Обещай

      Император озадаченно вырисовывает символы на песке. Ты внимательно следишь за движениями его пальцев, но никак не можешь распознать, что он пытается нарисовать. Впрочем, он, кажется, вовсе не пытается создать что-то осознанное — взгляд направлен в бесконечное звёздное небо, а ладонь раз за разом стирает незавершённый рисунок.       В лагере тихо. Костёр почти догорел, под боком посапывает Шкряб — ты даже не думал, что идеальной лежанкой для него будет место рядом с твоей так называемой постелью. Ты улыбаешься, легко поднимаясь на ноги, смотришь на собственное бессознательное тело и невольно качаешь головой. Всё-таки, это очередной сон. А ведь так хотелось хоть раз встретиться лицом к лицу, а не в чудовищно реальной иллюзии.       Иллитид едва ощутимо вздрагивает, когда ты садишься рядом — спина к спине. Ладонь замирает на мгновение — даже через одежду ты чувствуешь, как он напрягается, готовый в любую секунду оторвать голову тому, кто столь безрассудно позволил себе подойти так близко. Но мгновение спустя он расслабляется — вспоминает, где он и с кем. Если бы мог, ты бы спрятал улыбку в вороте плаща, но на тебе лишь тонкая рубаха, да и прятаться не от кого. Император и так знает всё, что у тебя на уме. Как и ты знаешь, что только с тобой он так непозволительно открыт.       — Прости. Не хотел тебя будить.       Ты не расстроен. Напротив. Будь твоя воля, ты бы и вовсе не просыпался. Не из-за бремени, которое легло на твои плечи. А из-за того, что его нет рядом, когда ты не спишь. Эта патологическая зависимость сбивает с толку. Прежде ничто так не влияло на тебя. И даже ментальная связь не спасает. Хочется делать всё наперекор, лишь бы услышать голос в голове, пусть и упрекающий тебя за наверное решение, а не довольствоваться молчаливым одобрением, которое тоже было бы весьма кстати. Хочется следовать его указаниям, чтобы при очередной — неожиданной, но столь желанной — встрече он сказал хоть пару ласковых слов, что ещё остались в его арсенале из почти забытой человеческой жизни. И ты мечешься, словно зверь, загнанный в клетку, не зная, как правильнее поступить. Потому что кажется, что в один прекрасный миг он попросту перестанет терпеть твои выходки, столь тонка эта грань…       — Что тебя тревожит? — Император откидывает голову назад, соприкасаясь с тобой затылками, и по призрачному телу разливается тепло, как если бы и ты, и он состояли из плоти и крови.       — Ты. — Тебе нечего скрывать. Твой разум для Императора — открытая книга. Но ты понятия не имеешь, пролистывает ли он эти страницы. С ним — сложнее. Ты веришь ему едва ли не больше, чем себе, даже когда чувствуешь подвох в складных речах. И не знаешь, влияние ли это паразита, засевшего в твоём мозгу, или всё дело в нелогичной влюбленности в существо, чьи цели могут быть вовсе не так прозрачны, как оно о них вещает.       — Разве я давал тебе повод усомниться?       В намерениях? В правильности выбора? В чувствах? Ты не понимаешь, о чём именно он спрашивает, но уверен, что дал бы положительный ответ, если бы как следует задался этим вопросом. Вот только не хочешь ломать столь хрупкое что-бы-там-ни-было между вами.       Ты отводишь руку в сторону и накрываешь его ладонь. В мыслях проскальзывает его прежний облик — тот, в котором он впервые тебе явился. Ты никогда не думал, что «влюбиться с первого взгляда» — это не просто речевой оборот. Ты вспоминаешь видение о его давно ушедшей жизни под именем Балдуран. И пусть кажется, что это кто-то совершенно другой, его ты тоже любишь. Как и иллитида, сидящего сейчас позади.       Любишь. Ты любишь его в любой ипостаси.       Это открытие — иначе не назовёшь — даже не шокирует тебя. Последнее время было перенасыщено событиями, в которые невозможно поверить, поэтому любовь кажется самым нормальным, что могло с тобой произойти. На фоне всеобщего безумия.       — Пообещай, что не оставишь меня.       Твой голос неестественно дрожит, будто внезапный порыв ветра колышет амулеты, развешанные по всему лагерю — ты не помнишь, кем, — чтобы лучше спалось. Сейчас ты едва помнишь собственное имя. Что за проделки сознания…       — Мы с тобою связаны. Этого недостаточно?       Он приподнимает пальцы и ласкает твою ладонь изнутри. Невинный, казалось бы, жест поднимает волну жара в твоём теле. Ты облизываешь вмиг пересохшие губы и отдёргиваешь руку. И чувствуешь непонимание. Не своё. Его. И это прельщает тебя больше, чем осознание собственных чувств. Он подпускает тебя ближе, чем кого-либо прежде в своей жизни. Настолько близко, что может пропустить удар исподтишка. И это тоже его мысль — не твоя. Ты бы ни за что так с ним не поступил.       Одним отточенным движением, словно делал это уже тысячу раз, ты перебираешься к нему на колени и внимательно всматриваешься в его бездонные глаза. Бездушное существо, поработитель разума. Не способное сопереживать и чувствовать хоть что-то помимо голода и желания подчиняться старшему мозгу. Но ты очарован. Тебе повезло, что по твою душу пришёл именно такой дефективный образец. Вам обоим повезло. И вы сами выбираете, как сложится ваша дальнейшая судьба.       — Ты не ответил. — Твой взгляд настойчив, даже суров. Император знает, насколько ты можешь быть жесток, если что-то идёт не так, как ты изначально планировал. В этом вы схожи. Но что-то тебе подсказывает, что он готов подстроить свои планы под тебя — неизвестный элемент в уравнении. Знал ли он, к чему приведёт его решение о сотрудничестве с тобой? Едва ли. И теперь, столь умудрённое опытом и прожитыми годами существо покоряется тебе, в сущности, ребёнку по сравнению с ним. Боги, до чего странные игры вы ведёте…       — Я всегда буду с тобой.       Его щупальца пробираются под твою рубашку, но ты чувствуешь не столько их прикосновение к собственной разгоряченной коже, сколько его, Императора, удовольствие. Он не лжёт. Что бы ни произошло — он будет рядом. Не в голове, не в этих вожделенных видениях, не в памяти. Рядом. Рука об руку. Или щупальце к щупальцу? Тебе плевать на весь мир, пусть катится в Аверно. Пусть даже тебе самому придётся питаться мозгами. Это малая плата за то, чтобы почувствовать себя живым.       Наутро ты лишь надеешься, что этот сон действительно был видением для вас обоих, а не проекцией воспалённого разума, отчаянно страждущего, чтобы так всё и произошло.       Шкряб будит тебя, толкаясь носом в сжатую ладонь. Принёс что-то. Ты неохотно сбрасываешь наваждение иллюзорного сна, треплешь его за ухом и забираешь подарок. На обслюнявленном клочке бумаги ты видишь символ, значение которого тебе неизвестно. Но ты помнишь, как пальцы Императора скользили по песку, прочерчивая то же самое. И тебе этого достаточно. А значение… возможно, однажды ты его выяснишь.