Выживание

      Скарамучча проснулся спустя несколько часов, и его тело тут же пронзил холод, несущийся с улицы. «Блять... Вчера, когда я засыпал, было не так холодно...» — мелькнуло в его мыслях, когда тот, слегка дрожа, поднимался с каменного пола.       Его немного трясло, а в животе протяжно урчало. Парень сунул руку в карман, пальцами перебрал всё в нём, однако ни копейки не обнаружил при себе. «Ну... Значит, какое-то время буду без еды...» — огорчённо вздохнув, вслух промямлил юноша, неуверенно обнимая себя руками, дабы было не так холодно.       Конечно, ситуация была ужасной... И были люди, которые могли бы ему помочь в ней: Мона, Тарталья, Синьора... Однако сейчас Скарамучча не собирался прибегать к кому-то за помощью. Он считал, что собственные проблемы должен решить сам.       В конце концов, он ведь сам на это согласился...       Брюнет покинул подъезд, вспомнив слова Пьеро о том, что сейчас небезопасно по ним шастать из-за группировки «Андринал»... Это ещё больше ухудшало ситуацию.       Оказавшись на улице, юноша был полностью один. Вокруг ходило множество прохожих, и для них всех как будто бы не существовало Скарамуччи... Множество глаз его окружало, однако, если на него кто-то и смотрел, то этот «кто-то» был обычным обладателем животного интереса, который вскоре уже улетучивался.       И среди этой толпы обычных бездушных существ настоящего «человека» найти невозможно... Ведь, когда ты — ничто, «люди» сразу становятся для тебя такими же сосудами без души...       Сейчас Скарамучча был ничем.       Он не знал, что ему делать... Он мог только бессознательно идти в каком-то направлении, ни на что не надеясь и в то же время имея на что-то несуществующее надежду. Юноша и сам не понимал происходящее... Он просто не думал, не понимал сейчас.       Единственное, что он понимал, — это то, что ему нужно выжить.       «Пьеро... Мона... Тарталья... «Андринал»... Мать... Синьора... Тарталья... Мона...» — Скарамучча бессвязно повторял вслух, но очень тихо, всё вчерашнее, которое он помнил. Ему было плохо, однако он сам этого не понимал. «Мне... Мне нужна помощь... Но... Мне не к кому идти... Я больше не хочу портить настроение своим друзьям всякими своими проблемами...» — мелькнуло в его мыслях, в очередной раз болезненной стрелой проносясь в голове.       Он не знал, что ему делать, однако не хотел признавать «поражение»... Если ты вызываешь, значит, борешься до последнего глотка кислорода и до последней секунды, наполненной голодом и холодом. Сейчас Скарамучча вновь выживал... Не жил.       «Интересно, что там дома? И... Что вообще за хрень с моим отцом? Какая нахуй тюрьма?» — наконец-то поняв, что нужно поставить хоть какую-нибудь цель, а не просто бездумно ходить, и сев на ближайшую скамейку, задумался юноша. В порыве стресса он схватил себя за голову одной рукой, а другую опустил. «Не думаю, что моя мать беспокоится обо мне... Она, наверное, только рада моему уходу... Как ни как, я был мусором в том доме, по её мнению...» — печально вздохнув, прошептал он вслух.       Рядом проходили люди, иногда смотря на него с каким-то презрением или даже отвращением в глазах. Вдруг рядом с парнем остановился какой-то маленький мальчик и загляделся на него. — Не смотри на него. Он обычный бомжара, а может быть, и хуже, — прошептала его мать, подбежав к тому мальчику и пытаясь увести его от Скарамуччи, однако тот прекрасно услышал её слова. «Отлично... Теперь я бомж официально...» — подумал он, провожая злобный взглядом ту женщину.       