***
В уютной полутьме маленького придорожного бара сидят трое: два уже знатно подвыпивших дальнобойщика — перебивают друг друга, искря эмоциями, как оголённые провода — и Сильвия. Хозяин бара здесь единственный работник. Он ставит стаканы с пенящимся пивом перед мужиками, забирает пустые и направляется к Сильвии принять заказ. — Чего налить? — Бурбон. Щёлкает доводчик входной двери, оповещая о новом посетителе. Сильвия не оборачивается. Её внимание занято мыслями о том, что она скажет Локи, когда тот явится. Они путаются, переплетаясь в тугой клубок; это раздражает её и выбивает из колеи. Только всё наладилось, только она смирилась с тем, что его всё равно что не существует, как он снова появляется в её жизни, словно чёрт из табакерки! Незнакомый мужчина садится за барную стойку рядом с ней и открыто улыбается, когда она оборачивается и смотрит на него угрюмо. Он невысокий, но довольно симпатичный: строгое суровое лицо, прямой длинный нос, вертикальные скулы — с такими выдающимися нордическими чертами он напоминает скандинавского бога. Огненно-рыжие длинные волосы завязаны в пучок на затылке, густые борода и усы такие же огненно-рыжие. Его зелёные глаза таят в себе угрозу — Сильвия чувствует, что он не обычный человек. Бармен ставит перед ней бокал с бурбоном, незнакомец просит подать ему того же. Он буравит Сильвию внимательным и лукавым взглядом, прежде чем спросить: — Ну и как у тебя дела? — Мои дела тебя не касаются, — холодно отвечает она, на что мужчина громко фыркает в усы и кивает головой. — Я тебя понял. Ждёшь кого-то? — А тебе что-то известно об этом? — Может быть. Сильвия делает незаметное движение охваченной зелёным свечением рукой и выбивает табурет из-под незнакомца. Тот продолжает сидеть, зависнув в воздухе, словно ничего сверхъестественного не происходит. — Ты кто такой? — с угрозой в голосе спрашивает Сильвия. Она перебирает в памяти вероятных недоброжелателей, которые могли прознать о вчерашней встрече, но никого с такой яркой внешностью среди них нет. — Думала, все Локи похожи на меня, не так ли? Ну, как оказалось, нет. Сильвия медлит несколько мгновений, озадаченная таким поворотом, разглядывает Локи, будто всё ещё убеждаясь, что это действительно он. — Ты пришёл! — Я же обещал. Неужели до сих пор не веришь мне? Он щурит глаза — от уголков расходятся тонкие морщинки — и ласково улыбается. — Просто не ожидала увидеть тебя таким. — По-моему, после Локи-аллигатора удивляться уже нечему. Хотя я видел… всякое. — Сколько прошло времени в этот раз? — Много, — отвечает Локи. Его улыбка меркнет, затем он снова безотчётно улыбается, когда бармен с глухим стуком ставит наполненный бурбоном бокал. Он легонько плещется, бросая на столешницу янтарные отблески. — Как ты себя вообще чувствуешь? Локи выпивает залпом и смакует миндальные и дубовые нотки. — Никак. Я задушил всё, чтоб не сдохнуть от тоски. Когда переношу сознание в какой-то из вариантов, появляются эмоции и стремления. Не мои. Только воспоминания не дают им захлестнуть меня. — Разве ты пришёл бы сюда без собственных устремлений? — Я пришёл, потому что меня позвали. — Кто? Мобиус? Локи коротко кивает и продолжает разглядывать грани бокала. Сильвия поджимает губы и отводит взгляд. Одиночество всегда оберегало её, потому даже сейчас она хватается за него, как за спасательный круг, и всё же ей обидно, что причина визита не в ней. — Он сказал, вы пытались пробиться ко мне. Я взял с него обещание, что больше не станете — это опасно. В ответ я пообещал навещать вас время от времени. — Так вот зачем ты здесь? А я-то думала… Сильвия допивает бурбон и встаёт с табурета. Кладёт на столешницу смятую купюру и кличет бармена: «за двоих, сдачи не надо». Локи провожает