Язык мой — враг мой

      — А какое у нас стоп-слово?       — Его нет.       Дима ухмыляется и затягивает узел крепче. Проверяет на всякий случай ещё раз, что запястья не передавливает, и усаживается Олегу обратно на бёдра.       — То есть, я встрял?       — Абсолютно.       Олег вскидывает бровь, дёргает пару раз на пробу привязанными к изголовью кровати руками: выбраться и в самом деле будет проблематично. Вздохнув, он облизывает губы — Диме это нравится.       — Ну и как ощущения?       — Последний раз меня привязывали стоя, к дереву в тёмном лесу, сейчас я дома, на мягкой постели и удобно лежу, так что пока я полностью доволен.       Он давно раздет по пояс, а на Диме всё ещё домашние шорты и футболка. Чуть в стороне — ближе к краю кровати — валяется тюбик со смазкой, как обещание их общего скорого удовольствия; свет в комнате интимно приглушён.       Дима проводит ладонью по груди Олега, пальцами взъерошивает тёмные волоски на ней; кожа горячая, сердце бьётся гулко.       — Страшно?       — Было бы кого бояться.       Дима за такой ответ впивается в него ногтями прямо под ключицей и ведёт ими вниз, оставляя симметричные полосы. Смотрит Олегу пару секунд в глаза, а потом с лукавой полуулыбкой наклоняется и проводит кончиком языка вдоль по одной из них. Олег шумно втягивает воздух носом.       Дима подтягивается к его губам, невесомо целует.       — Я бы на твоём месте боялся, — продолжает, — кто знает, что я собираюсь с тобой сделать?       — Надеюсь, что-нибудь очень приятное? — В тон ему мурлычет Олег.       Он прихватывает губы Димы, не позволяя ему отстраниться, вовлекает в поцелуй более настойчивый, глубокий. Дима поддаётся: прижимается теснее, раскрывает рот шире, с охоткой принимая его язык; толкает в ответ свой. Они целуются неторопливо, чувственно; Олег отдавшись процессу, забывается и на автомате дёргает руками, желая опустить их: каждый раз, когда Дима вот так вот на него наваливался, первое, что Олег делал, это укладывал ладони на его зад, стискивал и мял от души, а сейчас...       — Блин, — Олег отстраняется с хриплым выдохом, — я ведь получается тебя теперь полапать не смогу...       — Только сейчас дошло?       Дима тихо смеётся, вытирает слюну с краешка его рта и поднимается. Снимает свою футболку и бросает её на пол. Берётся за резинку штанов Олега: на нём мягкие спортивки, их стянуть — дело секунды.       — Так ведь намного интересней, а? — Добавляет Дима, прежде чем окончательно его раздеть.       Он устраивается между ног Олега и без промедления обхватывает его член. Даже если Олег и собирался ему что-то ответить, эти слова тут же вылетели из головы: капкан пальцев Димы тёплый, в меру плотный и так приятно движется по стволу, собирая и оттягивая крайнюю плоть, что до всего остального уже нет дела.       Выступившая на кончике головки капелька предэякулята призывно блестит и Дима наклоняется, чтобы слизать её одним широким мазком. А потом обводит языком головку по кругу, жарко выдыхает на неё и погружает в рот. Олега пробирают мурашки. Сладкая трепетная дрожь поднимается по его телу — от живота и выше — и он откинувшись на подушку, лениво прикрывает глаза.       Дима сосёт аккуратно: не быстро и не медленно, глубоко сразу не толкает, массируя, перебирает яички. Слюна вязкими каплями катится по стволу и он собирает её пальцами, размазывая. Губы красные, блестят. Он выпускает член изо рта, поднимает взгляд на разомлевшего, тяжело дышащего Олега, и, удовлетворившись увиденным, возвращается к своему занятию.       Олег стонет, когда Дима заводит член за щёку, когда кончиком языка щекочет уздечку. Бёдра подрагивают от напряжения. Хочется инстинктивно податься вверх, надавить на затылок, чтобы получить больше: Дима бессовестно дразнит, без малейшего намерения довести до оргазма. Урчит, причмокивает и — Олег более, чем уверен — улыбается довольно, даже если этого не видно. Чёртов искуситель. Нравится ему мучить.       