Незламность

В воздухе отчетливо ощущалась кровь, которую легко было спутать с запахом ржавчины. Однако этот ужасный аромат был смешан с чем-то другим. Так знакомо, но в то же время далеко. Точно, сырость. Эти запахи едва помогли мне прийти в себя. Ей на голову словно положили тяжелый керпич, и глаза не хотели открываться, потому что были слишком наполнены свинцом. И сильная головная боль в области висков не позволяла сосредоточиться, а на руках и ногах отчетливо ощущался крепкий шнур, невыносимо давящий на кожу. Как будто любое движение разрежет тело. Она была привязана к чему-то. Именно тогда Хина начала просыпаться. Веки дрожали, и ничего не было видно, кроме яркого света, который так ослеплял. Девушка попыталась пошевелиться, но почувствовала адскую боль в ногах. — О, наша прекрасная Ликорис проснулась. — Где-то позади раздался очень знакомый голос. От него по спине прошелся табун мурашек, а организм збудился. Осаму работает лучше, чем любой кофе или энергетический напиток. — Боже мой, — саркастически прошептала девушка, слегка повернув голову набок и полностью открыв глаза. Ей нужно было моргнуть несколько раз, перед тем, как она смогла сосредоточиться на пространстве. В темной и сырой комнате пахло смертью. — Ты сказала, что атеистка. Разве нет? Теплые руки сомкнулись в виде обруча вокруг ее шеи, а теплое дыхание обожгло другое ухо. Даже не глядя на его лицо, можно услышать, что он улыбается и ох в каком хорошем настроении. — Из-за тебя всё возможно. Я не удивлюсь, если ты сможешь изменить даже законы физики… — девушка на мгновение замолчала, — Я не могу поверить, что попала в руки такого монстра, как ты. Хина повернула голову и действительно увидела самодовольную улыбку и взгляд, который выглядел непонятно. Неужели удовольствие? — О, так ты думаешь, что я монстр? -сказал Осаму, теребя волосы Хины одной рукой: Буду думать, что это комплимент. Ну, я тебя тут не ради простой беседы связал. Может быть, ты сразу всё расскажшь и мне не нужно будет этим пользоваться? Из рукава у него высунулся острый нож, холодное лезвие которого коснулось ее шеи. Сразу видно, что нож либо совершенно новый, либо просто не использовался и ждал своего звездного часа, и кажется, что это время наступило сегодня. Ликорис чувствовала лишь небольшую часть оружия, но в ее голове сразу же возникла мысль: «Если я пошевелюсь — минус шея». Однако она не боялась смерти. Если девушка и умрет, то точно не с открытым ртом. Ее рот будет закрыт, и враг не получит никакой информации. В прошлом, когда Хина была схвачена, она могла легко сбежать благодаря своей способности заранее собирать информацию о похитителях, но теперь Осаму стоит здесь. До тех пор, пока он прикасается, Ликорис не может убежать. Но это не имеет значения. Лучше уже умереть. — Я ничего не скажу. — сказала девушка, и тогда Дазай увидел в ее глазах уверенность и готовность продержаться до конца. — Ну ладно, ладно, тогда… Дазай отступил назад и, не отпуская руки, обошел девушку. Он сел на бедра Хины и крепко схватил ее за подбородок, приподнимая к себе в верх. Нижние пальцы нащупали пульс, который был спокойным и ритмичным. Ликорис хорошо чувствовала его холодную руку. Но взгляд мафиози был странным. Холодные и высокомерные глаза смотрели на нее, наполненные уверенностью и безразличием одновременно. Мальчик не выказывал никакого намерения причинить ей вред, да даже рука на шее не держала так сильно, она могла сбросить ее одним движением. Многие другие люди сразу же били ее, тем самым показывая, что они мстят за тех, кого убила Хина. И мимика у них была, вполне с понятной эмоцией — агрессия. И вот сейчас над тобой как будто нависает демон и одним взглядом вытягивает из тебя все, что для тебя ценно. Что-то шестое чувство девушки