— Эй, док! — Антон стоял напротив, в одной руке держа бутылку водки, другой весело махая рукой. Чёлка упала на лоб, закрывая глаза, но Арсений мог уловить блеск чёрных зрачков.
— Сколько ты выпил? — он оставался спокойным. Шатен лениво дёрнул плечами, делая шаг к двери. Арсений отошёл, позволяя ему войту, и закрыл дверь. Взгляд Антона прошёлся по квартире. Перед ним была гостиная. Диван, телевизор, стол, шкаф с книгами, но, в отличии от кабинета, тут он был более забитым. На подоконнике пару растений, а в другом углу стояла гитарная установка.
— Играете, док? — Антон поставил бутылку водки на стол, пьяным шагом направляясь к инструменту.
— Порой, — кивнул мужчина, скрестив руки на груди. Он внимательно следил за парнем, пытаясь поймать настроение того, но Антону будто всё было безразлично. Сев на корточки, он сначала с интересом потрогал электронную гитару, пальцами рук пройдясь по струям, а после его взгляд упал на классическую, что в следующую минуту уже была у него в руках.
— Я тоже немного умею, — и улыбка на всё лицо, только вот…
Это фальшивка.
— Да? Ходил в музыкальную школу? — осторожно, со стороны. Антон мотнул головой, садясь на пуфик рядом и пройдясь по аккордам. Для пьяного человека у него была хорошая координация, что не могло не впечатлить мужчину.
— Нет, брат научил.
Чёрные зрачки будто потемнели, губы шатена сжались. На лице ни одной эмоции.
А после улыбка. Яркая яркая. Такая фальшь.
— У тебя есть брат?
— Хотите, я сыграю? — не дожидаясь ответа, Антон поставил пальцы на нужные струны, неловко играя первые ноты. Пауза. Следующий аккорд.
Арсений узнал эту мелодию. Linkin Park
«In The end».
Прикрыв глаза, он вслушался в музыку, кончиками губ улыбаясь, когда Антон вдруг останавливался, сомневаясь в следующем аккорде.
— Я помню, как мы с братом слушали эту песню часами, — голос Антона звучал глухо, словно приходил из другого мира. Арсений не спускал с него глаз, Антон же продолжал смотреть вниз, будто не видя никого. — Он всегда играл лучше меня. Я был уверен, что он станет музыкантом. Ну или хотя бы создаст группу вместе с друзьями.
Антон замер, пальцы застыли на струнах. Комната наполнилась тишиной, тяжёлой и густой, как ночной туман за окном. Арсений не проронил ни слова, лишь наблюдал, как перед ним разворачивалась история, которую он мог только слушать.
— Он ушёл. Пообещал, что вернётся. Что мы скоро увидимся, — продолжил Антон. — Он не вернулся.
Арсений почувствовал, как холодок пробежал по спине. Потеря. Антон терял. И не раз.
Антон боялся доверия.
Антон ничего не ожидал.
Антон добровольно стал призраком.
— Трудно терять близких, — тихо сказал Арсений, подходя ближе. — Мне жаль.
Антон хмыкнул, но сжал гриф гитары так, что можно было заметить, как побелели костяшки пальцев. Он поднял взгляд на Арсения, и в его глазах читалась боль, которую невозможно выразить словами.
— Я никого не терял, — прошептал Антон, словно боясь, что громкие слова разрушат хрупкую иллюзию этой ночи. — У меня нет брата.
Отрицание или безумство?
Даже Арсений не видел этой грани.
— Почему Вы не спите, док? — Антон резко вытянулся, словно забыв всё, что только что сказал. Арсений же не забыл.
— Бессонница, — ответил он. — А ты почему пришёл?
Антон опустил голову, уставившись на гитару. Его пальцы снова заскользили по струнам, но мелодия была тиха и прерывиста.
— В одиночестве каждый видит в себе то, что он есть на самом деле, — только и произнёс Антон, на что Арсений выгнул бровь, садясь на подлокотник дивана, спросив:
— Ты пришёл, чтобы цитировать Шопенгауэра?
На лице Антона появилось наигранное возмущение.
— Имеете что-то против, док?
