Подмена понятий

Едва заметно подавшись вперёд, Мария натолкнулась на его губы, и Платонов тут же затянул её в нескромный, жадный поцелуй. Оба подумали о том, что нагло врали друг другу, что все чувства остались в прошлом. Без чувств люди так не целуются… Руки Олега постепенно ослабили хватку и принялись спускаться вниз по ткани её строгого чёрного платья. Маша испуганно скинула его ладони и отскочила. — Ты что, ты… Перестань! Здесь ведь камеры… — То есть тебя волнуют только камеры? — С ухмылкой спросил он, глядя на то, как разволновалась Швецова. Такая смешная… Бровью не ведёт, разговаривая с опаснейшими преступниками в кабинетах, а тут со своими чувствами совладать и разобраться не может. — Олег, пожалуйста. Остановись, — неуверенно попросила Маша уже второй раз. Она и сама не могла понять что тревожит её сильнее: Луганский на расстоянии одного этажа или же окружающая обстановка. Вот чтобы так, на работе… Такого Мария себе явно никогда не позволяла. — Машенька, нет здесь камер, не волнуйся. Я вспомнил, что мы тут однажды с Кораблёвым одну хитрую подмену делали, так что в этом я могу тебя точно заверить, — Олег поторопился взять за руку эту разошедшуюся мадам, которая уже собиралась сама лететь к двери и выбивать её всеми имеющимися у неё силами. — Иди сюда, — попросил он, — Маш! Швецова обернулась. Глаза уже привыкли к кромешной темноте, благодаря этому Мария могла разглядеть эмоции на лице мужчины. Ждёт, ждёт, пока она разморозит своё сердце и даст себе чувствовать все по-настоящему. Маша, признаться, ждала от себя ровно этого же. — Олег, не надо давать нам обоим надежду, что всё ещё можно спасти, зачем? Ты делаешь мне больно, да и себе… — Платонову на секунду даже показалось, что глаза Марии заблестели от слёз. — Подойди! — Требовательно воскликнул он, и Маше не оставалось ничего, кроме как подчиниться. Ну не может она врать себе и дальше, изображая, что не любит! Не может. — Давай начнём всё с начала, — попросил он, держа её ладонь в своей, — я тебе обещаю, что всё будет по-другому. — А по-другому — это как? — Спросила Швецова в полголоса. — Без обманов, без недосказанностей… — Принялся перечислять Олег, но тут же прервался, когда Мария принялась отстраняться от него. — Олег! Ты говоришь про то, что не будет больше обмана, но как я могу в это поверить, когда ты только что хотел изменить своей нынешней… пусть будет девушке. — Изменить? — В голосе Олега зазвучали нотки полного непонимания того, о чем говорит Мария. — Ты о чём? — О том, что было пять минут назад, — процедила Швецова, — или ты уже забыл? — А-а, — с облегчением вздохнул Платонов и, быстро оказавшись рядом с Машей, быстро положил руки ей на талию, — ты об этом? — Да! — Мария вспыхнула, радуясь, что мужчина этого не заметит в темноте. — Ты меня раздражаешь своей принципиальностью, — прорычал ей на ухо Олег, — раздражаешь и заводишь. — Прекрати, мы не можем, — Мария держалась из последних сил, чтобы не сдаться ему, — Олег! — Мы уже наворотили столько всего, что можем всё! Одним движением он усадил девушку на большой стол, но не успел вовремя сориентироваться и Маша быстро спустилась обратно на пол. Она глубоко дышала, стараясь не смотреть в сторону Олега. Одного взгляда ей было бы достаточно, чтобы потерять голову, а заодно и всяческое понятие приличия. — Пожалуйста, не надо. Мы же не вместе, — выдохнула Мария, игнорируя своё быстро бьющееся сердце. Но пока что разум перевешивал. — Мы вместе, — резко ответил Платонов, — я тебя больше никому не собираюсь отдавать. — Давай не будем торопиться, — прошептала она, проводя рукой по его щеке, — поговорим с Люсей и Димой, а потом… — Обязательно. А пока давай говорить друг с другом, — Олег снова прижал к себе Швецову, привычными и знакомыми ей движениями принимаясь изучать её тело. Иногда он вспоминал, что его недавно трогали чужие руки, и тогда касания Платонова становились грубее. Собственник внутри него дико лютовал, когда мужчина представлял, что его, его Маша могла быть с кем-то кроме него. — Я не могу тебе