Переломленный век

      На город только-только опустились сумерки, но свет от машинных фар и уличных фонарей услужливо заливал улицу, рассевая привычную темень. Дорога на Пикадилли была заполнена медленно движущимися автомобилями, преимущественно кэбами, направляющимися к огромной площади Букингемского дворца. Сегодня стартовал сезон — с обеда юные леди представали перед королем и королевой, удостаивались кивка и могли считаться готовыми к мужскому обществу.       Ханджи сидела на заднем сидении такси между Моблитом и матерью. Она смотрела в переднее окно и любовалась городом. Несмотря на то, что девушка не являлась ярой поклонницей всех этих традиций, она не могла дождаться вечера. Ей не терпелось увидеться со старыми знакомыми, пообщаться, узнать свежие сплетни, настроить себя таким образом на предстоящую череду светских встреч.       От ожидания Ханджи ёрзала, усидчивой её никогда нельзя было назвать, а ещё это неудобное платье, неудобные туфли, неудобная прическа. Даже жемчужное ожерелье, что на вид казалось совсем невесомым, тянуло шею вниз, заставляя сутулиться. Пока в машине их четверо — девушка могла позволить себе не держать осанку. Но во дворце придётся выровняться, добавить плавности движениям. Ещё нужно будет говорить не слишком быстро и улыбаться, не обнажая зубы. Выбирать приемлемые темы для бесед и изображать неимоверную радость от встречи с королевой. Тяжело. И тем не менее девушка вытерпит. Этой весной она вытерпит всё.       — Волнуешься? — участливо поинтересовался Моблит, который не мог не заметить некоторую дёрганность девушки. Сам он был также неспокоен, от этого постоянно кусал губы и вёл себя тише, чем обычно.       — Нет, просто от этого платья всё чешется, — Ханджи, в подтверждение своим словам, почесала себя за ухом.       — Ну конечно, — подала голос Бриджит, сидевшая спереди. — Надевай ты праздничные наряды ещё реже, вообще сыпью бы покрылась.       — Бриджит… — Моблит тяжело выдохнул.       — Ого! — Зоэ притворно удивилась. — Ты так утверждаешь исходя из личного опыта? Или очередная миледи поделилась своим на предыдущем приёме?       — Ханджи… — не меняя тона, Моблит обратился к сводной сестре.       — Разумеется нет, — Бриджит обернулась, серьёзно посмотрела на шатенку. — На приёмах такие вещи не обсуждаются, учти, — затем скривила губы, скептически осмотрев девушку. — Хотя, зная, что ты можешь выдать — тебе вообще лучше помалкивать.       — Не беспокойся, — Ханджи фальшиво улыбнулась. — Я умнее, чем кажусь.       Бриджит в ответ одарила её такой же улыбкой и отвернулась. Усталый выдох Дороти подытожил их небольшую перепалку.       Спустя четверть часа они прибыли. В просторном холле, что находился аккурат перед входом в королевский зал, было оживленно. Девушки, дебют которых произойдёт в ближайшее время, нервничали и пытались отвлечься шутками и сплетнями. Все они были в почти одинаковых платьях с длинным шлейфом белых и нежно-розовых оттенков. У каждой из аккуратной прически выдавались фата и высокие перья, а в руках находился небольшой букет цветов. Их матери были старшими леди с безупречной репутацией, в своё время также представленные ко двору. Сопровождать дебютантку им нужно было в платьях на полтона темнее. А их шеи, запястья и пальцы пестрели драгоценными камнями фамильных украшений. Девушкам же не позволялось ничего, кроме жемчужной нити на шее — таков регламент.       Ханджи следовало бы держаться порядков и правил, но… Это же Ханджи. Увидев её перед выездом, Моблит с Дороти понимающе переглянулись и снисходительно улыбнулись, а Бриджит критично приподняла одну бровь. Не сказать, что девушка выглядела крайне непозволительно: платье на ней было светло-зеленого цвета — это хоть и разрешалось, но не приветствовалось. Квадратный вырез можно было бы назвать глубоким, но он прикрывался шифоном почти до ключиц, а поверх было ещё и жемчужное украшение, оттого платье вульгарным не выглядело. Рукавов не было, к плечам крепился атласный шлейф, но он едва выходил за каблуки. Это совсем коротко! «Шлейф не менее трех ярдов в длину от плеча», — так писалось каждой дебютантке в пригласительном письме, и именно это требование Ханджи решила проигнорировать. Как хорошо, что только Изабель составила ей компанию при визите к портнихе и никто не стал возражать её немного чудным запросам. Сама швея слушала её с придирчивым выражением лица, но достойная оплата её убедила. В конце концов, какое её дело? Мало ли перед ней француженка со своим видением высокой моды или американка с чрезмерной свободой взглядов. Да и в просьбе леди не было чего-то из ряда вон выходящего, например, слишком короткой длины юбки или, упаси господь, шаровар.       Кроме того, Ханджи претили перья в голове. «Не бал дебютанток, а какой-то курятник», — кривя губы, говорила она своей служанке, пока та делала ей прическу. Изи тихонько посмеивалась, и тем не менее была непреклонна — перьям быть! Но леди так просто сдаваться не планировала и, благодаря врожденному упрямству, сумела добиться хотя бы совсем небольших в тон платья пёрышек, что аккуратными шпильками вдавались в её собранные на затылке волосы. Спереди их видно не было, только если смотреть сбоку или сзади, и Ханджи осталась довольна. Даже смирилась с тем, что всё оставшееся время до выезда Изабель ласково величала её «птенчиком».       Была ещё одна деталь, которая в образе леди Зоэ выходила за рамки дозволенного — поверх атласной перчатки Ханджи надела фамильный браслет. Девушка довольно часто носила его в Америке и здесь решила не снимать. Тем более, это шло в разрез с правилами, что служило ещё одной причиной, отчего она не хотела отказываться от украшения. В глаза он не бросался, в крайнем случае можно было попытаться прикрыть его букетом, но те, кто посещает каждый сезон, непременно заметят. Ханджи это не особо волновало.       