Одна история, другой исход...

После того вечера, внутри что-то щелкнуло. Отчуждённость с каждым днём охватывала все больше и больше. Будто тело в одном месте, а сознание совершенно в другом. « - Всё происходит не со мной, просто зритель всего происходящего.» Я пыталась смотреть на это как-то иначе, но попытки тщетно разбивались о воспоминания травмирующих событий, и дальше не могла сдвинуться с засевшей в голове червоточины. Казалось, будто каждый день, движется по какой-то спирали, и с каждым разом скатываешься всё глубже в темноту. Мы мало разговаривали. Вадик пытался, но каждый раз натыкаясь на колючки, так любезно мною выставленные, отступал. В большинстве случаев, только смотрела пустыми глазами и то не на него, а куда-то сквозь. Всё равно можно сказать ему спасибо, что не бросал попыток, это хоть как-то поддерживало хотя бы пародию жизни так необходимую не только мне, но и ещё одному человечку, что иногда напоминал о себе, не давая и так ослабленному организму, функционировать. Парень подключал к поддержке и свою сестру, но с ней общение выходило ещё холоднее. Тогда подоспела тяжелая артиллерия. Временами вместо Натальи к нам захаживала Катя. И да, может Вадик был ей не особенно рад, между этими двумя словно черная кошка пробежала. Но именно благодаря ей получилось вывести жизнь, за относительно короткий срок, обратно к бытовому общению. Именно у неё получалось с каждым разом все чётче доносить тот простой факт, что не всё, что вбиваешь себе в голову, обязательно должно быть правдой. Нет, я не разлюбила его. Но преодолеть тот барьер, что образовался в подсознании, было очень сложно. Даже заботу от него воспринимать стало чем-то странным и будто не правильным. В конечном итоге, дошло до того, что Вадим окунулся в работу почти полностью. Он всё ещё приезжал днем, как и раньше. Следил, чтобы таблетки были выпиты, и всё остальное было проделано. Но я думала, что это все от того, что он просто слишком ответственный, и не может бросить на половине пути поставленную перед собой задачу. Именно так я сама себя и ощущала, обязательным пунктом в каком-то мнимом договоре, прописанным каким-то странным человеком, в не менее странных обстоятельствах. Даже готовить он начал сам очень быстро. Ссылаясь на то, что мне по-хорошему не желательно вставать. И лучше соблюдать постельный режим, а домашние дела предполагают вертикальное положение. В общем итоге, бытовые вопросы рухнули на его плечи, и он делал вид, что так и должно быть, всё хорошо. Больше всего этого человека привлекла именно готовка, делал ли он это самостоятельно или приносил что-то из кафе. Но каждый раз, после своих шедевров или своих поваров, Вадик тащил меня на кухню, уговаривая попробовать очередное новшество. Мне было не до этого, я была занята бессмысленным самокопанием и угрызениями совести, за то, что сижу на его шее и не даю ему буквально ничего, за исключением разве что маленькой жизни, которую сама же боялась. Желтухин выглядел и, я уверенна, чувствовал себя не лучше, он напоминал робота, который делает все на автомате. Редкие моменты, что вызывали у него какой-то отклик, это просьбы, обращенные к нему, если с чем-то не выходило справляться самостоятельно, или нелепые в своей милости и абсурдности ситуации. Чего стоил момент с расческой, которая застряла в моих волосах, не очень умно было, с моей стороны, брать пластиковую круглую расческу для уже порядком отросших волос. Вместо того чтобы их распутывать, в ход пошли ножницы, и когда они уже было коснулись шевелюры, Вадим, проходящий в этот момент мимо ванной комнаты, запротестовал, вызываясь распутать это воронье гнездо самостоятельно. Был крайне аккуратен, стараясь сильно не дёргать и ничего не рвать, при этом в процессе загадочно посматривая на меня через зеркало. Тогда был первый раз, когда парень не сдержал своего обещания, что он не будет меня трогать, и прижимая мою спину к своей широкой горячей груди обнял, нежно поглаживая по плечам, и боже, как же я была благодарна за эту его слабость, та неделя без соприкосновений совсем, казалась адом, а этот короткий милый жест положил начало прихода психики в чуть более уравновешенное состояние. Жаль только, что слишком уж быстро он взял себя в руки, но он не смог отказать себе в удовольствии оставить немного влажный отпечаток на моём виске. Так хотелось кричать, чтобы не уходил, но в, то утро было что-то очень важное в «Снежинке», как и всегда впрочем, а он и так со мной потерял много времени. Быть может, скажи я тогда словами, что мне очень нужно, чтоб он был рядом, Вадик бы остался, это читалось по его взгляду. Как и в тот злополучный день «Скажи, что хочешь остаться.» Но что тогда не вышло выдавить из себя, ни слова, что сейчас, Только стояла и как рыбка приоткрывала рот от нехватки воды, вместо просьбы побыть рядом. Первый раз, за, примерно полторы недели мы относительно нормально поговорили, когда он в очередной раз приехал в обеденный час, осуществлять надзор над моим состоянием. Утром Вадим ушёл очень рано, даже дежурно не попрощавшись. И мой день начался с ощущения полной не нужности, определенно накрученного, и я это понимала, но ничего не могла с этим сделать, потому просто бессильно валялась лицом на очередной книге, не в силах встать и хоть что-то сделать. Апатия достигла своего максимума, и утренняя капельница выпила из меня все соки, а малыш добил тем, что впихнуть в себя хоть что-то оказалось непомерно сложной задачей. Он принимал только кофе… полностью папин ребенок. Вадим заходил в квартиру тихо, может, думал, что все спят. Подкрался осторожно, а я почувствовала, как мужчина присел рядом с кроватью, наваливаясь на её край, но не видела, для этого нужно поднять голову, и ничего лучше, чем прикинуться спящей, в голову не пришло. - Я слышу, что ты дышишь не ровно. – Раскусил меня, сидит, и наверняка улыбается позади. - Ты сегодня хотя бы завтракала? – Мягкий и приятный голос зазвучал почти как колыбельная. А поглаживания по голове усилили этот эффект. – Может, хочешь, вместе что-нибудь сделать? - Хочу! – Все же найдя в себе силы приподняться на локтях, получилось развернуться в направлении оживляющего голоса. Было все равно, что делать, как делать, зачем делать. В голове звучало только «вместе». И радовало, что он сам предложил это. Потому что после того злополучного, и момента, когда парень согласился отдалиться и не лезть, я не знала как к нему подступиться и как попросить прощения за столь неприятный выпад. А после его теплой улыбки, подаренной напрямую, даже силы появились, на то чтобы вырваться из лежачего положения почти самостоятельно. Правда, что-то серьезное делать Вадик все равно не давал. У меня была чисто вспомогательная задача. Сидеть у раковины и вырезать глазки картофелинам. Если представлять, что это те самые ребятки, из-за которых почти две недели моей жизни вылетели в трубу, то это занятие казалось даже весьма интересным и захватывающим. Некоторое время всё было прекрасно, Парень рассказал, почему пропадает который день почти допоздна. И если коротко, то ситуация в городе с каждым днем все больше накаляется. Пропажу «нашей» дилерши заметили, а ребята, которые за ней стояли, не очень рады тому, что их золотая корова куда-то испарилась, и активно искали виноватых. На Домбыт пока никто не думал, следы были не плохо заметены, да только это может быть вопросом времени. Жёлтому приходится сидеть тихо, так что даже сбыть то, что удалось вынести из ветхого домишки, бывшем лабораторией, пока не представлялось возможным. Да и в остальном, стычки с другими группировками случались все чаще, и реже выходило решать конфликты словами. Все же теперь крутые, со своим маленьким аргументом в виде «макарова». За всем этим, начало приходить туманное понимание. Что в этом месте безопасность вообще явление временное, и каждый день лучше проживать как последний. Жизнь пролетает мимо и фокусироваться на плохом, все равно, что самостоятельно разрушать свое будущее. Что я собственно и делала. Мне бы радоваться, строить планы, но вместо этого, чем я занимаюсь? Виню себя в том, что не могу принять новую маленькую жизнь, потому что убеждена, что она получилась не из-за любви а… А почему нет? Только то, что произошло между нами в тот темный день, не делает из Вадима не любимого человека. Быть может, у меня с головой что-то не в порядке, раз сижу и пытаюсь его оправдать, но, с другой стороны, это было единожды, подобного он больше не позволял, ни до, ни после. Да и то, что он правда старался все свое свободное время проводить дома, пусть и не совсем рядом, от того что мы договорились, что парень не навязывается. Только от этого, меньше к нему тянуть не стало, если не сказать больше. Сразу после больницы, правда было тяжело на него смотреть, но с каждым днём каждая брошенная им фраза, каждый вздох неподалёку и каждое мимолетное касание, воспринималась мною как глоток свежего вечернего воздуха, после знойного летнего дня. Именно это выгнать из себя не вышло, этот человек, лучшее, что со мной случалось! Заслушалась, засмотрелась, задумалась о своем, но так вышло, что на долю секунды я как бы потеряла сама себя и замерла… с ножом приложенным лезвием к собственному запястью. Звуки и мысли смешались в один продолжительный белый шум, и чтобы это прекратить захотелось приложить лезвие чуть сильнее к тонкой коже. Никакого причинения вреда, просто отрезвляющее физическое касание холодной стали о чувствительное место. Напомнить себе, что жива, и все ещё здесь. Только я не подумала, как это выглядит со стороны, и что в помещении нахожусь не одна.