её истомлённым взглядом и выдыхает тяжело и долго, затем следует за ней на парковку. Он догоняет её у пикапа и резко разворачивает к себе. — У меня нет времени на ссоры. Я нужен тебе? Сильвия высвобождает руку и, не раздумывая, хочет ответить отказом, но слова не идут из горла, застревают сухим комом. Этого мгновения достаточно, чтобы немного остыть и вспомнить, на что пошёл Локи ради неё. Ради Мобиуса. Ради всех них. Бурлящий гнев внутри неё норовит выплеснуться ядом, но разумом она понимает, что несправедлива. Сильвия смаргивает слёзы и шумно втягивает воздух носом. Смотрит Локи в глаза. — Всегда. Его строгое лицо расслабляется, густые рыжие брови взлетают вверх. Он вдруг притягивает Сильвию к себе и целует. Его усы и борода колют лицо, терпкий вкус бурбона на губах пьянит сильнее осушенного раннее бокала. Она закрывает глаза и прижимается к нему, растворяется в головокружительном моменте. Прохладный октябрьский ветер, пахнущий влажной корой и озоном, треплет волосы и пальто, но Сильвии тепло и беззаботно в объятиях Локи. Она забывает о том, какой нынче день, месяц и даже год — это больше не имеет значения, когда рядом тот, кому подвластны время и пространство. Она отстраняется на миг и целует его лицо, такое незнакомое и знакомое одновременно, выплёскивает на него затаённую любовь. Взирает жадно, запоминая, а затем смеётся своей глупости — придётся привыкать, что каждый раз он будет выглядеть иначе. Но всё это кажется несущественным, ведь главное не то, как он выглядит, а то, что чувствует. Сильвия смотрит на него, на его широкую улыбку, лукавую, как всегда, и тоже улыбается. Локи запускает шершавые пальцы в волнистые локоны Сильвии, целует её в лоб и заключает в крепкие объятия. — Сколько осталось? — спрашивает она, зарываясь лицом в колючий тёплый свитер. — Не думай о часах, у нас есть всё время мира. — Но сегодня ты снова уйдёшь. — Чтобы вернуться завтра и побыть с тобой чуть дольше. Сильвия довольна, хотя тревога не оставляет её. Всё кажется нереальным. Вокруг тишина, и только они вдвоём стоят под куполом света — последнем островке умирающего мира. — Сможешь ли ты когда-нибудь остаться насовсем? Локи не отвечает, и Сильвия смотрит ему глаза. Он отводит взгляд, но она замечает, как блеснули слёзы. — Я буду ждать тебя, — говорит она, надеясь, что он хочет услышать именно эти слова, — столько, сколько потребуется. Локи кивает и касается лбом её лба. А затем исчезает, и холод пробирается под пальто, обдаёт леденящей дрожью, тщась заморозить неподвластную ему великаншу.***
Сильвия ждёт Локи после работы на парковке. Вглядывается в каждый силуэт, пока совсем не темнеет. Нервничает и тревожится, придумывая причины его отсутствия: что-то случилось в конце времён? или с ним самим? может, он оказался в незнакомом месте и не знает, как оттуда выбраться? Нет, глупости, он же находил её раньше, значит, и сейчас найдёт. Ближе к полуночи садится в пикап и едет в бар. Медленно, чтобы не пропустить Локи, если вдруг он появится на обочине дороги. В баре растягивает один бокал на два часа. Трижды щёлкает дверной доводчик: Сильвия каждый раз выпрямляется и смотрит на посетителей, и каждый раз те проходят мимо, оставляя в её сердце горькую досаду. Тревога уступает место злости. Сильвия платит за выпивку и покидает бар. Добирается до дома в дурном настроении, швыряет сапоги в узком коридоре и идёт на маленькую кухню, не снимая верхнюю одежду. Достаёт из морозилки пиццу и закидывает её в микроволновку, чтобы перекусить перед сном. В зале в полной темноте сбрасывает пальто и вдруг замечает крупную фигуру на диване. — Прости, не мог показаться на людях в таком облике, — говорит Локи. — Неужели? — огрызается Сильвия и включает