Последним элементом, дополняющим образ дебютантки, была широкая фата. Ханджи не хотела длинную, нужна была примерно такая же, как её шлейф. Избегание большой длины довольно легко аргументировалось тем, что девушка крайне неуклюжая и непременно, запутавшись в тканях, упадёт в попытке сделать глубокий реверанс королю и королеве. И если ещё раньше с таким позором Ханджи смирилась бы легко, — ведь это происшествие стало бы неоспоримой причиной её неявки на последующие вечера и приёмы, — то сейчас допустить такого она не могла. Один небезызвестный виконт вынудил её явиться на сезон, а она и сделать ему за это ничего не успеет? Ну уж нет.       И тем не менее леди не побоялась отойди от строгих правил. Это ведь не конфуз перед королевской четой, а лёгкое игнорирование требований. Не выгонят же её за это?       Ханджи понимала, что англичане по натуре своей весьма консервативный и строгий народ, поэтому нужно было проявить хоть немного сдержанности. Но смиренно следовать этикету и традициям ей не хотелось вовсе, ведь она определяла себя как девушку со стойкими принципами и прогрессивной позицией. И Ханджи было любопытно: как отреагирует на её взгляды высший свет. Заставят ли её речи хоть немного смягчиться? Или, напротив, светское общество настолько преисполнилось отрицанием новшеств во всех сферах, что и слушать не станут. Неоднозначные рассуждения или страстный монолог с высказыванием своего мнения будут явно неуместными, поэтому девушка решила зайти с другой стороны — с внешнего вида.       И оказавшись во дворце, Ханджи ощутила некоторое смятение, ведь внимание присутствующих было обращено именно к ней. В дороге девушка испытывала нетерпение от грядущей встречи с давними приятелями, ей действительно хотелось увидеться с ними, поделиться новостями. Но натыкаясь на знакомые лица, она не могла распознать ничего, кроме изумления, которое довольно быстро сменялось надменностью. До слуха доносился приглушенный шёпот, который отчего-то казался недоброжелательным. Молодые леди и те, у кого весна была далеко не первой, вели себя совершенно неприветливо. Каждый раз, когда девушка вознамеривалась подойти к старой знакомой, та сразу отворачивалась или вовсе уходила. Но без внимания Ханджи не оставалась, ведь украдкой замечала, как они прикрывали ладошками лица и не сводили с неё глаз: кто-то удивленных, кто-то насмешливых, кто-то оценивающих.       Девушка, тихо фыркнув, поправила очки. Где-то в глубине души Ханджи надеялась, что её появление не вызовет бурного обсуждения, различных слухов и сплетен, и тем не менее такая реакция была ожидаемой. Высший свет Англии довольно устоявшееся общество, где все друг друга знают едва ли не с самого детства. А тут почти новое лицо. Да ещё и с какой репутацией: игнорирование сезонов, но посещение балов и приёмов в Америке. Девицам и матерям, головы которых были заняты только подбором удачной партии, было крайне интересно, отчего же Ханджи вернулась. Намерение найти мужа? А в Америке что, не получилось? Наверняка ироничные вопросы от здешних дам заставят её преисполниться в своём терпении, но выбора не было. Никому не сломить её решимость и уверенность, которые охватили её пару дней назад.       Не обращая внимания на пристальные взгляды, Ханджи под руку с матерью неспешной походкой направилась вглубь зала. Бернеры держались чуть позади. Дороти не сдерживала улыбку, то и дело с гордостью оглядывая свою дочь. Моблит старался смотреть только прямо, а Бриджит приветливо кивала каждой леди, встречающейся на пути.       — Не верится, что я представляю тебя ко двору, — мягким шепотом начала Дороти. — Мы с отцом так ждали этого момента, — она грустно улыбнулась.       — Да, я помню, — Ханджи крепче сжала ладонь женщины, которую держала в руках. — Иногда я размышляю, что было бы, если бы он не… Думаешь, я бы предстала перед королевой, как только бы мне исполнилось шестнадцать?       — Только если бы ты действительно этого хотела, милая. — Дороти остановилась и чуть повернулась, чтобы взять дочь за обе руки. — Папа ни за что не стал бы принуждать тебя к чему-то. Он уважал твои взгляды и считался с твоим мнением. Он берёг твою свободу, — голос женщины дрогнул, и Ханджи поджала губы, чтобы сдержаться самой. — Я старалась поступать также, — Дороти, грустно улыбаясь, не отрывала от дочери теплого и ласкового взгляда, отчего той захотелось заключить её в объятья. Женщина сразу поняла намерение, стрельнувшее в глазах девушки и, чуть повеселев, красноречиво обвела взглядом зал, намекая о неуместности её порыва.       — Спасибо, мам, — Ханджи глубоко вдохнула и продолжила ломающимся голосом: — Спасибо. Мне так жаль… Ты ведь наслушалась всякого, пока меня не было. Прости. Мне следовало приезжать чаще, — она закусила губу, ощутив укол совести.       — Перестань, — Дороти, не меняя выражения лица, направилась дальше, ведя под руку дочь. — Ты всё же здесь. Это главное. — Они подошли к лакею, стоявшему около стены, взяли с подноса по бокалу. — А то, о чём здесь болтают… Это же такая ерунда. Артур бы никого не слушал. Не слушай и ты.       Ханджи кивнула её словам, осознав, насколько же они её успокоили. От легкой неуверенности не осталось ни следа, и даже стало немного жаль, что свой наряд она сделала не столь эксцентричным. Дороти поддержала бы её в любом случае, а большего ей и не надо. Облегченно выдохнув, девушка обвела взглядом зал и самоуверенно улыбнулась каждой, кто смотрел на неё.       Они стояли вчетвером, ожидая очереди Ханджи. Разговаривали о чём-то совсем неважном, избегая насущной темы. Даже Бриджит не подначивала сестру по поводу грядущей встречи с королевой. Какими бы ни были их отношения, но они семья, и любой поступок Ханджи окажет влияние и на неё. Юная Бернер не сразу осознала данный факт, а как сделала это — взволновалась сильнее самой дебютантки.       