Удобно лежащая рукоять плавно выскальзывает из ладони, а само кухонное орудие со звоном приземляется в раковину. « - Блять… вот как теперь объяснять, что здесь ничего ужасного не должно было произойти?! » - Мне уже начинать их прятать? Вместе с вилками. – Подняв глаза, я встретилась с серьезным и обеспокоенным взглядом Вадима, что не предвещало ничего хорошего. Какие-то доли секунды и я оказываюсь сидящей на кухонном столе. Потому что он выше и зрительный контакт так держать проще? Возможно. Или потому что кое-кому надо было выплеснуть энергию, и перемещение в пространстве тяжелого тела было как раз одним из вариантов. Не самым действенным, судя по пульсирующей на широком лбу венке. – Это что за херня сейчас была? – Тихо шепчет парень, обрамляя моё лицо своими обжигающими ладонями. - Извини, я задумалась. – Не понятно от чего больше было страшно, собственных мыслей «приложить острый нож к руке, это ничего особенного» или реакции другого человека, но меня начало потряхивать. Я абсолютно точно не хотела ничего дурного делать, это нелепая случайность, которая попалась на глаза не вовремя! - Ты в следующий раз его себе в руку воткнёшь, тоже скажешь, задумалась?! – Ладони прижались сильнее, а за тем Вадим постарался встряхнуть меня. Что в купе с только что повышенным голосом заставило только сжаться сильнее. И когда он это понял, то принялся привычно успокаивающе тихо басить. – Поговори со мной. Пожалуйста. - Можно не надо? Это закончится моими рыданиями и твоими нервами. – Не очень хотелось его загружать ещё и своим состоянием. Он и так очень многое делает. Вытравить этот шум ему не под силу. То, что появилось за одну долгую ночь может остаться со мной очень на долго. А после услышанного, можно было сто раз убедиться, что Жёлтому хватает проблем реальных, и мне лучше сидеть тихо, не добавляя новых. - Нет. Эта твоя молчанка слишком далеко заходит. – Он пододвинул меня поближе, вставая плотнее к столу, чтобы точно никто никуда не смог убежать. Заставляя этим больше краснеть, чем действительно располагая к разговору. Только если признаться честно, мне именно этого и не хватало. Сама было прижалась к нему. Но он отстранился, слегка ухмыляясь. А его глаза, наконец, заискрились чем-то похожим на радость. – Так не пойдёт. Сначала отталкиваешь, а потом ластишься? – Это и правда как-то не правильно, и даже стыдно, настолько, что хотелось отвести глаза. Только не я тут хозяин положения, отвернуться мне никто не давал, все ещё мягко придерживая и обращая все внимание исключительно на себя. – Избегаешь, ничего не рассказываешь. О твоем состоянии приходится допытываться у других людей. – Он посмотрел так грустно, будто в момент ему стало очень больно, и почти сразу открыл карты. - Почему ты про обмороки не сказала? - А кто тебе… - С недавнего времени, была у моего организма такая забава, выключаться в рандомные моменты. Первой свидетелем этого стала подруга. Катя тогда долго ругалась, выговаривая, что это не нормально, и что не нужно себя так изводить. Намеренно никто и не изводил, это от меня вообще не зависело. И с неё удалось взять слово, что она ничего никому не расскажет. С Натальи я не успела этого стребовать. – Сестрёнка разболтала? - Ты серьезно? Разболтала? – Он на секунды в лице изменился, но быстро опомнился. Вздыхает грустно, отпуская мои щечки и невесомо проходится пальцами от подбородка вниз, до самых бедер, а потом, не глядя, нащупывает мою ладонь, соединяя в замок со своей. – Ты же осознаешь, что это не шутка? Твое здоровье, и не только. – В этот момент не могла отделаться от мысли, что Вадим правда как мамочка, он даже говорит её фразами. – Обещай мне, что ты не будешь ничего от меня скрывать? Молчание не выход из ситуации. - М… молчание тебе никого не напоминает, правда? – Сразу вспомнились слова того врача, что оказался прав, и с высоты опыта разглядел ещё давно. Мы и, правда, чем-то похожи, только больше не внешне, а внутренне. - Это совсем другое. – Признавать свои же промахи в другом человеке, оказалось для него довольно занимательным. Смотря со стороны, такое решение проблем было не самым лучшим. Может он это понял, только кто же признается в своей не правоте. - То же самое, Вадим. Масштабы просто другие. – Не хочется рушить это хрупкое перемирие, но он все равно не отстанет с расспросами. Почему бы не сказать, что гложило уже пару дней и никак не отпускало. – Я не справляюсь. Ни морально, ни физически. Мне кажется, что я этого не осилю. Не готова к такому, можно мы прекратим это? Пожалуйста. Я просто уйду, и больше не буду отравлять твою жизнь. Глаза мужчины сужаются, а хватка становится немного сильнее. Он незаметно для меня переместил одну ладонь на шею, прижимая артерию, выбивая этим весь воздух, заставляя судорожно захватывать его ртом. Внезапно очень захотелось, чтобы ладонь сжалась ещё сильнее, и все эти мучения прекратились. Но он так никогда не сделает, это просто жест контроля, и не более того. Рука, что до этого свивалась с моей, переместилась мне на живот. Обжигающая ладонь прижалась сильнее, немного сдавливая и даря внезапное ощущение эйфории и бури бабочек. - Ты не можешь забрать вас у меня. Ясно? – Шепчет он в полуоткрытые губы, ужасно горячо от его дыхания. Может я и понимаю его плохо, от того, что не контролирую себя, а тот ещё и подливает масло в этот огонь желания. – Последний раз тебя прошу, не поднимать эту тему. Я выбрал тебя. Люблю тебя. На каком языке ещё сказать, чтобы до тебя это дошло? То, что ты сейчас говоришь, разрывает и моё сердце, но ты… почему-то об этом не думаешь. – Вадик сейчас почти шипел сквозь зубы, если уж он произнес это вслух, то задело его очень глубоко. – То, что с нами происходит, эта большая ответственность. Но ты ведешь себя как маленькая. Ты… Не представляешь на сколько я счастлив, рядом с тобой. Хочу быть с тобой. Но почему-то именно ты меня и отталкиваешь. – Сморгнув, пелена гнева пропадает из его глаз, но мне все ещё страшно на него смотреть. Он, успокоившись, прижимается всем телом, вжимает в себя, и мир вокруг растворяется, а легкие наполняются его запахом, нотки леса, смешавшиеся с табаком и какой-то алкоголь. Это всё настолько пьянит, что я себе правда напоминаю безвольную овечку в лапах у серого волка, если бы не последняя фраза, то я бы окончательно потерялась. – Помни, пожалуйста, что ты не одна, всегда можешь мне рассказать всё. И я найду решение. Расшибусь, но найду. - Спасибо, Вадь… ты тоже можешь попробовать. – Робко улыбнулась, отстраняясь, глупо хлопая глазами. Пыталась пошутить, но вышло криво, как всегда впрочем. – Обещаю выслушать! Но спокойной реакции не гарантирую, не умею как ты. - Приму к сведению. – Устало усмехается парень, убирая выбившиеся пряди от лица. – Я научу тебя всем гадостям, которые знаю сам. А потом и не только тебя. - Не смей учить нашего ребенка чему-то непотребному! – Эта его внезапная фраза пронеслась в сознании как набор картинок, где у меня было два Желтухиных, сам Вадим и его маленькая копия женского пола. Такая же молчаливая, себе на уме, и столь же не предсказуемая, как отец. «- Ну, нет, я двоих таких не выдержу!» Даже не подумала, от чего перед глазами предстала именно девочка, вышло само собой. По моему, этот выкрик пробудил в будущем папочке нечто очень теплое и приятное. Он вдруг стал таким уютным, сменяя некоторую страсть в его поведении на мальчишескую радость. И когда он приподняв меня пошел кружиться по комнате, заставляя от волнения обнимать его за шею, чтобы не упасть, я очень сильно жалела, о том что говорила, что хотела избавиться от того, что пробуждает в любимом человеке столько положительных эмоций. Моя спина касается дивана, сначала частично, а потом я уже полностью оказываюсь под парнем, пару секунд назад задорно смеявшемся, а теперь томно заглядывающего в мои глаза. Одновременно и смущая и вызывая трепет. Он в таком положении и зависает, нежно поглаживая по волосам. Что я поддаюсь порыву, и приподнявшись касаюсь губами сначала носа, а потом щеки. Но даже после этого, он все ещё прижимал к себе, будто требуя ещё. - А почему не отпускаешь? – Было жарко от того, насколько он близко. Я будто горела изнутри, Только от того что он рядом, и что опять так открыто проявляет себя. - Нравится мне, когда сама за лаской тянешься. Не хочу упускать момент. – Вадим легонько касается ключицы, проводя мягкими подушечками пальцев от неё до границы верхней части топа, немного спуская его, и оставляет мимолетный поцелуй в ложбинке меж груди. А после укладывает на неё свою голову, так и замирая. Может, это и не было окончательным примирением. Но стало отправной точкой, якорем, за который можно зацепиться, и продвинуться к стабильному состоянию. Дабы нас обоих не швыряло из одной крайности в другую. Даже больше именно меня. Мужчина со своими задачами справлялся относительно не плохо. И за него можно было быть спокойной. Кроме, может, одного но. Ему безусловно очень нужна была близость, на которую я пока не была готова в полной мере. *** Вадим долго не мог придумать, что такого можно преподнести девушке, подавленной морально, и очень ранимой. Что-то банальное было слишком… банальным. А из необычного в почти восемь вечера было почти ничего не достать. На ювелирные украшения Надя почему-то фыркала как их чихающий маленький кот. Не зря именно с «котиком» он девушку и ассоциировал, такая же свободолюбивая, приходит, когда вздумается, а если трогать когда не в настроении шипит и кусается. И это первое, что пришло ему в голову, при виде неё тогда, почти три месяца назад. Три месяца. Три месяца хватило, чтобы влюбиться, пусть и фиктивно но, жениться, и заделать ребенка. Никто не был к такому готов, это было слишком быстро. Сам Вадик первые пару дней не осознавал новости, пока не увидел того, как все в купе влияет на его пассию. Это может особо не в чем не проявлялось, но то что у бедняжки отбило аппетит он заметил сразу. А потом Наташа рассказала, что от общей истощенности начались обмороки. Сначала он был в бешенстве, а потом, накупив всяких витаминов, чуть ли не закармливал ими человечка. Сам готовил, и сам контролировал, чтобы Надежда ела, хотя бы что-нибудь. Для себя, он это определил как подготовку к настоящим трудностям. Потому