Путеводная звезда

             – Какая же ты узкая, Schatz. – Крюгер двигал бёдрами стремясь вверх. Входя в мое тело резкими размашистыми движениями. Его пальцы сжимались на моей талии сильнее, контролируя меня от макушки и до пят.       Я сидела на нем верхом, мои колени упирались по обеим сторонам от его бедер, когда как его член, идеально наполнявший, растягивающей до невозможности влажную киску, вколачивался в меня. Упираясь практически в матку, из-за каждого движения, но эта боль была приятным дополнением к тому чистому экстазу, что тек по моим венам.       – Малышка… – Его карие глаза с расширенными до невозможности зрачками смотрели лишь на меня. На то как я двигаюсь, как прогибаюсь из-за него. Как моя грудь подпрыгивает от каждого его движения внутри меня. – Meine Leitstern…       Я прошлась пальцами по его ключицам и закопалась в короткие русые волосы. Какие же они мягкие, мне так нравится пропускать их сквозь пальцы. Черт… почти так же, как ощущать его член внутри себя.       Ведомая лишь своим собственным ритмом я двигала бедрами на нем, слыша как из-за наших движений хлюпающие звуки наполняли весь медицинский кабинет, в котором я оседлала Себастьяна Крюгера, как быка в парке аттракционов.       Мне нравились наши отношения, медсестры и оператора. Когда мы пересекались от случая к случаю, я лечила его раны, а он молчал, будто из слов в его лексиконе было лишь «да» и «нет». Я думала, что он нелюдимый, но как оказалось таким он был лишь со мной.       Как мы перешли к тому, чем занимаемся сейчас? Сложно сказать. Я любила его взгляд, который ласкал мою кожу пока обрабатывала его раны. Любила его тяжелое дыхание, опаляющее мою нежную плоть. Нравилось, как он втягивал воздух сквозь зубы, когда вата со спиртом касалась его ран. Тихие разговоры, хотя скорее мой монолог, и его редкие ответы на мои вопросы.       Нравились его тонкие пальцы и выделяющиеся вены на руках. Привлекла его грубая и шершавая кожа ладоней, шрамы которые могла заметить при обработке ранений. Татуировки, некоторые из которых заставляли меня судорожно сжимать бедра, так как прикоснуться к ним хотелось до дрожащих пальцев. Его золотистая кожа контрастировала с моей бледной, и мне до невозможности хотелось увидеть, как будет выглядеть это со стороны.       Его кожа такая горячая, словно от неё должен подниматься пар, как от свежеприготовленного латте. Моя же холодная, будто подтаявшее ванильное мороженное. Идеальное сочетание, от которого у меня подкашивались колени.       Я была влюблена в его крепкие предплечья, о которых часто думала. Представляя, как Себастьян обхватывает мою талию своими руками, ставит раком и долбит прямо в кабинете, заставив упереться ладонями в матовое стекло шкафчика с медикаментами. Даже не сосчитать сколько раз я мастурбировала на эту фантазию. Лишь думая об этом, мне становилось больно сидеть из-за желания. А мысли уходили так далеко, что единственное на чем я могла сконцентрироваться это он. Себастьян Крюгер.       Возможно, я имела слабость к парням с немецким акцентом, но скорее всего моя слабость заключается в одном конкретном австрийце.       Мне было мало наших редких встреч, неуклюжих разговоров, и краткого взгляда. Так мало, что я сама сделала первый шаг. Призналась ему в чувствах. Первая. Думала, что он отошьет меня. Но все оказалось даже хуже. Он просто смотрел на меня. Смотрел округлившимися от удивления глазами, сжимая в руке свою тактическую сетку так, что костяшки пальцев побелели.       «Мне нужно подумать над этим» это с его стороны звучало для меня как приговор. Сколько же слез я выплакала тогда, корила себя за длинный язык и за то, что вообще решила признаться ему.       