– Доброе утро, Арсений Сергеевич, – первым здоровается Антон, затягиваясь, Дима же молча кивает историку, и наблюдает со стороны за развитием дальнейших событий. Сейчас Антону влетит, мало не покажется. Дима ёжится и делает шаг назад, чтобы не попасть под горячую руку историка. Арсений Сергеевич хмуро окидывает их взглядом и подходит ближе.
– Доброе, – кивает историк, поворачиваясь к Антону, и щурится, – курение убивает. – Антон в ответ улыбается, небольшие мимические линии появляются вокруг глаз.
– Дышать тоже вредно, кислород заставляет клетки стареть, и что теперь? Не дышать?
Антон в семь утра, ещё до завтрака, вытаскивает сонного и недовольного Диму на улицу, потому что бегать одному курить ему наскучило ещё в первый день.
– Ты ещё несовершеннолетний, – призывает к совести историк, подходит ближе к подростку, вырывая из его пальцев сигарету, и бросает в ближайшую урну. Он делает всё настолько быстро, что парень не успевает сообразить, что только что произошло.
– Эй! – Антон растерянно смотрит на свои руки, после переводит взгляд на историка. – Я ещё не докурил её! – Уже возмущенно восклицает парень, с грустью смотря на урну, где теперь покоится недокуренная сигарета. Историк сдвигает брови, Дима делает ещё пару шагов назад, пряча руки в карманах:
– Тебе по закону курить вообще воспрещается.
– А когда я при вас их покупал, вы так не возникали, – припоминает Антон историку случай в магазине.
– А теперь буду, – парирует Арсений Сергеевич, выдыхая клуб пара, – и вообще, вы чего так рано выперлись? Экскурсия только через два часа. – Он приподнимает ворот пуховика выше, закрывая шею от пробирающего до костей периодических порывов ветра.
– Воздухом подышать, – саркастически отвечает Антон. Ему хочется позлить историка и достать новую сигарету, но ему совсем неохота наблюдать за её судьбой, хватило первой.
– Я вижу, – хмыкает историк и смотрит на продрогшего Диму, почти спрятавшегося за спину Антона, – а ты, я так понимаю, за компанию?
– За компанию, – кивает тот. Антон исподлобья рассматривает историка, искренне надеясь, испепелить его взглядом, потерпев ясную неудачу, парень сдаётся и отворачивается. – Я не курю, вообще-то. – Смелее произносит Дима, выглядывая из-под защиты высокого друга, поправляя очки, так не вовремя съехавшие с носа.
– Не курю, не пью, матом не ругаюсь, гордость школы, а ещё ты белый и пушистый, – хмыкает историк.
– Так и есть, – обиженно восклицает Позов, – а вы чего рано вышли? Сами же сказали, что до экскурсии ещё далеко.
– Воздухом подышать, – с улыбкой отвечает Попов. Антон хихикает, не поворачиваясь к ним. Город уже проснулся и вовсю шумел жизнью. Парень готов поклясться, что даже слышал где-то вдалеке скрежет металла, видимо, произошла авария. Сегодня погода более спокойная, редкие хлопья снега опускаются на асфальт, ветер почти не ощущается, как кажется Антону, погода выглядит вполне безобидной и непеременчивой. Антон смотрит на время и кивает Диме, наступает время завтрака. Они наскоро прощаются с историком и возвращаются в тёплый отель.
– Доброе утро, – Антон ставит поднос с завтраком на стол и плюхается на место рядом с Кристиной, вновь залипшей в телефон. Девушка почти прилипла к экрану, периодически щурясь, пытаясь разобрать текст. Сегодня Кристина одета во всё чёрное, как на похороны:
– Доброе, – не отрываясь от экрана, с небольшой хрипотцой отвечает та. Тянется к чашке с кофе и отпивает кофеиновую жидкость, – как чувствуешь себя? Голова прошла?
