Ложь ради спасения

      Утро наступило слишком быстро. Вова чувствовал, как его трясет за руку брат, но глаза открывать не хотел. Ему было слишком тепло, слишком хорошо. Сейчас он чувствовал себя так, будто бы вернулся в детство, когда он и Катя устраивали ночные посиделки, рассказывая друг другу различные истории.       — Вов, — прошептал Марат, ничуть он обидевшись, когда брат оттолкнул его. — Вова, мы на похороны опоздаем.       Ни на какие похороны Адидас не хотел. Ему так и хотелось лежать здесь, прижимая к себе Веселову, которая тоже не спешила просыпаться. Шёпота Маратика девушка не слышала. Ей было слишком хорошо и тепло в объятиях друга.       — Адидас, мать твою! — не выдержал младший Суворов, с силой встряхнув брата за плечо. — Проснись же ты наконец!       Вова хоть и нехотя, но проснулся, устремив на брата мутный взгляд, который позже перевёл на будильник. Он не сработал. Хотя бывший военный помнил, как ставил его на восемь утра.       — Почему будильник не сработал? — спросил парень.       — Я его отключил, — оповестил брата Марат. — Он звонил и звонил, а ты всё не просыпался. Ну, а твоя Катя сказала выключить его. Вот я и выключил.       Суворов, который думал, что Катя была всего лишь игрой его воображения, опустил взгляд вниз и уставился на мирно спящую девушку. Ночью её волосы растрепались и сейчас половина из них закрывала часть лица Веселовой, чего та упорно не замечала.       — Молодец, — похвалил брата Вова. Ему очень хотелось, чтобы будильник разбудил подругу. — Не нужно будить этого ангела.       Младший Адидас явно Катю ангелом не считал, потому что кинул на неё какой-то презрительный взгляд, который тут же спрятал, чтобы этого не заметил брат. Володя же между тем кое-как сполз с кровати, при том сделав это довольно тихо и никоим образом не потревожив спящую подругу.       — Кстати, а давно ли ты исполняешь женские капризы? — спросил он, натягивая свитер. Настроения с утра не было от слова совсем, и он знал, что у брата тоже преобладает подобное состояние, поэтому решил его хоть как-то взбодрить.       Марат же, не зная, что брат над ним всего лишь прикалывается, недоуменно посмотрел в его сторону.       — Законы пацанские, разве нет? — поинтересовался он. — Ты же старший, а она ходит с тобой.       Вова усмехнулся. Он подошёл к окну, выглянув на улицу. Под окнами уже собралась добрая половина универсама, ведь вчера вечером пацаны договорились именно отсюда вместе отправиться к Ералашу.       — Во-первых, старший я только для тебя. Да и то я твой старший брат. Авторитет у нас у всех один Кащей, — сказал Адидас. — Во-вторых, нет таких законов, что говорили бы, что пацан бабу должен слушать.       Да, грубо, но закон есть закон и никто не может его изменить.       — Идём? — застёгивая находу куртку, сказал Вова, взглянув на брата. — Проводим Ералаша. Только подожди.       Вернувшись в комнату, Володя взял со стола наполовину исписанный блокнот и, вырывая оттуда лист, стал придумывать, что писать.       — Привет, Екатерина, — сказал вслух Суворов, записывая слова на листе бумаги. — Не пугайся. Не ищи меня. Ушёл по делам. Вернусь вечером. Без меня никуда не выходи. Твоему бывшему я не доверяю. Вечером приду и сходим куда-нибудь.       В конце своего маленького письма Адидас написал своё имя, поставив жирную точку, а чуть позднее нарисовав маленькое сердечко, которому пририсовал глаза и улыбку. Записку он положил на свою подушку, надеясь, что Катя её обязательно заметит.       — Какой бывший? — поинтересовался Марат, считая, что Вова из-за своей подружки слишком обмяк, раз уж пишет ей такие послания. Ещё завтрака в постель для полного счастья только не хватает. — Вов, ты же знаешь законы.       Суворов, который не привык, когда в его дела лез кто-то другой, пусть и собственный брат, повернулся, окинув брата злым взглядом.       — Какая к чёрту разница? — поинтересовался он грубо. — Да, бывший. Но её бывший чушпан, с которым я планирую разобраться. Так что после похорон ты идешь домой развлекать Катю. Она всё-таки наша гостья. А я пойду искать Петра.       Два брата вышли из дома только спустя десять минут, когда отвязались от Диляры, которая всё наровила накормить своих сыновей.       — Диль, мы потом позавтракаем, — пообещал Вова, закрывая дверь.       Катя проснулась примерно через полчаса после ухода парней. По обычаю она потянулась к тумбочке, на которой всегда стоял стакан воды, но сейчас стакана она не обнаружила и вспомнила, что находится не в своей квартире. Она повернулась, чтобы попросить Вову принести стакан воды, но того рядом не оказалось. Открыв глаза, девушка увидела на подушке друга слегка желтоватый листок, явно не очень аккуратно вырванный из блокнота. Привет, Екатерина. Не пугайся. Не ищи меня. Ушёл по делам. Вернусь вечером. Без меня никуда не выходи. Твоему бывшему я не доверяю. Вечером приду и сходим куда-нибудь.