что, все та же сестричка, сказала, что это ещё цветочки, и может быть ещё веселее. Но пока, это больше походило на беготню за маленьким ребенком с тарелкой, что парню даже нравилось, в какой-то степени. Было кое-что, омрачающее все светлое в этой ситуации. Как-либо физически или духовно, девушка его к себе не подпускала после последней истерики. Закрылась на всех ступеньках, и он долго не мог снова пробиться через этот панцирь. Но постепенно, шаг за шагом, получалось восстановить доверительные отношения, а когда Надежда потеряла бдительность, разомлев в ванной на его руках, он позволил себе объятья. И видел, что это радовало не только его. Но, для восстановления мира в семье, нужно немного постараться. Пришлось подключить фантазию для первого шага, и нерасторопного Лаптя, что остался в кафе после закрытия, и ныл, чем неимоверно раздражал своего старшего. Только каштаны сами себя не почистят, а Жёлтому делать все одному было бы слишком долго. Ему не давало покоя странное поведение его возлюбленной. За пару дней после их эмоционального разговора, ничего необычного не происходило, только выкинуть из головы нож у самых вен он не мог. Не может человек просто так задуматься. Но и как решить это Желтухин не знал. К мозгоправам обращаться идея дрянная. Максимум что они сделают, это закроют в клинике и повезет, если просто доведут до овощьного состояния, без применения шоковой терапии. Многие люди от понимания такого расклада глушат все это «черняшкой», или чем-то подобным, но это тоже не выход. Парень даже задумался над тем, чтобы отправить свою девушку к родителям. Но тут в дело вступало щемящее чувство, что уже он останется совершенно один. А он уже успел привыкнуть, что дома его ждут, и туда хочется возвращаться каждый вечер. И теперь, когда его мечты о семье сбывались, меньше всего хотелось от этого отказываться и разъезжаться по разным городам. Куча всего витало в мыслях, что требовало порядка. И этот хаос все никак не приходил к порядку. Вадим в какой-то момент забылся, и полосонул себе по пальцам, вместо того чтобы отрезать стебель цветка. Солоноватый вкус крови немного возвращал к реальности. - Желтый! Объясни мне, вас же вроде развели, Сергевна тебе по сути больше никто. На кой хрен мы сейчас тут сидим, и ебемся с этой… как ты назвал это? Икебана? – В реальности рядом сидел Лапоть, который бесконечно трещал. От него голова болела хуже, чем от бесконечно бегающих в ней мыслей. - Ты задаешь слишком много вопросов. – Вадим поднял глаза на товарища, призывая все же молча заниматься порученным ему делом. Кроме Цыгана, никто больше не знал о новом положении, да и того пришлось посвятить в это, только потому, что Нат при нём заикнулась о беременности. – Твоя задача, раскрывать каштаны и красиво складывать их в аквариум. - Ну. Если бы я своей бабе подарил черные цветы… в аквариуме. Она бы послала меня нахер. – Лапоть своим то девушкам не особенно любил дарить что-либо, ограничивался просто цветами с соседней клумбы, а в этом случае, не имел права отказаться, но и смысла в таких мороках парень не видел. - Так! Во-первых, они не черные, а темно-бордовые. Во-вторых, у меня есть запасной вариант, если не понравится. И в третьих. Назовешь мою женщину бабой ещё раз. Я тебе обещаю, будешь ползать, и собирать по полу свои зубы! – Старшему было достаточно немного приподняться и угрожающе посмотреть на товарища, чтобы тот осёкся и прикусил язык. Жаль что на долго этого не хватило. - Да ладно, Жёлтый, я же не со зла. – Лапоть начал отступать, ему не слишком сильно хотелось вступать в перепалку со своим авторитетом. Да и про «бабу», все же так говорят, просто у Вадима был какой-то бзик на уважении к девушкам. – Ну я правда не понимаю для чего тебе это надо. - Ой блять… - Вадик даже умудрился переносицу испачкать, пока картинно тер её пораненным пальцем. – Лучше бы я Цыгана тут оставил. Не понимаешь… В доме что было помнишь? – Амбал только кивнул. Прекрасно помнил момент, когда девчонка села фактически на пол, с таким не здоровым цветом лица, что им с Грифоном чуть самим плохо не стало. – Ей очень плохо. И мы с тобой делаем приятный сюрприз, чтобы её порадовать. Ясно? - Если ты хочешь её порадовать. – Тот специально протянул последний слог, как бы делая объемнее слово. – Подари Сергевне кольцо, и замни свой проёб с фиктивной женитьбой. - Я тебя щас правда заставлю зубы с пола подбирать! – Вадим уже не выдержал, прикрикнув на друга. Да, он был прав. Желательно ещё один вопрос замять. Только оба случая не так просты как кажутся – Момент упущен. Теперь предложение нужно делать по особенному. - Ну, давай, мы тут вам романтик организуем? – Лапоть как обычно. Заставлял Жёлтого закатывать глаза своими шикарными идеями. Упорно не понимая, что посидеть в их же кафешке это не то, что было нужно. - Сука… Открывай каштаны. Не драконь меня. – Короткая перепалка с другом, задела ещё одну сочащуюся ранку. Жёлтый до этого не сильно задумывался, на сколько правильно делать предложение руки и сердца через такое небольшое количество времени. Месяц назад парень злился, и эта информация его мало волновала. Даже не так, тогда он был уверен, что медлить хоть с чем-то приятным, это не для него, не с таким образом жизни. Для начала, нужно представиться её родителям, и уже потом действовать. Только времени у них теперь мало. А если он заявится на порог к отцу своей дамы, когда у той уже будет заметен животик, что он сделает? «- Я бы прибил этого горе любовничка!». Осталось надеяться, что темперамент у Астапова не такой боевой, и что он не станет остро реагировать на такую пикантную новость. *** За все время, много приходилось ждать. Бывало всякое конечно, Но вот так, почти до полуночи.« - А вдруг с ним что-то случилось. » Эта кошмарная мысль не давала покоя. Не позволяла отходить от окна. Только караул это бесполезен. От этого не изменится ровным счетом ничего. Последним вариантом было собраться и отправиться в «Снежинку», лично убедиться. Не самое адекватное решение, учитывая время, но… иначе я просто взорвусь от ожидания и от компании себя же самой. «Эта барышня» меня в последнее время дико раздражала. Требовалось только признаться, что чувства к Желтухину не только не гасли, после первых месяцев, а все более набирали обороты, и гормоны тут играли не самую первую роль. Совершенно искренне хотелось отдать этому человеку свою жизнь, отдать жизнь за него и подарить эту новую, что зрела сейчас внутри. Пусть последнее и было чем-то неописуемо странным, пока. Всё еще было проблемой сказать о чувствах… половиной проблемы, если быть точной. Он ждал слов о прощении его промаха. Не признавался, но очень заметно, как ему это нужно. Он опять не позволял себе лишнего, кроме почти невесомых касаний, или поглаживаний по голове или руке. Бедняга переехал на диван с момента как узнал про беременность, чтобы ненароком не обхватить и не придавить ночью, что меня злило до чертиков, без него ночные кошмары только разыгрывались. Единственную ночь, что я спала спокойно, за прошедшие две недели, это пару суток назад, после откровенного разговора. Тогда, проснулась почти под утро, от непривычной тяжести на груди и скованности в движениях. Вадик тихо сопел уложив на меня свою голову, а Жёлтый младший уместился около уже моей головы. Два этих кота пригрелись сами и меня пригрели, чтобы не спугнуть эту идиллию, пришлось экстренно засыпать обратно. Утром этот конспиратор снова обнаружился на диване, думала, придушу его за это. Оставалось лишь набросить верхнюю одежду, и выдвигаться…Пока я собиралась с мыслями, замок щёлкнул, заставив выскочить в коридор жадно всматриваясь в поворачивающуюся ручку на двери. А когда дверное полотно приоткрыло свет, бьющий из подъезда, я чуть не сбила пришедшего с ног. Чему он был, и рад и удивлён одновременно. - Собралась куда-то? – Вадик напряженно сводил брови, внимательно изучая в полутьме моё облачение. Джинсы и свитер были не самым лучшим вариантом, для беготни по все ещё холодному городу. Меня же больше интересовало, почему он держал руки за спиной. - Да. Решила сбежать, пока дракона нет дома. – Парень хмурился от столь неудачно брошенной шутки. Ничего страшного, пусть поволнуется, как я несколькими минутами ранее. – Собиралась тебя искать. Какого хрена тебя нет так долго?! В чем проблема позвонить домой, Желтухин?! - Собирал сюрприз для тебя. – Этот игривый взгляд, когда он шагнул и полностью оказался в прихожей, щелкая выключателем и теперь слепя меня не только искорками своих светлых глаз, но и приятным жёлтым светом лампы. А в руках у него был небольшой круглый аквариум, который он тут же протянул мне. Тот наполовину забитый водой и каштанами, а на другую половину тёмными бутонами цветов розы, так ещё и поверх края этой импровизированной вазы была шапка из таких же тёмных цветов. – Нравится? - Очень интересно… – Внимательно осматривая, я обнимала этот небольшой сосуд. Приятно, очень приятно, если он, правда, его собирал сам, даже то, что цвета довольно мрачные ничего не портило, наоборот как-то, по-особенному. – Цветовая гамма интересная… Означает что-то? - Ну. Если я все правильно прочитал и понял. То это значит, что я восхищен стойкостью твоего характера. – Было чувство, что Вадик стоял и действительно вспоминал какой-то заученный кусочек текста. Если бы глаза не бегали, и он не подавлял улыбки, то я бы в это возможно поверила. – И глубоко скорблю о том, что мы долго не могли найти общий язык. - Ты это сам придумал? – После той истории с благовониями, я бы не удивилась ничему. Да и он вполне мог приврать, для общей красоты картинки. - Последнее. Возможно. Но про восхищение, это я из книжки по оформлению букетов взял. Это не всё. – Легкая полуулыбка трогает его губы, парень медлит немного, и словно фокусник достаёт из-под пиджака прекрасный едва раскрывшийся бутон белой розы на довольно длинном стебле. Как только запрятал его туда? – А это