: «Эти лузеры всё равно тянули меня на дно. Я уверен, что ты можешь вытащить меня из этого гаража на настоящую сцену!»
Эти лузеры? Он и Клит? Люди, которые делали всё, чтобы видеть своего друга счастливым? Вгрохали долгие часы своего личного времени в репетиции? Потакали его безумным желаниям? Эти лузеры?!
Томное рычание двигателя унесло Мику в новую жизнь, а Джо… Он стоял там, едва его слыша. Едва веря в то, что только что произошло. Лишь одно волновало его сейчас — что сказать Клиту? Что сказать, судя по всему, единственному его другу, блять? Он не знал. Он не думал. Он просто вглядывался в туман.
— Ну вот и всё, — горестно ухмыльнулся Клит, с постным лицом пожёвывая не менее постную картофелину фри. — Никаких больше песен и плясок, никакого дерьма, — он безрадостно рассмеялся. — Упорхнул наш Мика. Как бабочка. Я бы сказал, ночной мотылёк.
— Да куда уж там… — Джо сделал глоток пива, которое показалось ему безвкусным. — Как летающий таракан, — мрачная усмешка тронула его губы, блестящие от пива. — Впрочем, стоит ли удивляться, Клит? Такова грёбаная жизнь. Сколько ты знаешь популярных рок-музыкантов, которые не проявляли малейшего гандонизма на пути к своим целям?
— Да дохуя, — шмыгнул носом Клит. — Курт Кобейн никогда бы так не поступил. Он поэтому и не вынес, блять, жизни в этом злоебучем мире. Уж лучше бы Мика…
Джо фыркнул — рука чесалась перекреститься, поскольку религиозность не позволяла ему угорать с таких шуток, но, блин, вряд ли Бог запрещает угорать со страданий Дьявола.
— Если честно, чувак, я, хоть уже и смирился с мыслью, всё ещё не могу поверить в то, что он так поступил с нами. Мы же друзья со школьной скамьи. А он даже не написал и не позвонил нам… Просто закинул везде в чёрный список, как будто бы и не было Клита и Джо.
— Да… — Клит поднёс к губам ломтик картошки, но отложил на поднос, будто бы потерял аппетит. — Что ему, нахуй, в голову-то ударило? Был нормальный мужик, первый друг, в принципе. С характером, да… Но это просто делало его человеком, не принимающим дерьма… Что за хрень с ним стряслась? Может быть, тот гнилой продюсер просто запудрил ему мозги? — от искреннего недоумения в голосе расстроенного Клита у Джо защемило сердце. Память натолкала ему в мозги грязных воспоминаний, как будто бы сточная вода полилась прямо в глотку. Он будто бы поперхнулся зловонным потоком.
— Да нет, — протянул Джо хрипло, как будто бы и вправду откашливался, нахлебавшись грязи. — Ничего неожиданного на самом-то деле. Просто этот ублюдок… Нет, дело даже в не в том, что он проявил свою истинную натуру. Он ведь всегда проявлял её, Клит. Мы с тобой привыкли к ней, а потому просто не обращали внимания, как и все бедняги, к которым токсичная мразь проявляет абьюз.
Клит встревоженно заморгал выпученными от осознания зраками.
— Блин, чувак, а ведь правда… Я вот сейчас вспоминаю, как захотел быть старостой в шестом классе… Воодушевился тогда, прям ух! Побежал как дурак рассказывать другу! Чёрт, Мика тогда будто из себя вышел. Сказал, что быть старостой всё равно что сосать хуи копам! Что все старосты крысы, а школьные инициативы — мусор. И если я выдвину свою кандидатуру, он перестанет со мной дружить. Так он и сказал, что я буду для него мёртв! А потом заплакал и убежал ломать детскую площадку.
— Манипулятор, — прорычал Джо. — Мелкий, вонючий манипулятор. С детства гнилой.
— Ага! Помню, моя мама потом сдавала деньги на починку качелей. Она же в родительском комитете была. И она, кстати, часто меня наказывала за то, что я дружу с Микой. Я тогда с ней ссорился. И сейчас… Представляешь, я же по этой причине с ней до сих пор не общаюсь! Чёрт, я позвоню ей сегодня же вечером! Грёбаный Мика Белл, гори ты в аду, разрушитель семей!
— И проявленный змей, — подтвердил Джо с задумчивым видом. — Моя жена иногда смотрит блогеров, которые много болтают о психологии и о всяких штуках. О том, в общем, как оно у нас всех работает. И знаешь… Это как раз типичный такой крючок, на который цепляет нарцисс. Эти мрази знают, что прежде чем завладеть контролем над человеком, надо лишить его всей поддержки близких. А вместе с тем и сторонней, блять, адекватной оценки происходящего! Мика как раз того и добивался, когда ссорил нас двоих с семьями. Женщины — они мудрые, чуткие. Лучше мужчин в интеллекте. И я сейчас так жалею… Что не смотрел с женой эти ютубы, пренебрежительно как-то всё относился. Наверное, потому что хотел быть как Мика. Он ведь высмеивал это всё. Помнишь, как он узнал, что двоюродный брат моей жены страдает от депрессии? И начал ржать, спрашивал потом каждую неделю, типа, ну как, этот нытик ещё не повесился? Пусть сделает одолжение, мол. А ему-то что? Это даже не его родственник! Он будто бы запускал свои грязные руки во всё, что касалось наших с тобой жизней, Клит. Всё хотел очернить и изгадить. И иногда ему удавалось…
Клит удивлённо поднял брови, будто не верил в услышанное, но в то же время пропускал его через себя. Принимал.