подсказывало, что это молчание — нехороший знак. Дазай наклонил голову и прикоснулся лбом ко лбу девушки. Его губы приоткрылись, чтобы задать вопрос, но до Ликорис дошло, что же мальчик хочет сделать. Она тут же изо всех сил зажмурилась, да так, что даже пятна стали появляться, и начала активно махать головой, пытаясь отбросить руку, и при этом громко кричать, чтобы заглушить другие звуки. Он обо всем узнает просто через ее физиологию. Зрачки, пульс, мышцы, дыхание, физиономия — для Дазая это всё данные, из которых можно выпытать что угодно. Мафиози недовольно фыркнул, сдавливая чужую шею. В плохом освещении блеснул нож, который зразу же приставили к груди. — Да лучше убей меня, я тебе ничего не скажу! — отчаянно закричала Хина. Брови Дазая поднялись, а с губ скатился смешок: — Не выдадишь мне никакой информации? А как насчет той папки, которую ты так хотела забрать и убежать? — Эта папка не имеет значения! Это все ложь! — кричала она. — А может быть и правда. Как думаешь, мы действительно такие идиоты, а бы запихнуть правдивую информацию в какую-нибудь папку?! Хватка мальчика превратилась в удушение. Другой рукой он закрыл девушке рот и нос, не пропуская воздух, и начал громко говорить ей на ухо: — Я вижу по тебе. Даже не пытайся меня обмануть, потому что я все равно буду в плюсе. От меня ничего не скроешь, и мне известно, что всё, что написано в этой папке — правда. Попытки Хины оправдаться не увенчались успехом. Но что ей делать? Она не может убежать, и рано или поздно этот дьявол высасыт из нее всё что только можно. Ощущалась невыносимая нехватка кислорода. Попытки вдохнуть не выходили, а организму по-прежнему требовался воздух. Она слышала, как учащается пульс и пульсируют виски. Девушка машинально попыталась освободиться, однако чем больше движений ей приходилось делать, тем сильнее чувствовалась боль. Наконец, Ликорис открыла глаза и сразу же увидела слегка улыбающееся лицо. «Вот же сволочь!» — прозвучало у нее в голове. Девушка понимает, что ее силы покидают тело, и она вот-вот потеряет сознание. Однако Хина увидела что-то яркое со стороны и ощутила, что рука на шее исчезла на секунду. Сначала не было понятно, что именно сделал парень. Это был нож. Осаму ударил ножом в уже раненое бедро, в которое попала пуля. Еще большая чем раньше боль прошла по телу будто електрическим разрядом. Хина отчаянно дергалась, но ее руки и ноги болезненно терлись о толстую веревку. Ее глаза начали закрываться, и можно было бы подумать, что так оно и будет, но именно тогда Дазай решил отдернуть руку от лица и ослабить хватку на шее. Хина начала в панике вдыхать воздух, пытаясь насытиться им, но боль в ноге не давала ей этого ощущения. Вдох за вдохом, вдох за вдохом, а лучше ей не становилось. Ее взгляд был едва сфокусирован на ноже, лезвие которого даже не было видно. Кровь вытекала в темпе, загрязняя стул и стекая з него на пол. Девушка даже не заметила, как в ее теле начались судороги. Дазай резко поднял голову Хины, обращаясь прямо ей в лицо и в то же время намеренно двигая ножом в бедре: — Я так понимаю, ты готова умереть ради своей организации. Неужели есть кто-то, кто так важен для тебя? Кто-нибудь из родственников? Брат, сестра, может ли это быть лучший друг или подруга, а может быть это вообще любимый человек? За кого ты готова умереть? Слушая его, девушка вспомнила о боссе. Боссе, который помогал ей в детстве, который приютил, вырастил и заменил ей родителей. И, о нет, Осаму понял это по ее лицу. — Но ты же работаешь одна, — он вытащил нож и снова ударил с силой, — Ты одна, твои родственники погибли еще в трущобах, я прав? Боль была невыносимой. Девушка не могла собраться с мыслями и хоть что-то сказать или опровергнуть. В голове крутились мысли только о боли и о том, как