Если честно, я думала уже идти на поклон к Нику. Говорить, что я вместо того, чтобы быть профессионалом запала оператора, и как только он отшил меня – я увольняюсь. Представляю, как бы ржал Николай, услышав это. А шуточек сколько было бы потом – не счесть.       Но все изменилось сегодня. Себастьян вернулся после очередного задания. Я сидела за своим столом, привычно заполняя бумаги, но стоило ему переступить порог – просто замерла. Как олень в свете фар. А он, как привык, молча зашёл в мою обитель и запер за собой дверь, отрезая путь к отступлению.       Тишина была такой что её можно было бы резать ножом.       – Ты вернулся? – Наконец нарушила я молчание. Вопрос был глупым и очевидным, но Себастьян лишь кивнул:       – Да.       Нас разделяло несколько метров, до носа долетел запах мягкого одеколона, его кожи, крови и пороха. Моя любимая смесь, от которой слабели колени. Я поднялась на ноги, которые уже подрагивали.       – Оголи место ранения. – Бросила я через плечо, стараясь придать своему голосу как можно больше равнодушия. Но внутри меня все клубилось от желания прикоснуться к нему, злости и слез, что душили меня.       Как бы я не хотела признавать очевидное – я была влюблена. Влюблена как школьница. В этого молчаливого, чопорного австрийца, старше меня на 10 лет. Влюблена так сильно, что темнело в глазах, сердце колотилось в глотке, а желудок скручивало от волнения. Влюблена так, как пишут в этих чертовых романах, до боли, слез и сорванного голоса. Никогда не думала, что в свои годы смогу полюбить кого–то так сильно.       Взяв инструменты, я подошла к кушетке, на краю которой сел Себастьян. Он стащил с себя тактическую сетку и шлем. Внутрь шлема положил перчатки, что стянул со своих ладоней.       Было в этом что–то гипнотическое. Каждое его движение четко выверено, вплоть до миллиметра. Те самые пальцы, о которых я так мечтала, опустились на пояс и заставив меня сглотнуть и не отрывать взгляда от его рук. При этом, совершенно не замечая, как его глаза, с каждой секундой темневшие все больше, следят за мной. Подмечая каждую эмоцию, мелькнувшую на моей мордашке.       Себастьян щелкнул металлическим фастексом, заставив ремень с закрепленными и на нем небольшими сумками сползти на кушетку.       Затем Крюгер расстегнул темную куртку, в которой обычно ходил. Себастьян делал все так медленно, почти вальяжно, будто давая мне насладиться видом. Мое дыхание стало глубже лишь наблюдая за тем, как он медленно раздевается. Боги помогите мне. Это так похоже на пытку.       Под курткой было термобелье с длинным рукавом, что обтягивало его крепкий торс как вторая кожа. Его широкие плечи, из-за натянутой ткани казались больше. Мужчина наклонил голову к правому плечу, и его ресницы чуть дрогнули, когда он прищурился.       Затем Себастьян взялся за край своего термобелья и потянул вверх, стягивая через голову.       На золотистой коже от пупка и почти до груди был набит двуглавый орёл. Раскрыв крылья, он почти обхватывал мужской торс. Кубики пресса перекатывались под кожей Себастьяна, и черт бы его побрал, у меня покалывало кончики пальцев от желания прикоснуться к нему. Хотелось пройтись языком по его торсу, оставляя влажные поцелуи, укусы и засосы на его теплой коже.       Крюгер чуть откинулся назад, оперевшись руками на кушетку. Вот же черт. Он буквально выставлял себя на показ, не отрывая от меня своего провоцирующего взгляда, и на его губах мелькнула едва заметная улыбка. Он явно издевается над мной.       Я попыталась согнать с себя это мягкое, но такое навязчивое чувство, что начало подниматься в моем теле пока смотрела на него обнаженную кожу. Затем, чуть нахмурилась, и придав своему лицу больше профессионализма и отстраненности, окинула его взглядом.       