сопротивляться, — прошептала Мария, подаваясь навстречу его прикосновениям, — точнее может и могу… Но не хочу. А ведь это так неправильно! — Кто тебе сказал, что правила надо соблюдать, Маш? — Его губы оказались снова рядом с её на катастрофически мизерном расстоянии. Ему некогда было играть со Швецовой, сводить её с ума, но так хотелось… Так хотелось, чтобы она умоляла его. — Мы сошли с ума, ты в курсе? — Мария судорожно вцеплялась пальцами в его плечи, пытаясь собрать по задворкам разума хоть какой-то сохранившийся здравый смысл. — Мне ещё тут работать! — Мы и так живем на работе, а жизнь должна быть разнообразной, — Олег свёл все к шутке и ободряюще провёл пальцами по её щеке, — доверься мне. Олег настолько властно швырнул Машу обратно на стол, что у неё перехватило дыхание. Это немного отрезвило Швецову. До этого ей казалось, что все происходящее — какой-то сон. Времени было мало, если не сказать, что его не было вообще. В любую секунду сюда могли влететь Курочкин с Кораблёвым, и тогда бы было уже не до шуток. Но тем не менее близость друг друга так кружила им голову, лишала остатков рассудка. Никто уже не сопротивлялся. Платонов резко задрал её юбку, понимая, что ситуация не располагает к неспешному процессу раздевания и всего прочего. Сильные руки потянули Машу на себя, и она вздохнула от неожиданности, не успевая сориентироваться. — Ты чего такой грубый сегодня? — Спросила она, проходясь пальчиками по его рукам. Швецова так отвыкла от этого напора, она так отвыкла, что кто-то может безропотно подчинять её себе одним лишь касанием. Олег властно сжал пальцами её бёдра, но каким-то образом всегда знал меру. Пусть чувствует, но пускай ей не будет больно. Платонов не удосужился ответить Маше на её вопрос, полагая, что почувствовав его внутри она и сама поймёт всё. Ревнует, страшно ревнует. Мария моментально вздрогнула от такой прыти, но попыталась расслабиться как можно скорее. Получилось легко. — Ти-ише, — прошептал он ей на ушко, слыша, как с её губ сорвался такой опасно громкий вздох, — тише, моя хорошая. Будь умницей, помни про то, что мы не дома. — Тяжело, — выдавила из себя Швецова, без конца кусая губы. Они и правда сошли с ума. Если что вдруг, то они огребут по полной, и та злополучная история с липовым протоколом покажется просто детским лепетом. — Уж постарайся, — мужчина намеренно делал всё для того, чтобы Маше было невыносимо тяжело молчать. В такие игры играть было опасно, потому что каждый шаг приближал их к провалу, но адреналин кипел в крови с такой силой, что времени на адекватную оценку поступков попросту не было. Мария больно вцепилась ноготками в его спину поверх футболки и Олег быстро закрыл ей рот свободной рукой. Провал был близок как никогда. Маше это, конечно, не понравилось, она всегда отрицала подобное, но так было значительно надёжнее. — Отомстить сможешь потом, — ухмыльнулся Платонов, — ровно как и спасибо сказать. В это время за дверью снова нарисовались два закадычных друга, Фёдор и Леонид, которые старательно прислушивались к тому, что происходит у Маши с Олегом, которых они заперли тут какое-то время назад. — Тихо как-то, — пожал плечами Федя, — может забились по углам и молчат? Открываем? — Фёдор! — Пресёк его попытку Кораблёв. — Ты оглох или давно ничего подобного не слышал? Напряги своё среднее ухо, а. Выражение лица Курочкина быстро сменилось с расстроенное на заинтересованное. Он хитро улыбнулся и покосился на Леонида, который поспешил оттащить мужчину от двери. — Пойдём, нечего мешать. Вернёмся позже и откроем. — А у нас получилось, — хмыкнул Фёдор, все ещё находясь под впечатлением, — пора способ патентовать! — Обязательно приводи сюда малохольную, когда вы опять поцапаетесь, — пробурчал Леонид, оглядываясь по сторонам. — Как бы никто не помешал этим двоим… домириться. — Охрану выстави! — Схохмил Федя. — Очень смешно, — огрызнулся Кораблёв, — я ж не шучу. Если кто узнает, мало им не покажется. — Все будет в порядке, — пожал плечами Курочкин, — сейчас все заняты совсем другим. — Хочется верить.