– Всё норм, – быстро отвечает парень, эта бессмысленная ложь заставляет Кристину поднять голову и посмотреть на друга со скептицизмом во взгляде. Она уже собирается высказать всё, что думает, но Позов обрывает её планы:
– Утра, – коротко кивает Дима, присаживаясь рядом, Кристина кивает в ответ и снова окидывает Шастуна с ног до головы, сканируя внешнее состояние. Всё его внутреннее состояние и переживания выдают Антона с головой, подруга решает не лезть, понимая, что может сделать только хуже. Завтрак за столом троицы проходит в тишине. На этот раз Арсений Сергеевич не присаживается к ним. Из-за размышлений о своём, Антон даже не замечает этого, так даже лучше.
– Эрмитаж, Эрмитаж, – бубнит под нос Кристина, листая в телефоне, – из-за идиотского запрета на вспышку фотографии выйдут не самыми удачными, – она выдыхает, откашливается, и переводит взгляд на Антона, лениво помешивающего ложкой в чашке с кофе, – Тох, ты шаришь в настройках АйСО?
– Чего? – Не расслышав вопрос подруги, парень поднимает голову с вопросом в глазах.
– Настройки АйСО, – повторяет Кристина, – мы будем снимать в музее, где запрещено использовать вспышку из-за некоторых экспонатов, вот я и спрашиваю, шаришь ли ты?
– Не-а, – лениво отзывается тот и отпивает почти остывший кофе. Девушка склоняет голову набок.
– Дай мне потом фотоаппарат, я настрою. – Она возвращается к телефону, бубня себе под нос, – открыть диафрагму, повысить АйСО, переключить на мануал, убрать шевелёнку, снять в raw… – Вдруг девушка зажмуривается и громко чихает, едва успев прикрыть рот ладонью.
– Будь здорова, – на автомате говорят друзья, Антон поднимает взгляд:
– Простыла что-ли?
– Ерунда, – легкомысленно отмахивается Кристина, – видимо, перемёрзла вчера, бывает. – Только сейчас парень замечает бледное лицо подруги, покрасневший нос и такие же лихорадочно бегающие, красные слезящиеся глаза, походу, не только перемёрзла, но и простудилась конкретно.
– Окей. – Отстаёт от неё Антон, он нервно крутит кольца на пальцах и дёргает ногой под столом. Дима прислушивается к диалогу друзей, не понимая ни слова из их диалога:
– Вы на каком языке вообще говорите? Ничего не понял.
– На
фотографическом, – отзывается девушка, шмыгая, и убирает телефон, вставая из-за стола. – Забей, Дим, этот геморрой коснётся только нас с Антоном, задача остальных: наслаждаться экскурсией и отдыхом. – Кристина уходит, оставляя друзей. Дима поворачивается к рассеянному другу, вновь уткнувшегося в свою чашку:
– Тох, нормально всё? Ты как убитый.
– Да, Дим, всё хорошо, – юлит Антон, – просто не выспался. – Дима смотрит на друга с недоверием. Не выспался, как же. Не смог связаться с мамой, вот и нервничает.
– Шаст, – Дима перехватывает руку друга, уже успевшего встать из-за стола, и крепко сжимает, – не переживай ты так, позвони отцу ещё раз, я уверен, что с твоей мамой всё хорошо. – Антон выдыхает и выпутывается из хватки друга.
– Хорошо, – и уже тише, – спасибо. – Антон уходит в номер, оставляя друга в одиночестве, Дима нервно стучит пальцами по столешнице, проверяет свой телефон, допивает кофе и идёт вслед за Антоном в номер. Антон успевает сделать пару звонков отцу, тот не отвечает, отчего раздосадованный парень готов разбить телефон о кафель отеля.
Ровно без пяти десять весь десятый «А» в полном составе дожидается своих взрослых сопровождающих на улице у входа в отель, собравшись отдельными кучками, каждый обсуждает что-то своё. Дима, Кристина и Антон сгруппировавшись, отходят на небольшое расстояние. Кристина закрывает лицо чёрной тканевой маской, активно шмыгая, хрипло обсуждает с Антоном о какой-то фотографической фиче, ничего не понимающий Дима, нервно поправляет очки и пытается прислушаться к тихому голосу Кристины, который из-за маски ещё сильнее глушится, отбрасывает эту идею и отходит к остальным.
