Санта-Барбара

Кто то перед эконой креститься, бормоча под нос молитвы, а кто то на пентаграмме разделывает козу, шепча на свечи проклятия. Ангел не трогавший крови чёртовой, чёрт не слышавший пения ангельского. На слишком близком расстоянии родились души противоположные, одна богом послана, вторая из приесподни вытащена силой неистовой. Произошло это не сразу, а по очереди, беду было сложно разглядеть. 14 сентября, где то в гнилом местечке, женщина была беременна, та женщина она лишь с виду, с нутри то муки. Семья была большая, на одну квартирку, вся семья мужа. Постоянные пьянки, патриотизм, да как тут при родах выживешь. Родила в перебое ночи и утра, светать начинало, но солнца не видать, яркие оранжевые лучи то пробивались, то вновь исчезали. Женщина как явно, долго не прожила, родила мальчика, тёмные волосы, глазки долго не открывал, уже думали слеп, мать держала его прижимая к своей груди, но стоило младенцу глазки то распахнуть, так и отбросила мать родная коньки, наблюдая в эти круглые, яркие, оранжевые глазки. Через восемь лет, 9 апреля. То гнилое место стало процветать, люди стали добрее, счастливее, дружелюбнее. Вторая беременная девушка была окружена более благосклонной семьёй, муж, свекровь и сестра. День ясный, погода хорошая была, солнышко светило полевая своими лучами сдешние улицы, на небе не облачка. Роды проходили легко, все окружали её, врачи помогали чем могли, в итогах на свет появился ещё один мальчик, светленький, глазки голубые, любопытные, мать нарадоваться не могла, словно ангела родила и благодарит господа Бога, за такой подарок. Милый ребёнок, соседи каждый день в гости приходили, подарками заваливали, лиж бы посмотреть, на эти небесного цвета глазёнки. .......... - Сатана! Господь и Отец мо.. Ай.. В мальчика с тёмными кудрями прилетает камушек. Он гулял держа в руках картинку с непонятным существом для остальных детей его возраста, этим идиотам лишь бы побегать да песком друг в друга побросаться, а мальчишке что было присущено имя Уилбур, было такое озорство не интересно из за чего были явные недопонимания на уровне сверстников. Всякие дразнилки на счёт того что все остальные носили с собой крестики серебрянные, фотографии матери в кармашке у груди, а этот таскался не крещённый, так ещё и с рисунком рогатой скотины. От этого и дразнилки. - эй, козьин сынок! - тебя мамаша бодаться научила, козлёнок? - где же твои рожки!? Уилбур был мало этим доволен, отец тоже шпынял мальчика, но куда денешься. Приходилось терпеть. Никого не было понятно , чего так близкие люди с ним так, да вот возразить не кому было, в большинстве своём пугал глава семейства, та у всех своих хлопот полно, чего навязываться. Были конечно попытки вытянуть из мальчика информацию, но люди каждый раз слышали то от куда он взял картинку безбожную. Рылся мальчишка в вещах покойной матери, книжку нашёл с молитвами, а там и этот рисунок, интерес совсем затмил разум мальчишке, и дня не может прожить если не прошепчет молитву из той книжки. В итоге в один прекрасный день, отец куда то собирался приказав и непутёвуму сыну тоже быть при параде. Бабки с семьи всё бормотали мол "наконец то утопют негодного", да зря все наговорки. Привели Уила на более светлую часть из городка, красиво, благодать.. А любимое изображение в кармашке словно сердце колит заставляя вернуться обратно в чёрную дыру. - а зачем мы идём? Спрашивал мальчик, для ответа на свой вопрос, хотя.. Ничего то он и не ждал, может отец снова ведёт его в попытках отдать другой семье или ещё что по хуже... Но на удивление, юнец и правда услышал ответ. - поговаривают, тут ребёнок присвятой внешности родился.. Не то что ты... Хотелось бы взглянуть. Приятно слышать спокойный голос родителя, но сердце словно тыкают иголочкой напоминая о том что даже какой то чужой новорождённой микроб важнее ему чем родная кровь и плоть. Добрались они до дома, постучались, дверь открыла милейшая старушка которая улыбнулась и кивнула головой сразу понимая зачем пришли чужие люди. Она буркнула своим тихим, осипшим от старости голосом, что то вроде "с матерью на поляне", и махнув рукой попросила идти за ней. Шли совсем не долго, через считанные минуты, виднелась мать, что помогала годовалому сыну держаться на ножках, помогала ходить ровно, придерживая за руки. Мальчик с каждым шажком, всё меньше нуждался в помощи матери, по этому она его отпустила и