свет. Синекожий великан, облачённый в ётунскую броню, действительно выглядит непривычно для здешних мест. Он смотрит на неё извиняющимися кроваво-красными глазами и пожимает плечами — он не виноват, что так случилось. — Этого Локи не обучали магии, так что я прилагаю неимоверно много сил, чтобы оставаться в этом теле. К тому же пришлось его слегка уменьшить, а то б сидел на полу, упираясь темечком в потолок. — Ты мне диван продавил. Ётун фыркает и поднимается. Он вынужден пригнуться, чтобы не удариться о люстру. Сильвия заливается смехом — немного нервным; она устала и хочет спать, но безумно рада, что Локи здесь. — Я шучу! Плевать мне на чёртов диван. Локи смеряет её наигранно обиженным взглядом и снова осторожно садится. Пружины под ним жалостливо скрипят. — И чем тебя кормить такого? — Я не голоден. И пить тоже не буду, алкоголь ослабляет связь с вариантом. — Ты узнал об этом вчера? То есть, в прошлый раз? — спрашивает Сильвия. Локи кивает. — И сколько же прошло времени для тебя? — Это несущественно, Сильвия, не думай об этом. — Но я хочу знать! Хочу знать, сколько дней или недель проходит, прежде чем ты снова вырываешься из своего заточения. Хочу знать, что ты делаешь всё это время. Локи потирает широкой ладонью лоб и вздыхает. — Годы, Сильвия. Десятилетия. Может, и века. Ты же знаешь — там, где я, нет времени. Линии постоянно множатся, каждая из них требует моего внимания. Даже сейчас часть моего разума контролирует их. — И ты всё равно ищешь возможность увидеться со мной… И с Мобиусом. — Со всеми вами. И в Асгарде пару раз бывал. Конечно, я не говорил, что я не их Локи… Сильвия слушает, затаив дыхание, и думает, какой силой духа он должен обладать, чтобы нести на своих плечах такую ответственность да ещё и терпеть её невыносимый характер. Третий раз он приходит к ней, а она до сих пор ни слова не сказала о том, как он дорог ей. Она подходит к нему и кладёт прохладную ладонь на плечо. Локи смотрит на неё безмолвно, ожидая чего-то, но Сильвия не может произнести ни звука — слёзы душат её. Она бросается ему на шею и настойчиво целует в губы. Локи сажает её к себе на колени, такую небольшую и хрупкую в сравнении с ним, но Сильвия не придаёт значения тому, как он выглядит, наслаждаясь возможностью касаться, обнимать и ласкать. Стискивает его, будто боится, что он растает, как предрассветный сон. Рядом с ним Сильвия ощущает невиданный душевный подъём и счастье, запоминает каждую деталь умопомрачительного момента: терпкий вкус его губ и тепло рук на пояснице, прерывистое дыхание и удары сердца, что чувствует, прижимаясь к Локи грудью. Она мечтает о том, чтобы время замерло, пока они вместе, и чтобы они стали наконец одним целым, как и должно быть. Она отстраняется на секунду — искрящаяся зелёная волна пробегает по одежде, и та исчезает; ночная прохлада гонит мурашки по коже. Локи сгребает Сильвию в объятия и целует шею, целует ключицы и плечи, обдавая горячим дыханием. Она выгибается, подставляя под поцелуи обнажённую грудь и сдержанно охает, когда Локи обхватывает губами затвердевший сосок. Он предельно нежен, и в каждом его вздохе любовь, какой Сильвия никогда не знала. Любовь проникает под кожу там, где остаются следы от поцелуев, и пускает неизгладимые корни, которые стремятся к сердцу и сплетаются с корнями её собственных чувств. Сильвия зарывается носом в волосы Локи, вдыхает аромат древесной коры и можжевельника, целует его в лоб. Он обращает к ней лицо и целует в ответ. — Раздевайся, — шепчет она. Локи закусывает нижнюю губу и опускает взгляд, словно скрывает что-то. — Я бы повременил с этим, Сильвия. Не нужно торопить события, даже если они предрешены. — Издеваешься? — Она обхватывает ладонями его лицо и заглядывает