Антон предпринимает несколько попыток, чтобы убедить подругу остаться сегодня в номере, дабы не простудиться сильнее, та только отмахивается и переводит тему разговора, не желая обсуждать своё текущее состояние. Кристина выглядывает из-за спины Антона, выискивая одноклассницу, встретившись глазами, та едва заметно кивает и отворачивается, Кристина кивает в ответ и возвращается к диалогу с Шастуном.
Подъезжает их автобус, класс, шумно галдя, заходит в него и рассаживается по местам, коронные места Кристины, Антона и историка вновь остаются пустыми, девушка занимает место у окна и облокачивается виском, прикрывая глаза, у неё есть немного времени, чтобы подремать. Всю историю картиной галереи она изучила вдоль и поперёк, пока искала информацию насчёт разрешения фотосъёмки.
Мария Алексеевна, их гид, встречает школьников с улыбкой, дожидается, пока все утихомирятся, и начинает экскурсию:
– Доброе утро, дорогие гости Санкт-Петербурга, сегодня мы с вами отправляемся в Эрмитаж. Государственный Эрмитаж обладает коллекцией, насчитывающей около трёх миллионов произведений искусства и памятников мировой культуры. В ее составе – живопись, графика, скульптура и предметы прикладного искусства, археологические находки и нумизматический материал. В главный ансамбль Эрмитажа, расположенный в центре Санкт-Петербурга, входят Зимний дворец – бывшая парадная резиденция русских императоров, здания Малого, Старого и Нового Эрмитажей, Эрмитажный театр и Запасной дом. В музейный комплекс включены Дворец Меншикова и восточное крыло здания Главного штаба, реставрационно-хранительский центр "Старая Деревня" и музей Императорского фарфорового завода…
Кристину из дрёмы вырывает Антон, трясущий её за плечо, она с трудом открывает глаза и переводит взгляд на друга, мельком смотрит в окно и понимает, что они уже приехали и нужно выходить. Кивает Антону, шмыгает носом и идёт следом, выходя из автобуса. Ей удалось подремать минут двадцать, но это мало чем помогло. Она притормаживает, достаёт из рюкзака небольшую бутылку воды и таблетки, стягивает маску, закидывает сразу две и запивает холодной водой. Рефлексивно сморщившись, быстро всё убирает назад, и ускоряется за классом, сжимая лямку рюкзака. Перед школьниками открывается прекрасный вид на Зимний дворец, класс застывает на месте, рассматривая величественное здание прошлой эпохи.
– Прям как в Анастасии, – говорит кто-то из толпы, неравномерный гул согласия проходится по группе. Кристине с Антоном даже и говорить не надо, они тут же достают и вскидывают фотоаппараты, запечатлевая на экране красоту. Арсений Сергеевич предлагает классу сфотографироваться на фоне дворца, одноклассники тут же выстраиваются в два ряда, прижимаясь плечом к плечу, друг друга, широко улыбаются и ждут, пока два бесплатных фотографа, прыгающих из стороны в сторону, сделают достаточное количество снимков. После их снова заменяет Попов, уже наловчившийся с фотоаппаратом девушки, делает несколько кадров. Нафотографировавшись вдоволь, они направляются в музей.
Кристина берёт фотоаппарат из рук Шастуна и начинает быстро накидывать необходимые настройки, периодически смотрит в видоискатель и проверяет выдержку. Она делает пару пробных снимков и слышит скрипучий звук затвора, который тут же её смущает, она хмурится, но ничего не говорит Антону. Они негромко переговариваются, обсуждая технические условности. Удовлетворившись результатом, возвращает технику Антону и берёт в руки уже свой фотоаппарат. Кристина постоянно щурится из-за яркого света и, не переставая, шмыгает носом, она спустила маску с носа, лишь прикрыв рот.
– Крис, – окликает её Антон, та медленно поднимает голову, – может, тебе было лучше остаться в номере? Я же вижу, что ты простыла. Выглядишь ещё хуже, чем утром. – Он трогает её лоб ладонью. Горячий. Что ни есть хорошо, заболеть во время каникулярной поездки – самое худшее, ещё хуже – заболеть в самый разгар лета.
– Всё нормально, – Кристина неловко отшатывается от него и возвращается к фотоаппарату, – я выпила таблетки, скоро полегчает.