означает, что мои намерения как были, так и остались серьезны, что я очень жажду нашего окончательного примирения, и глубоко уважаю тебя и твой выбор. - Теперь мне стыдно, что у меня для тебя ничего нет. – Рук не хватит, чтобы все обхватить. Не могу даже прикрыть пылающие щёки, от того что обе ладошки заняты. Смутил меня настолько, что я теперь не знаю как не провалиться под землю перед ним. - Просто обними и скажи, что тебе нравится. – Отложив все на небольшую тумбочку в прихожей, не успев сделать шаг на встречу, он преодолевает расстояние сам, и совсем немного наклоняется. Приходится тянуть его за рубашку, и приподниматься, чтобы достать до заветной впадинки на его щеке, оставляя едва заметный след от блеска для губ. – Молодец. И последнее на сегодня. Одевайся по теплее, покажу тебе кое-что. - То есть. Вот это все, это не все?! – Почти подпрыгнув от подобной новости, было странное предчувствие, что эта ночь просто так не кончится, должно произойти что-то ещё будоражащее. Но в плохом или в хорошем смысле… Пока я мастерила белому цветку сосуд, ваза дома была слишком маленькой для него, Вадим ушел в комнату, одним человеком, такой весь в костюме, рубашке, жаль без галстука, а вернулся уже в джинсах и моём обожаемом белом свитере. Он очень редко носил джинсы, а меня этот простой вид так сильно привлекал, что я невольно засмотрелась. Нет, правда, не совсем осознаю, как мне мог достаться такой прекрасный мужчина. Который придумал что-то, для чего нужно было ехать на машине больше получаса, выезжая из города, и заезжая в него обратно с другой стороны. Будто путая кого-то за собой. Но, сколько бы я не старалась, не видела ни фар позади, ни фигур. Ничего. Автомобиль закатился в гаражный кооператив. Мрачное местечко. Свет был только в самом начале, у будки охранника, который с большой неохотой открывал ворота. Спасибо пусть скажет, что его разбудили стуками в окно сторожки, а не автомобильным гудком, как я хотела сделать изначально. Дальше же была только тьма и бесконечные лабиринты из разномастных будок, никакой единой формы, они могли быть как железные передвижные, так и основательные кирпичные, встретилась даже парочка «ракушек». Мы долго катались по этим лабиринтам, остановившись наконец около одного из больших кирпичных гаражей. Пока мой спутник с фонариком осматривал дверь, я старалась не отходить от машины. Она для меня была чем-то вроде оплота чего-то знакомого в очень не знакомом и непривычном месте. Даже когда мужчина разобрался с замком, открыл ворота, и даже зажег внутри тусклый свет, идти на встречу было как-то боязно. Ему самому пришлось подходить, фактически отрывая мою руку от дверцы. - Трусишка. – Улыбался парень, ведя за собой в помещение, слабоосвещенное, внезапно, керосиновой лампой, что распространяла легкий соответствующий запах по всему гаражу. – Что опять случилось? - Страшно. Темно. Как будто маньяк сейчас выскочит из-за угла. – Вышло даже спокойно ответить, внешне, внутри все равно все переворачивалось. – А что под брезентом? – Внимание привлекла довольно объемная гора, накрытая темно-зеленой тканью, со смутно знакомыми очертаниями. - Это как раз то, ради чего мы здесь. Смотри. – Вадик зацепился за свободный край, и пока стягивал это покрывало, взору открывался большой черный мотоцикл. Очень похожий на тот, что я видела как-то на фотографии в его доме. Подозреваю, что это он и был, очертания угадывались, но понять, что именно за марка можно только по названию на бензиновом баке. – Проверю его, и поедем, прокатимся. Обещаю, что кроме меня, тебя тут никто не тронет. – Он задорно подмигнул, снова вгоняя в краску. - А…а ты уверен, что можно? – От вопроса мужчина немного задумался, сосредоточенно сводя брови, будто вспоминал что-то, но почти сразу по-доброму улыбнувшись сказал. - Я буду очень аккуратным. Доверься мне, ладно? – Как смотря в такие преданные глаза можно было не довериться? Очень надеюсь, что он и правда знает, что делает, и не придется потом собирать себя по кусочкам. Пока он принялся что-то крутить и смотреть в своём железном звере, чтобы ему не мешать рассматривала вещи, разложенные тут и там по помещению. Если не учитывать запылённости, все лежало по отдельным местам и полочкам, у каждой отвертки своё место, и хозяин очень быстро находил что ему нужно, а вещь что только что была в использовании, бережно укладывалась туда, где была взята. Чтобы не отвлекать расспросами, я нашла себе увлечение, на дальней стене красовались старые газетные вырезки. Не очень старые. С прошедшей московской олимпиады, или касательно мотоспорта. Даже были похожие машины, как тот, над которым сейчас кружился Вадим. Урал М76, вроде. Из-за света не могу разобрать точнее. Только этот казался переделкой, у того, что на картинке два отдельных сиденья, а у физической версии одно большое. - Решила начать в моделях разбираться? – Раздается издевательский полушёпот над моим ухом. Это было настолько неожиданно, что от испуга я чуть не заехала этому самодовольно ухмыляющемуся засранцу по щеке. Повезло, что у него хорошая реакция, и он успел поймать мою руку в последний момент. Переводя этот недоудар в смутные объятья, прижимая мою ладонь к своей щеке, а сам второй рукой придерживая меня за лопатки. Еле сдерживал смех, закусывая губу. Зато его глаза прямо излучали свет, и выдавали его ребяческую радость. – Извини, я не смог сдержаться. - Подросток ты пубертатный! У меня так когда-нибудь сердце остановится! – Во мне все кипело от возмущения. Стоял вроде серьёзный, копался в своем железном коне, и тут… опять это детство включилось! Хотя, признаваясь себе честно, очень радовалась этому. Будто он уже принял свое будущее амплуа, и всячески готовился показать себя, как отца. Что может не только воспитывать, но и уделять время своему отпрыску. - Ну, только с тобой – Наконец добрая улыбка касается его пухлых губ. И он тянет меня на улицу, куда уже успел вывезти двухколесное чудо. - А он переделанный специально чтобы было приятнее и удобнее девчонок катать? – Не знаю зачем, но свою догадку я решила высказать вслух. Не зря же рассматривала вырезки на стене. - Ага. – Вадим резко наклоняется, сталкивая наши носы в почти болезненном соприкосновении. И коротко чмокает в уголок губ, заставляя поднять на него удивленный взгляд. Прекрасно, мы снова начали позволять себе больше, чем просто мимолетные касания. – Таких вот как ты… Подсадить? – Он уже было потянул руки, чтобы перекинуть меня через сиденье, но так захотелось оседлать этого зверя самостоятельно, что я даже отскочила от Вадика, будто обожглась. Тот только чуть качнул головой от столь не логичных действий, и как бы показывая на своем примере, в два движения очень ловко взобрался на него. Так же хотелось, легко и непринужденно, но как подступиться и что делать я не представляла, вызывая очередной смешок у своего кавалера. – Обойди с лева и закидывай правую ногу. Так, правда было проще, уперев ногу на подставку, правую перекинуть, через сиденье, было удобнее. В купе с тем, что Жёлтый ещё и наклонил аппарат немного, вообще восхитительно. Забравшись поудобнее, я сначала не знала, куда деть руки, пока их не поймали и не уложили к себе на торс. Поняв намек, покрепче обхватила Вадима, прижимаясь плотнее к его спине, и устраиваясь щекой на холодной коже его куртки. Когда он уверился, что мне удобно, завел мотор, и немного постояв, мотоцикл все же срывался с места. Проносилось все как в бешенной ускоренной съемке. Картинки мелькали гораздо быстрее, чем при езде на авто. А ещё, было холодно. Ночной воздух и ветер, что трепал волосы, создавали контраст с теплым водителем, что вызывало мурашки. Не представляю, какого ему самому сидеть спереди, когда весь основной поток воздуха летел прямо на него. Мы проносились по городу как маленькая черная молния. Мимо старых кварталов, новых домов, сбавилась скорость, только когда проезжали по набережной, чтобы можно было рассмотреть редкие огоньки и расслышать шум волн, бьющихся о стены где-то там внизу под дорогой, которые теперь не заглушал рёв мотора. Чуть позже Вадим свернул на не сильно освещенный участок дороги, и мы медленно покатились, под негромкий шум недалеко стоящего завода. Была в этом какая-то своя романтика, ночь, потемки и два человека, в отдалении от всех остальных, наедине, занимаются чем-то, что неведомо другим. - Сама хочешь попробовать? – Парень немного оборачивается, ободряюще поглаживая меня по колену. Не вижу его лица, но слышу, что он снова улыбается. От этого голоса, от этой теплоты что от него исходила, в моей душе порхали бабочки. И конечно я хочу попробовать то, что он предложил. - Я не умею. Не думаю, что это хорошая идея. – Снова говорю одно, но сама уже слезла с мотоцикла, обходя его спереди и заглядывая водителю в глаза, с полным желанием самой покрутить ручки и попробовать сдвинуть эту махину с места. - Вот и умничка. – Шепчет Вадик отсаживаясь подальше, давая возможность снова оказаться верхом, а после, не теряя времени, придвигается обратно к рулю, оставляя мне катастрофически мало места. Спереди горячий бензиновый бак, а позади не менее горячий парень, который уже успел уложить кисти моих рук на руль, и прикрыть их сверху своими ладонями. При таком раскладе, я сейчас ничего не запомню, но, наша задача же весело провести время, правда? – Заводить заново не будем. Разберемся с тем как ездить. Хорошо? – Немного наклонившись вперед, он передвинул мои пальчики на ручки слева и справа, а моя левая нога оказалась на педали переключения скоростей. – Левой рукой, тянешь рычажок сцепления на себя, а скорость щелкни вниз на первую. – Повторив первую часть движений под чутким руководством мастера, вышло вроде не плохо, может, от того мы только начали, но мне уже все безумно нравилось. – Молодец. А теперь отпускай сцепление. – Как только ручка медленно начала отходить от руля, мотоцикл покатился, и Желтухин начал перебирать