— Да нет. У меня есть его книги. Интересное чтиво. Заставляет задуматься, что есть счастье, — Арсений сам не понимал, как так быстро привык к такому общению.
Антон избегал вопросов.
Защита.
Вот только от чего? Это оставалось загадкой.
Антон внезапно улыбнулся, но улыбка была утомлённой.
— А что, если счастье — это иллюзия, док? Что если мы просто бегаем за призраками, пока настоящая жизнь проходит мимо?
Арсений задумался, ощущая, как тишина сгущается вокруг них.
— Возможно, — медленно произнёс он. — Но даже иллюзии могут быть источником вдохновения. Может, счастье — это не цель, а путь. Как мелодия, которую ты играешь. Она может быть не идеальной, но она живая.
Антон смотрел на него, и в его глазах мелькнула искра понимания.
— Вы говорите так, как будто это просто, — сказал он с лёгкой грустью.
— Никто не сказал, что будет просто, — ответил Арсений. — Но, может, иногда стоит отпустить страхи и просто жить.
Антон тихо вздохнул, и на его лице появилось нечто новое, почти неуловимое.
— Вы правы, док, — произнёс он. — Иногда я чувствую, что живу в тени своих собственных страхов. Я боюсь собственного отражения, ведь в нём я вижу только смерть.
Арсений застыл. Пьяные люди могли лгать. Пьяные люди часто несли бред. Пьяные люди ощущали эмоции по-иному.
Но порой. Порой алкоголь заставлял их говорить то, о чём они молчали.
— Скажи, Антон, ты когда-нибудь думал о том, чтобы покончить со всем? — сердце забилось чаще. Он надеялся услышать «нет». Надеялся, что это лишь паранойя. Но когда губы шатена вытянулись в противной улыбке, он впервые услышал честный ответ:
— Я постоянно об этом думаю. Каждый божий день.
Впервые Арсений желал не знать ответа.
— Уже поздно. Тебе нужно поспать, — резко перевёл тему Арсений, решив оставить размышления на утро. Антон поджал губы, кинув на него хмурый взгляд.
— Что насчёт книги? Вы обещали одолжить.
— Утром сможешь выбрать, что угодно. Сейчас пора в кровать, — и, развернувшись, мужчина направился в сторону двери рядом с окном. Антон остался сидеть с гитарой в руках, прислушиваясь к звукам. Спустя время Арсений вышел, неся постельное белье. — У меня нет лишней кровати, так что поспишь на диване.
— Я принёс водку, — только и сказал Антон, взглядом скользнув по бутылке, стоящей на столе. Во взгляде Арсения промелькнуло что-то вроде недоумения.
— Надеюсь, ты не предлагаешь мне выпить?
— Почему нет? — и в голосе столько непонимания, что Арснеий встал в ступор.
— Антон, уже пять утра.
— Прекрасное время, чтобы выпить! — подобная воодушевлённость тревожила мужчину. Трезвым Антон не показывал эмоций. Он словно не понимал их.
Не распознавал.
Всё было одной
пустышкой.
Но пьяный. Пьяный Антон был откровенный.
И это пугало.
Как далеко он мог зайти, чтобы начать чувствовать?
— у меня работа. А это, — кинув на диван постельное белье и взяв в руки бутылку водки, Арсений уверенно произнёс. — Это я конфискую.
Антон нахмурился, но не стал противоречить. Привычная безразличность моментами возвращалась.
Что было маской, а что истинной?
— Знаешь, — тихо произнёс Арсений, подходя к шкафу и ставя бутылку на полку, после глядя в окно. — Иногда самый тёмный час — это перед рассветом, — молчание. Антон, затаив дыхание, наблюдал за профилем мужчины. Сердце бешено билось в груди. — Но это не значит, что Солнце нас покинуло.
Антон вытянулся, ставя гитару на пол между ног.
— Когда оно взойдёт, тепло, что оно подарит, согреет нас сильнее.
— Вы звучите как безнадёжный романтик, — хмыкнул шатен. Арсений одарил его улыбкой, отходя от полки и направляясь к двери, что вела в спальню.
— Спокойной ночи, Антон.
Комната резко погрузилась во тьму, даря фантомный холод, и Антон остался сидеть в одиночестве.