в алые глаза. — О чём ты толкуешь? Локи подхватывает её одной рукой — легко, будто она ничего не весит — и кладёт на лопатки. Сильвия приподнимается на локтях, но он укладывает её обратно россыпью поцелуев, извилистая тропинка которых ведёт к розовеющему лону. Нежные, но решительные движения языка застилают разум Сильвии удовольствием, и забвение уносит произнесённые слова в небытие. Она раскрывается ему навстречу и погружается в ощущения, от которых трепещет её тело. — Постой… Слышишь? Стой, говорю… Я хочу по-другому… Я хочу чувствовать тебя внутри. Задыхаясь от страсти, она пытается отстранить Локи, но он обхватывает её бёдра и трудится усерднее, стремясь довести её до блаженства. Волной мурашек удовольствие накрывает её, Сильвия стонет и выгибается дугой, дрожит всем телом, а затем медленно опускается и дышит часто и громко, переводя дух. Локи кладёт голову на её грудь и прикрывает глаза. — Зачем ты так? Что всё это значит? — спрашивает она, отдышавшись. Затем повторяет, не получив ответа: — Что значат твои слова, Локи? — Нам не стоит быть вместе так, как ты этого хочешь. — Почему? Что случится? Опять какая-то катастрофа мультивселенского масштаба? Да посмотри ты мне в глаза! Ну? Что случится? — У нас… будет кое-кто. Сильвия смотрит на него, как на самого глупого мужчину на свете и смеётся громко и долго, не в силах остановиться. — Я понимаю, что наша связь немного странная, — говорит она наконец. — Очень странная. — Но и уникальная. — Совершенно уникальная. — Неужели всё настолько кошмарно, что ты отвергаешь меня? — Разве я отвергал? — Ты понял, о чём я. Овладей мной, как положено. Локи поднимается на прямых руках и глядит с такой печалью, что становится не по себе. — Наша любовь породит чудовище, Сильвия. Колоссального змея, настолько огромного, что он может обернуться вокруг Земли кольцом. — Если проблема в питании, то я напомню, что у нас бесконечное множество таймлайнов, в каждом из которых есть вариант Того-кто-остаётся. Локи усмехается и целует Сильвию в подбородок. — Нет, — отвечает он холодно и безнадёжно и исчезает. Сильвия стаскивает с дивана тёплый плед и укрывает себя им, а затем прячет лицо в ладони и вздрагивает от беззвучных рыданий. Пицца в микроволновке стоит давно остывшая, но Сильвия не греет её снова. Она отрывает один кусочек, садится на диван и, укутавшись в плед до самого носа, включает телевизор. Она смотрит на яркий экран, но не видит, что на нём происходит — её мысли обращены к Локи и тому, что он сказал. Придёт ли он завтра? Или будет ждать, когда она «перегорит», чтобы принять его условия встреч? Она представляет, как проводит выходные в полном одиночестве, и аппетит — без того никудышный — покидает её совсем. Сильвия откладывает пиццу на тарелку и, подобрав плед, направляется в душ. В тёмном узком коридоре она налетает на внезапно появившегося Локи — вполне обычного, если не считать кожаную броню цвета индиго и чёрный плащ с жёлтым подбоем — и выпускает плед из рук. От него приятно пахнет эфирными маслами и ягодами. — На чём мы остановились? — спрашивает он, приобнимая Сильвию. Она хмурит брови, показывая недовольство его шуткой, но затем понимает, что он спрашивает всерьёз. — Чем ты занимался с момента нашей последней встречи? — Искал решение. И нашëл. — Опять добровольное изгнание? Я против. — Как ты могла подумать обо мне такое, Сильвия! Изгнание совершенно точно будет не добровольным. — Ты какой-то другой, более ехидный что ли? — Я же говорил, что спектр эмоций у разных вариантов колеблется в зависимости от обстоятельств. Этот Локи две недели тусовался на Сакааре. — По какому поводу? — Один умер, Тор пропал, Асгардом правит богиня смерти, — ответил Локи с напускной беззаботностью. — Звучит