Гомон, в основном девичьих голосов, то и дело прерывал басистый возглас лорда-камергера. Тогда оглушительный гул стихал, и дебютантка, чьё имя было объявлено, дрожа как осиновый лист, шла вслед за матерью в королевский зал. И только что прозвучало громкое, почти торжественное: «Ханджи Зоэ!» Девушка сразу поймала взгляд Моблита. Он был мягким и обнадёживающим. Едва заметно кивнув ему, она уверенно направилась в зал.       За дверьми оказалось ещё больше людей. Ханджи с матерью остановились, ведь перед ними ещё две дебютантки. Девушка стала с интересом оглядываться. В центре комнаты на тронах восседали король и королева, рядом с ними в ряд стояли принцы в парадной форме. С противоположной стороны, рядом с другими дверьми находились уже представленные леди, которым было интересно остаться. Кроме королевской четы, юных девушек с сопровождением и королевской свиты, в зале было множество мужчин при военном параде. Их импровизированный строй располагался напротив королевских тронов, и создавшегося интервала как раз хватало для шествия дебютанток. Среди мужчин она нашла Эрнеста и Кеннета, чему крайне обрадовалась. Ханджи совсем позабыла, что лордам, некогда прошедшим службу, также приходило приглашение на шествие и бал дебютанток.       Вдруг она осознала, что Ривай, вообще-то, тоже служил. Даже вроде как получил воинское звание. Но что-то его тут не видно. Неужели скрывается за крепкими спинами товарищей? Рост ведь позволяет. А может его и нет здесь. Было бы славно. Девушке не хотелось, чтобы виконт наблюдал за её дебютом. Момент-то волнительный, мало ли что может произойти. А наткнуться на презрительный взгляд Ривая после вполне вероятного казуса — желания не было.       Прекратив осматриваться по сторонам, Ханджи решила сосредоточиться на представителях правящей династии. И тогда, вопреки всем своим ожиданиям, она встретилась с недоуменным взглядом немного расширенных от удивления глаз. Ривай стоял чуть поодаль от других мужчин, рядом с престарелой женщиной, в которой девушка без труда узнала баронессу Пиксис. Ханджи едва не чертыхнулась и, не прерывая зрительного контакта, горделиво выпрямилась и высоко задрала подбородок. Взгляд, за которым Ханджи так следила, скользнул ниже и медленно прошелся по её стану. Когда Ривай снова поднял глаза и встретился ими с девушкой, она приподняла уголок губ в ироничной улыбке. Парень моментом нахмурился и увел взгляд в сторону. Даже слегка отвернулся. Ханджи такая реакция почему-то позабавила. Чуть слышно усмехнувшись, леди также отвела глаза, но не смогла лишить себя возможности украдкой оглядеть его. И спустя мгновение с неприятным удивлением поняла, отчего не приметила его сразу: не узнала.       Ривай возмужал. Парадный красный мундир с тремя медалями на крепкой груди вырисовывал широту его плеч и рельеф рук. И ноги, совсем не худые, сильные даже. Пусть он особо и не подрос, но сейчас казался выше. Военная форма делала его таким? Или может рядом попросту не было людей с нормальным ростом?       Дороти, что стояла рядом и держала её за руку, шептала ей что-то успокаивающее. Ханджи лишь кивала в ответ, но не слушала. Её дебют произойдет с минуты на минуту, но её это совсем не заботило. Все мысли девушки занял один вопрос, связанный с Аккерманом: и как она могла не заметить всех этих перемен раньше? Тем утром она чувствовала себя просто идиоткой, и какая досада, что сейчас чувствует себя также. Но не просто, а в придачу ещё слепой и невнимательной. Будто надеясь отыскать себе оправдание, Ханджи стала вспоминать конную прогулку. И в голове образ парня совершенно не отличался от того, что она видит сейчас. Но почему в ту их встречу она не заострила на этом своё внимание? И желая найти ответ, Ханджи в упор уставилась на виконта, совершенно не волнуясь о том, что кто-то может заметить её пристальный взгляд.       Ривай слушал тихое лепетание бабушки и нутром ощущал, что кто-то смотрит. Ему даже гадать не надо было, и так понятно кто. Нехотя повернувшись, виконт бросил неодобрительный взгляд в сторону Ханджи. Их глаза снова встретились, но девушка даже бровью не повела. Она смотрела так вдумчиво, с таким видом, будто что-то изучает. Его, что ли? Ривая стало это раздражать. Цокнув, он первым отвёл глаза и состроил предельно надменное выражение лица. Отвернувшись обратно, продолжил слушать речи женщины.       Фыркнув, Ханджи прекратила его разглядывать. Она поняла. Тем утром всем её интересом завладел его взгляд — мягкий, почти стыдливый, такой необычный. Девушка ему так удивилась, что внимания на иное не хватило. Во время прогулки Ханджи намеренно одергивала себя от назойливого разглядывания, ведь помнила, что виконту такое не нравилось. А когда её чувства преисполнились обидой и гневом, ей было совершенно всё равно на то, как изменился Ривай.       Сейчас же он смотрел с холодом и неприязнью, и это было так привычно. В глазах парня не было чего-то нового, несвойственного ему. От этого и внимание её перешло на другое. Да, Ривай изменился внешне, но внутри, по всей видимости, остался прежним. И хорошо. Если он всё тот же, значит, Ханджи знает, как ему досадить. И она с удовольствием принялась об этом размышлять.       Её прервали. Дороти резко дёрнула её за руку, заметив, что дочь где-то витает. Леди удивлённо моргнула, когда до её слуха донеслось: «Виконтесса Доротея Бернер представляет ко двору дочь Ханджи Зоэ!» Девушка прошла вперёд, вслед за матерью. Женщина неглубоко, но грациозно присела и сразу же отошла, уступая место дочери.       