Вова.

      Снизу после послания было нарисовано небольшое сердечко, которое весело улыбалось девушке, подмигивая своим одним нарисованным взглядом. Катя улыбнулась, проигнорировав даже то, что в письме друг назвал её полным именем, хотя она его подобные выходки не выносила и всегда его просила называть кратко, но, видимо, дружеским просьбам он не особо внимал, что девушку не сильно расстроило. Она вообще не любила злиться и расстраиваться по утрам.       — Ну и что мне делать целый день? — спросила девушка сама у себя.       Первым делом она решила переодеться. Благо парней в доме не было, и она могла спокойно сделать это, не уходя в ванную. Следующим делом она причесалась, собрав волосы в небрежный пучок, который потом расплела, чтобы заплести волосы в две косички.       Когда девушка полностью оделась, зайдя на минутку в ванную, она отправилась на кухню, где обнаружила Диляру.       — Доброе утро, — тихо сказала Катя, не зная, как ещё можно обратиться к женщине, которую в детстве она считала чуть ли не второй матерью.       Диляра, которая не сразу заметила девушку, вздрогнула. Она повернулась и улыбнулась Веселовой самой теплой своей улыбкой.       — Доброе, Катя, — сказала она, ставя перед девушкой на стол тарелку с кашей. — Поешь ты хотя бы. Эти два бездаря убежали с утра пораньше. Даже не поели. Совсем мой труд не ценят.       — Брось, Диляр, — на кухню вошёл мужчина, в котором Катя признала отца Вовы и Марата. — Парни занятые. Придут и съедят твою кашу. Погоди только. Лучше сделай мне чашечку кофе, пожалуй, да я пойду.       Веселова взглянула на Кирилла Александровича, который тоже не особо изменился. Разве что только лицо его стало более усталым, чем тогда, двенадцать лет назад, когда он только только перенял бизнес своего отца — деда Вовы и Марата.       — Здравствуйте, Кирилл Александрович, — поприветствовала мужчину Катя, поднявшись из-за стола.       Мужчина, что не сразу заметил девушку за столом, удивлённо взглянул на неё. На лице его медленно расползлась улыбка.       — Здравствуй, Катя, — поздоровался он, протянув девушке за руку. — Как ты выросла. Я же помню тебя совсем маленькой. Помню, как ты с Вовой по дому носились, и вот что из этого вышло. Ты парня-то нашего береги.       Веселова кивнула, уверенная в том, что беречь парня ей не придется. Рано или поздно вся эта история с группировками закончится, и она с Володей признаются, что всё это было лишь игрой, и они на самом деле как были, так друзьями и остались, но сейчас ей пришлось подыгрывать Вове в том, что заварил он.       — Не переживайте, сберегу, — пообещала Катя серьёзно. — А вы не знаете, кстати, куда он пошёл?       Диляра, удивленная тому, что её пасынок не сказал своей девушке куда именно он отправился, сказала:       — На похороны. У Марата школьного друга на смерть избили, и они оба пошли проводить его в последний путь.       Катя удивленно посмотрела на женщину, сделав глоток горячего чая. Как она могла не догадаться, ведь видела вчера, что и с Вовой, и с Маратом что-то не то. Все их улыбки, шутки, смех были явно наигранными. Девушка слышала ведь, как парень что-то шептал ночью. Видимо, они с братом обговаривали время, когда лучше пойти на похороны, чтобы успеть.       — Так, ладно, — Кирилл Александрович поднялся. — Наши парни рано или поздно вернутся, а мне на работу пора. Катенька, не скучай, я уверен, Володя скоро вернется.             Катя кивнула и, попрощавшись с мужчиной, продолжила завтракать, мысленно пытаясь решить чем можно собственно заняться дома у друга, пока он сам пропадает на чьих-то похоронах. Задание вскоре нашло её само. После завтрака она помогла Диляре вымыть посуду, хотя та добрых десять минут отпиралась, пытаясь доказать, что может всё сделать сама. Потом, когда женщина поняла, что ей привели хорошую помощницу, попросила девушку помочь протереть посуду, и они добрых два часа протирали сервиз, рюмки, бокалы и другую посуду, сопровождая работу весёлым разговором. После того, как посуда была вымыта и составлена обратно в сервант, женщины сняли занавески во всех комнатах и заменили их чистыми. Сменилось и постельное белье. Они даже умудрились сходить и вытрясти ковер, который до этого лежал в кабинета Кирилла Александровича. После этого две женщины в четыре руки подмели и вымыли весь пол, приготовили обед и даже успели обсудить то, что можно приготовить на ужин. Между всем этим они успели сделать небольшой перерыв, попив чай с тортом, который остался после вчерашних посиделок.       — Спасибо, Кать, — поблагодарила Диляра. — Сама бы я со всем этим только к вечеру управилась. А ты молодец.       Катя, не привыкшая к тому, что её хвалит кто-то, кроме родителей, смущённо улыбнулась, поблагодарив женщину.       — Сходила бы ты прогулялась. Погода сегодня хорошая. Нечего дома в четырёх стенах сидеть, — предложила Диляра, отрезая ещё один кусок торта. — Вовы всё равно дома нет.       Веселова и хотела бы сходить на улицу проветриться, но просьбой друга пренебречь не могла.       — Ваш сын сказал на улицу без него не выходить, — сказала девушка. — Да и я лучше здесь с вами посижу.       — Волнуется Вова за тебя, — сказала тихо Диляра, — но это естественно. Он боится того, что произошло.       Катя кивнула. Конечно волнуется. Волнуется, что другие группировщики или Петр украдут.       — А как мальчика избили? — поинтересовалась девушка, пытаясь придать голосу как можно более непринуждённый тон.       — Ногами забили. Прямо у остановки, — сказала нехотя Диляра. — Вчера это было. По улице предположение ходит, что этот мальчик на дискотеку отправлялся, а его перехватили и вот что вышло.       Веселова выслушала небольшой монолог Дилары. Хорошее настроение быстро исчезло. Если Диляра не знала о том, кто убил того мальчика, то Катя была уверена, что это сделала какая-нибудь группировка, и искренне надеялась, что это сделала не группировка, в которой состоял Вова.       Дверь со скрипом отворилась и две минуты спустя на кухню вбежал Марат. Он выглядел запыхавшимся и сразу прошёл в свою комнату. Диляра в это время ушла в магазин, так что Катя могла спокойно зайти в комнату, где Маратик шарился под кроватью старшего брата, что-то явно выискивая.       — Маратик, — сказала девушка.       Парень вздрогнул, стукнувшись головой о край кровати. Держа в правой руке кастет, он недоуменно смотрел на девушку своего брата, которая сидела на стуле, улыбаясь.       — Что ты здесь делаешь? — спросил он, а потом вспомнил, что она, вроде как, его соседка по комнате на неопределённый срок. — Вова вернется вечером.       Девушка кивнула, снова слыша, как открылась входная дверь, а затем в комнату вошёл Кирилл Александрович. Вид у него был весьма разъярённый. Его взгляд девушке совсем не понравился, и она хотела было спросить, что произошло, а мужчина между этим, даже не собираясь поднимать на ноги младшего сына, потащил его прочь из комнаты.       Катя, удивлённая поведением главы дома Суворовых, пошла за ними на кухню лишь через пять минут. Отец и сын ссорились. Было видно, что Марат очень напуган поведением отца.       — Ты мне скажи, почему я стал отцом вора? — кричал Кирилл Александрович. — У тебя было всё. Так в чём я провинился? Зачем тебе понадобилась чертова шапка.       Веселова, ошарашенная поведением отца и сына, не спешила помочь младшему брату своего друга. Ведь она не знала всей ситуации, но, похоже, Марат отлично понимал о чём говорит его отец, ведь упорно пытаясь ему что-то объяснить. Между объяснениями он трижды успел сказать, что его ждет Вова, и девушке стало страшно. Она не знала что произошло там с Володей, но точно знала, что случилось что-то серьёзной, раз уж младшему Адидасу понадобился кастет, который, судя по всему, принадлежал Вове.       — К тётке поедешь. Она-то тебя перевоспитает, — пообещал Кирилл Александрович, уже вытаскивая связанного младшего сына в коридор. — Катя, — он наконец вспомнил, что дома находится не один. — Ты прости за то, что увидела, но по-другому с этим сорванцом не справится. Его перевоспитать нужно. Дверь за нами закрой и Диляре ничего не говори. Приду сам расскажу.       