Жертва

Посреди вони и грязи, летящих стрел и возгласов, предвещающих смерть, полководец оборачивается к другу, который едва парирует атаку мечом. Великий герой войны кивает ему. Несколько пешых воинов, прикрывая их, умирают. Они входят в храм. Спиной к ним, в роскошном золотом одеянии стоит девушка. Полководец падает ниц, и она, улавливая его дыхание, поварачивается к нему. — Отец… Тяжёлая грусть одолевает сердце правителя. Он сжимает губы, чтобы слезы не стекали по лицу, и, сжимая кулаки, поднимает взгляд на дочь. — Я расчешу твои волосы. Гребень проходит во её волосам. Она смиренно молчит, пока отец медленно приглаживает её пряди. — Прости меня, — плачет он, и она, не оборачиваясь, тихо ему отвечает. — Эта война должна закончиться. И я сделаю для этого всё, что смогу. Он берет её руку, целует, и дрожащим шагом следует в церемониальную. Опустив голову, она подстраивается под его шаг. В центре круга, состоящего из заслуженных воинов, героев и самого царя, стояла жрица. Полководец сжимает руку дочери, и все ожидают, когда он сможет разжать ладонь. Но он не может. Когда-то умерла его любимая жена вместе с маленьким сыном на руках. Теперь же он вынужден сам отдавать любимую дочь на смерть. Каждый в кругу разделял его горе. Виктория превосходила в красоте свою мать — она не уступала богиням, и лучшие герои готовы были сойтись в схватке за её руку. За руку, которую её отец отдаёт жрице. Не в силах сдвинуться с места, он наблюдает, как она садится, читает жертвенную молитву. Жрица украшает её голову погребальным венком, состоящим из лилий, омывает ритуальный кинжал. Виктория закрывает глаза. Кинжал заносят над её сердцем. Отец закрывает глаза, не в силах на это смотреть. Однако по залу раздаётся гул голосов, и он оглядывается на растерянных людей. Перед жрицей был лишь венок с несколькими каплями крови. *** Виктория открывает глаза. Перед ней сидит мужчина невероятной красоты, чьи глаза напоминали ей тьму самой ночи. Он обеспокоенно оглядывал её. Мужчина проводит ладонью по её щеке. Она делает глубокий вдох и замирает, когда его палец касается её губ. — Тебе не стоит меня бояться. Бог смерти. Бог, которому её принесли в жертву. По её телу проходит дрожь от холода его ладоней. В глазах блестят слезы, ей невыносимо от мысли, что отныне она станет частью подземного царства. Она, не познавшая всей жизни. Он проводит пальцами по её прядям. — Я люблю тебя, — он берет её ладонь в свою и прикладывает к губам, закрывая глаза. Виктория плачет. Она никогда не мечтала о том, что её полюбит сам бог, но судьба обошлась с ней жестоко — её полюбил бог смерти. Тот, кто когда-то забрал её мать и брата. — Я наблюдал за тобой. Твоей красоте нет равных среди богов и смертных, — он прижался лбом к её ладони, — Я весь в твоей власти. Проси всё, что захочешь. У неё было одно желание — вернуться домой. Но она сжалась и, склонив голову, тихо произнесла: — Прекрати эту войну. Её ладони покрываются поцелуями. — Я закончу её. Всё, что ты скажешь. Он мягко поднимает её голову. — Почему ты плачешь? Я ведь сделаю все, что ты захочешь. — Я… я, — она задыхается, чувствуя, как ей не хватает воздуха, — Я не хочу в подземное царство… Бог смерти обнимает её, позволяет себе поцелуй в макушку, прислушаться к цветочному запаху её волос. — Я обещаю один раз в семь дней провожать тебя в лучшие сады смертных. Один раз в семь дней провожать тебя на прогулки в лесу. Любое место на земле. Это не жизнь, понимает она. Но это всё, что у неё теперь есть. *** Она наблюдает за душами, что в муках проходят в Тартар. Она содрагается от ужаса, закрывает глаза, и дышит только для одного единственного дня, когда они с Богом Смерти выйдут в царство живых. Они сидят на берегу реки, и нимфы в страхе сбегают в другую часть леса. Он усмехается, срывая несколько лилий. — Я презираем всеми богами и смертными. Он сплетает ей венок и надевает на её голову. Виктория касается лепестков и смотрит в отражение реки. — Спасибо, — слегка улыбается она. *** Уставший, он восседает на троне рядом. Виктория оглядывает его отяжеленное сном лицо и нерешительно касается его лица, проводит по нему ладонью. Засыпая, Бог смерти слегка улыбается, и она долю секунды она забывает о том, что каждый день в Тартар спускается около тысячи душ по его вине. *** Они снова сидят на берегу реки, где Виктория решает преподнести мужу подарок в качестве найденного ею яблока. Он благодарит и съедает его. — За несколько сотен лет ты впервые… впервые попросил дар. — Я попросил тебя. Ты влюбила меня своей красотой. По её щекам прошёлся румянец. — Я… не ожидала, что… Бог смерти способен… любить. Он касается её своим взглядом. Её сердце стучит быстрее обычного, но она не отрывается от его глаз, подобным бесконечной ночи. — Я никогда не любил никого так, как я полюбил тебя. Если с тобой что-то случится, моё сердце разорвется от тоски. Бог Смерти берет её за руку и прикладывает ладонь к сердцу. — Оно полностью твоё. *** — У меня для тебя подарок. Он преподносит ей лук и с тремя стрелами. Она удивлённо