удручающе. — Куда удручающе то, что для победы над ней придётся уничтожить Асгард. — Давай не будем о грустном, ты ведь не за этим пришёл. — Потому я и спросил, на чём мы остановились. Локи наклоняется к Сильвии и целует её долго и жадно, будто не видел тысячу лет. Она отцепляет пальцами его плащ и ищет на броне кнопки или завязки, но Локи перехватывает её пытливые руки и кладёт себе на плечи. Его одежда исчезает сама собой, как наваждение, не оставляя шанса на прелюдию. Сильвия жмëтся к нему, будто мëрзнет на сквозняке, гуляющем по коридору, но дрожит не от холода, а от страсти. В этот момент и все последующие она желает принадлежать Локи, как никому и никогда не принадлежала и впредь не будет. Он знает это, наверняка знает, потому что думает так же. Потому что они совершенно разные, но они одно и то же. Воздух вибрирует и сияет. Сильвии кажется, что она одурманена и спит, что всë это не наяву, но касания и поцелуи Локи настолько реальны, что обжигают кожу. Голова идëт кругом, а тело обретает воздушную лёгкость: стоит захотеть — и можно оторваться от пола. Зелëная дымка расползается вокруг, окутывая сплетëнные тела, потолок вдруг оказывается снизу, а светлые волны волос взмывают вверх. Сильвия смеëтся и обнимает Локи крепче, хотя знает, что не упадëт. Она соединяет свою магию с его — отгораживает их от внешнего мира привычными ей звуками воющей бури и раскатов грома — в тот же момент, когда Локи входит в неë. Она выдыхает со стоном, зелëная вспышка взрывается множеством зелëных паутинок и разбегается по немеющей коже. Там, где целует Локи, остаëтся бледно-зелëный пылающий след. Сильвия скрещивает голени на его пояснице и откидывается назад, задевает пальцами дверной косяк. Он придерживает еë бедро одной рукой, помогая двигаться навстречу, а другой стискивает грудь, обводит пальцем розовеющие ареолы сосков. Коридор медленно вращается, словно они плывут по переходам космической станции, но все созвездия внутри: зелëные вспышки в зелëной туманности — последовательность неизвестных символов любви. Нарастающий шум иллюзорного ливня заглушает прочие звуки. Сильвия притягивает к себе лицо Локи и целует, вокруг еë глаз блестят зависшие в воздухе слезы. Он стискивает еë и усерднее двигает тазом, Сильвия подстраивается под ритм и обхватывает губами мягкую мочку уха, утыкается носом в вороные завитки волос. По облакам вокруг крадутся зелëные зигзаги, будто трещины в земле, потревоженной неумолимой стихией. Нарастает треск молний, предвещая оглушительный грохот. Два сердца бьются в унисон и замирают в момент, когда вспыхивает искра и взрывается пробужденный вулкан. Коридор утопает в изумрудном зареве, оно пульсирует недолго, а затем бледнеет, оставляя после себя лишь слабое свечение вокруг двух переплетëнных тел. Локи опускается на пол и ставит Сильвию. Она не хочет отпускать его, держит в объятиях, положив голову на плечо. — Останься, — просит она. — Пока я не усну. — Хорошо. Они ложатся вместе под лоскутным одеялом, в раскрытое окно доносится далёкий шум ветра, треплющего ветки. Он убаюкивает Сильвию. На изломе сна и яви она чувствует, как холод забирается под одеяло — туда, где только что был Локи. Она хочет сбросить дрëму, но его рука ложится на плечо. — Я здесь. Спи. Этой ночью она очень тонко чувствует его присутствие. Она спит и видит славный сон, но при этом знает, что Локи сидит рядом и смотрит на неë. Это длится недолго, затем он исчезает и является вновь — каждый раз другой: то холëный и надушенный, словно прибывший с пира, то юный и горько пахнущий кровью богов иного мира, то облачëнный в сияющую броню, с огромными белоснежными крыльями за спиной… Никогда тот Локи-что-остаëтся. Всегда тот Локи-что-остаëтся.