– Ты только сильнее разболеешься, – укоряет её Шастун, Кристина раздражённо закатывает глаза:
– Кто бы говорил. – Она отворачивается и снова чихает, в этот раз в сгиб локтя. Свободной рукой достаёт салфетку из кармана и вытирает нос. Антон, скрестив руки на груди, молча стоит около неё, не зная, как ещё повлиять на упрямство подруги. Ремешок фотоаппарата, перекинутый через шею, чуть давит, но он не обращает на это внимания. К ним подходит чуть нервный Дима и сообщает, что все готовы и скоро начнётся экскурсия по Эрмитажу.
– Сколько же будет длиться экскурсия, – ворчит Антон, следуя за классом в самом хвосте, – тут же дофига всего…
– Антон, – мягко отзывается историк, шагающий рядом с ним, – экскурсия будет длиться всего четыре часа…
– Всего?! – Глаза подростка расширяются, на лице появляется страдальческое выражение, аки мученик темницы.
– Чтобы обойти весь Эрмитаж понадобится около десяти лет…– Не обращая внимания на эмоции Антона, продолжает историк.
– Десяти?! Можно я домой пойду…?
К концу экскурсии Кристине становится намного легче, она даже умудряется пару раз подшутить и подколоть ноющего Антона, голос всё ещё хриплый, кашель никуда не ушёл, поэтому маску она не снимает. Шастун наблюдает за подругой с недовольной миной, искренне не понимая, почему она упрямо продолжает работать в таком состоянии. Сейчас они буквально поменялись местами – упрямится Кристина, а Антон пытается образумить её.
Антон подходит к Юлии Николаевне и что-то говорит ей, она недовольно смотрит на ученика:
– У нас эти пять дней расписаны поминутно, Антон, – терпеливо поясняет Юлия Николаевна, – свободное время тоже включено в этот список, не волнуйся, я же отправляла в чат, неужели ты не читал?
– Читал, – недовольно бурчит Антон и отходит от классного руководителя, возвращаясь к Кристине.
– Класс, внимание, – повышает голос Юлия Николаевна разбушевавшимся от эмоций после посещения Эрмитажа ученикам, – сейчас у нас по расписанию обед, так что не расходимся и дружно следуем к автобусу. Все выходят на улицу, вдыхая свежий, после пахнущих пылью и чем-то ещё локаций, воздух. Ученики оживляются и бодрячком возвращаются в автобус в предвкушении плотного обеда.
*
– Десятый «А», прошу чуть потише, – призывает историк к порядку, поднимая руку вверх, они только вышли из кафе, отдохнувшие ученики вновь поднимают шумиху, готовые крушить всех и вся. Ученики быстро успокаиваются и обращаются вслух, внимая учителю, лишь редкие шепотки проносятся между ними.
– Благодарю, – Арсений Сергеевич опускает руку и осматривает двадцать три головы, стоящие напротив него в ожидании, – на сегодня это была последняя экскурсия, у нас остаётся три часа до ужина. Если у вас есть какие-то идеи по поводу того, куда можно пойти, я готов выслушать ваши предложения, если нет, то мы возвращаемся в отель.
– Шаст, – Кристина дёргает парня за рукав, – я там один магазин прикольный приметила вчера, с всякими ништяками из Америки, давай зайдём?
– А он далеко? – Антон чуть наклоняется к подруге, чтобы расслышать её среди гвалта одноклассников.
– Два квартала примерно.
– Тогда я не против, давай Диму захватим? – Кристина согласна кивает и направляется к учителям.
– Арсений Сергеевич, Юлия Николаевна, – Девушка прорывается сквозь толпу одноклассников, – мы с Антоном и Димой сходим в магазин неподалёку.
– Что за магазин? – интересуется историк, пока остальные бурно обсуждают, куда сходить. Топольницкая выслушивает других одноклассников.
– В паре кварталов, магазин товаров из Америки. Если хотите, можете с нами сходить, – предлагает она, закашливаясь.
– Ты простыла? – Хмурится историк, он стягивает перчатку, чтобы потрогать лоб девушки, Мирлос отшатывается и закатывает глаза, прямо говоря:
«хватит трогать мой несчастный лоб, я в норме!»