тошно смотреть на довольное, улыбающееся лицо мафиози, когда она не может успокоиться. Ликорис точно знала, что ей ой-как нужно избавиться от Осаму и его кровожадного взгляда. Смертельно нужно. — У тебя нет напарника, потому что ты бы точно убили наших мафиози при чьей-то поддержке, но нет, ты сама уничтожила их своим топором. Не грызет ли тебя совесть за них? Разве ты не слышишь их жалобные крики, мольбы, стоны? Неужели Ликорис настолько эгоистична? Тебе все равно, кого убивать? Неужели убила б даже своих родителей? Всё. Хину понесло. Она начала чувствовать, как липкие, холодные руки так отвратительно скользили по ее телу, ощупывая конечности, грудь и живот. Нож снова вытащили из бедра и нанесли удар по ране еще раз. Девушка больше не могла терпеть очередную волну болевых импульсов. Сама того не замечая, брюнетка растирала запястья и ноги до крови, пытаясь освободиться. Как она может с этим справиться? — Разве ты не слышишь эти голоса, кричащие «Помогите», «Спасите!», «За что мене такая смерть?!», «Я не хочу умирать! Только не это!». Ты хоть один раз думала об их женах, друзьях, детях, которые еще даже не родились или еще не пошли в школу? Столько душ пало из-за тебя, из-за твоего кровавого топора, который уже не смоеться после нескольких сотен душ. И у них всех могло быть такое светлое будущее, а ты их безжалостно убила. Неужели не гложет совесть? М, Ликорис? — Дазай продолжал говорить и говорить спокойным тоном, не давая никакого эмоционального вдоха. Он продолжал давить и давить на нее. Не давал покоя. — Заткнись! Твои слова для меня ничто! — Хина начала кричать, охваченная страхом и гневом, — Да, я слышу все эти голоса! Но что мне делать? Не нужно было им идти на такую работу, они сами должны были знать, во что ввязываются, и что их могут убить в любой момент! Это их дело, а мое — исполнять возложенные на меня обязанности! Я не могу дать вам такой легкий шанс разрушить нашу организацию! — Несмотря на боль, из глаз девушки не вытекла ни одна слезинка. Она держалась, держалась так сильно, как только могла, — Ты не посмеешь этого делать! Пиздюк! На лице Дазая появилось легкое удивление, но позже это выражение превратилось в какое-то хитрое, зловещее. — Да ну? — как будто играя с ней — Неужели ты так низко обо мне думаешь? О нас? У тебя, кажется, все хорошо с головой, так почему же вздергнут нос? Неужели думаешь, что даже с этой папкой я не буду знать, где правда, а где ложь? Хина старалась не слушать его, думать о чем-то другом. Она крепко зажмурилась, а в ушах уже звенело от боли, которая даже не думала проходить. На ее плечи свалился невидимый груз усталости и ответственности. «Вот бы сейчас упасть в обморок! Ну, упади в обморок!» — мысленно кричала про себя девушка. Глубоко втягивая воздух сквозь зубы, Ликорис всё же чувствовала, какголова медленно наполняется свинцом, а тело расслабляется. И голос Дазая превратился в высокий звон. Ее глаза начали закрываться, и девушка была готова потерять сознание. По комнате раздался звук пощечины. Боль в щеке розбудила ее. — Ты уже собирались ложиться спать? Не здесь и не сейчас. — угрожающе прошептал Осаму, прижимая пальцы к шее. Хина почувствовала вкус крови во рту, которая так ярко смешалась со слюной. Она плюнула ему в лицо и сказала: — Пошел в пизду. На лице Дазая не было удивления, только в его глазах вспыхнул гнев, на что Хина ухмыльнулась, показывая свои клычки: — А что уже не так? Неужели это первый раз, когда кто-то посылает? Девушка знала, что злить Осаму это не самая лучшая идея, но лучше всего было, если бы он побил ее, и она потеряла сознание: — Наша знаменитая куколка злится из-за того, что не может открыть рот одной грязной девке? — Дазай был очень взбешен ее самодовольной, многомерной улыбкой. Он вытащил