Всегда. Он всегда был один.
Всегда.
По щеке стекла слеза, а губы дрогнули в немом всхлипе. Грудь сжалась, и в следующее мгновение Антон оказался на полу, скрученный в комок.
У него не осталось сил на эту фальшь.
***
Будильник в семь утра заставил Арсения вскочить с кровати, с лёгким раздражением выключив его и падая назад. Веки были тяжелыми, сознание уплывало в сон. Арсений не был утренним человеком.
Он ненавидел просыпаться рано.
Но работа не могла ждать. День обещал быть сложным.
Вспомнив ночной визит, из-за которого он так и не сомкнул глаз до самого рассвета, Арсений с тяжелым выдохом поднялся с кровати, надевая чёрную футболку, что была скинута на стул у стола, и чёрные штаны. Не обращая внимания на взъерошенные волосы и усталый вид, он вышел из комнаты, намереваясь приготовить завтрак для себя и Антона. А также выпить как минимум две кружки эспрессо.
Только вот диван пустовал. Постельное белье было нетронутым.
Бутылка водки исчезла.
— Чёрт.
***
Антон сидел в кафе университета, чувствуя головную боль и головокружение. Он всё ещё был пьян. Он так и не спал этой ночью, покинув квартиру Арсения, как только тот уснул.
Антон с семи утра сидел в пустующем университете, наблюдая за восходом солнца. Он любил этот момент пустоты, но в то же время и ненавидел.
Его тошнило.
Он вновь был один.
Ненужный.
Никому.
Исчезни он сейчас, никто и не заметит.
А может…
— Не знал, что студенты приходят так рано, — послышалось за спиной, что заставило шатена вздрогнуть. Развернувшись, он встретился с тёплым взглядом Паши, в руках которого был стакан с кофе. — Выглядишь ужасно.
— Не выспался, — убогое оправдание.
— Скорее, даже не спал. От тебя веет алкоголем издалека, — в голосе преподавателя театра не было слышно осуждения. Скорее, просто факт, который его никак не тревожил. Сев напротив, мужчина вальяжно сделал глоток, с интересом наблюдая за шатеном. — Я прочёл сценарий.
— Вы наш актёр. Было бы странно, если бы Вы его не прочли, — безжизненно произнёс Антон. Где же эта фальшивая радость, когда она так нужна?
— Ты прекрасно пишешь. У тебя талант, — продолжал Павел, будто не видя отчуждения на лице напротив.
— Мне часто это говорят. Но, боюсь, таланта у меня нет, — спокойно ответил Антон, размышляя, стоит ли ему забить на лекции и пойти домой, или заказать двойной эспрессо.
— Тогда как ты это назовёшь?
— Способом отвлечься от реальности, — ответил он после краткой паузы. — Погрузиться в мир, где я контролирую каждую деталь, каждую эмоцию. Там, где всё имеет смысл и не имеет одновременно. Так, где у реальности нет границ, ведь это способ показать, как близко безумие.
Павел кивнул, обдумывая его слова.
— Знаешь, иногда это не плохо — создавать свои миры, чтобы справляться с собственными чувствами. У тебя есть шанс поделиться этими мирами с другими, дать им понять, что они не одни.
Антон криво усмехнулся, цепким взглядом устремившись прямо в карие глаза мужчины, в которых было понимание. Понимание, от которого Антона тошнило.
Сколько людей познали эту боль?
— А кто сказал, что я хочу делиться? — глупо, ведь он сам решил снимать. Но ради кого? Ради себя? Ради других?
Точно нет.
— Может, тебе и не хочется. Но твои работы могут найти отклик. Ты не представляешь, сколько людей чувствуют то же, что и ты, но боятся это выразить. Боятся это признать.
Антон вздохнул, понимая, что Павел не отступит. Наглая личность, однако. Хоть и сохранял границы.
— Что мне с этого? — спросил Антон, с ноткой вызова в голосе.
Павел улыбнулся, поставив стакан на стол.
— Возможно, ты найдёшь то, что так долго ищешь. Понимание. Связь. Может, даже смысл.
Антон снова взглянул в окно, на мгновение задумавшись.