Ему надо было что-то делать, однако он не знал, что именно. Денег не было от слова совсем. «Опять отнимать деньги у других, что-ли?» — мелькнуло в мыслях парня. — «Хотя... Нет. Пора уже чем-то другим заняться.» — он встал со скамейки, слегка пошатнувшись. — «Та группировка «Андринал»... Если я ограблю кого-нибудь из них, будет ли это прибыльно, безопасно? Думаю, денег я получу много... А на безопасность можно и не рассчитывать в моём положении...» Он решил отправиться в Андринальский район.       Шагая по лужам в сторону другого района, причём идя наугад, ведь парень плохо помнил, как до туда добраться, он проверял карманы на наличие ножа. «Я думаю, каждый хоть раз в жизни совершал поступок, простить который слишком трудно или вообще невозможно, ради того, чтобы выжить... Значит, и я совершу его вновь...» — мелькнуло в его голове.       Когда Скарамучча спустя какое-то время всё же дошел до Андринальского района, он задумался: «А как я пойму, что человек передо мной из «Андринала»? Не думаю, что он первый на меня нападёт...» Однако тут же он отбросил эти мысли, решив, что потом поймёт.       Парень, даже не сойдя с места, увидел какого-то школьника примерно того же возраста, что и он сам. Скарамучча решил идти к нему, в мыслях повторив: «Каждый человек совершал такой же поступок... Я не отличаюсь от других...»       Подойдя, он засунул одну из рук в карман, взаранее нащупывая в ней нож. — «Андринал»... — пробормотал Скарамучча, смотря на пацана напротив него. — Что? — недоумевающе переспросил его собеседник. — Прости... Но каждый совершает такой поступок... Я не исключение... Я просто делаю то же самое, что и другие... — прошептав это себе под нос, он затолкал того школьника в ближайшую подворотню, скрывая их обоих от чужих глаз. — Эй, что ты делаешь!? — закричал тот пацан, и брюнет тут же заткнул его рот рукой. — Молчи. Я просто хочу выжить, — с этими словами он поднёс к чужому горлу.       «Что я делаю? Разве это правильно? Разве этот пацан виноват в том, что моя жизнь не удалась? Зачем мне его убивать?» — эхом пронеслось в мыслях юноши, однако тот попробовал их отбросить. — «Я должен...»       Он заломал тому человеку руки над головой, удерживая их одной рукой, убрал нож обратно в карман и начал шариться в чужих карманах, уже не затыкая ему рот. Незнакомец попытался вырваться, однако его только больше впечатали в стену. Кричать он уже и не думал, всё равно бесполезно... Сейчас все на работе или в школе, его никто не услышит.       Достав из чужих карманов деньги и забрав их себе, Скарамучча решился на слишком опасный шаг...       Он сделал то, что нельзя простить.       Юноша, снова вытащив нож, покрепче сжал его и, борясь с ещё живыми отблесками человечности в себе, вставил в горло того пацана. Тот закричал, начал пытаться вырваться из хватки, однако был бессилен. — Я... Я ведь ничего не сделал тебе! Я... Я просто тоже хотел жить! — захлёбываясь собственной кровью, вскричал тот незнакомец, и вскоре, после того, как Скарамучча достал из его горла нож и снова вонзил в него, его глаза закрылись, а тело перестало сопротивляться. Он был мёртв. «Тоже... Блять... Он ведь тоже...» — отпуская руки жертвы и хватая себя за голову, в мыслях повторял юноша. — «Что... Что я сделал... Он ведь тоже... Просто тоже хотел жить... И... И все люди... Тоже просто хотят... Хотят жить...»       В его глазах металось безумие, смешанное с виной... Однако вскоре из карманов того незнакомца выпал жетон со знаком «Андринала», и парень, увидев его, тут же отвлёкся. Он поднял с земли жетон и начал разглядывать его. «Хах... Тогда... Тогда всё, по факту, нормально... А-абсолютно нормально... Всё хорошо...» — пытался уверить себя Скарамучча, засовывая жетон в карман.       Он сделал то, что нельзя простить, однако больше не чувствовал за это вины...