– Нет, просто кашель, бывает, – она тут же переводит тему, – так что?
*
– Они собираются играть в карты! Это неприемлемо! – Восклицает классная, собирающаяся встать с места и пойти раздавать знатных люлей своим детям, историк осаждает её.
– Дайте им повеселиться и отдохнуть, они уже устали от учёбы, – пытается встать на сторону десятиклассников историк.
– Думаете, зайти к ним попозже?
– Если нужно будет их успокоить, то да, попозже. Под мою ответственность.
– Арсений Сергеевич, напомните, сколько вам лет? – Наклоняет голову набок Юлия Николаевна, скрещивая руки на груди. – Куда нам тягаться с ними?
– Я ненамного ведь старше вас, Юлия Николаевна, и не вижу ничего плохого в том, чтобы иногда расслабиться и провести время со своими учениками, в рамках разумного, разумеется. К тому же, это хорошая возможность узнать их поближе. Школа сковывает, не даёт ученикам раскрыться полностью. Если нужно их успокоить, то да, попозже. Сейчас можно лишь составить им компанию.
*
– А давайте в подкидного? – С прищуром предлагает Саша, Кристина хмыкает, тусуя колоду карт. – Не на желание, если что.
– А давайте, – в унисон соглашаются Антон с Димой. Кристина раздаёт карты друзьям, рассевшимся в небольшой круг.
– Козыри – черви. Все берут свои карты, приценивая свои шансы на победу.
Антон наклоняется и шепчет Кристине, та смотрит на него с недовольством, но всё же выдыхает и встаёт с места, откладывая карты в сторону:
– Я пас, – коротко проговаривает она удивлённым одноклассникам, – доиграйте без меня.
– Тебя проводить? – Интересуется Антон, смотря на неё снизу верх, Кристина переводит на него взгляд, смотрит несколько секунд и закатывает глаза:
«сама дойду, не маленькая», машет рукой и выходит из номера. Среди оставшихся игроков повисает тишина.
– Что это с ней? – Интересуется Дима.
– Спать пошла, она простыла, – поясняет Антон, – она ещё целый день с фотоаппаратом носилась по музею.
– А я ей говорила, чтобы она осталась в номере и отлежалась, – недовольно бурчит Саша, складывая карты. – А она ни в какую. Упрямая.
На следующее утро Антон робко стучится в номер Кристины и Саши, последняя сонно открывает дверь, разглядывает незваного гостя и кивает, приглашая внутрь, парень проходит в номер и замечает подругу, медленно собирающую свой рюкзак. Обернувшись, она замечает Шастуна и хмурится.
– Тох, что-то случилось?
– Я на завтрак пошла, – оповещает обоих Саша, быстро выходя из номера и оставляя двоих наедине.
– Ты случилась, – хмуро отвечает Антон, рассматривая бледную девушку с красными пятнами на лице, подруге стало хуже, вчерашние слезящиеся покрасневшие глаза, сегодня утеряли свой блеск, на лбу виднеется испарина, а голос окончательно пропал.
– Не поняла, – Кристина пытается встать, но Шастун кладёт руки на её плечи, заставляя сесть на место.
– Сегодня ты остаёшься в номере.
– С какой стати? – Возмущенно сипит Кристина, предпринимая попытки скинуть руки друга с плеч. – Сегодня последний день, завтра мы уже уезжаем домой.
– С такой, – парень сильнее цепляется за её плечи, – что ты еле на ногах стоишь, а ещё хочешь ехать куда-то. Хочешь в обморок упасть? Или других заразить?
– Я нормально чувствую себя. И я в маске хожу. – Слабо сопротивляется она.
– Я вижу, как ты нормально чувствуешь себя. – Кристина всё же сдаётся и садится на кровать. – Тебе лучше отлежаться сегодня, если не планируешь завтра вообще не встать с кровати. Не волнуйся, я справлюсь со съёмкой. В любом случае, они не маленькие, сами могут пофоткать. Ты взяла на себя слишком много, и посмотри, во что это вылилось. – Он трогает её лоб и хмурится. – Ты ещё и с температурой.
– Я выпила жаропонижающее.