Дима напоследок проталкивает член почти до самого горла и плотно сомкнув губы медленно выпускает. Отстраняется, снимает шорты, бельё, берёт смазку и усаживается сверху. Выдавливает смазку на ладонь, начинает размазывать по члену Олега.       Олег вздрагивает: после влажного жара рта, смазка кажется слишком холодной. Но от этого контраста наслаждение только сильней. Он смотрит, как вздымается тяжело грудь Димы, как на скулах горит возбуждённый румянец, а волосы сбились и топорщатся смешно. Ему хочется облизать каждый сантиметр очерченных мышц, прикусить вставшие соски, чтобы Дима задрожал от пикантной боли, сдавленно охнул. Ткнуться носом в шею и вдохнуть пьянящий запах его взмокшей кожи, почувствовать бьющуюся вену под ней. До невозможности милый, безумно сексуальный.       — Смотришь так, будто хочешь съесть. — Подмечает Дима.       — В данный момент я даже понадкусывать тебя не смогу.       — Жалуешься?       — Да.       Дима улыбается и устраивается так, чтобы член Олега упирался между его ягодиц. Скользкий, горячий. Они не отрывают глаз друг от друга ни когда Дима приподнимает бёдра и начинает насаживаться, ни когда их тела соприкасаются соединившись. Шальной блеск в расширившихся зрачках гипнотизирует. Дима обхватывает свой член, ласкает, чтобы быстрее расслабиться; напряженная складка на лбу разглаживается и он, качнув бёдрами, впервые позволяет себе громкий стон.       Движения неторопливые: принять, посмаковать, отдать; у Димы трепещут ресницы, отбрасывают тени, делая осоловелый взгляд нечеловечески чёрным, бесовским. Дрожь его тела передаётся волной Олегу, резонирует и возвращается назад ещё одним стоном — уже общим.       Олег кусает губы от невозможности вцепится в бёдра Димы и толкнуться глубже, резче, от невозможности собственнически терзать его рот в этот момент.       — В следующий раз захочешь меня привязать — привязывай сидя, чтобы я хотя бы мог тебя целовать. Я, блядь, себя просто секс-игрушкой чувствую, лежа тут как бревно.       — Не вижу минусов.       — Вот ты...       Олег давится вдохом, когда Дима оперевшись на его грудь, ускоряет темп. Он начинает трахать его собой — или себя им; нервы плавятся под нарастающем, как снежный ком, удовольствием: сильнее, больше, чтоб взорвалось. В голове только шум крови, хрипы и стоны из пересохшего горла.       Дима в одну секунду то замедляется, сдавливает бёдра Олега своими крепче, сжимает его член в себе плотней, так что у того цветные круги перед глазами плясать начинают, то срывается в динамичное плавное скольжение. Тонкая липкая ниточка предэякулята тянется от головки, раскачивается в такт фрикциям — она не успевает упасть на живот Олега, Дима смазывает её, обхватывая член. Капелька пота стекает с его виска, теряется на шее, кадык дёргает, когда он сглатывает, а глаза закрываются сами собой. Его откровенно плывущий от экстаза вид — дрочить себе спереди, растягивать сзади — моментально доводит Олега до оргазма. Ощущая в себе пульсирующий изливающийся член, Диме достаточно сделать несколько быстрых движений по-собственному, чтобы кончить почти следом.       Обессиленный, он ложится на Олега сверху, утыкается носом куда-то в шею, даже не думая для начала слезть с него. Они оба пытаются отдышаться. Тела остывают быстро, покрываются мурашками, да и бёдра начинают затекать — не уютно.       Дима выпрямляется, морщится, соскальзывая с Олега, и вытягивается у него под боком.       — Дай мне пять минут и я тебя развяжу.       — Ага. — Олег вздыхает. — Ты выглядел охеренно, знаешь?       Дима усмехается.       — А мне показалось тебе не очень-то понравилось быть моей секс-игрушкой.       — Да нет, было классно. Но мне больше по кайфу, когда я могу тебя трогать.       — Без проблем, в следующий раз значит связываем меня.       — Я запомнил.