его робкий взгляд.

      фремине пришёл с прогулки под пасмурным небом, с которого летел, подобно перу, крупный снег, тоскливый, угрюмый, отражение его обеспокоенности души, словно одно целое перекликающееся с природой.       сняв с себя тёплую зимнюю одежду, прикрывающее молочную кожу, вечно как лёд морозную, повесив на крючок вешалки, а я взглядом оценивал его, проходясь будто бы незаметно кончиком кисти, как художник по холосту, чистому, совершенно не тронутым небрежностей клякс жгучей реальности, по красивым чертам брата, который уже повернул на меня голову и с застывшим шоком и недоумением всмотрелся в мои глаза, словно я не должен был встречать его в гостиной в вальяжной позе и привычной, такой свободной, классической одежде. его синие, похожие на небо, наполненное зимней свежестью в поздний вечер глаза делают вид, будто недавно он не стоял как истукан, и не был влеплен, словно скульптура, а после нелепым шагом заворачивает к себе в комнату, а я оперевшись скулой о руку, ногой слегка взмахивая то вверх, то опуская вниз, глупо расплываюсь в какой-то кошмарно подозрительной кошачьей улыбке, даже для меня. поправляя как-то аристократически и будто больше нечем занять пальцы, прядь волос своих, смотря в отражении маленького зеркальца на воротник с кружевами шёлковой блузки и красивой атласной лентой сиреневого цвета, гармонично переливающейся с радужкой глаз и поджатыми от столь пронизывающего холода зрачков.       кислота во рту режет горло, а мне неловко после моего слишком упорного взгляда становится, сердце сжимается в тисках, когда он ускорил шаг. казалось странным то, что он в целом был слишком подавлен, видимо я что-то упустил. кашлянув в кулак, я устремил взгляд на спокойную читающую линнет и её эстетично уложенный хвост, пряди красиво свисают по плечу, сиреневые, глубокие глаза читают содержание. на ней одет сарафан с кружевами и красивая блузка с коротким рукавом, гольфы и такие же лёгкие мокасины.       в этот вечер она оделась особенно красиво, ведь мы будем отмечать день, когда свиделись в первые, будучи 5-6-летними детьми. волнение приятным жаром окутывает грудную клетку, отдалённо играет джаз, а линнет мелодично перелистывает страницы, бродя глазами по строкам, смешно поправляет оправу очков, уши забавно подёргиваются и хвост заинтересованно мотается из стороны в сторону. стол уже накрыт, ведь мы с раннего утра этим занимались, ёлка с полным балансом украшает и даёт шарм гостиной, мерцают огоньки и пестреют в глазах, волнение делает их размытыми, а я думаю о фремине.       с иголкой отдаёт куда-то в поясницу, будто осторожно кто-то таким ощущением говорит «проснись, белоснежка, надо собраться и идти к нему», а я мотаю головой, на что линнет с закатанными глазами поднимает взгляд и щёлкает пальцем, будто желая меня пробудить от мечтаний. «лини, опять в облаках витаешь? брат сам не справится с камнями за пазухой, тянущие его в бездну.», цокнув, она заставила меня нервно посмеяться, а после я лишь подошёл к ней и также нервно обнял, чуть прикоснувшись к плечам. «договорились. да, ты права, я бодр и весел! побежал к водолазу!», она как-то раздражённо и устало, но наигранно одновременно выдохнула на мои слова и кивнула, мотнув головой на дверь.       я пошёл от линнет к комнате, находившаяся выше этажом, а после вертя в голове, что фремине избирательно относится к своему покою, шагнул, интеллигентно постучавшись, а затем услышал еле слышное «можно.», совсем бесшумно открыл дверь и увидел его.. красовавшимся перед зеркалом, наносившего себе пудру на щёки, в после, с таким положением и кистью в руке замер, с удивлением поглядывая на меня через зеркало. «хоть возможно вы и не просили, но я пришёл составить вам компанию!», перебив нелепое молчание почти что будто бы стандартным голосом, которым я говорю с публикой в театре фантасмагория.       он краем глаза и как-то неуверенно указал на свою кровать «присаживайтесь.», тоже перешёл на вы? как прелестно. но этот холод в голосе не сулит чего-то грандиозного, поэтому, я смотрю лишь на то, как он поправляет скрывающую глаз, чёлку, пыхтя и немного вытягивая губы, а я не думаю его тревожить, всё же я здесь лишь чтобы не перебить его от идиллии со своим отражением. «впрочем, сейчас вы стали ещё элегантнее!», а придыхание вырывается само, когда он с таким лицом, будто бы я открыл ему страшную тайну, с глазами большими и испуганными и сжатыми губами, а после резко отвернулся, прикрывая свой рот.       