В этот раз, ран требующих моего внимания не было видно. Да, были ушибы, на плече и несколько в районе ребер, но… из-за этого он обычно даже не обращался к мне.       Мои пальцы сжались на бутылке со спиртом чуть сильнее. Сглотнув, я повела плечом и равнодушно, насколько могла, поставила на небольшой смотровой стол рядом с кушеткой средство для обработки ран и инструменты.       – Это все? – Кивнув на его синяки произнесла я. Наконец наши глаза встретились.       Себастьян медленно покачал головой из стороны в сторону. Мои пальцы сжались в кулак. Я почувствовала, как короткие ногти впиваются в ладонь. Тяжело вздохнув, устало потерла шею и отведя взгляд тихо произнесла:       – Ты не пришел бы ко мне чтобы просто лечить синяки. – Мои глаза вновь устремились на него, нарушителя моего душевного спокойствия.       – Верно. – Тихо ответил мужчина, не отрывая взгляда от меня. В его темных глазах цвета горького шоколада сложно было что–то прочитать. Узкие губы превратились в нитку, а угловатые черты лица будто стали острее. Такими, словно о них можно порезаться.       Мои глаза сощурились. Я смотрела на этого австрийца и не понимала, какого черта происходит.       – Зачем ты здесь?       – К тебе пришел. – Его ровный голос и прямой взгляд почти начал меня раздражать. Я прикусила нижнюю губу и сложила руки на груди:       – Почему? – Мне было так обидно, что начало щипать глаза. Я судорожно вздохнула, услышав его ровную фразу:       – Хотел увидеть тебя. – Мой подбородок стал дрожать. И я, сглотнув, тихо произнесла:       – Зачем?       Себастьян чуть подался вперёд и его руки сжались на краю койки. Мужчина поднял взгляд на меня и тихо произнёс не разрыва нашего зрительного контакта:       – Du weißt, warum ich hier bin, mein Leitstern.       Сердце стало колотиться в груди быстрее. И я с трудом разлепила губы:       – Что значит это слово «Leitstern»? – Я плохо понимала немецкий, но это слово запомнила хорошо, так как он не первый раз так обращался ко мне. В Химерах больше не было немцев или австрийцев, так что приходилось выяснять самой. А переводчик писал лишь какой–то бред.       Но самое раздражающее, что было – это реакция Николая. Этот русский ублюдок ржал как конь, услышав в первый раз кто именно меня так назвал. Я так и не смогла вытянуть из него что этот значит. Так что настала пора выяснить все непосредственно у источника.       Карие глаза Себастьяна потемнели и он прищурился, затем впервые на его губах появился намёк на улыбку.       – Это значит «Путеводная звезда». Leitender Stern.       Я пару раз моргнула пока мой мозг обрабатывал его слова. Затем мои щеки вспыхнули, словно угли, раздуваемые ветром. Руки повисли вдоль тела, кончиками пальцев сжала край своего халата.       – Почему… - Мой голос опустился до едва различимого шепота. - Почему ты так зовёшь меня?       Его пальцы сжались на краю койки сильнее, затем Себастьян выдохнул и подняв руку осторожно прикоснулся к моей ладони.       – Denn du bist mein Leitstern, zu dem ich immer zurückkehre. – Я моргнула. Глаза начало щипать начало сильнее, в горле появился ком, что мешал сглотнуть. Я ничего не понимала, ни единого его слова. Но по глазам, по мягкой почти нежной интонации я интуитивно уловила суть его слов. Едва справившись с дрожью в теле, пробормотала, опустив взгляд в пол:       – Ты же там не материл меня?       