он уверенно потопал к подходящей с гостями бабушке. Уилбура эта картина не умеляла, не интересно смотреть на крошку с развитием амёбы, ещё даже раздражало то что при виде маленького мальчика, отец улыбнулся впервые за несколько лет. - Томми, иди сюда.. Пробурчала старушка подхватывая малыша на руки показывая гостям, и правда как ангелочек. Кожа чистая, щёчки розовые, волосики светлые, просто не отвести взгляд. Бабка его по уютнее обернула шалью, а тот всё на землю руки тянет, та его и отпустила, давая побегать. Взрослые отошли поговорить, а Уилбура оставили с ребёнком. - Томми тебя зовут.. Да?.. Светловолосый мальчик запутался в шале, упасть на траву не дал Уилбур, аккуратно придержал его за плечи, если бы он дал ему упасть, закончилось бы всё плохо для него самого. Томми потянул к нему руки, из за чего пришлось поднять кроху. Не тяжёлый и не лёгкий, не очень красивый, но и не урод и молочком от него пахнет. А малыш то и не против посидеть на руках у чужого человека, он кажется добрым, но что то толи детская интуиция, толи в принципе интерес заставил маленького Томми полезть в карман жилетки Уила, тот не сопротивлялся, стоял очарованный ребёнком и спокойно наблюдал. Среагировал он только на звук рвущейся бумаги и только потом парень понял, что его картинку со скотом, нагло рвут детские ручонки. Началась паника и истерика, ребёнка мгновенно усадили на траву отнимая ещё не до конца порванный рисунок. Уилбур чувствовал себя потеряно, то чему он молился, осквернили и испортили, по крайней мере ему так казалось, мол его последняя надежда на свободу, на счастье и прочее, единственная не плохая вещь, что осталась от матери, с другой стороны не было любить эту женщину, она родила, но не вырастила, мальчик не мог быть уверен, что она лучше той семьи в которой он вырос, но был однозначно уверен, что лучше быть таким как она, а не как тираны не видящие его проблем в упор, либо видят, либо всё равно. На столько гнев затмил слух, невозможно было услышать плача от которого начал разрываться младший. Ручки не как не соглашались отпускать картинку, пока та продолжала рваться, Уилбур пытался не допустить этого, да не расчитав ударил маленького со всей силы по кулачкам, что сразу же разжались отпуская клачёк попорченой бумаги. Всё затихло, Уил вроде распрямлял картинку, на его душе стало свободнее, ясно дело, до тех пор пока он не посмотрел на "ангелочка". Щёки раскраснелись, губки тряслись, а с глаз покатились крупные глыбы слёз. Уил осознал происходящее, в ход пошли попытки успокоить юного друга, но всё было прервано тем, что взрослые услышав рыдания, начали приближаться. Уилбуру стало страшно, пришлось дать дёру, не хотелось позориться, да и лучше он так сам домой дойдёт и получит наказание дома и не будет той унизительной процедуры, что отец его уложит на землю и как мяч будет пинать до дома, ему бы просто повезло, если б не запинал до смерти. Всё что он видел последним когда оглядывался, так это то что Томми подняла на руки его мать начиная укачивать, а из его зенок продолжали течь слёзы. Конечно Томми в неосознанном возрасте, но мысленно он мог различать эмоции и предполагать их причины. Он понимал что люди плачут когда им больно или страшно, смеються когда услышали шутку или рады, злятся когда устали или голодны, но почему взрослый мальчик разозлился из за порванной картинки с рогатой нечестью, было для малыша загадкой. Ещё больше он не думал, что ему причинят боль из за этого, после удара ручки то наверняка защипали и зазудели, краснота не спадала до самого вечера, а там уже и всё наладилось. Уилбуру же не пришлось так сладко, как только он прибежал домой, его пыталась наругать старая карга, но не вышло, та от давления совсем замучалась и просто ушла отдыхать, а бедный мальчик спрятался под кроватью, ожидая когда придёт его наказание, что с ним будет. Но знает он одно наверняка, по головке его не погладят, не похвалят, не приласкают и даже не покормят, снова день, снова он накосячил, снова наказание. Он собрал картинку из разорванных кусков и принялся читать молитвы. - Сатана! Господь и Отец мой! Да не оставь сына Своего, несущего славу Твою! Да сокруши врагов моих, противных воле Твоей! Да придет Царство Твое и Закон Твой! Ибо - это высшее благо и награда мне! Да будет помощь Твоя во всех делах моих, ибо дела мои - в угоду Тебе! Аминь.... Да не поможет ему это... не сегодня..