Горячие сцены из All The Young Dudes

Сириус поцеловал его. Ремус почувствовал, что его желудок опустился на фут. Он схватил Сириуса за рубашку и энергично поцеловал его в ответ. Он едва успел подумать, как Сириус отстранился. — Ремус, я... черт, прости меня. Я не знаю, что со мной происходит. — Все в порядке, — Ремус не мог встретиться с ним взглядом. Им может быть так хорошо, если только Сириус возьмет себя в руки и позволит это сделать! — Ты же знаешь, что я не... — Да, — поспешил согласиться Ремус, — Да, конечно. Я тоже, — возможно, это был рефлекс. Возможно, Сириус не был... таким, как он. Но ему явно нравилось целовать его. И почему бы не продолжать делать то, что доставляет удовольствие? Если только это не доставляло ему удовольствия. Когда он отстранился от него, то не почувствовал ничего положительного. Его лицо переполнял ужас с примесью отвращения. Ремус мог только представить, что подумала бы семья Сириуса, если бы могла видеть их сейчас. Но все же. Если бы Сириус не хотел этого, он бы не поцеловал его, не так ли? Он бы не стал с ним целоваться всего две недели назад. Поэтому Ремус снова неуверенно потянулся к Сириусу, осторожно притянув его за рубашку. Он поднял на него глаза. — Никто не узнает, — сказал он. — Ты ничего никому не расскажешь? — спросил Сириус, с сомнением глядя на него. Или же с надеждой? Ремус покачал головой, и Сириус сделал шаг к нему. — Не скажу. Мы... мы не должны останавливаться. Если только ты не хочешь... Ремус увидел это на лице Сириуса за полсекунды до того, как это произошло: страх исчез из его глаз, когда он сжал челюсти, и на смену ему пришло жгучее желание. Он взял лицо Ремуса между ладонями и крепко поцеловал его в губы. Ремус с готовностью открылся ему, и их языки беспрепятственно сплелись. Через несколько секунд после начала поцелуя они оба начали тяжело дышать, и Ремус почувствовал, как быстро у него встает, что у него слегка закружилась голова. Он притянул бедра Сириуса к своим и не смог подавить стон, почувствовав одновременно давление на свой член и твердость самого Сириуса. Ремус провел руками по спине Сириуса, пока его пальцы не запутались в его волосах. Он слегка потянул за них, и Сириус застонал, разрывая поцелуй и обнажая шею. Ремус поцеловал его в челюсть и нежно прикусил чувствительную кожу. Он посасывал нежно, но не сильно, чтобы не оставить следов. Сириус застонал и провел руками по груди Ремуса к его поясу. На секунду он опустил глаза, чтобы посмотреть, что делает, а затем снова поцеловал Ремуса в губы, быстро чмокнув. Он слегка отстранился, чтобы заглянуть Ремусу в глаза. Ремус чувствовал себя как в тумане, словно это сон — самый лучший сон, — но его руки двигались сами собой и последовали примеру Сириуса. Сириус, похоже, был удовлетворен ответом на его немой вопрос и снова начал страстно целовать его. Его руки быстро справились с ремнем Ремуса, а Ремус сделал то же самое. Вскоре брюки обоих были расстегнуты, и Ремус потянулся внутрь, чтобы освободить напрягшийся член Сириуса. Он прервал поцелуй и положил лоб на плечо парня, позволяя себе смотреть. В первый раз, когда они занимались этим, Сириус лежал на нем, и все закончилось так быстро, что он не успел ничего толком рассмотреть. Тяжело дыша, он потянул крайнюю плоть Сириуса вниз, потом снова вверх, к головке. Медленно, пробуя. Ему с трудом верилось, что он держит в руках член другого парня. И, судя по звукам, заставляет его чувствовать себя чертовски хорошо в процессе. Член Сириуса был, пожалуй, не таким длинным, как у Ремуса, но значительно шире (а Ремус не считал свой собственный член тонким или что-то в этом роде, так что...). Набухшая головка была блестящей и почти фиолетовой и слегка изгибалась к животу Сириуса. В руке Ремуса он ощущался великолепно. Ему не хотелось его отпускать. Сириус слегка отстранился, чтобы удобнее было залезть в штаны Ремуса. Посмотрев вниз, он вытащил его член. Ремус смотрел, как он тяжело сглатывает. Их глаза встретились, когда Сириус наконец поднял голову, и они тут же снова начали лихорадочно целоваться. Губы, языки и зубы сцепились, и они безжалостно дрочили друг другу. Свободной рукой Ремус снова залез в штаны Сириуса и вытащил его яйца. Он нежно покатал их в ладони и осторожно потянул за мошонку. У Сириуса перехватило дыхание, и он на мгновение прервал поцелуй, задыхаясь. Его рука ускорилась на члене Ремуса, и он снова начал целовать его, покусывая губы и облизывая рот. Ремусу хотелось, чтобы это продолжалось вечно. Никогда еще ему не было так хорошо. Руки Сириуса были мягкими, и он сжимал его член так, как надо. Он прервал поцелуй, когда уже не мог дышать и сосредоточиться на том, чтобы одновременно дрочить Сириусу. Спрятав лицо в шее Сириуса, он почувствовал, как оргазм нарастает внутри него. Он ускорил темп, и когда Сириус провел большим пальцем по головке члена Ремуса, тот с громким стоном извергся на руку Сириуса. Сириус застонал, грубо укусил его за плечо и последовал его примеру, покрыв руку Ремуса своей молочной спермой. Ремус прижался щекой к голове Сириуса, а Сириус положил лоб на плечо Ремуса. Они не отпускали члены друг друга, пока их дыхание медленно приходило в норму, и прижимались друг к другу, обхватив спину свободными руками. Ремусу это нравилось — это блаженство. Он еще не начал думать о том, что это будет значить для них, а просто наслаждался моментом, но Сириус слишком быстро отстранился. Они отпустили друг друга. Ремус потянулся к Сириусу чистой рукой, кончиками пальцев нежно зачесывая его волосы назад. Он хотел продолжать держать его, но не решался сделать шаг к нему или притянуть обратно. Они посмотрели друг на друга, и Ремус тут же почувствовал острый укол потери. Глаза Сириуса были беззаботными, нежными. — Ты прекрасен, — прошептал он. Ремус улыбнулся — отчасти грустно, потому что он был уверен, что Сириус снова отгородится от него, а отчасти с надеждой, потому что сейчас он все еще звучал счастливым, возможно, даже воодушевленным. Затем он отвел взгляд. — Пойдем, — сказал он, приводя в порядок свою одежду. — Нам лучше закончить уборку. Ремус только кивнул, а затем наблюдал, как Сириус отвернулся, чтобы вымыть руки и снова взять швабру. Его сердце сжалось от боли, и он подумал об их последней подобной встрече и о том, чем она закончилась. — Не убегай на этот раз, — умолял он, надеясь, что его слова не звучат как мольба, но в то же время ему было все равно. — Я никуда не уйду, Лунатик, — заверил его Сириус. — О, хорошо. Это хорошо, — может ли это быть правдой? — Я чувствовал себя плохо из-за этого. В прошлый раз. Прости. Но я думал, что ты рассердишься или что-то в этом роде. Не знаю. Почему он должен был рассердиться? Ремус ведь был добровольным участником. — Нет, я не злился. — Мы ведь все еще друзья, не так ли? — Сириус выглядел немного обеспокоенным, когда говорил это, и сердце Ремуса оборвалось. — Конечно! Мы всегда будем друзьями, Бродяга.