До моих ушей долетел тихий смешок и Крюгер мягко произнес:       – Не посмел бы, mein Leitstern. – Наши пальцы с его подачи переплелись. Рука Себастьяна была большой, сухой и крепкой. Он немного потянул меня на себя. И я подчинилась. Подошла так близко что ощутила его ноги по обеим сторонам от своих бедер. Жар его тела ощущался словно теплый бриз на моей коже. Его свободная рука скользнула по моей талии, поднимаясь все выше. Очерчивая каждый изгиб, заставляя задерживать дыхание и замирать, ощущая его кончики пальцев на обнаженных участках кожи. – großartig...du bist perfekt.       Его пальцы скользнули на мой подбородок и большим пальцем он очертил контур губ. Я сама того, не понимая тихо вздохнула и разлепила губы. Большой палец немного оттянул нижнюю губу. Я заметила, как его кадык поднялся и опустился, а зрачок расширился так, что едва можно было распознать темно–коричневый цвет радужки.       – Что ты сказал? – Мой голос тихий и едва различимый, вызывает мягкую улыбку на его губах:       – Я сказал, что ты прекрасна. – Его пальцы коснулись моих шелковистых волос, убирая тонкую прядь за ушко. – Самая обворожительная женщина, с которой мне посчастливилось встретиться.       Мои длинные ресницы затрепетали, и я прерывисто вздохнула:       – Ты всех медсестер так соблазнял?       – Нет. – Крюгер выпрямился и потянулся ко мне. Большая шероховатая мужская ладонь легла на мою щеку: – Я хочу соблазнить лишь одну женщину в этой жизни. Ich will nur dich, mein Leitstern.       Помедлив всего секунду я двинулась ему на встречу. Прижимаясь всем телом к его горячей коже, чувствуя, как его руки сжимают мое тело так, будто еще немного и я просто исчезну. Губы Себастьяна коснулись моих, жадно, трепетно, так сладко. Словно я - это то чего он желал всю свою жизнь. Я приоткрыла рот словно отдав ему флаг о капитуляции. Капитуляции над самой собой. Наши языки переплелись практически мгновенно, утягивая в невозможно жаркий поцелуй. Такой в котором не хватало воздуха, и исчезали все мысли, оставляя чистую страсть.       Обхватив его руками за шею, чуть прогнулась в пояснице, прижимаясь еще ближе. Боги, это слишком похоже на сон. Я не хочу просыпаться. Как же я хочу остаться здесь, в этом месте навсегда.       Сильные руки Крюгера прижимали мое тело к себе, сминая мой халат так же легко как мое мимолетное желание, вызванное страхом в глубине моего сердца, воспротивиться и остановиться. Опаляя горячим дыханием мои губы, переплетая свой язык с моим, Себастьян заставлял мои мысли путаться и желать его еще сильнее.       Сама того, не понимая я залезла на кушетку, сев на него верхом прижалась к Себастьяну бедрами и закопалась пальцами в его короткие русые волосы, пропуская их сквозь пальцы. Я терлась о его бедра, так словно он уже был во мне. Вульгарно, почти пошло. Теряя связь с реальностью и забывая обо всем. Его руки сжались на моих бедрах, подтягивая тонкий белый халат выше, оголяя мои упругие ягодицы и сминая их своими руками. Чуть раздвигая и снова сдвигая. Кончики его ногтей царапали мою нежную кожу оставляя следы.       Какая же я была влажная. Мои трусики прилипли к коже, и я ощущала как влага остается на поверхности его штанов из-за каждого движения моих бедер. Я и раньше была влажно из-за него, но сейчас… черт. Словно какая-то шлюха. Хотя для него я бы стала и таковой если бы он попросил.       - Liebling…- его дыхание сбитое и рваное ласкало мою кожу шеи пока Себастьян оставлял рваные поцелуи и мимолетные укусы на моей шее. - meine süße kleine Prinzessin .       Его язык прошелся по моей шее от ключиц до самого потаенного места под ушком. Он прижал мои бедра к своим, давая почувствовать в полной мере свое возбуждение. Я прикусила свои припухшие из-за поцелуя губы и прикрыла глаза.       - Я так давно хотел ощутить тебя, mein Leitstern. – Хриплый голос Себастьяна на самое ушко заставил меня выдохнуть, а тонкие волоски подняться дыбом из-за мурашек.       - Черт… Себастьян… - Мои ногти прошлись по его торсу вниз к самой бляшке его ремня и резко дернули за неё. – Пожалуйста.       Его мягкий смех, едва не заставил меня застонать. Внизу живота все свернулось в клубок. Боги, даже его голос заставлял меня его желать сильнее. Запах его тела сводил с ума, а жар кожи словно оставлял невидимые глазу следы на моей плоти. Если бы он был дьяволом я бы продала ему душу лишь за один поцелуй.       - Тише, mein Lieber, du machst mich gierig und ungeduldig – Его зубы коснулись моей нежной кожи на шее и следом он оставил небольшой след от засоса на ней. – Но ты уверена, что хочешь этого здесь и таким образом, милая?       - Себастьян… - мои пальцы сжались на его волосах на затылке. Чуть сжав пальцы, я заставила его запрокинуть голову. Австриец не сопротивлялся, лишь с каким-то любопытством наблюдая за тем, что я сделаю дальше. – Прошу тебя не заставляй меня умолять.       Его губы растянулись в улыбку. И на щеках появились небольшие ямочки. О чет побери. Зачем ты так улыбаешься, чертов австриец, разве ты не понимаешь, что этим ты еще больше тревожишь мое сердце? Даже если мы просто переспим, даже если это для тебя ничего не… Я не успела сформировать свою мысль так как услышала:       - Скорее я должен умолять тебя об этом, mein Leitstern. – Его руки скользнули по моей талии выше, пока не коснулись плеч, а затем затылка и шеи. – И если ты хочешь - буду умолять об этом, но... я должен быть уверен, что ты понимаешь чего хочешь. Что если мы переступим эту грань… Я тебя не отпущу. Я не смогу расстаться с тобой.       Часто самые серьезные признания мы даем не на словах. Так же было и с нами. Он открыл было рот чтобы что-то еще сказать, но я не дала ему даже возможности сделать это. Ослабив хватку на волосах, я прижалась к его губам, мягко, нежно вкладывая все свои чувства в этот поцелуй. Будто пытаясь открыть свое сердце через него.       Мои пальцы скользнули ниже прямо к его ширинке лаская его член через ткань штанов. Чувствуя, как он улыбается в мои губы и тихо хрипло выдыхает.       - Приподнимись, Lieber. – Его голос тихий, но похожий на приказ, которому я хочу подчиниться. Не отрывая от меня взгляда, он расстегивает ремень своих штанов. Пару движений спустя, мои трусики отодвинуты в сторону, а меж половых губ, по которым стекает смазка, скользит его член. Такой горячий и пульсирующий. Он направляет его и не отрывая от меня взгляд направляет его в меня. Я же медленно опускаю бедра ощущая, как он проникает в меня. Медленно миллиметр за миллиметром. Я распахиваю свои губы и тихо выдыхаю. Мои глаза чуть закатываются. Вот же черт…       Я ощущаю мужские пальцы, что расстегивают пару пуговиц моего белого халата, обнажая грудь. Белый кружевной бюстгальтер подчеркивал мою грудь и до того, как Себастьян полностью оказывается во мне я слышу хриплое и тихое:       - Wunderschön... du kannst dir gar nicht vorstellen, wie schön du bist. – Его губы касаются верхней части моей груди, и одновременно с этим мои бедра полностью опускаются на его. Вот же… черт. Протяжный сладкий не контролируемый стон срывается с моих губ. Черт… вот же черт… я чувствую, как он растягивает меня, подстраивая под себя. Как упирается головкой в самую матку, немного болезненно, но боги мне свидетели, как же это восхитительно. Я словно впервые поняла, что значит заниматься сексом.       