Честью и верностью

— Мам, тебе придётся временно пожить на Винокурне Рассвет. Дилюк найдет тебе дело, чтобы ты не ощущала себя обузой. Твоей жизни ничего не угрожает: призраки прошлого больше не будут преследовать нас. Мама провела дрожащей ладонью по щекам, размазывая по коже влагу. Хонори сжала её вторую ладонь, изо всех сил пытаясь не расплакаться в ответ. — В любом случае, теперь мои письма точно будут до тебя доходить, — грустно улыбнулась Хонори. — Когда вы уезжаете? — спросила мама, глядя на Ризли. — Через два часа. К утру мы будем в Фонтейне, — ответил он. — Хорошо, я не буду вас задерживать, но дайте мне несколько минут. Сейчас, — она поспешно развернулась в коляске и удалилась в соседнюю комнату. Хонори поднялась с колен и, чуть отойдя к окну, прикусила губу до боли, вскоре ощущая во рту металлический привкус. Ризли не произносил ни слова. Она видела в отражении окна его фигуру. Он был подобен тени. Мрачный, отстраненный, глубоко ушедший в себя. Хонори всё понимала и испытывала вину, но чувствовала себя донельзя вымотанной, чтобы выяснять отношения. Молчание между ними наполнилось тяжестью. — Вот! — Хонори резко обернулась, когда мама въехала обратно на кухню. — Дочка, возьми это с собой! Пусть напоминает тебе о доме. Она вложила ей в ладони сшитый вручную браслет. А к нему пристегнула фигурки из медицинской стали и камня. Хонори не смогла разобрать их, но приняла подарок и наклонилась, чтобы обнять маму. — Пиши мне. Я буду ждать, — сказала мама. — До встречи, — поцеловала напоследок в щеку и двинулась на выход. Она спешно вышла из квартиры. Ризли, отклонившись от стены, неспешно подошёл к Каролине и остановился напротив. — Знаю, вы от меня совсем не в восторге. Не такого, как я, вы желали своей дочери. — Рада, что ты понимаешь, — она отвела взгляд, тихо добавляя: — Спасибо, что позволил нам увидеться. Пожалуйста, береги её… Ризли кивнул и, не говоря больше ни слова, ушел вслед за Хонори. Она нашлась во дворе дома: отрешенная, задумчивая, рассматривала браслет в своих руках. Красивая. Грустная. Хонори подняла на него взгляд и тоже долго рассматривала в ответ. — Думаю, Дилюк уже вернулся в Долю ангелов. Зайдём попрощаться? — риторически спросила она. Они, не сговариваясь, двинулись в противоположную часть города. Сумерки уже опустились на улицы. Ризли шёл чуть позади Хонори, но не отставал ни на шаг. Хонори тоскливо подумала о том, что она так и не показала ему местные достопримечательности. В Доле ангелов было шумно. Завсегдатаи и компании друзей наполняли бар смехом и разговорами. Дилюк нашёлся за барной стойкой: он протирал стаканы, олицетворяя вселенское спокойствие. Напротив него на высоком стуле расположился Кэйя, цедящий свою любимую «полуденную смерть». Дилюк сразу поднял взгляд на Ризли и Хонори, стоило им зайти внутрь. — Кхм… Можешь уйти за свободный столик? — обратился Дилюк к Кэйе. — Вечно ты меня прогоняешь, — грустно вздохнул он и, забрав коктейль, обернулся на зашедших. Кэйя широко им улыбнулся, отсалютовал бокалом и скрылся в зале. Хонори и Ризли присели напротив Дилюка. Она тут же уведомила: — Я поговорила с мамой. — Всё в порядке? — участливо уточнил он. Хонори через силу кивнула. — Я хотела поблагодарить тебя, Дилюк. Спасибо, что помог в этом деле. И спасибо, что обеспечишь защиту моей матери. — Пустяки, — просто сказал он, но благодарность её принял скупо поднятыми уголками губ. Дилюк взглянул на Ризли, добавляя: — Кого действительно надо благодарить, так это герцога. Если не он, ты бы не увиделась с матерью. Хонори отвела взгляд: чувство вины перед Ризли не оставляло её ни на секунду с момента, как она солгала. Ризли, тем временем, заговорил, обращаясь к Дилюку: — Я признателен, что ты проделал путь до крепости и обратно в Мондштадт, чтобы помочь нам разобраться с фатуи. Теперь