нож. — Ты собираешься ударить меня, чтобы сделать это снова? Ну нет, дорогой, во второй раз я не дамся так просто. Лучше убей меня, или я подставлю себя под твой нож. Острое лезвие в руках мафиози прокрутилось, и он замахнулся им около шеи девушки. Она поддалась вперед, заставив лезвие ножа коснуться кожи, открыв небольшую ранку, из которой начала вытекать густая капля крови. — Что, слабо? Нож с силой воткнулся в спинку стула возле шеи девушки. — Ну неужели я довела до эмоций самого Дазая Осаму? О, какая я хорошая девочка! Наконец парень вытер остатки крови с лица и встал, все еще прикасаясь к телу девочки. Хина не могла перестать улыбаться. Дазай вытащил нож и с силой ударил ее рукояткой ножа в висок, намереваясь вырубить девушку. Тело Хины расслабилось, а голова опустилась. Мафиози встал и обошел ее, держа за шею и отсчитывая пульс.Его фигура стояла позади девушки. Он снова взмахнул ножом и изо всех сил ударил по второму виску, на этот раз до крови. Ликорис издала слабый стон от боли. — Не смей меня обманывать. Он схватил ее за волосы на затылке и потянул назад, глядя на состояние девочки. Она едва держалась и вот-вот упадет в обморок. Его правое бедро все еще кровоточило и покрыло кровью весь стул и пол. Если с ним ничего не делать, то Ликорис может стать инвалидом.Виски кровоточили, а из носа начала капать струйка красной жидкости. Хина улыбалась через силу, но ее лицо все еще выглядело измученным. Тяжелые круги под глазами и сам взгляд свидетельствовали об усталости. — Что уже не так? — тихо спросила Хина. Когда она говорила, можно было легко увидеть кровь на языке. Чтобы не потерять сознание, жертва прикусила язык, думая, что сможет сбежать, когда Осаму уйдет от нее. Однако осуществить это не так-то просто. Осаму легко заметить. — Да меня всё устраивает. Ты понимаешь, что не можешь убежать? Я собираюсь вытащить из тебя всю информацию, и потом промыем мозги, и тогда ты будешь работать на нас. Тем не менее, твои способности полезны. — Пиздишь. — Нет, нет, поверьмне. — Резкий удар по затылку окончательно нокаутировал Хину. Дазай убедился в этом, проверив пульс и дыхание. По комнате послышались чужие шаги, что напрявлялись к комнате. Этим человеком оказался Чуя, который тут же скривил лицо. — Эй, что ты с ней здесь делал? — спросил Накахара, бросая в руки парня аптечку. — Неужели не видишь? — Вижу, вижу. Рыжеволосый мафиози подошел к Хине и присел на корточки, глядя ей в лицо: — Сказала ли она что-нибудь полезное? — Тем временем Дазай открыл аптечку и, вытащив лекарства и бинты, присел коло правой ноги начиная просто накладать бинт. — Ну и результат плачевный. — И что ты собираетесь с этим делать? — А тебе какое дело? — ответил Осаму довольно резко. — Начальник отдал приказ схватить ее и получить от нее информацию, а ты сначала ничего даже не делал, только на второй неделе додумался хоть до чего-то.Почему же ты так долго тянул, зная, что она убивает наших рабочих? Ты не представляешь, скольких моих людей эта тварь убила. И зачем ты перевязываешь ей раны?! Осаму посмотрел на Чую. Где-то внутри гнев все еще колебался. — Зачем ты вообще сюда пришел, а, карлик? — Кого это ты назвал карликом?! Я все еще расту! — Накахара тут же встал и хотел пнуть брюнета, но тот легко отмахнулся. — Ну-ну, Чуя, не надо тут дратся, — сказал Дазай по-дестски склав губы в трубочку. Накахара недовольно фыркнул и, повернувшись спиной, направился к выходу, бросив при этом заключительную фразу: — Мне-то все равно, я просто хочу поквитаться с ней, но босс не обрадуется, если ты выкинешь какое-нибудь дерьмо. Я думаю, что ты и так это хорошо знаешь. Дазай предпочел промолчать, но когда его спутник вышел, он тихо сказал: — Убить ее будет жалко. Подождем до завтра и тогда нам все будет известно.