Ханджи не смогла не взволноваться. Она нервно сглотнула, после чего медленно отвела ногу назад, согнув вместе с тем колени. Коснувшись носком пола, девушка приклонила голову и не поднимала взгляда. Матерь божья, она стоит! Ханджи вдруг осенило, что тело её не шатается, ноги не трясутся, руки не дрожат. Это было так удивительно, ведь она была уверена, что оплошает. Возрадовавшись, леди подняла голову вверх и счастливо улыбнулась. Вот только уголки её губ дрогнули, когда она столкнулась с чванливым взглядом королевы. Она смотрела пристально и несколько укоризненно, пренебрежительно скривив губы. Что же, очевидно, что образ Ханджи не пришёлся ей по вкусу. И только ли образ?       — Дочь Артура? — вдруг произнес сидящий рядом Георг V. — Вы так похожи на него.       Он выглядел заинтересованным. По залу сразу прошлась волна шёпотков. Ханджи задержала дыхание, боясь сделать вдох. Она непонимающе смотрела перед собой и тупо хлопала глазами. Но благосклонный взгляд из мужских королевских глаз помог ей прийти в себя.       — Очень лестно слышать это от вас, ваше величество! — сориентировалась она.       Дождавшись снисходительного кивка, леди выпрямилась и, не переставая улыбаться, начала пятиться назад. Как хорошо, что коротковатые шлейф и фата ей в этом не мешали. По совету Бриджит, Ханджи даже сложила ткань на предплечье, чтобы уж точно избежать всевозможных казусов. Поступь её была плавной, почти воздушной. И только оказавшись среди представленных леди, девушка позволила себе облегчённо выдохнуть. О господи, она справилась!       Нарастающий вокруг шум заставил Ханджи оглядеться. Девушка с удивлением поняла, что на неё всё ещё смотрят. Но взгляды окружающих поменялись. Они стали такими доброжелательными, даже почтительными. Кто-то ей приветливо кивал, кто-то собирался подойти. Вдруг леди громко усмехнулась. Какие же тут все лицемеры, с ума сойти.       — Ханджи, ты просто изумительна! — сквозь обрывки фраз, до её слуха донёсся едва знакомый голос. Обернувшись, она увидела уже приблизившуюся Кушель. Подле неё стеснительно улыбалась высокая девушка в белом наряде. Стало быть, это Микаса.       — Ох, миледи Аккерман, я так… — начала восторженно Зоэ, будучи приятно удивлённой их появлением. Но увидев, как сзади вальяжно подходит Ривай с бабушкой, она на мгновение застыла. Спохватившись, продолжила: — Я так рада видеть вас.       — Взаимно, милая. — Вдова Аккерман не переставала улыбаться. Она подошла ближе, приобняла её за руки. — Как же ты выросла… — Ханджи поддалась вперёд, отвечая на лёгкие объятья женщины.       — Видимо, в Америке воздух иной, — раздалось сбоку. Кенни и Эрнест подошли к ним. Старший Аккерман с наигранным укором обращался к племяннику: — Следовало бы тебе хоть разок навестить там подругу. Гляди, и сам подрос бы.       — Кеннет! — раздражённо воскликнул Ривай.       — Кеннет! — одновременно с ним весело прыснула Ханджи.       — Ты смотри, напропускала сезонов, а как явилась — сразу болтать стала с его величеством! — усмехнувшись, он галантно подставил руку для девичьей ладони и невесомо поцеловал, когда Зоэ подала ему кисть.       — Ты произвела самый настоящий фурор, — Эрнест повторил жест друга.       — Это было просто невероятно! — Ханджи, несмотря на некоторое смущение, не могла не поделиться впечатлениями. Она резко взмахивала руками и совершенно не контролировала громкость голоса. — Сам король заговорил со мной, представляете?! — она неверяще воскликнула.       — И он сказал абсолютную правду, — подметил Эрнест. — Ты действительно похожа на отца, — трогательно сказал он, и рядом стоящая Дороти вдруг судорожно вздохнула.       — Я так горжусь тобой, милая, — она смотрела на дочь с теплой грустью, а голос её дрожал. Граф сразу распознал настроение женщины.       — Дороти, — он любезно взял её за руку, — ты ещё не пробовала вино в этом зале? — Женщина ему кивнула, и они медленно ушли на поиски лакея.       — Они вместе служили когда-то, — задумчиво начал Кенни, смотря им вслед. — Но я сам удивился, когда его величество обратился к тебе. — Затем он задорно подмигнул племяннику: — А ты уже успел подружиться с кем-то из принцев?       — Кенни… — Ривай цокнул, сложил руки на груди.       Лёгкая печаль, что одолела Ханджи минутой ранее, развеялась. Её вдруг преисполнила уверенность, что этот сезон пройдёт вполне сносно. С таким-то дебютом!       — Удивлена твоему приезду, Ханджи, — любезно произнесла баронесса. — И всё же приятно тебя видеть на сезоне. — Она медленно обвела взглядом зал, затем хмыкнула: — Дивный дебют.       — Благодарю, миледи Пиксис, — она отвесила легкий поклон головой. Взгляд девушки против воли обратился к рядом стоящему виконту. — Я действительно рада находиться здесь, — твердо произнесла она с толикой укоризны. Ривай в ответ неосознанно уставился на дебютантку и задумался.       Ханджи здесь. Виконт ещё не понял, как к этому относиться. С одной стороны, он думал, что после прогулки девушка в расстроенных чувствах отправится обратно и, если честно, хотел этого, совсем немного. Остыв после грязевого происшествия, Ривай понял, что мог обидеть её. Но попытаться извиниться вновь желания у него не было. Ханджи достаточно чудаковатая, временами безумная, мало ли, что ей снова может взбрести в голову. Нет, он совсем её не боялся, просто уже натерпелся. От этого Ривай и хотел, чтобы девушка уехала и больше не мозолила глаза.       С другой стороны, парень малодушно обрадовался, ведь это он её вынудил явиться. Не пристало английской леди, причём таких кровей, игнорировать традиции своей страны. Пусть ей и претили правила и устои, но это не давало ей права так нагло не считаться с ними. Ему тоже всё это не по душе, но он же здесь. Чем они отличаются? После встречи с Ханджи, Ривай понял, что она совсем распаялась в своей этой Америке, раз осмелилась на ту выходку. Что ж, его всё ещё одолевала злоба, и толика совестливости её совсем не уняла.       Увидев, как она зашла в тронный зал под руку с Доротеей, Ривай удивился. Он действительно думал, что, узнав истинные мотивы его поступка, Ханджи уедет. Но сейчас она находится в тронном зале, с искренним интересом оглядывается, а на её лице предельная решительность. По её резковатым движениям было видно, что она волнуется, но а кто бы на её месте не волновался? Вспомнить только, как сильно дрожала Микаса за пару минут до своего дебюта.       «Ты погляди на неё, — из размышлений Ривая вытянул голос бабушки. — Совести хватило только на то, чтобы появиться, а на регламент, по всей видимости, нет», — кривя губы, говорила она. Виконт тогда ей растерянно кивнул и продолжил рассматривать девушку.       И тогда его окатила новая волна изумления. Платье необычного оттенка удивительно шло ей. Облегающий крой подчеркивал длинные ноги и женские изгибы, а отсутствие всяческих рюш, нашивок и воланов делали её образ сдержанным и в то же время каким-то… лёгким. Аккуратно собранные волосы открывали вид на изящную шею и тонкие плечи. И фата, что будто туманом окутывала её стройный стан, добавляла девушке невесомости, так подходящую ей сейчас.       Тогда он осознал, как Ханджи изменилась. Войдя в зал, она привлекла всеобщее внимание, хотя очередь до её дебюта ещё не дошла. И не спроста же. Высокая, осанистая, фигуристая. Красивая. Спрятанные за очками глаза не выражали типичного восхищения, лишь лёгкий интерес, и этим она отличалась от других дебютанток. Мышцы на её лице были нисколько не напряжены, на губах легкая улыбка и полная уверенность во взгляде.       Ривая это ввело в недоумение и заставило приглядеться. Казалось, будто Ханджи не испытывает неприятных чувств. Казалось, что решение дебютировать было волевым, её собственным, будто никто её не вынуждал приехать. Казалось, что ей нравится находиться здесь. Даже когда они столкнулись взглядами — её не пестрел ни злобой, ни обидой; она смотрела на него с вызовом, будто что-то задумала. И Риваю такой взгляд не понравился.       Настроение у него не задалось ещё в пути, когда матушка стала приседать на уши по поводу сезона, да и Кенни со своими колкостями тоже внёс лепту. Осознание того, что его ждёт череда балов, где непременно нужно будет с кем-то разговаривать или даже танцевать — просто стоять у стены и ожидать конца вечера у него не получится, Кушель ясно дала это понять, — давило на парня. Все эти молоденькие леди славились своей скукотой и назойливостью, Ривай это понял ещё на приёме у Смитов. Весь месяц терпеть их общество будет тяжело, но не невозможно.       Но Ханджи. С какой снисходительной улыбкой она оглядывала зал, как благосклонно отвечала на кивки и легкие поклоны. Казалось, будто девушка наслаждается реакцией окружающих. Не слишком ли самонадеянно для той, кого вынудили явиться? Кого она пытается обмануть своими восторженными взглядами и широкими улыбками? И ведь совершенно не выглядит хмурой, ведёт себя так открыто и естественно. Улыбка её кажется искренней, а реакция на комплименты такой живой и настоящей. Ну не может ей нравиться быть здесь! Ему же не нравится.       Размышления Ривая прервал Кенни, что красноречиво прокашлялся и одарил виконта многозначительным взглядом. После парень заметил, что мать с бабушкой также смотрели на него. Тяжело вздохнув, он понял, чего они ждали.       — Прекрасно выглядишь, — лениво произнёс Ривай. Ханджи, стараясь не выдать своего удивления, высокомерно подняла голову и удостоила его самодовольным взглядом. Ривай чуть слышно цокнул в ответ. Простояв в немой паузе почти минуту, он не сдержался и добавил: — Я даже с трудом тебя узнал.       Глаза присутствующих моментом округлились, за исключением тех, что скрывались за очками. Ханджи, приоткрыв рот, с вызовом уставилась на виконта. Тот взгляда больше не отводил, выглядел недовольным, но решительным. Очевидно, что он совершенно не жалел о сказанной колкости.       — Кхм, меня зовут Микаса, — черноволосая девушка мило улыбнулась, решив разбавить обстановку. Её громкий, но приятный голос вытянул Зоэ из раздумий. — У твоего платья такой замечательный цвет.       — Наконец мы с тобой познакомились! — Ханджи оживилась, подошла ближе к ней. — К сожалению, мы с матушкой не застали твой дебют…       — Ничего страшного! — воскликнула Кушель. — Микасу нисколько не затруднит тебе всё рассказать, — женщина кивнула родственнице, чтобы та увела Ханджи. Юная Аккерман, немного растерявшись, взяла девушку под руку и, начав сдержанно повествовать, направилась прочь.       — Ты, видимо, хочешь что-то мне сказать, — уверенно констатировал виконт, даже не дождавшись, пока девичьи спины скроются в толпе.       — Это что такое? — яростно прошипела Кушель.       — Тебя что, научить общаться с дамами? — Кеннет сложил руки на груди, выглядя недовольным. Ривай поражённо повёл бровью. Вызвать в Кенни негодование было достаточно трудной задачей.       — С дамами? Неужели ты Ханджи имеешь в виду? — в ответ на свой ироничный тон Ривай получил щипок в бок от матери. Он посерьёзнел: — Я ничего такого ей не сказал, — и цокнул. — Напротив, я ей даже комплимент сделал.       — Ривай, не разочаровывай меня, — убедительно произнесла Кушель. — Когда они вернутся, при мне же извинишься.       — Да что такого-то? — виконт возмутился. — Уверен, что Ханджи вполне достаточно взглядов окружающих и ваших комплементов. Поддаваться всеобщей волне восхищения по поводу её появления я не собираюсь, — отчеканил он.       Вот, что ещё его раздражало. Общество приняло Ханджи почти с распростёртыми объятьями после игнорирования стольких сезонов. А почему тогда на него все так ополчились? Ведь даже сейчас Ривай ловил на себе косые взгляды от старших леди, такие же, как и на приёме у Смитов. Опять же, в чём между ними разница? Он-то думал, что девушке действительно несладко придётся на сезоне, впрочем, как и ему. Ну ничего, выдержали бы… Но, по всей видимости, трудности ожидают только его одного. Ведь после того, как король заговорил с Ханджи, ей чуть ли в ноги не кланялись. И у Ривая скулы начало сводить от негодования.       — И вообще, — решил добавить он, — лучше потрудитесь узнать, благодаря кому она приехала.       — От гаденыш… — протянул Кеннет. Ривай в ответ пренебрежительно фыркнул.       — Что ты имеешь в виду? — насторожилась баронесса. Кушель также была в недоумении, а Кенни не сводил недовольного взгляда с племянника.       — Ничего, — буркнул парень. Его настроение ухудшилось настолько, что он всерьёз задумался покинуть мероприятие.       — Милый, не стоит так горячиться, — ласково начала баронесса Пиксис. — Не похоже, что Ханджи обиделась, — снисходительно сказала она. — Думаю, пригласишь её на танец — и ситуация прояснится.       — Мгм, как же, — иронично хмыкнул он. — Ещё в дороге я сказал, что буду вальсировать только с Микасой. Если буду вообще.       — Ривай… — мягко начала Кушель, будучи неприятно удивленной поведением сына. — Что с тобой? — она ничего не понимала.       — Мам, оставь, — раздраженно выдохнул он. — Советую поскорей найти Ханджи, пока ей не выдвинули отдельный пьедестал рядом с королем, — Ривай кивнул в сторону правящей четы, твердо глядя на мать. — А то ведь не успеешь ещё дюжину раз ей повторить, как она похорошела.       Кушель пораженно выдохнула и досадливо поджала губы. К ней подошел Кеннет и взял её за руку.       — Идём, — не удостоив племянника взглядом, мужчина увёл её прочь.       — Ты был довольно резок, — хмыкнула Эбигейл. — Но ты прав, — она взяла внука под локоть. — Я тоже не понимаю всеобщего помешательства на этой девице. Было бы чему восторгаться, — она придирчиво скривила губы и обвела взглядом толпу, пытаясь найти её. — Не выдалась она ни фигурой, ни лицом. — Ривай непонимающе поднял бровь, глядя на бабушку. — Дылда с кривым носом. Да ещё и слепая в придачу.       Парня эти слова позабавили, и уголки его рта дрогнули в лёгкой улыбке. Не сказать, что мнение баронессы он разделял всецело и полностью, но долю истины он в нём отыскал. Ну да, с возрастом у Ханджи появились характерные женские черты, которые хоть и приковывали глаз, но на самом деле её внешность была довольно посредственной. По сути, она привлекала внимание лишь тем, что отличалась от других. Хотя, если оценивать беспристрастно — девушка выглядела вполне сносно. Но тем не менее он решил согласиться с женщиной. В конце концов, она единственная, кто его поддержал.       — Я считаю также, — кивнул Ривай.       Представление подошло к концу, и парень вместе с бабушкой направились к выходу. Они так и не заметили Ханджи, что стояла за их спинами некоторое время. Микасе не удалось занять её надолго, и она стала невольной свидетельницей их беседы. Девушка удивлённо смотрела им вслед, переваривая то, что случайно услышала. После она лишь громко хмыкнула, окончательно утвердившись в намерении подпортить Риваю сезон. Вот только как?

***

      — Я думаю, нам не стоит обсуждать это сейчас, — несколько растеряно сказал светловолосый юноша.       — А когда, Чёрч? — не отрываясь от чтения документов, спросил Ривай.       — Я полагаю, у вас сейчас полно других дел, милорд, — Фарлан сидел с другой стороны стола. — Сезон же.       Ривай поднял на него недоуменный взгляд.       — И что?       — Нуууу… — протянул слуга. — Сегодня же бал. Я думал, вы весь день будете собираться. Примерять, какой смокинг подойдет лучше или, ну, не знаю, проторчите полдня в ванной?.. — задумчиво произнес он.       — Ты давно до блеска туфли мои не чистил? Или заставить тебя снова перестирать мой костюм для верховой езды? — подняв одну бровь, спросил Ривай.       — Он не отстирывается, ваша милость!       — Пригласи тогда портного, пока мы в Лондоне. Пусть сошьет новый, — виконт вернулся к изучению бумаг.       — Так у вас их по меньшей мере ещё четыре.       — Должно быть пять, — Ривай устало выдохнул и снова поднял взгляд на слугу. — В твоих же интересах, чтобы я разобрался со всем как можно скорее. Так что хватит меня отвлекать.       — Отвлекать? Ну-ну… — Фарлан хитро прищурил глаза и легко улыбнулся.       — Что? — прямо спросил виконт, наблюдая за мимикой слуги.       — Что? — тот попытался скрыть улыбку, но уголки его губ предательски ползли вверх.       — Что «ну-ну», Чёрч? — Ривай уже начинал раздражаться.       — Ваша милость, — Фарлан вдруг усмехнулся, — вы же так отвлекаетесь от сезона, верно? Ох и достанется же вам за трехлетнее отсутствие, — протянул он.       — Не понимаю, о чём ты, — виконт вернулся к чтению бумаг, но глаза упрямо не воспринимали текст, а чуть поднялись, украдкой наблюдая за Чёрчем.       — Согласен, это мелочи, — слуга кивнул. — Думаю, вас больше волнует, что леди Зоэ дебютировала. Я не ожидал такого после вашей выходки. Умеет она удивлять, конечно. — Ривай-таки поднял взгляд и открыто смотрел на парня. — Вы же уже успели насторожиться? Мне кажется, леди Ханджи просто так этого не оставит.       — Чушь, — виконт цокнул и откинулся на спинку кресла.       Отчасти Фарлан был прав. Вчерашнее представление отняло немало его нервов и времени, и наверняка сегодняшний бал пройдёт не лучше. Поэтому Ривай решил занять себя работой, чтобы отвлечься. О вечере и вправду думать не хотелось. А Ханджи… Может, она действительно что-то задумала, но, бога ради, что ему бояться? Что она сможет сделать? Опрокинуть бокал спиртного на костюм? Толкнуть в фонтан? Или принести с собой ведро грязищи и вывалить на него? Чёрт, а она ведь и впрямь может провернуть что-то подобное, мозгов на иное же не хватит…       — Зря вы так, — Чёрч наклонился чуть ближе. — Женщины, они же такие мстительные! У меня вот как-то двоюродная тетка…       — Слушай сюда, знаток женской натуры, — Ривай усмехнулся и подал ему один из листов. — Прочитай, потом подпишешь.       Лицо слуги удивленно вытянулось, и он, почти не веря, посмотрел на лорда.       — Вы согласны?       — Твое предложение довольно разумное, — он устало выдохнул и потер пальцами переносицу. — Не вижу причин возражать.       — Но это же… Ни у кого же здесь такого нет.       — Я не понял, тебе это надо или нет? — резко выпалил Ривай. Фарлан моментально спохватился и подписал. — Сказал же, сначала прочти, — цокнув, он взял ручку стал водить ей по документу. — Смотри, это первоначальный взнос. Если не осилит сразу — можно частями.       — Под какой процент? — слуга переводил взгляд с чисел на лицо лорда и обратно.       — Никакой, — виконт поморщился. — За последующие месяцы сумма фиксирована. Только если будет результат. — Фарлан согласно кивнул. — Передай, что я даю год. Если не справится — придётся расторгнуть договор. Я не хочу, чтобы ферма простаивала. — Он перевёл ручку вниз: — Это пометка, что ты поручитель. Знаешь, что значит?       — А?       — Тц, если твой старик не сможет платить — отвечать за это будешь ты. — Чёрч задумчиво нахмурился. — Я же говорил, что надо прочитать, прежде чем подписывать.       — Вы не подумайте! Мой дед хоть и в возрасте, но он силен, — заговорил убедительно Фарлан. — И к тому же очень опытен. Как-никак, в Йоркшире десять лет таким промышлял.       Послышался скрип дверей. Кеннет. Мужчина застыл в проходе, недоуменно оглядел дверные петли. Затем медленно закрыл дверь. Потом открыл. И так подряд два раза.       — Что ты делаешь? — раздраженно спросил виконт.       — Хм… Как неприятно скрипит, — задумчиво проговорил старший. — Надо бы смазать. — После он покосился на слугу, которого заметил только сейчас. — О! Свиней обсуждаете?       — Да, ваша милость, — ответил Чёрч.       — И что, мой племянник ломается как невинная девка? Или удалось-таки его уговорить?       — Нет, милорд согласился, причём довольно быстро.       — Какого черта вы говорите обо мне в третьем лице? — возмутился Ривай.       — Согласился? — Кенни удивленно вскинул брови. — И как же ты его уговорил?       — Ничего он меня не уговаривал, — виконт цокнул и сложил руки на груди. Кеннет упрямо не отводил вопросительного взгляда от камердинера.       — Ничего… я его не уговаривал, — стоило тому ответить, как старший кивнул и почесал подбородок. Фарлан недоуменно поглядел на своего лорда. Тот закатил глаза.       — Хм, так что, выходит, повезло тебе с начальником? Такой сговорчивый, — мужчина подошел ближе, мельком оглядел документ, — и щедрый.       — Кеннет, говори, зачем пришёл, — резко перебил его Ривай.       — Откуда звук? — старший наигранно нахмурился и огляделся.       Виконт импульсивно смял в комок лист бумаги, что был под рукой, и кинул его в дядю. Чёрч вдруг вскочил с места и испуганно воскликнул:       — Это же договор! — он поднял комок и, расправив, осмотрел. После нахмурился. — А… черновик?       — Конечно черновик, — фыркнул Ривай. После раздраженно посмотрел на Кеннета. — Ты настроение мне пришёл портить перед вечером?       Мужчина, не найдя остроумного ответа, только довольно кивнул и уместился рядом с камердинером.       — Справился. Что-то ещё?       — Что-то ещё… — Кеннет на мгновение задумался, после встрепенулся и обратился к Чёрчу: — Он ещё не рассказал, как вел себя на дебюте? — Мужчина кратко пересказал неделикатные реплики племянника. — Додумался же.       — Ты пристыдить меня хочешь? — спросил виконт.       — А получится? Мне кажется, стыд и совесть покинули тебя задолго до вчерашнего вечера. Ты ведь так и не извинился перед Ханджи? — по мрачному выражению лица племянника, мужчина понял, что прав.       — Какая тебе разница? — Ривай цокнул.       — Да из тебя же отвратительный джентльмен! Чёрч, неужели он и как лорд такой же?       Камердинер неопределённо пожал плечами. Риваю вдруг стало интересно, что думает о нём слуга, и пронзительным взглядом уставился на него. Два Аккермана не сводили с него глаз — бедный парень буквально был зажат между ними. В итоге Фарлан не выдержал давления и… рассмеялся.       — Не сказал бы, — ответил он. Любовно оглядев документ, парень поднял благодарный взгляд на виконта. — Ну, милорд часто бывает ворчливым, дотошным, резким, легко раздражается, но… В то же время он довольно понимающий, и у него всегда можно попросить помощи. Милорд никогда не откажет, — искренне ответил камердинер.       Риваю такой ответ пришёлся по вкусу. Он даже слегка улыбнулся! Затем обратил самодовольный взгляд к Кеннету.       — Понял? — дерзко спросил он у дяди. Затем почему-то добавил: — Ещё я сам одеваюсь.       — Ой, насчет одежды, — Фарлан встрепенулся. — Тут действительно всё просто. Мне нужно только следить, чтобы моль не поела ткань, а это легко с химическим средством. Снимать мерки и что-то перешивать требовалось довольно редко, — продолжал он, не отводя взгляда от своего лорда, — вы же практически не росли, — с беззаботной усмешкой закончил слуга. Кенни громко прыснул и рассмеялся, и только тогда парень понял, что ляпнул.       — Всё сказал? — Ривай помрачнел.       — Милорд, — Чёрч неосознанно прижал к груди бумагу, что не осталось без внимания. — Я-я-я…       — Это, — виконт ручкой указал на лист, — завезёшь своему деду и дашь подписать. Только пусть тоже прочтёт. Потом принесёшь мне, — он вгляделся в немного осунувшегося парня в ожидании реакции. Спустя секунду Фарлан кивнул. — А теперь пошёл вон.       — Ты чересчур снизил цену на аренду, — серьезно сказал Кенни, как только камердинер покинул кабинет. — Мог бы вообще задаром отдать.       — Я уже всё решил, — твердо сказал Ривай.       — Я даже не думал, что ты согласишься, — протянул старший. — Дело-то новое, мало кто в нём что-то смыслит.       — Чёрч настоятельно рекомендовал своего старика, — Ривай пожал плечами. — Когда вернёмся в Гринлоу, я ещё встречусь с ним, обсудим всё лично.       — А если ни черта не выгорит? Мы не в том положении, чтобы так рисковать.       — Это только одна ферма, — парень цокнул.       — Самая большая из всех, — подметил старший. — Я понимаю, что ты хочешь помочь прислужнику, — он кивнул в сторону дверей, — но сомневаюсь, что у них получится.       — Оставь, — отмахнулся Ривай. — Всё равно нужно что-то менять.       Свиноводство не считалось в Англии популярным делом. Во-первых, из-за постоянной сырости мало какая порода способна была прижиться. Во-вторых, свиньи довольно агрессивные животные, не каждый фермер мог управиться с ними. Случить свинью с хряком, оторвать от свиноматки поросят, а после кастрировать последних — всё это требовало немало физических сил и определённых знаний. В-третьих, несмотря на то, что свиньи довольно прожорливые, далеко не факт, что хозяин останется доволен убоем.       Только недавно селекторам, путем скрещивания йоркширских свиней с неополитанскими или азиатскими, удалось вывести новую породу — крупную белую. Свиньи эти были рослыми, мягкотелыми, но в то же время крепкими. Прекрасно приспособились к английскому климату, но при этом плохо переносили жару и морозы. Они относились к мясосальному классу: при соблюдении режима кормления и условий содержания свиньи набирали массу чуть ли не под триста килограмм. Кроме того, они были плодовитыми и, что немаловажно, спокойными.       В Йоркшире крупная белая полюбилась всем без исключения свиноводам, но за пределы графства слава о породе не распространилась. Дело в том, что фермеры предпочитали заниматься курицей или вовсе землей — о свиньях почему-то не думали. И зря. Они особо не привередливы к условиям и еде, дают много мяса, быстро и легко плодятся. Нужно лишь знать о некоторых особенностях ведения хозяйства — и всё, личный источник бекона для завтрака обеспечен. Но эта отрасль животноводства была нетрадиционной и, несмотря на то, что она довольно перспективна, английские фермеры предпочитали не рисковать.       Ривай Аккерман понимал, что нужно что-то менять в делах виконтства. Земли Гринлоу отныне не такие благородные, как раньше, и парень винил в этом Кеннета, который, как оказалось, ни черта не смыслил в севообороте. Да и промышлять зерном и овощами совсем ненадежно, учитывая английский дождливый климат. Поэтому Ривай задумался о животноводстве. И как вовремя под руку попался Фарлан, рассказавший о семейных планах!       Иногда виконт, пребывая в хорошем расположении духа, мог разделить с камердинером чашку чая. Однажды вечером, только вернувшись в Гринлоу после длительного отсутствия, Ривай, будучи уставшим, но благодушным, сам предложил Фарлану чашку. Чёрч, разумеется, удивился и замялся, мол, как это виконт Аккерман будет якшаться с прислугой. А самому Риваю стало отчего-то интересно, как дела у него и в поместье. Может, есть какие-то новости, о которых он не слышал. Фарлан сначала смущался, но после разошёлся. Из-за снисходительного взгляда лорда, его участливых кивков и уточняющих вопросов стало… уютней?       Такие посиделки не стали частыми, но иногда случались. Говорил в основном камердинер, но изредка и Ривай мог чем-то поделиться. Например, незавидным положением Гринлоу. Если речь шла о хозяйственных делах, Фарлан ненадолго задумывался, а после высказывал мнение, причём оно было грамотным и обоснованным. Как-никак, парень родился и вырос на ферме, да и вся родня так или иначе промышляла чем-то хозяйственным.       И буквально недавно Чёрч рассказал, что его дедушка, поддавшись то ли возрастной сентиментальности, то ли старческому стремлению проворчать родне все уши, решил перебраться к дочери. Вот только сидеть без дела старик не любил. Однако владелец фермы, которую арендовала семья Чёрча, напрочь не хотел слышать что-то о свиньях. Оттого они и попросили Фарлана поговорить с виконтом Аккерманом, а вдруг послушает? И послушал.       — Ну, раз решил, тогда ладно, — выдохнул Кеннет. — Заканчивай с делами, племянничек. Тебе ещё предстоит бал выдержать.       Бал… Ривай шумно выдохнул и потёр руками глаза. Ну нет, у него ещё куча других дел, которыми стоит заняться. Потянувшись к другой стопке документов, виконт старательно принялся их изучать. Он с головой погрузился в работу, действительно таким образом отвлекаясь. Парень так и не заметил, как пролетело время и начало смеркаться. Чёрч буквально забежал за ним и выгнал своего лорда из кабинета. Ривай всё равно не спешил. Ему совершенно не хотелось ехать на бал, и он старался оттянуть момент прибытия насколько возможно.       Ханджи также не застала сумерки. Мало того, что она почти весь день провела в ванной, как выразилась Изабель: «намываясь на месяц вперед», так ещё и добрых два часа просидела перед зеркалом, не отрываясь от своего отражения. Она заморочила всю голову горничной, лишь бы та сделала ей подобающую прическу. А к выбору наряда уже состоявшаяся дебютантка подошла настолько скрупулезно, что пришлось даже ехать к швее!       Такой основательный подход Ханджи к внешнему виду удивил всех, за исключением одной только Изабель. Та была в курсе произошедшего на дебюте и полностью поддержала леди в намерении выглядеть впечатляюще. «Не выдалась ни фигурой, ни лицом», – да как бы не так! Эти слова задели не только Ханджи, но ещё и Изабель, которая горой стояла за свою леди. Хотелось утереть нос этому коротышке и его престарелой родственнице, и для этого выглядеть нужно было по меньшей мере ошеломительно.       В итоге и семейство Аккерман, и Бернер-Зоэ не явились на бал вовремя. Но за время их отсутствия ничего интересного не произошло. Юные леди делились друг с другом своими впечатлениями от дебюта, обсуждали наряды друг друга, в лицо и за глаза. Немногочисленные джентльмены приглашали некоторых на танец, но их бальная книжка не заполнилась даже на страницу.       Настроение юных леди стало чуть ли не скучающим. Они лениво расхаживали по залу, кто-то и вовсе не отходил от фуршетных столов. Но вдруг все до одной встрепенулись, когда сквозь живую музыку объявили о прибытии новых гостей.