С этими словами мужчина и       сопротивляющийся парень вышли из квартиры, ещё громко о чем-то перепираясь в подъезде. Девушка, захлопнув дверь, осела на стул. Она не знала, что творится с Вовой, и очень переживала. Вскоре вернулась Диляра, а ещё примерно через два часа вернулся её муж, объяснив жене всю ситуацию. Где-то в шесть вечера Диляра и Кирилл сели за ужин, а вот Кате кусок в горло не лез. Она чувствовала, что грядет что-то плохое или же это плохое уже произошло. Вова не пришёл домой и в восемь вечера, и в десять, и даже тогда, когда родители уже легли спать. Катя же, хоть и лежала в кровати, уснуть не могла. Она ворочалась и ворочалась, пытаясь найти более удобную позу для сна. Но сон не шёл, и девушка поняла, что сегодня не уснёт, поэтому, укутавшись в одеяло, она кое-как смогла залезть на подоконник и стала бесцельно смотреть вдаль, временами задумываясь о том, где сейчас Вова, почему не пришёл, почему не сдержал своего обещания.       Объявился Суворов только на следующий вечер. Да и то, объявился не он, а его младший брат, позвонив по телефону. Так как ни Диляры ни Кирилла в это время не было дома, трубку пришлось взять Кате.       — Алло, — сказала она, находу вытирая руки, потому что до этого пару минут назад она резала овощи для ужина. — Кто это?       Девушка хотела было положить трубку, так как долгих две минуты ей никто не отвечал, но только она отнесла трубку от уха, как услышала:       — Кать, привет. Ты дома?       Услышав голос младшего брата Вовы, девушка удивлённо уставилась на трубку телефона, всё ещё не веря, что это Марат.       — Конечно дома. Как бы я иначе ответила на твой звонок, — с иронией сказала Веселова. — Лучше скажи мне где ты? Где Вова? Его убили, да? Зачем вам нужен был кастет?       Словесный поток девушки не прекращался долгих десять минут. Перестав задавать вопросы, она начала обвинять Маратика черти в чём и, сказав о том, что она ужасно волнуется за обоих Суворовых, наконец замолкла.       — Закончила? — спросил Марат. За время разговора он хотел столько раз накричать на девушку, но брат, лежащий рядом на койке, не позволил ей этого сделать. — Плохо Вове. Помощь ему нужна твоя. Ты одевайся и жди меня на улице около подъезда. Я приду через двадцать минут.       На этом звонок был окончен. Катя осела на стул рядом с тумбочкой, не зная, как отреагировать на произошедшее. С одной стороны она испытывала злость из-за того, что Суворовы объявились только сегодня, заставив волноваться её целых двое суток. С другой стороны она испытывала радость, что оба братца всё-таки живы. Ну, а с третьей стороны ей стало страшно. Хоть Вова и был жив, ему было плохо, и девушке от этого тоже было плохо.       Через пятнадцать минут, которые       девушка провела за готовкой ужина и написанием записки для Диляры, Катя, одевшись, вышла из квартиры. Запирая квартиру своим ключом, который ей сегодня утром вручил отец Вовы, Веселова тревожно оглядывалась по сторонам. Страх встретиться с бывшим всё также одолевал её, хоть он и не объявлялся уже больше суток.       — Катька.       Выйдя на улицу, девушка, повернув голову вправо, увидела Марата. Он стоял, временами оглядываясь по сторонами, и Катя поняла, что он боится встретиться с отцом, после того, как младший сын сбежал.       — Привет, — сказала девушка, поежившись. — Что с Вовой?       Марат был скуп на объяснения, сказав лишь что-то про доску гвозди и драку, и он поволок её прочь от дома. Первые десять минут Катя пыталась сопротивляться, но потом она всё-таки пошла вслед за парнем, и, ещё десять минут спустя, они пришли к, на первый взгляд ни к чем непримечательныму, зданию. Веселова уже думала, что они направятся в это здании, как Суворов свернул в сторону подвала и повёл девушку туда.       — Долго вы Маратик. Проблемы возникли?       Пока глаза девушки постепенно привыкали к свету, она успела заметить как минимум десять парней, которых она видела буквально двое суток назад. Среди них на каталке она заметила Вову.       — Вова…       Катя хотела было подойти к парню, чье лицо было слишком бледным, но ей это не дала сделать внезапно открывшаяся дверь. С улицы уверенной походкой в помещение вошёл парень. По лицам собравшихся парней Веселова поняла, что он был им знаком, а вот ей он не нравился.       — Где Адидас? — спросил он, оглядывая помещение. — Ага. Вот ты где. Лежишь. Устал дружок? А скажи-ка мне, зачем ты и твои близкие друзья напали на Хади Такташ, а потом ещё в больничке избили их пацана? Скажи мне Вова. Я тебе… Так, а это кто у нас?       Очень не кстати парень заметил в углу притаившуюся Катю, которая стояла рядом с Маратом. Лицо парня девушке не понравилось и то, как он медленно стал подходить к ней тоже.       — Кощей, — позвал Суворов, заставив знакомого повернуться. — Отстань от неё. Она со мной ходит.       Веселова выдохнула, когда парень, которого явно назвали в честь сказочного персонажа, отвлекся на Вову и вернулся к нему.       — Ну так что ты ответишь на мой вопрос? — спросил Кощей, закурив сигарету. — Уважаемых людей избили.       — Какие же они уважаемые? — подал голос Турбо. Этого пацана Катя хорошо запомнила за его не совсем приятное, на первый взгляд, лицо. — Они Ералаша убили. Нашего пацана.       Парень лишь усмехнулся. Подойдя к Турбо, он, не постесняясь, выдохнул сигаретный дым прямо ему в лицо.       — Вот ты говоришь нашего пацана, — сказал он, ткнув пальцем в грудь Турбо. — А ты знаешь, что Ералаш того пацана первым нахуй послал? Ты предлагаешь мне за такого, как он, кровь лить? Предлагаешь своё здоровье потратить из-за него. Так значит так. Ещё раз подобное повторится, каждого отошью. Не будем мы за всякую грязь кровь проливать.       Посмотрев ещё несколько минут на парней, Кощей наконец ушёл, сплюнув куда-то в сторону. Катя вышла из оцепенения только тогда, когда её вновь позвал Вова.       — Что произошло? — спросила она, сжав руку парня в своей.       Вову мелко трясло. На лбу появилась лёгкая испарина. Ему было то жарко, то холодно, а на тело медленно находила усталость, но он изо всех сил старался не засыпать.       — Да так, — неопределённо сказал он. — Всадил один недруг мне тут пару гвоздиков в ногу.       Теперь Катя поняла о каких гвоздях говорил Марат, который теперь, кстати говоря, сидел чуть ближе, выйдя из своего угла.       — Это же не Пётр? — спросила девушка настороженно.       Адидас покачал головой, что далось ему очень тяжело. Он вообще каждое движение совершал с большим трудом, но при подруге этого показывать не хотел. Он видел, что девочка и так сильно напугана.       — Нет, — сказал он хрипло. — Кстати… Эй, Турбо.       Уже знакомый парень остановился рядом с Катей, которая так и продолжала сидеть на стуле около друга.       — К нам в Казань недавно парень прибыл. Петром его величают. Он к моей Катьке липнет. Найти бы человека. Я видел его вчера, но мы не договорили. Нужно бы закончить разговор, — сказал Суворов. — Бери пацанов и найдите мне его. Пока просто проследите. Потом мне скажете, что да как там.       — Что за фраерок? — спросил Турбо. — Чушпан или группировщик?       — Да чушпан обычный, — сказал Вова уже более уверенным тоном. — Найдите и проследите за ним. Всё, идете. Завтра поговорим.       Все пацаны один за одним, пожимая руку Адидасу, медленно покидали подвал и, когда ушёл последний из них, Катя вновь обратилась к другу.       — Тебе бы по-хорошему в больничку нужно. С гвоздями шутки плохи, — сказала она, осматривая ногу друга. — Сколько мелких точек. Обработать бы их нужно, а потом и правда в больничку.       Суворов хрипло рассмеялся, а после закашлялся. Он с улыбкой взглянул на девушку.       — А по моему внешнему виду не понятно, что я оттуда? — спросил он. — Откуда ты думаешь на мне больничная рубашка?       Веселова и правда рассмотрела на парне белую больничную рубашку, которую не заметила раньше. Покачав головой, она выдала:       — Ну и зачем они тебя оттуда забрали? А если осложнение пойдёт? Нет, ну вы придурки. Так, ладно, где аптечка?       