своими длинными ногами, чтобы мы не упали и никуда не укатились раньше времени. Мужчина немного наклонился, урча мне на ухо не хуже своего мотоцикла. – Ручка под пальцами правой руки передний тормоз, сама рукоятка газ. Крути вниз и поехали. – Не совсем поняла, как крутить, так что тут он тоже помог, опуская вниз запястье. Обороты набирались, а двигатель стрекотал сильнее, быстрее толкая с места зверя, и Парень уже убрал ноги от земли, когда мы покатились быстрее. Не передаваемое ощущение управлять чем-то подобным. С поворотами разобраться получилось на редкость быстро, оказалось техника примерно такая же, как с быстрой ездой на велосипеде, а вот с передачами, не без помощи. Но, я почти самостоятельно проехала несколько кругов. Пока Вадик сам не остановился, когда я слишком сильно нажала на ручку, желая получить большую скорость. - А можно я обратно сама поеду? – Старалась задрать голову, чтобы посмотреть на мужчину позади себя, пока тот хихикал, все ещё обжигая своим теплом, теперь ещё и опустив одну руку мне на бедро, как бы делая вид, что помогал нажать на тормоз, но на самом деле увлеченно выводил на нем невидимые узоры. - Смотрю, кому-то понравилось? – Он уткнулся носом мне в висок, переводя дыхание от последнего скачка скорости, на губах играла самодовольная ухмылка, что сейчас вполне оправданна, это было самое шикарное свидание за всю мою жизнь. Сидеть вот так ему явно понравилось, так он полностью контролировал мое положение, и мог позволять себе взаимодействия теснее, касаться смелее и не выпускать мои небольшие ручки из своих ладоней. Так что обратно мы поехали именно так. Теперь встречный ветер бил в лицо, обдавая свежестью апрельской ночи, практически утра. Обратная дорога показалась куда интересней, теперь я видела всё, что происходит вокруг, и ощущала поездку острее, не только поездку, но эти мысли заставляли и так раскрасневшееся лицо пылать ещё сильнее. Жаль, что доехали мы слишком уж быстро. Я не успела насладиться всем этим в полной мере. Вадим снова тщательно осматривал двери гаража. Этот момент изначально не показался каким-то странным, но после, когда он уже разглядывал днище своей машины, до меня дошла страшная догадка. Он опасался, что кто-то может подложить или подсунуть в транспорт? Насколько же в городе все плохо, что паранойя начала разыгрываться с такой силой? Хотелось как-то подбодрить мужчину. Все-таки он столько всего сделал. И идея с цветами, и такие прекрасные эмоции. И как то не правильно было благодарить только искрами в глазах, пусть и заметно, что его это устроило целиком и полностью. - Вадим! – Мне буквально не сиделось на месте, после всех впечатлений. И когда мы уже были в машине, я подумала, что самое время попросить его ещё кое о чем. Но для начала, привлечь его внимание, потому что мужчина успел погрузиться в собственные размышления, когда его позвали, ответил только кивком головы. – Это было самое лучшее свидание, которое было в моей жизни. Спасибо… Ты самый лучший… – Последнее получилось прошептать тихо, около самых губ парня, быть может, мне показалось, но он немного покраснел, принимая после легкое касание к своим губам. Он было потянулся, чтобы углубить его, но я успела отскочить, услышав его тяжелый вздох разочарования. - Повтори ещё. Пожалуйста. – Откинувшись на спинку сиденья, он смотрел с такой нежностью и надеждой. - Ты самый лучший? – И он кивает, закусывая губу, довольно щурясь, словно сытый кот, что лежит на солнышке. – Ты самый лучший! И… можешь быть ещё лучше. – Тянула я, поглаживая его по руке, и преданно заглядывая в глаза. Пока Вадик повернулся и внимательно слушал. – Возвращайся спать на кровать. Пожалуйста. Мне Тебя очень не хватает. И кошмары снятся. - Кошмары… – Как на повторе повторил мужчина. Я будто увидела, как он проматывает эти ночи в своей памяти. Каждый раз после этих жутких снов, и моих криков в темноте, ему приходилось отпаивать перепуганную девчонку успокоительными и сидеть рядом, пока меня снова не выключало. Но, это было в первую неделю, потом я просто перестала просыпаться от них. – Думал, что все прошло, ну, относительно. Хорошо. Раз ты сама позвала, почему бы и нет. За последнее время, это должна быть самая прекрасная ночь. Нельзя сказать за него, но в меня будто заново вдохнули жизнь. Даже просто вот так держать Вадима за руку, пока мы ехали домой, было чем-то восхитительным, так же как наблюдать, как он всю дорогу пытался держать серьезный вид и сдерживать рвущуюся наружу довольную свою улыбку. Уже позже, дома, удобно устроившись под бок к любимому, почти провалившись в сон, пока он задумчиво пропускал мои волосы сквозь пальцы, я надеялась, что после столь яркого вечера, усну быстро и без сновидений. Но, этим надеждам не суждено было сбыться. Вадим долго лежал, изредка пытаясь начать разговор, но все не получалось, пока он все же не собрался с мыслями. - Скажи мне, почему ты вбила себе в голову, что твоя беременность, это результат единственного раза, когда я силой тебе взял? – Он говорил тихо, но настолько уверенно, что по моему телу пробежали мурашки. Более не от того, что именно он спросил, хоть это тоже вызывало подозрения, а как. Таким будничным тоном, будто в этом ничего такого не было. Меня это сподвигло повернуться, и с каким-то не ясным страхом смотреть на него, как кролик на удава. Ему такой расклад был не очень по душе. – Не трясись так. Просто ответь. Ты же из-за этого избавиться от ребенка хотела. – Мужчина притих, переводя свой пристальный взгляд прямо на мое лицо, и сузил глаза как дикий кот. – Или все ещё хочешь? - Не хочу. – Это получилось как будто на выдохе, и так же вызвало облегченный выдох с его стороны. – А подумала, потому что по срокам совпадает. Потому что я тогда что-то почувствовала, что-то. Хотя бы то, что ты никогда о последствиях при близости не думаешь, это могло в любой момент случиться. И потому что после того раза у нас больше ничего не было. – Сложно смотреть на него, он отчего-то настроился все выяснить, здесь и сейчас, а мне бы стереть тот день из памяти. Слишком уж он был не правильным. Он вызывал раздражение, гнев, и обиду, которая так старательно пряталась за ширму, а теперь, после напоминания начала ломать себе проход к выходу. - Не трогал… мне, очень хотелось, чтобы ты сама просила. Как накануне вечером, помнишь? – Мужчина подтягивается чуть выше. Незаметно ловко оказывается сверху, удобно устроившись уже между моих ног. Я было взвизгнула, но он быстро среагировал, накрывая губы ладонью. – Самое плохое ты запомнила, а ночь, когда наконец-то сама мне в руки отдалась нет? – Мне сначала хотелось оттолкнуть его, но Жёлтый быстро перехватил запястье одной руки, и на всякий случай поймал другую, фиксируя обе одной своей большой ладонью в крепком захвате, заведя их над моей головой. Вторую же трепетно приложив к моей щеке. Сам парень метался, оставляя смазаны поцелуи то на лице, то на шее, будто пытался разом напомнить мне вообще всю нашу близость, чем вызвал даже смущенный смешок с моей стороны. – Все что до этого было, забыла? - Нет. Не забыла. Просто… - От его напора не выходило выстроить свою мысль хоть во что-то связное. Оформить в предложение в речь получалось скомкано, точнее совсем не получалось. А от каждой попытки он, как мне казалось, все более улыбался и действовал ещё увереннее. Выбивая своими прикосновениями тяжелые вздохи с моей стороны. - Не самая удобная позиция, чтобы показать, что ты раскаиваешься. Не находишь? - Сложно удержаться. – Парень оторвался от терзаний, смотря теперь в упор, подкрепляя словесные извинения виноватым видом. – Позволяю себе много. Но так мне нравится, когда ты рядом... Скажи, что ты меня прощаешь. - Вадь, ну я же все равно с тобой. Что тебе ещё нужно? – Постаралась сместить внимание немного на другое. Не от того что не могу простить, сказать не могу того, чего он хотел. Это слишком сложно. Даже вот такая близость, что он устроил исключительно, чтобы задурманить мою наивную голову. Заставляя расплавляться как стекло под его огнем. - Ска-жи. – Повторил он уже более настойчиво, все же отпуская руки из своего хвата и заваливаясь на бок, притягивая к себе настолько, насколько это сейчас было возможно. Но при этом не отрывая взгляда глаза в глаза, заставляя ещё и ещё тонуть в бездонных океанах. Он будто отчаянно выпрашивал это прощение. - Возможно, но не сейчас, я не готова пока. А теперь спи. – Потянувшись к нему напоследок и оставив не четкий след рядом с его губами, отвернулась от него, прекращая эту пытку, которую он затеял только ему одному ведомо зачем. С ним в целом в последнее время что-то происходит. Слои из происходящего накладываются на один за другим, как строящийся карточный домик, на уличном дворе, дунет ветер и все грозит рассыпаться. Если рассыплется, утянет за собой и его. Слышала его тяжелое дыхание ещё какое-то время, пока он не пододвинулся, чтобы удобно подсунуть руку под моей, и нащупав ладошку соединив вместе в своеобразный замок успокаивается. Снова это не вербальное извинение, из разряда тех, которым у меня не выходило противиться. Пока он сильнее жался к моей спине, я сильнее стискивала его руку, как мягкую игрушку, что даст такое долгожданное спокойствие. Мило и смешно, в какой-то степени. С каждым разом он раскрывался все сильнее и сильнее, запуская меня все глубже в свои переживания. От чего с каждым разом мое сознание приходило в дикий восторг, ведь видя его когда-то впервые, я бы не смела подумать, что тот холодный и по виду злой мужчина будет таким мягким и почти ранимым, рядом. Только со мной рядом. *** Забыла. Совсем забыла, что утром мне нужно было в больницу. Мало того, что проспала, так ещё и вылезти из объятий этого теплого медведя не представлялось возможным. Пришлось изворачиваться, выползая через подушки и чуть не разбудив спящего.