– Ты же прекрасно понимаешь, что переносить простуду на ногах – это плохо скажется на сердце?
– Я не хочу никого подвести…
– Ты и не подводишь никого. Я предупрежу Юлечку, она поймет, и не будет предъявлять к тебе претензий.
– Ещё бы она начала предъявлять, – слабо улыбается Кристина и закашливается.
– Вот что, – Антон выпрямляется, – выпей лекарства и ложись спать, когда мы вернёмся, я тебя проведаю. – Он разворачивается и достаёт из импровизированного «холодильника» две бутылки воды и ставит на тумбочку у кровати, – и чтобы к моему возвращению они обе были пусты. Поняла? – Кристина угукает и укладывается на кровати. Антон направляется к выходу, когда слышит в спину слабое «спасибо». Он не отвечает и выходит из номера, спускаясь по лестнице в вестибюль на завтрак.
*
– Что это? – Тихим голосом интересуется Кристина, прищуриваясь, пытается рассмотреть небольшой контейнер в руках Антона.
– Бульон, я знаю, что ты не любишь курицу, – девушка вздёргивает бровь, – поэтому попросил мясной. Тебе надо поесть, спорю на сотку, что ты не ела со вчерашнего дня. – С этими словами он ставит контейнер на тумбочку, рядом с двумя пустыми бутылками воды, Кристина подползает ближе и дрожащими пальцами берёт контейнер, открывая его.
– Спасибо.
*
Автобус дожидается своих пассажиров в двенадцать часов дня. Несколько обескураженные ученики грузят свои вещи в багажник автобуса и рассаживаются на места, морально подготавливая себя к скорому возвращению домой, и началу новой, короткой учебной четверти. На этот раз Антон и Кристина обходятся без игры, девушка усаживается у окна, а парень присаживается рядом, Мирлос конечно, пыталась пару раз согнать Антона, дабы не заразить его, но тот был непреклонен, он достаёт свой фотоаппарат и начинает просматривать кадры, удаляя не получившиеся снимки за всё время нахождения в Санкт-Петербурге. Спустя семь часов спокойной поездки, автобус прибывает на вокзал Оморска, где лягушек-путешественниц в виде учащихся десятого «А» забирают их родители.
Не изменяя традиции, Кристину и Антона забирает Александр Михайлович на машине, только увидев, в каком состоянии его дочь вернулась домой, он недовольно качает головой, но оставляет все нотации на потом, сейчас они бессмысленны. Он подхватывает чемодан дочери и ведёт их к машине. Наскоро попрощавшись с учителями и одноклассниками, они покидают вокзал и уезжают домой.
– Ну, покеда, Тох, спишемся, – хрипло прощается Кристина, машет ему рукой и направляется к своему подъезду, её отец ждёт на крыльце, держа чемодан за ручку. Парень машет в ответ и обречённо выдыхает, они вернулись домой, в Оморск. Сейчас он вернётся в квартиру, где его никто не ждёт. Он разворачивается и медленно шагает в сторону своего дома. Фонари уже давно горят, окрашивая снег в золотистый мерцающий цвет.
Антон останавливается у своего подъезда и поднимает голову на родные окна. Окно гостиной распахнуто настежь, шторы и тюль волной расходятся от сквозняка. Парень напрягается и почти бегом забегает в подъезд, перескакивая через две ступеньки, взлетает на лестничную площадку, дрожащими пальцами достаёт ключи и открывает дверь, вваливаясь в квартиру. Рюкзаки он оставляет у двери и прислушивается.
– Мам? – Зовет её Антон.
Ответ служит молчание, Антон заглядывает в гостиную – никого. Только около журнального столика лежит опрокинутая бутылка алкоголя, из которой уже успела натечь лужа.
– Мам? – Зовет парень ещё раз и смотрит в сторону окна, от которого тянет уличным холодом. Шторы и тюль были отодвинуты, цветочные горшки стоят на полу рядом. Как будто тут кто-то готовил площадку для того, чтобы покончить с собой. Антон громко сглатывает и медленно подходит к окну, не решаясь выглянуть и посмотреть вниз. Он резко останавливается, разворачивается и выбегает из гостиной, забегая во все комнаты по пути, кухня – пусто, туалет и ванная – никого, в родительской спальне тоже её нет.