— Или хотя бы перестанешь чувствовать себя таким ненужным, — добавил Павел мягко. —
А это уже что-то.
***
Их первая встреча в студии прошла хорошо, несмотря на всю усталость Антона. Голова всё ещё кружилась, но аспирин, который Ляйсан дала ему, помог собраться с мыслями. План действий был прост: арендовать технику, понять, какой свет и какие камеры им нужны, снять прототип, и обсудить даты сьёмок.
Всё шло хорошо.
— Если мы на сегодня закончили, я пойду, — произнесла Ляйсан. Антон уставился на неё тяжелым взглядом.
— Опять свидание?
— Говоришь так, будто я делаю что-то нелегальное, — закатила глаза девушка. Дмитрий с Серёжей переглянулись, всё ещё вникая в сценарий перед ними.
— Что на счёт баристы? Это с ним ты встречаешься? — Антон и так знал ответ. Знал, но всё же.
— Нет, это другой парень. Ты его не знаешь. Он из архитектуры, — голос Ляйсан звучал тревожно. Сдержанно. Антон закусил губу, пытаясь оставить мысли при себе. Они с Ляйсан были разные. Пока она искала мгновенное и несерьезное общение с незнакомыми людьми, он искал одиночество и понимание.
Но они оба боялись смотреть в собственное отражение. Оба были призраками собственного прошлого.
Они не имели права на осуждение друг друга.
— Хорошего вечера, Лясь, — мягко произнёс Антон, искренне надеясь, что его подруга будет в порядке. Девушка в ответ улыбнулась, закидывая рюкзак на плечи.
— Я буду в порядке, Тош. Я всегда в порядке.
Ложь.
— Я знаю, Лясь.
Оба знали эту сладкую ложь.
Дверь захлопнулась, и Антон остался на едине с парнями.
— И так… У вас есть вопросы? — Антон решил вернуться к сценарию. Подготовка была самой важной частью. Она могла занять месяц и больше, но, если правильно всё рассчитать, сьёмки пройдут быстро, с минимальными неожиданностями.
— Только один, — Дмитрий поправил очки, закрывая сценарий и глядя прямо в глаза Антону. — Ты режиссёр, мы твоя съёмочная группа. Какова наша свобода действий?
Антон довольно улыбнулся, в очередной раз поражаясь тому, как быстро Ляйсан нашла подходящих людей в команду.
— Я готов на всё ради хорошей истории. Если у вас есть идеи, я не буду их откидывать. Техническая часть на вас, сценарий на мне.
***
Открытая, почти пустая бутылка водки была у него в руке. Он сидел в туалете университета, закрывшись на замок. В ушах музыка, но мысли так и лезли.
Покой. Он хотел покоя.
Просто покоя, блять!
Ногой пнув дверь, он злобно зарычал, сгибаясь пополам. Как долго он вот так протянет?
Его называли
гением. Творцом. Личностью.
На него равнялись. Преподаватели восхищались. Студенты завидовали.
Видели бы они его сейчас.
—
Жалкое зрелище, — ядовитая усмешка. Всё вокруг плыло. Он не мог дышать. Не хватало воздуха. Мир вокруг поплыл и сузился до точки. Антон резко поднялся, ставя бутылку на пол и выходя из туалета. Ему нужно было на воздух.
Но ноги не слушались. Тело дрожало. И он упал на колени, рукой хватаясь о раковину.
— Антон? — знакомый голос. Он где-то его слышал. — Антон, ты в порядке?
Антон попытался поднять руку, чтобы показать, что всё хорошо, что всё отлично.
Взгляните на него!
Всё прекрасно!
Но тело его не слушалось. Он чувствовал, как его охватывает паника, а сознание уходит куда-то вдаль. В голове всплыли слова Арсения, вопрос, ответ на который он боялся услышать:
«Ты когда-нибудь думал о том, чтобы покончить со всем?»
— Антон! — его схватили за плечи, но Антон уже не мог сфокусировать взгляда. В глазах потемнело.
Последнее, что он услышал, прежде чем погрузиться в бездну, был звук воды из крана и крик:
— Чёрт, Антон, не теряй сознание!
У него все же был ответ.
Он надеялся, что это станет его концом.