Он втянул нежную кожу на моей груди оставляя красноватый след и следом делая новый, чуть прикусывая и следом зализывая. Я двинула бедрами на нем, немного привыкнув к размеру. Каждое мое следующее движение бедер было быстрее, более резким, немного грубым. Заставляя несчастную кушетку натужено скрипеть, добавляя к влажным хлюпающим звукам и хриплым рваным стонам еще и этот звук. Ритмичный, тихий.       Его рука скользнула меж нами и когда его палец лег на мой пульсирующий клитор, отчего я хрипло втянула воздух сквозь сомкнутые зубы. Господи Иисусе. Он ласкал мой сгусток нервов так как нужно было, подстраиваясь и ловя каждую мою эмоцию. Словно интуитивно понимая, как именно нажать и что сделать дабы по моему телу начали подниматься мурашки заставляющие ноги неметь и дрожать. Мои движения бедер на нем стали быстрее, несдержаннее. Ногти царапали его кожу на плечах оставляя красные следы, рисуя на них карту моего желания к этому мужчине.       - Кончи моя маленькая… - Он почти промурлыкал мне это на ухо заставляя дрожать, постанывать его имя чуть громче, так хрипло и надрывно. – Да милая… - его губы прошлись по моей шее, и мужчина поцеловал мою разгоряченную кожу ухмыльнувшись: - Так вот как ты выглядишь, когда ты кончаешь… милая… нежная… Leitstern.       Я хрипло выдыхаю неосознанно, сжимаю мышцы сильнее вокруг его члена, кончая на нем, чувствуя, как уплываю на волнах эйфории и чистого наслаждения. Это все приправляется укусами Себастьяна. Они становятся менее сдержанными и более агрессивными, будто он пытается оставить метку на каждом открытом участке моей кожи.       Крюгер сжимает мою талию почти до боли и алых следов, явно почти теряясь в своих собственных ощущениях и желании. Его член пульсировал во мне, я ощущала каждую венку и подергивание. Ох, черт побери, как же мне нравилось чувствовать его внутри себя. Боги, если бы мне предложили продать душу за это, я бы не раздумывая это сделала. Мои волосы растрепались, прилипли к потной коже шеи и щек. Я так давно хотела этого… так словно… До моего уха долетело его рваное:       - Ты на таблетках?       - Да.       Его рывки снизу вверх усилились. Стали более сильными, резкими и почти грубыми. Он почти рычал мне в губы, не отрываясь своих:       - Du hast keine Ahnung, wie lange ich deinen Körper mit meinem Samen füllen wollte... wie lange ich dich zu meinem machen wollte. Mein Leitstern... meine Liebe.       Он сжал пальцы сильнее на моей талии буквально заставляя насаживаться на него, наши хриплые стоны слились в один, мой белый халат прилип к спине, грудь подпрыгивала из-за каждого движения и глаза немного закатывались от того, как он двигался внутри меня.       - Я больше… я больше не могу… Себ… Себастьян…       - Моя малышка… Mein Leitstern. – Его губы прижались к моим втягивая в поцелуй, одновременно с этим делая еще один рывок входя в меня до самого конца и вливая свою горячую вязкую сперму в меня. Она вливалась в мою матку, наполняя меня, заставляя кончать еще раз лишь от того что он кончил. На пару секунд, как показалось, выпала из реальности. Перед глазами потемнело и я прикусила его же губу сдерживая свой собственный стон.       Я прижалась к мужчине всем телом, мое хриплое, рваное дыхание опаляло его кожу, а ногти чуть скользили по его горячей коже. Поцеловала его шею влажную от пота и тихо выдохнула:       - Черт… это слишком хорошо.       Себастьян закопался носом в мои волосы и прижал мое тело, слабое, дрожащее ближе к себе.       - Ich will dich nicht gehen lassen. – Он уткнулся кончиком носа в мою щеку и мягко прошелся им тихо выдохнув: - Leitstern… Mein Leitstern.       Я не знала, как именно повернется наша жизнь не то, что через неделю, а даже завтра… но, если честно, мне было все равно. Я просто хотела остаться с ним. В этот самый момент. Прямо здесь. Даже если весь остальной мир рухнет.