Антон возвращается в гостиную и плюхается на диван, чувствуя, как тревожно стучится сердце. Надо собраться с духом и выглянуть в окно. Всё равно оттого, что он сидит тут и ждёт, ничего уже не изменится. Парня напрягает тина с улицы. Почему там так тихо? Никто не кричит, никакого шума. Человек выпрыгнул в окно, в этом он уже не сомневается, а никто не заметил? Не набежала толпа соседей? Невозможно!
Антон, перебарывая себя, встаёт и подходит к окну, выглядывая. Внизу никого и ничего не было.
– Ма-ам! – Кричит парень, скидывая пуховик на диван.
Не могла же она улететь, на лестнице они не столкнулись. Что за бред?
Антон подбегает к своей комнате, хватается за ручку и рывком тянет на себя. Ему страшно. На самом деле. Так страшно, как давно уже не было. Мать, против всяких правил, оказывается именно там. Она сидит на кровати Антона и смотрит перед собой. Антон облегчено выдыхает, он уже успевает нафантазировать всякую страшную ересь, но сейчас ему становится легче на душе. Его мама жива с ней ничего не случилось. На сына она не обращает внимания, но спрашивает в пустоту:
– Ты кто?
Антон застывает на пороге, не зная, что отвечать. Он стоит в ступоре, разглядывая женщину, сидящую перед ним. Он мог ждать чего угодно, любого вопроса, кроме этого. Такого простого. Парень понимает: его мать сошла с ума, то, чего он всегда боялся, видя каждый раз, когда она прикладывалась к бутылке. Временно или навсегда, но рехнулась, и не узнаёт собственного сына.
– Это я, Антон. – В этом он пока уверен.
– А, Тоша, – безучастно произносит она, – уходи, иди к отцу.
– Что? – Непонимающе уставляется на неё сын.
– Ты мне не нужен, ни ты, ни твой отец, когда вас нет рядом, я чувствую себя живой и нужной, я чувствую себя собой.
– Ты говоришь бред, ты бредишь, – Антон подходит ближе к кровати. – Это всё алкоголь, в котором ты пытаешься утопить все свои проблемы, ты прячешься за бутылкой, вместо того, чтобы начать решать проблемы.
– Я должна быть одна. Уходи!
– Ты меня выгоняешь? – Уточняет он. Теперь уже становится ясней, что один из них двоих не в своём уме. Или нет, всё правильно – просто мать наконец-то сказала ему правду. Антон ей не нужен, Ире не нужен, никому не нужен.
– Тош, ты никогда не любил меня, – продолжает мать, – я любила своих родителей. А ты меня нет. Даже если я выброшусь из окна, в твоей жизни ничего не изменится. Я думала над этим, размышляла. И поняла – ты не мой сын.
– Я на тебя похож, – напоминает ей парень.
– Ну и что? – Нервно хихикает мать, не переводя взгляда. – Даже собаки с хозяевами со временем становятся похожи. Ты не мой сын. Ты меня не любишь.
– А ты? – Тихо спрашивает Антон и тут же взрывается от несправедливости, – А ты меня любишь?! Тебе всегда было наплевать на меня, как и отцу! Ты знать не знаешь, что со мной происходит! Понимаешь? Я не знаю, как мне жить дальше. Ты мне ни за что не поможешь. Потому что всю жизнь мечтала о девочке, играющей на пианино. Потому что ты пьёшь, и у тебя несёт крышу. И даже если я выброшусь из окна, ты тоже не заметишь!
Антон громко орёт, мать поворачивается к нему, часто моргая, как всегда делает перед тем, как разреветься. Когда парень выдыхается, вдруг спрашивает:
– Ты не слышал, что я тебе сказала?
– Я не слышал! – Взрывается подросток. – Не слышал! Поняла?!
Она заходится в рыданиях и выскакивает из комнаты сына. И хорошо, думает Антон, падая на кровать. Пусть бежит в гостиную, пусть бросается в окно, пусть всё это хоть чем-то закончится! Пусть всё кончится! Он закрывает уши руками, чтобы приглушить крики и рыдания матери.