Девушка осмотрела подвал в поисках аптечки и вскоре заметила её в дальнем углу помещения. Она стояла в сборище каких-то коробок. Отыскав там перекись и бинты, она вернулась к Вове и стала обрабатывать ранки, ещё долго ругаясь на беспечного парня, который, кстати говоря, временами шипел, когда боль была слишком не выносимой.       — Может хватит? — спросила Катя. —Вроде служивший, а ведёшь себя хуже ребенка. Я думаю, что на войне тебе и не такое терпеть приходилось.       — В военных госпиталях было гораздо хуже, — оповестил Суворов подругу. — Там медсестрички были страшными и чаще всего оказывались старушками с крепкой мужской рукой. Понятия нежность они не знали. Другое дело ты. Ангел, свалившийся с небес.       Девушка усмехнулась, продолжая обрабатывать ногу друга. Слова парня её развеселили, но и одновременно польстили, точно также как польстило то, что он за помощью обратился именно к ней, а не к кому-то другому.       — Принеси воды, — попросил Вова десять минут спустя, когда Катя уже обматывала ногу бинтом. — Она в чайнике       — А где чайник? — спросила девушка, оглядев подвал. —Я вообще-то тут ни разу не была и не обязана знать, что и где находится.       Суворов неожиданно рассмеялся, но после всё-таки подсказал, где находится чайник и чашки.       — Я удивлен тому, что ты не помнишь этого места, — сказал он, когда вдоволь напился тёплой воды, которую ему заботливо подогрели парни ещё минут тридцать назад. — Вспомни ты, я и Валера. Мы в прятки играли.       Девушка задумалась, постепенно вспоминая, как двенадцать или тринадцать лет назад она, Вова и ещё какой-то парень действительно играли в прятки. Она и Володя тогда как самые умные спрятались в каком-то подвале, из которого потом с трудом выбрались, рискуя быть закрытыми там до утра.       — Кстати, Турбо до сих пор временами злится на нас из-за того случая, — сообщил девушке Адидас, видя, что она всё вспомнила. — Всё говорит, что мы не по правилам играли.       Катя удивлённо посмотрела на парня. Она в удивлении переводила взгляд со двери на Вову.       — Стой, тот парень. Ну, Турбо и есть Валера? — спросила она с сомнением. — Господи, вырос-то как.       Адидас кивнул. Все они выросли. Пожалуй, даже слишком быстро. Прямо через чур.       — Ладно, другой вопрос: кто был тот пацан, которого похоронили?       Володя удивлённо взглянул на девушку, мысленно разозлившись на Диляру, которой говорил, чтобы она не говорила Кате, куда он и Марат отправились.       — Ералаш, — сказал он нехотя. — Светленький такой. Мишей звали. Ему четырнадцать было. Ты могла видеть его. Позавчера.       Никаких Ералашей Катя не помнила, но, несмотря на это, в её глазах появились слёзы. Жалко ей стало того паренька, с которой жизнь поступила ужасно несправедливо.       — Как же так? — хриплым шепотом сказала она. — Такой молодой. Вов, он же ребёнок совсем. Зачем вы его к себе взяли.       Вова нахмурился. С девушками он общаться не привык, да и уж тем более не привык, чтобы девушка лезла в дела группировки, но Кате возразить он не мог. Всем мог, ей нет. Она была его лучшим другом. Лучшей подругой. Маленьким солнцем в его жизни.       — Его никто не заставлял, — тихо сказал парень. — Он сам выбрал этот путь. Каждый из нас пришёл сюда по какой-то причине. Все мы. У кого-то близкий умер. Кому-то чушпаном быть надоело.       — А ты? — спросила Веселова. — Какая причина была у тебя?       Адидас задумался, а потом сказал:       — А я создал Универсам. Свою причину я объяснять не буду. Слушай, пойдём погуляем.       Катя запротестовала. Она пыталась уложить Вову назад, но Суворова было не удержать. Он вылез из-под довольно тонкого одеяла и, наспех натянув джинсы, которые нашли парни, и свитер, который принесла Катя по просьбе Марата, он уставился на девушку.       — С моей ногой всё нормально, — сказал он. — А я обещал вам вечернюю прогулку. Идемте, мадам.       Протянув девушке руку, Адидас улыбнулся, потянув её на себя. Застегнув пуговицы на куртке Кати, он вывел её на улицу.       — Эта ночь наша, — прошептал он. — И я советую провести её с пользой. Ну что, помнишь, где мы чаще всего бывали в детстве?