смотрит ему в глаза. — Серебряный лук, сделанный самим богом огня. Виктория проводит пальцами по прохладному железу. — Я наблюдал за тем, как ты забирала лук отца ночью и стреляла в дерево в саду. Она улыбается. — Да, но я так и не научилась стрелять правильно. — Я научу. Он помогает ей натянуть тетеву и направить стрелы. Они пролетают мимо дерева, но спустя несколько часов одна из стрел поражает самую сердцевину яблони. — Я сорву для тебя самое большое и сладкое, — улыбается она. Виктория прицеливается, но её ладонь дрожит, когда она замечает лёгкую улыбку на его губах. Стрела пронзает яблоко, и оно падает на землю. — Прости за это, — рассеянно извиняется она, опуская голову. Бог смерти поднимает пораженное яблоко, и, придерживая стрелу, пронзает зубами мякоть. Виктория переводит на него взгляд. — Оно действительно самое большое и сладкое, — улыбается он. Она улыбается в ответ. *** Виктория просыпается от тихого скулежа. Она идёт на его звук, и обнаруживает могущественного бога смерти, скрюченного над бездной Тартара. Она касается его холодной спины. — Каждый день я поневоле отправляю тысячи душ. Тысячи и тысячи. Каждый день я слышу проклятия, посылаемые этими душами, их крики и мольбы… Она обнимает его. Единственная, слушающая плач Бога смерти. *** Девушка расчесывает спутанные волосы, наблюдая за своим отражением в глади воды. — У тебя очень красивые глаза. Он целует её ладони. — Словно сама весна. Она улыбается. — Я тоже люблю твои глаза. Бог Смерти усмехается и отводит взгляд к реке. Виктория приближается и мягко поворачивает его лицо к себе. — Твои глаза, словно сама ночь, в которую родилась вся жизнь. Он улыбается и целует её ладонь, прижимая к себе. *** Бог смерти оставляет её одну посреди леса, отправляясь за новыми душами. Она сплетает венок из лилий и тренируется в стрельбе, когда замечает охотничий взгляд за спиной. Ей не хватает секунды, чтобы выстрелить, когда её хватают, связывают и увозят. Она кричит и просит о помощи, а затем называет имя мужа. Воздух сгущается, а она падает на землю, наблюдая, как душа покидает тело человека. Несколько слезинок капают на траву. Он садится рядом и прижимает её к себе. — Спасибо, — всхлипывает она. *** — Богиня семейного очага, — она проводит пальцами по траве, поднимая голову, — Она… она благословила нас. Он замирает. После этого он склоняется перед ней, а затем целует её ладони. — Ты стала ещё краше. Она улыбается, обнимает его. Они встают, чтобы прогуляться по лесу. Виктория снова прицеливается в яблоко, чтобы преподнести его своему мужу. Бог смерти отвлекается на упавший плод. Он поднимает его, разглядывая, и совсем не замечает могучего мужчины, что нападает на него с мечом. В ужасе и злости, Виктория стреляет в него из лука, поражая в самое сердце. Он оборачивается на незнакомца, сверкая глазами от гнева. Она обнимает его, целует, и он прижимается к ней в ответ. — Я люблю тебя, — тихо говорит она. *** В тот день Виктория вспомнила отца. Когда у неё родился сын, мойра сказала ей спрятать его подальше, чтобы сам бог хитрости и коварства не смог его отыскать. Её сын — тот, кто однажды свергнет самого громовержца. Она упрятала его на отдаленном острове, в семье самых бедных земледельцев, оставила на самом пороге, не оставив никаких следов. С тех пор в Тартаре раздаётся её бесконечный плач. Она не желает выходить больше в царство живых. Лишь объятия мужа служат для неё утешением. Но вскоре громовержец узнает о пророчестве, приковывает её между небом и землёй, и до полусмерти пытает молниями. Крик скованного Бога смерти разносится по всему небу, сжимает сердце каждого бога, что лишь молча наблюдают за муками некогда самой прекрасной смертной. Она продолжает молчать. Громовержец угрожает Богу смерти навсегда запереть её в Тартаре, посреди голодных, изнеможденных душ, что будут поглощать её на протяжении вечности. Он бы пожертвовал всем и даже сыном, только ничего не знает о том, где он. Последнее, что срывается с её губ перед тем, как он касается уже её души — «я люблю тебя». В тоске, что воем проходит по всему подземному царству, он ведёт её запирать в Тартар, которым она некогда повелевала. Её душа, слабая, безжизненная и страшная, словно смотрит на него с той же любовью, с какой она когда-то смотрела на него берегу реки. Не в силах отпустить её, он запирает себя в Тартаре вместе ней, где тысячи разъяренных душ поглощают их в своей бесконечной злости. *** Когда красивый, подобно полубогу мальчишка из бедной семьи земледельцев подрастает, ему является во сне мойра, рассказывает о его настоящих родителях и направляет в лес к вековой яблоне. Одна из старых нимф дарит ему лук его матери, сделанный самим богом огня. Она рассказывает о самом страшном боге подземелья как о мальчишке, некогда забывшемся в земном счастье. Смеётся, говорит, что он ужасно похож красотой на свою мать. Парень касается лука и вытирает горячие слезы. Содрагается Олимп, когда сын Бога Смерти и его возлюбленной встаёт из-под яблони, где когда-то были счастливы его мать с отцом.