осознавая, что эта реакция также бесценна, как и его через дрожащие губы «не стоило.», заставляет меня ухмыльнуться краешком губ. «не-ет-с, вы заслуживаете только лучшего, веснушчатый мой.», подмигивая, а после уже привстав, но всё ещё находясь подальше, дабы не усилить его стыд, но слегка дотянувшись сзади до плеча, плавно ведя к шее, а затем он опять смотрит через зеркало, но уже на то, как я, продолжая улыбаться чеширской улыбкой, кладу ему на плечо подбородок, совсем, будто дуновение нежного ветра, легонько играюсь с прядями. чувствуется, как лопатки его напряглись, а спина ровнее стала, я лишь чуть плотнее передвигаюсь к нему, когда он с опущенными глазами глядит на руку, плавно ложащуюся на талию. «ну-ну.. не боите-с, вам бояться нечего, в моём поведении сейчас нет шулерства.», пытаюсь убедить его я, словно отгораживая от страха или фобии, не давая сбежать оградой в виде слов, на что он дрожащие брови сводит в переносице, и приоткрывает губы, будто пытаясь сказать что-то, но выходит лишь сдавленное «я не страшусь..», а я чувствую рукой его рёбра, ах! конечно. его рубашка слегка открывает вид на живот, свисают рюшки и переливаются шёлком, тот же бант крупный подчёркивает акцентом глаза синевато-бирюзовые, удивительно, что они бывают таковыми. «фремине, вы волнуетесь? ne vous inquiétez pas», почти что невесомо и мягко говоря в плечо, а он как вкопанный, глаза его бегают с ошарашенным выражением по моему лицу.       румянец перекрыл даже пудру, становясь по-настоящему пунцовым, я нежно накручиваю на палец ткань его воротника. «линнет и я вас заждались. не хватает именно вас на столь уютном чаепитии. но, я могу перенести его на завтра-», он отрицательно мотает головой «вы так старались, после выступлений, вы вложились так, что.. сделали всё это!», сглотнув шумно он аж меня заставил дёрнуться.        чуть отстранившись, а он, развернувшись в мою сторону, плавно обнял меня за плечи, перехватив их руками сзади, а я дрогаю, когда чувствую ещё и поцелуй на плече от него, уши пылают, а мурашки мчатся, горло душит от смущения и счастья одновременно, фремине сам обнял меня. «пойдёмте-с тогда, отче там тоже будет! я непременно угощу вас самым вкусным пирожным.», я иду чуть вперёд, а он еле держит меня за запястье холодными руками. спускаясь быстрее, нас встречает отец за главным столом, арлекино улыбается нам сдержанно, но заметно, всё ещё строго посмотрев на нас. «присаживайтесь, сыновья. мы здесь собрались вновь, за нашим уютным столом, чтобы наполнить наши воспоминания жизнью.», отче наливает себе некрепкого вина в бокал, элегантно отрезая кусочек пирога с лимоном и виноградом.       фремине садится в пяти сантиметрах от меня, а я смотря на него украдкой, вновь подмечаю, что он выглядит нежнее васильков лазурных. арлекино на нас смотрит и в её алых глазах мелькает что-то на ровне с теплом, она закусывает и подмигивает от чего я тушуюсь и ёрзаю на месте, втянув живот «о, да! я очень благодарен отцу столь совершенную идею! как здорово, что мы отмечаем традицию все вместе!», фремине чуть давится и пинает меня как-то смешно и задорно, но незаметно по предплечью, я чуть не выдыхаю, всё тело чутко в такие нервные моменты, ведь отец видит в нас примерных, и мы обязаны делать так, чтобы выглядеть авторитетно.       она одобрительно кивает и ласково улыбается, я готов много раз водой себя облить ледяной, чтобы сейчас не желать скрыть свой стыд за чёлкой, старательно, наверное по-клоунски жуя. линнет смотрит на меня как на последнего глупца, а на ней практически лица нет, когда она всё же смиренно вздыхает «я рада, что могу разделить с вами момент своей жизни, заставив звёзды сиять.», она тихо, будто отрепетировано говорит, и за скатертью, я чувствую, как фремине переплетает потные руки с моими, я чувствую его бешеный пульс. он всегда переживает, даже если мы столь родны друг другу, вплотную двигается к моему плечу «мне..очень важна наша традиция. вдохновение, стремление и веру дарит она.» я чувствовал каждый его вдох, который давался с трудом, будто перчило в грудной клетке.       мелко дрожало его тело, хоть было незаметно. я посмотрел на него с теплотой в глазах, расплывшись в натянутой улыбке. он дрогнул и продолжил есть, я вместе с ним, но неловкости стало меньше, когда отец мягко покрыла рукой мою руку, и линнет с фремине поверх. когда мы загадали желание в полной тишине, мы открыли глаза, а затем поблагодарили вежливо за её тёплый приём. она пожелала нам хорошего окончания дня, всё же подарив нам по скромному поцелую в щёку, из-за чего потом фремине долго не отлипал от меня, сидя в ошарашенном виде.