Сегодня меня ждал окончательный вердикт врачей «пациент скорее жив, чем мертв» или наоборот. И хотела я послушать этот вердикт одна. Не от того, что не доверяю, а потому что... Хотелось побыть одной. И чтобы Вадик выспался, хотя бы одно утро. Тихонько выскользнув в подъезд, можно было выдохнуть и расслабится. Идти до больницы около получаса, город уже полон сонными людьми, что плетутся на работу, прогулка на такую короткую дистанцию не должна вызвать ничего плохого. Меня, не мучили никакие дурные предчувствия, впервые, за долгое время было хорошо. В лицо бил приятный весенний воздух, наполняя легкие прохладой, а голову кислородом. Пока «принцесса» была в замке, снег совсем растаял, обнажая не совсем приятные картины, например растаявший асфальт, или кучи мусора, выглядывающие из куч песка, коем посыпали тротуары целую зиму. Это все поправимо, неприглядность уберут, дыры заделают, и город заиграет свежими красками. Уже и не вспомню, какова столица Татарстана без этих бодрящих снежных морозов и своей прекрасной снежной шапки. Не помню, и не очень хочу вспоминать. В воспаленном мозгу пронеслась мысль, что внезапно закрепилась и не хотела уходить «- Не хочу праздновать свой день рождения здесь. Не хочу праздновать следующий новый год здесь. Не хочу, чтобы мои дети родились и жили здесь… НЕ-ХО-ЧУ!» Чувство неприятия так резко обуяло, что, даже зайдя в здание больницы, не сразу вышло с ним совладать, и перед тем как идти в первый кабинет по назначению, ещё какое-то время праздно шаталась по коридорам. Первым в списке был штурм крайне неудобного кресла. И как будто одного кресла мне было мало, образовалась смущающая компания из сразу двух медицинских работников. Пока заведующая отделением что-то писала, вторая женщина предложила начать осмотр, и умудрилась обидеть меня. Как вообще можно с человеком в уязвимом положении так говорить? Как будто я виновата, что забеременела?! Это для меня вообще было неожиданностью! - Ноги тебе значит, раздвигать было не больно, а тут пищит она. Терпи! Как ты рожать собралась?! – Приговаривала женщина, при этом, очень не комфортно проводя осмотр. Хотелось бы ей сказать пару слов, но я не смогла, от того, что стоило бы мне заговорить, к горлу подкатил бы ком, и эта женщина бы упивалась тем, что довела беззащитную девушку до слёз. Хорошо, что заведующая все же вступилась, пусть и своеобразно. Отталкивая коллегу и продолжая уже самостоятельно и крайне обходительно. - Знала бы ты. Чья она жена. – Оставалось только глаза закатывать. Опять жена, откуда они вообще это берут?! Если у нас фамилия одна, это не значит ничего. Ладно, пусть лучше думают, что жена, а то сейчас ещё и обвинят в том, что нагуляла и родителям в подоле принесла. – Пусть хоть она тебя матом пошлет. Главное чтоб девчонке комфортно было. – Шипела главная, искоса посматривая на свою подчиненную. После такого «прекрасного» осмотра, наших «замечательных», ощущение было таким, как будто меня только что ментально обплевали. Отвлек от этого состояния только стук в дверь, что был не долог, та почти сразу распахнулась, и эти две дамочки тут же забегали. - Вадим Павлович! Вы пришли! А мы уже закончили! – О, а вот и наша звёздочка. Надеюсь, что они отвлекутся на него, а меня оставят в покое. Из-за ширмы выходила, почти роняя слёзы. Вадим стоял и смиренно слушал, что щебечут ему эти две престарелые пташки.Его серьезный вид сменился на более хмурый, когда боковым зрением он все же замечает меня, подходит вплотную, присаживаясь рядом на корточки, поправляет мои юбку и рубашку.Меня охватило желание его погладить, и прижаться к нему, такому красивому и защищающему от всего. Даже от этих гиен он умудрился меня спасти одним только своим присутствием. - И что же вы узнали? – Он спрашивал у них, но смотрел в мои мокрые от не появившихся капель глаза, как бы спрашивая «Что случилось?». А я просто позволила себе прислониться к нему, цепляясь за рубашку и вжимаясь в ничего не понимающего парня. - В целом хорошо, угроза выкидыша миновала. Ну по крайней мере из-за недавних повреждений, если только девушка не надумает с лестниц прыгать. – Женщина заведующая осеклась, поняв какую глупость сморозила, когда Вадик приподнимая брови в изумлении посмотрел на неё. – Это образно. Беречь себя нужно, подробней по состоянию вам скажут после УЗИ. - Я могу и дальше ноги раздвигать? Или могут быть какие-то проблемы? – Вопрос получился внешне бесцветным. Но от моего взгляда, обращенного ко второй женщине, заведующая сразу залепетала, пока в этот недоконфликт не включился сам мужчина. Который сейчас был слегка шокирован. - Касательно близости, никаких препятствий, обычно месяца до восьмого с этим проблем нет. Но смотрите по состоянию. – Бедная женщина уже не знала, куда себя деть. Мне сейчас очень нравилось, как Вадим смеряет и её и её коллегу пренебрежительным взглядом. Она ещё что-то говорила, Но тошно слушать эту мегеру, что одну, что вторую. Все что было нужно у меня получилось узнать, моему ребенку ничего не угрожает. А раз Желтухин сам пришел, пусть общается с ними тоже сам. Его они слушают, перед ним лебезят, ботинки бы ему облизывали, если бы он и за это деньги на больницу жертвовал. Пока я отирала стены коридора, Вадик незаметно вышел из кабинета, тихонько подкравшись сзади, и аккуратно притянул к себе, снова как бы окутывая собой и закрывая своим теплом от всех. - Почему каждый раз, когда у нас относительно неплохо проходит вечер. Ты на утро от меня убегаешь? И почти плачешь. Что случилось? - Удивительно, но в голосе не слышалось, ни упрёков, ни ноток раздражения. Мне даже стало интересно, почему так. Развернувшись, я увидела только его немного усталый взгляд и добрую полуулыбку, это так умиляло, что руки сами потянулись его обнять, и немного зависнуть в таком положении. - Теперь ничего. – Нам уже нужно было идти дальше, но отпустить парня я все никак не могла. Чтобы немного ещё задержаться, я решила поддержать беседу, ответив вопросом на вопрос. – Ты, кстати, удивительно спокойно на это реагируешь. На то, что я сбежала из дома. Почему? - Я примерно чего-то такого от тебя и ожидал. – Парень легонько пожал плечами. Такой он… понимающий… даже как-то стыдно, что я так себя с ним веду. Может, это в силу возраста. Но он так много всякого от меня и из-за меня вытерпел. Мне сейчас так хотелось его поцеловать, но дверь в кабинет открылась, сбивая меня с настроя, да и он сам отстранился, чтобы с благодарной улыбкой забрать заключение врача. Опять провалилась в кое-то небытие, пока стояла в том коридоре. Очнулась, когда Вадик вел меня за руку, как маленькую девочку. Перед последним врачом был ультразвук. Куда этот мужчина тоже пошел со мной. Помогая не измазаться в этом мерзком и холодном геле целиком и полностью. И пока мы ждали результат Он сидел рядом, успокаивающе поглаживая мой многострадальный живот, от того что я пожаловалась на болезненные ощущения, после нажимов этой пластиковой штукой. Наверное, я никогда не забуду, как он смотрел в монитор, когда девушка показывала небольшую горошину, у которой бьется сердечко. Он потом рядом сидел в какой-то блаженной прострации, почти не слушая ни медицинского работника, ни меня. - Теперь из нас двоих, я Жёлтый! – Не громко шучу ему на ухо, чтобы слышал лишь он, и чтобы вернулся, наконец, в реальность. Вадик только вскидывает брови в недопонимании, что пришлось приподнять рубашку снова, указывая на желтые следы от синяков. Парень на это только покачал головой, слегка прикусывая щеки изнутри, сдерживая улыбку, и уложил свою голову на моё плечо. Подходя к последнему рубежу, настроение вернулось в норму. Не слишком хорошее, но и не такое упадническое, как после милых дам. Прогнозы были не плохи, пусть на полное восстановление уйдёт ещё какое-то время, но теперь можно чувствовать себя человеком. Выходить из дома, гулять, всячески, поддерживать своё состояние и настроение хоть чем-то ещё, кроме книг. - Ну что. Я вас поздравляю! Выздоровление идет отлично. Я бы теперь не сказал, что было что-то ужасное. Мы с вами прекрасно справились! Но, теперь все зависит от ваших стараний. – Мужчина был очень оптимистичен, правда выглядело это, будто оправдывался и подбадривал парня, сидящего рядом со мной. – Я могу с Вадим Палычем переговорить? Уточним детали дальнейших посещений, и можете быть свободны. Мне оставалось только закатить глаза. От чего подобное отношение? От того что рядом мужчина, и лучше поговорить с ним, или от того, что он старше и лучше поговорить с ним? Вадим заметил, что кое-кто начал вскипать, и поспешил успокоить. Как умел. Как он сегодня весь день делает. Это показалось не совсем уместно, так что я поспешила все же выйти. Пока я думала на лавочке в коридоре, ко мне подсела очень довольная и очень загадочная Наташа. - Привет! Как ты чувствуешь себя? – Непринужденно начала она разговор. Радостная улыбка, лучезарно освещающая почти весь коридор. Новость наверняка преподнесёт потрясающую. – Ладно, знаю что хорошо! У меня новости и… не буду томить. Мы решили с Женей, что пора рассказать про нас Вадиму. Так будет правильно. - Это же прекрасно! Только нужно как-то, мягче. – Девушка активно закивала. Мы обе прекрасно знали, как он относится к сестре, и то, что новость о любви сестренки и одного из товарищей его может не обрадовать, была нам ясна, как белый день. - Мы тут подумали. – Продолжала Наталья, нервно перебирая пальцами от волнения. – Сегодня вечером придти к вам. Ну, посидим, поболтаем, поиграем, и в непринужденной обстановке расскажем. Как думаешь? - Думаю, что жду вас сегодня в шесть. – Чуть раньше, чем обычно приходит хозяин дома. Надеялась, что они помогут мне все подготовить, но, кто-то вышел из кабинета очень рано, и оказался в курсе небольшого сабантуя на его территории. - А что у нас в шесть? – Вадим появился тихо и неожиданно, подсел рядом. Его сестренка не ожидала, возможно, так рано его увидеть, поэтому бросив быстрое «- До вечера!» сбежала. Оставляя меня одну придумывать, для чего она придет