— А ты помнишь, что он постоянно для себя лучшего хотел?
— А? — Джо тоже приподнял брови.
— Ну, вспомни, как ты купил себе ту футболку с логотипом AC/DC, а он у тебя забрал её. Просто спиздил…
— Ну, это было не совсем так, — всё же поспорил Джо. — Но это был не меньший пиздец. Это был… Бодишейминг. Я приобрёл футболку, был рад… А Мика её как увидел, глаза у него загорелись, и он как начал нести херню про то, что футболка хуёво на мне смотрится. Мол, я жирноват для неё… А ему бы она была в самый раз… Я тогда огорчился, поскольку уже полгода как зал забросил. И отдал ему ему эту чёртову футболку сам.
— Ты почувствовал, словно её не достоин… — сочувственно вздохнул Клит, ободряюще сжав плечо Джо. — Да Мика, блять, сам не тростиночка! Не зря умные люди говорят — начни с себя!
Мужики снова помолчали, и были слышны лишь звуки всасывания пивка.
— Ну а эта идея с группой… — снова подал голос Джо. — Это ж была его идея. И песню он сам написал, не спросив, хотим ли мы вообще диссить какого-то незнакомого нам мужика. Я бы лучше пел что-нибудь глубже. С каким-нибудь смыслом — не просто какой-то обсёр.
Клит издал ироничный смешок.
— Ты название группы-то слышал? Micah Bell and the Bandits… Какие-то обезличенные бандиты и сам Мика Белл! Так что неудивительно, что бандиты отпали, а Мика…
— Ага, — подтвердил Джо, зажёвывая сразу две картошки. — А впрочем, кому он нужен, а? Только какому-то типу сомнительному. Нету больше группы. И слава Богу. Не надо время попусту тратить, и можно жить для себя.
— Аминь, брат, — хохотнул Клит. — Надо жить для себя. Эй! А давай отметим нашу свободу, заказав парочку чикенбургеров?
Сердце Джо потеплело, когда он выслушал предложение друга. Они не сильно-то и любили чикенбургеры… Но вот Мика просто их хейтил. Он всегда говорил, что бургеры с курицей — это говно для баб. А слепые в своей верности друзья раболепно ему потакали. Но хватит этого! Хватит Мики Белла и его диктатуры. Бунтующие мужчины с удовольствием заказали себе по чикенбургеру, после чего пожали руки друг другу и официантке — в знак уважения к женщинам, которого так не хватало Мике Беллу.
По радио заиграла какая-то рок-песня, как вдруг, Клит и Джо замерли, недоумевающе переглядываясь. Они узнали этот голос. Они бы узнали его из великого множества фальшивящих плохо поставленных голосов. Это был Мика Белл. И он пел о какой-то херне. А точнее, о каком-то хере. О своей любви к папику-продюсеру. О любви, чёрт возьми! Мика Белл, который высмеивал тексты Джо, если в них даже косвенно упоминалось такое явление, как любовь! Мика Белл, который корчил из себя грёбаного циника… А в итоге ускакал на белом коне за спиной какого-то зрелого принца! Стоило ли так охуевать от понимания того, что и в этом Мика оказался паршивым, лживым гнильём? Наверное, нет.
— Клит, — пробормотал Джо, напрочь забыв про свой чикенбургер. — Мне кажется, группе всё же быть. И называться ей… Rejected Rebels. И песня, которую мы напишем… О, это будет зверский дисс!
В глазах Клита горела решимость. Он сжал кулаки.
— Что ж, похоже, гараж снова ждёт нас, Джо. И не только он… Нас также ждёт интернет… Мы распространим правду о Мике Белле любой ценой.
— Да, мои дети как-то упоминали, что песни быстро расходятся по ТикТоку. Как и новости.
***
Прошло всего две недели. И мир, опутанный сетью Интернет, познал ярость отвергнутых. Под эту песню танцевали подростки с блёстками на щеках. Её боялись даже О’Дрисколлы (местная преступная организация в городе).
Micah Bell is the world's biggest douche
Micah Bell, I spit on your shoes
You ditched Cleet and Joe, we were a crew
Now you're bending over for Dutch
We might be crooks, but you're such a punk
All you do now is suck Dutch's junk
You traded Cleet and Joe
For a kiss on the cheek
If you think Dutch's that great
You can go down on your knees
И вот… Одним вечером у Джо зазвонил телефон. На экране высветился незнакомый номер, и мужчина, не ожидая ничего, кроме спамеров с индийским акцентом, взял трубку.
— Добрый вечер. Я имею честь говорит с вокалистом Rejected Rebels, Джо? — прозвучал уверенный и загадочный женский голос. — Найдётся ли у вас время выслушать моё деловое предложение?