вечером в гости. - Я позвала к нам сегодня Наташу и Женю. – Стоило соврать чуть лучше, но ведь это почти не враньё, правда? Просто звала не я, они сами попросились. – А таким составом, потому что хочу, чтобы нам всем было чем заняться, так что мне Наташа, а тебе Цыган. - Ну понятно че у него за дела. И почему он выпросил себе выходной день. – Вадик хмыкнул устало, переводя на меня взгляд, и все ещё недоверчиво рассматривая. Холодок пробегал по коже, будто мужчина узнал, что я соврала, видел насквозь. – Ладно. Если у нас гости вечером. Я постараюсь придти пораньше. А сейчас отвезу тебя. – Хотела для приличия настоять на своем праве свободно дойти домой. Но мне так не хотелось трястись в автобусе. Взяв руку своего мужчины самостоятельно, что прилюдно бывало не часто, и слегка его удивило. Но Жёлтый был такому даже обрадован, с той лишь разницей, что помимо сцепленных рук, он уместил вторую ладонь мне на талию, и в таком положении шел уже совершенно счастливым. У подъезда мне не стали оставлять возможности как взрослому человеку подняться. Оформили доставку прямо до двери. Чему я была несказанно рада. Мне вообще как-то внезапно ударило в голову, что если уж мужчина так хочет оказывать знаки внимания, то почему бы их не принять и доставить удовольствие и себе и ему. На этом, мы распрощались до вечера, мне нужно было подумать, чем бы забить гостям рты, и успеть погрустить, что я не смогу с ними полноценно отдохнуть. Потому что, на ближайший год, придется забыть о маленьких вредных привычках, выученных на просторах родного городка, никаких сигарет, никакого алкоголя. Весь оставшийся день, я провела в заботах. Последний раз я столько всего делала. На прошедший новый год. К нам тогда приходили друзья отца. Теперь, если подумать. А какие именно это были друзья? Обычные или из этой, второй жизни, о которой семье не рассказывают, но что достанут тебя потом из-под земли, если потребуется? Интересно вдруг стало, а знает ли папа, что случилось с его дочкой, и по чьей милости это произошло, и что бы он сделал, будь он тут? И так ли это важно, когда жизни родных становятся разменной монетой? А ещё, что мама с папой со мной сделают, когда узнают, что я тут учудила, вместо учебы. Заранее стало стыдно, надо придумать, как перед ними оправдываться. «- Мам, пап. Ну так случайно получилось.» Или «- Ну, ветром надуло… кстати знакомьтесь, вот ветер зовут Вадим…» Нелепица какая. С другой стороны… а почему я должна оправдываться? Если кто спросит, то это все случилось в браке, а потом мы просто развелись… Нужно же мне хоть какую-то пользу для себя вывести из того не долгого времени. От переживаний, приятных и не очень, загудела голова, а руки затряслись. Внезапно начало темнеть в глазах, и сознание начало выключаться. «Нет, нет, нет! Не сейчас!» Выровнять дыхание обратно стоило не малых усилий. Обморок отступал неохотно, медленно разжимая свои когтистые лапы. Некоторое время пришлось провести сидя на холодном полу, упираясь лбом в собственные колени, успокаивая себя. А чтобы встать и умыться, пришлось ещё постараться. « - Интересно, не являются ли эти странные припадки результатом того, что кое-кто себе чуть голову не расшиб? » Позже, ещё долго стоя в ванной перед зеркалом, рассматривала, не наставила ли себе новых синяков, что и так проходили долго. А по итогу, крутилась ещё какое-то время, оценивая, округлилась ли в каких-либо местах фигура или лицо. Хоть за месяц не должны были, но, мало ли. Пугали возможные изменения, по большей части от того, что пусть это и приятное томительное ожидание, но в подростковом возрасте все так издавались надо мной, за мои большие щёки и не только. Сейчас это вряд ли повториться, но воспоминания все равно неприятно отдавались в памяти. И так потеряв много времени, нужно все же двинуться переодеваться. Открыв шкаф, на меня оттуда буквально «смотрел» камень преткновения. Короткий белый сарафан, что был на мне в тот самый день… «первой брачной ночи», если можно это так назвать. История у вещи не счастливая, но он был очень красив, и кроме как дома в нем ходить негде. Долго рука не поднималась достать из шкафа, но заставив себя, я все же стянула его с вешалки, и наскоро набросив, отправилась разбираться со своей головой. За это время волосы слишком сильно отрасли, приходится тратить уйму часов ещё и на них. Когда я почти закончила, в двери начал щелкать замок. Время только пять, а хозяин дома уже пришел. И застыл в дверях, настороженный, хмурый, внимательно осматривал меня с ног до головы. Оставалось не так много времени до прихода гостей, так что разбираться с резкой сменой настроения у Желтухина времени не было, нужно отправляться обратно на кухню, пока он переодевался. Чуть позже черной тенью проходя в комнату, принялся сверлить меня своими небесными глазами. Запивая этот странный взгляд коньяком. Пугал этим до ужаса. Долго старалась не замечать такой повышенный интерес, пока не почувствовала как сильные руки парня обхватывают меня сзади. - Почему именно это? У тебя вещей тьма, но ты решила надеть именно ту, что дает повод моей совести загрызть меня окончательно. – Наконец выдал он подсевшим после, третьего стакана голосом. На одних только словах он не остановился, распутывая шнуровку сарафана, от чего сама одежда поползла вниз. - Да что ты делаешь?! – Повернувшись я увидела, как он на этот белый кусок ткани смотрит, как бык на красную тряпку, и ещё немного и порвал бы. История у вещи может и спорная, но можно было сказать словами, не подключая к этому, может и не грубое, но все равно будто принуждение. Откинув нож, я приподняла руки, глядя Жёлтому прямо в глаза. Ткань ещё немного сползла, но каким-то чудом держалась на груди. – Если он тебя так раздражает. Снимай сам. - Котик. – Вадик в этот момент прижался всем телом, подтягивая одеяние вверх одной рукой, другую все, же удобно уместив на груди, немного сминая её своей ладонью. – Ты же понимаешь, что если начну это делать, гости будут стоять под дверью и слушать твой прелестный голос. Это первое. – Его дыхание начало сбиваться, и я слышала, как учащается пульс. Так и доиграться можно. – А второе. Не провоцируй просто так, пожалуйста. Я не притронусь к тебе для этого, пока сама не попросишь. - Он так странно произнёс это, будто с сожалением. – Вопрос твой резкий у врача и так сбил меня с толку, я нормально фокусироваться весь день не мог, а тут ты ещё предлагаешь тебя раздеть. - Может, я так прошу. - Мной сейчас овладевал азарт. С вызовом заглядывать в глаза Вадиму, пока тот их опускал, справляясь с демонами в своей голове. Захватывающе, и возможно опасно, когда уже знаешь, что он может сделать, если темная сторона снова возьмет над ним верх. - Надь! - Он отошёл немного, но был напряжён так, что в любой момент был готов этот белый лоскут разодрать. - Всё, всё, ладно! Я переоденусь. - Приподняв руки и позволив ткани сползти ещё немного, что заставило мужчину напротив нервно сглатывать, я все же направилась переодеваться. Хватит с него издевательств. Нужно подобрать что-то поскромнее, но из подобного «летящего» материала. В этот раз это платье, один из его подарков. Нежно-голубое. Или ему самому нравился цвет, или было какое-то непреодолимое желание видеть его на мне, быть может, всё подбиралось под цвет глаз, но почти все, преподнесенные им наряды, были именно такого оттенка. Реже был бежевый, ещё реже кофейный. Он в целом сильно разбавил мой гардероб довольно женственными и нежными вещами, как бы делая себе под стать. Это сначала немного злило, но, не думаю, что он делал это сознательно. Когда появившись уже в этом, и увидев, как парень довольно кивает на выбранное решение, я немного успокоилась. Остатки приготовлений он доделывал сам, только теперь уже я стояла, подпирая собой стол и сверлила его взглядом. Мне в какой-то момент отчетливо представилось, как перед ним стоит маленькая девочка на табуретке, и они вместе делают незамысловатый ужин. Сердце защемило от этой картины. Мы ведь так и не поговорили. И было ли это нужно ему? Если судить по ночному разговору, да, нужно. Но в каком ключе? И не испорчу ли я наш хрупкий мир снова своими разговорами. Долго думала над этим, наблюдая за плавными движениями мужчины как загипнотизированная. Пока не выпалила то, из-за чего наверное и оттолкнула от себя его пару недель назад. - Вадим! - Он оторвался от дела, растягивая губы в полуулыбке и снова отворачиваясь. Но, теперь он точно слушал. - Ты будешь классным папой. – На мгновение мужчина замер, спина напряглась, будто весь зажался, как пружина. И так знает это прекрасно, но мне нужно было это сказать. Когда он все же развернулся, поднимая на меня такой милый и чистый взгляд, у меня будто камень с плеч упал, только это относится именно к нему, он прекрасный будущий отец, а я… – А я буду просто ужасной матерью. – Пришлось переступить через себя, чтобы поднять на него глаза снова, немного горестно улыбаясь. Ведь мысли были именно такими. Желтухин готов был к семье, мог много для неё сделать, в то время как я не всегда понимаю, что с собой-то делать, не говоря уже о том, что предстояло. Даже снова слезы навернулись, от понимания этого. - Дюш… - Вадик как будто подскочил с места, нежно беря меня за руку, и присаживаясь на стул, усадил меня сверху. Успокаивающе рассыпая поцелуи по лицу так долго, чтобы капли селенной воды перестали капать, а пелена пропала из глаз, оставляя их чистыми и не затуманенными. – Ты будешь хорошей и любящей мамой. Будешь строгой и справедливой, А папа будет всячески баловать наше маленькое сокровище. – Он обворожительно улыбается, заставляя улыбаться ему в ответ, тянуться, словно к солнцу. Быть может, мы бы так и сидели, на одном стуле, притихнув, наслаждаясь компанией только друг друга. Ситуацию изменила трель дверного звонка. Как всегда, громко и не вовремя. - Я открою! – Не без труда получилось подняться с его колен, а почти на выходе из кухни до меня донесся разочарованный вздох и глухой тяжелый удар о столешницу. Цыган с Наташей немного задержались. Если судить по немного растрепанным волосам Рудаковой, то задерживались они где-то тут недалеко. Ай-яй-яй, обжимаются в подъезде, как дети малые. «- Про обжимаются, как дети кто бы говорил. Сама грешила этим, некоторое время назад.» Кивнув девушке, она меня очень быстро поняла, и постаралась привести себя в порядок, пока из дальнего помещения не вышел Вадим, смерив пришедших своим тяжелым взглядом. - А я хоккей принес. – Женя достал из-за спины коробку, слегка потряхивая, как бы показывая, что она не пустая. У него в глазах был такой мальчишеский азарт. Развернувшись к любимому, я увидела, как на его лице расцветал почти такой же. Все. Кажется, на этот вечер мужчин мы потеряли. – На желание поиграем? -Тогда мы против девочек. – Желтухин забрал коробку из рук товарища, и направился искать, на что поставить игрушку. «- Ладно, не только Рудакова с Цыгановым тут дети.» Женя помог своей спутнице снять верхнюю одежду, и она тут же повела меня в сторону балкона. Спешно прикрывая дверь за собой. Очень волновалась, посматривала периодически в комнату сквозь окно, и все же решилась заговорить. - Ты Ваде пока ничего не рассказывала? – Девушка старалась быть как можно тише. Хотя парней от их занятия отвлекло бы только что-то ещё более грандиозное, чем настольный хоккей. Я только отрицательно качнула головой. Это не было моей тайной, и права её разбалтывать, у меня не было никакого. И выслушивать ворчания Вадима на эту тему, в одиночку и без самих виновников не было желания. Дальше вечер катился гладко. Парни несколько раз раскатали нас в игре, в чем сомнений у меня никаких не возникало, хорошо, что мы действительно не стали играть на желание. Кроме самого первого раза. - А поцелуй меня! – Цыган наклонился через стол к Наташе, но был, резво отпихнут своим старшим. - Ты не ахренел ли, Женёк? Не подкатывай к моей сестре! – Мне тогда показалось, что лучше бы, мы начали вечер с признания, чем потом вот так полунамеками показывать старшему брату, что сестрёнка связалась с его другом. Этот момент как-то быстро забылся. Все переключились с игр на еду и алкоголь. Второго было не так много, но достаточно, чтобы с каждой выпитой рюмкой, Желтухин скрипел зубами все сильнее, смотря на парочку. По итогу, когда они пошли танцевать. Вадим под странным предлогом вышел из комнаты на довольно долгое время, пришлось идти за ним. Мужчина нашёлся около кухонного окна. В тёмной комнате, он тяжело опирался на подоконник, затягиваясь очередной сигаретой, немигающим взглядом смотрел вдаль. Полутьма придавала этой картине некий флёр романтики, или я уже захмелела от паров спирта летающих по всему дому. Поняв, что не один, он быстро затушил сигарету, развевая дым, окутывавший его, руками, дабы поскорее убрать его из помещения. -Давно ты в курсе? – Он первый прервал давящую тишину. По тихому басу было слышно, что тайна раскрыта, а единственный, кто ничего не знал, расстроен, что от него это скрывали, да ещё и таким составом. Он повернулся и внимательно смотрел на меня, сложив руки на груди. - Ну… я почти сразу узнала. – Врать смысла не было, но чтобы не показывать волнение, пришлось прятать руки в небольшие кармашки. Спряталась бы сама, от такого пристального взора, только некуда. - М…Так вот почему вы вечно с Цыганом воркуете. – В голосе начали проскальзывать холодные нотки. Он злился? Или водка в голову ударила, что начало чудиться всякое? - Сестрёнку любимую к другу ревнуешь, меня ещё приревнуй. – Повторив его позу, и так же скрестив руки, я двинулась вперед на него, чтобы казаться увереннее. Подойдя уже почти вплотную, Вадим немного наклонился корпусом вперед, как бы нависая. В глазах заплясали чертята. Кажется маленький кролик, только что сам пришёл к удаву, пока тот ждал и гипнотизировал. - Если бы я серьёзно ревновал. – В полумраке его голос отдавался настолько приятной вибрацией, что у меня не выходило различать реальность это, или мои фантазии. – То вам двоим, был бы пиздец. – Он наклонился почти до конца, невесомым касанием поправляя выбившиеся волосы, но больше себе ничего не позволил. Поэтому, уложив руки ему на плечи, мне пришлось, немного подтянуться, чтобы коснуться носом о нос, заставляя парня томно прикрыть глаза, ожидая чего-то большего. Но мне хотелось ещё немного помучить его, и себя. Поэтому я отстранилась, отойдя на пару шагов. Такого разочарования на этом прекрасном лице я не видела давно. Он открывает глаза, и смотрит так странно, закусывая губы и возможно думая, что сделать. Следующая секунда, и моё запястье оказывается в его цепкой хватке, прокрутив меня вокруг оси, прижимает к себе, аккуратно пристраивая подбородок на моем плече. – Че мы как школьники? Может, закончим эти пытки? Он потянулся было продолжить, но в комнате что-то подозрительно хлопнуло. Звук похожий на то, что двое упали на пол? Или это Цыган просто перепил и приземлился на поскрипывающее кресло. Мужчина незамедлительно от меня отстал и хотел было проверить что там происходит, а мне не хотелось ни отвлекать ребят, что наконец остались одни, ни отпускать его куда либо. К черту эти игры в недотрогу, с непонятными правилами, которые только портят нам обоим жизнь! - Вадим, стой! – Внимание его привлечь получилось, но чтоб его задержать, нужно, что-то другое. Развернувшись в дверном проеме, он озадаченно окидывал меня взглядом с ног до головы. А я как дурочка решила влезть на табурет у стола, и протянуть руки в его сторону, вызвав ребяческую улыбку на его лице. - Кто из нас пил, я или ты? – Тот завис немного, не понимая, что делать. Только дверь на кухню все же решил прикрыть, и запереть на щеколду. - Вадь. Прости меня. – Неожиданно было это услышать, по глазам видно. – Говорю иногда, не думая, оттолкнула тебя, когда ты был так нужен. И… - Сложно было строить свои мысли в связные предложения. Эмоции выплеснулись через край, и извинения выходили скомканными и невнятными. А от каждой новой попытки собраться, Мужчина все более и более улыбался. – В общем. Мне стыдно. За все. И… Я тебя очень люблю, и… Вадик широким шагом преодолел разделяющее расстояние. Подхватив под колени, резко усадил на столешницу. «-Боже… Ну я же не чайник, почему именно на стол…» Секунда замешательства, и он с жадностью впивается в губы. Возможно, мне послышалось, но если звук можно было скрыть, то вибрацию голоса никак не подделать. Парень сейчас стоял и тихо постанывал в поцелуй. Такого поворота вот такого я никак не ожидала, замерла, прежде чем почувствовала, как его руки проходились по бедрам, сжимая их до синяков, что завтра непременно появятся. Но меня так неожиданно быстро расслабило, прикрыв глаза, я отвечала на этот долгожданный поцелуй. Напомнил первый, этот такой же горячий, такой же настойчивый. Мигом стало жарко, сердце бешено застучало в груди, сбивалось дыхание. А где-то внутри, огненным цветком раскрывалась желание. Может это странно и пошло, и хорошие девочки о таком не думаю, но как же я изголодалась по близости, и наверное не я одна. Только в отличие от меня, Вадим нашел в себе силы остановиться. - Стоило проходить через ад, чтобы наконец-то мне это сказать? – Немного издевательски тянул. – Скажи, что ты меня тоже прощаешь. И мы продолжим. – Я сейчас была готова ныть, почему нельзя просто послать все это и отдастся моменту?! Но в его взгляде четко просматривалось, что он не шутит. – Словами. Через вот эти прекрасные губы. По которым я очень соскучился. Скажи! – Его пальцы смазано прошлись по контуру, оставляя обжигающее тепло. - Я не виню тебя ни в чем. – Ужасно трудно было дышать, а собирать мозг по осколкам, чтобы говорить ему что-то ещё труднее. Неподалёку вставала звенящая обида, за все сделанное не так, но всё что было раньше для меня растворилось и ушло. Не хочу больше думать о том, что было, есть сейчас. – Люблю тебя. - Блять… как же я долго ждал этих слов! – Парень прикрыл глаза, снова приник к моим губам, но на этот раз мягче, как бы извиняясь и спрашивая разрешения. Я чуть выгнулась, подпуская его к себе. – Говори мне это чаще… - Еле отрываясь от процесса, шептал парень. Не желая спугнуть и надолго прерывать эти, уже перешедшие в глубокие, поцелуи. – Как можно чаще, Надюш. – Он сбивчиво выдыхал моё имя, будто это было и не имя вовсе, а нечто сокровенное. Через время, найдя в себе силы оторваться и игриво заглянуть ему в глаза, подумала, что будет не лишним напомнить, что мы в доме не одни. Но что-то мне подсказывало, что нас там никто не ждет. - А представляешь. – Заговорчески начала, было, я, наблюдая за тем, как с каждым моим словом Вадим все сильнее и сильнее напрягается. – Там, в комнате, сидят Женя и Наташа, и целуются, пока нас нет. Очень живо представил, слышно, как выдохнул сквозь зубы, что воздух слегка присвистнул. Вадик приподнял меня за бедра, спуская со стола, не уступив себе в желании оставить не сильный, но ощутимый шлепок мне по ягодице. -Кайфоломщица. – Шикнул парень беззлобно, спеша в комнату, не забывая не сильно тянуть за собой за запястье, что уже как пару минут удобно устроилось в его ладони. Ребята нас вправду не ждали. Они сидели устроившись на диване, и мило воркуя о чем-то своем, почти не смотря во включенный исключительно для фона телевизор, единственный источник света во всем доме. Вадик удостоил их снисходительного взгляда, но ничего не сказал. Он заметил и растрепанные волосы Рудаковой, и дрожь в голосе своего друга, когда тот к нему обращался, но ему, похоже, было все равно. Он уселся в свое любимое кресло, усаживая к себе на колени и меня. Слишком уж увлеченно он наматывал на свои длинные пальцы мои волосы. Радовался румянцу на щеках, который образовался от такой, почти невинной в нашем случае, близости. Наконец можно было сказать, что у нас образовался крепкий мир, который теперь нужно было достраивать и поддерживать.