пересылка писем будет налажена. В качестве благодарности, я бы хотел заказать у тебя поставку виноградного сока в Фонтейн и в крепость Меропид. — Что насчёт долгосрочного сотрудничества? — тут же уточнил Дилюк. Ризли слегка улыбнулся. — Я обсужу этот вопрос с коллегами из Палаты Жестьон. — Я сделаю скидку. Я высоко оцениваю условия проживания заключенных в крепости Меропид и убеждён, что наше сотрудничество может стать плодотворным не только в поставках продукции, — Дилюк намекнул, что Ризли оказался отличным соратником в бою, и был бы не против ещё раз сразиться с ним плечом к плечу. — Взаимно, — Ризли был польщён словами неразговорчивого Дилюка. Хонори же была искренне рада, что эти двое не только нашли общий язык, но и прониклись друг к другу уважением. Мужчины ещё недолго обсудили рабочие вопросы, после чего Дилюк отдал Ризли бутылку вина в подарок. Они уже прощались, и Ризли рассчитывал уходить вместе с Хонори, когда она неожиданно попросила: — Подождёшь меня на улице? Ризли кивнул, не задавая вопросов, хотя его недоумение прослеживалось в подозрительно сощуренных глазах. Конечно, ему не нравилось, когда она что-то скрывала, но он решил не лезть в бутылку при Дилюке. В очередной раз. Когда он вышел из Доли ангелов, Хонори достала из кармана монетку и положила её на барную стойку. Дилюк сразу всё понял. — Ты уверена? Монетка… была необычной. На ней была выбита орлиная голова с клювом. Этот символ являлся пропуском в закрытое общество противоборцев фатуи, отличительным знаком тех, кто работал на общее дело. Символ тех, кто борется за справедливость и выступает против самоуправства убийц из Снежной. — Я не знаю, когда выйду из тюрьмы. Но знаю, что не хочу иметь ничего общего с фатуи. Я хочу быть как можно дальше от них… Я села в тюрьму, потому что верила в свои идеалы и пыталась сломать систему, но она сломала меня. Но если из-за этого угрожают моей матери, то прости, Дилюк, но я выберу семью. Дилюк долго молчал, рассматривая монетку. А после забрал её и кивнул Хонори. — Тебе не за что извиняться, ты многое сделала для нас. Так или иначе, я сдержу обещание и буду приглядывать за твоей матерью. Мы всё равно остаёмся не чужими друг другу людьми. — Пиши мне, — Хонори слезла со стула. — И ты, — Дилюк тоскливо кивнул на прощание. — Береги себя. Стоило выйти из бара, как вмиг стало тихо. Хонори подняла голову к ясному звёздному небу, ощущая, как нечто внутри неё медленно рассасывается, и становится легче дышать. Её больше не связывали обязательства перед людьми из прошлого, и от этого было и горько, и свободнее одновременно. Неожиданно на её плечи опустилась знакомая куртка. Не ощущая до этого момента холода, Хонори вдруг поняла, что по улице разгулялся не на шутку сильный ветер. Зарывшись носом в мех куртки, она с благоговением вдохнула запах. Его запах, от которого слабели ноги. — Я отдала Дилюку пропуск в организацию по сопротивлению фатуи. Больше я в ней не состою, — сказала она. Ризли обошёл её и встал напротив. Хонори тут же обессилено припала к его груди, обвивая руками, пальцами цепляясь в жилетку. — Прости, что солгала. Прости, что ушла без тебя. Он медленно приобнял её за плечи в ответ, позволяя ей немного расслабиться. — Я расскажу тебе всё, когда мы вернёмся в крепость… — добавила она глухо. — Прости меня… — Тише, — Ризли чувствовал, что она уже дрожала в подступающей истерике, и сильнее прижал к себе. — Успокойся. — Мне так стыдно, я доставляю тебе одни неудобства. Обвиняла тебя, что ты со мной нечестен, а сама… — Всё хорошо. Главное, что ты цела. И что ты здесь. Со мной. Хонори отклонилась, заглядывая ему в глаза. Ризли не злился, хотя был должен. Её поступки заслуживали хорошей трёпки. Но он оставался непоколебим, и его спокойствие передавалось ей. До пристани они прогуливались по ночным полям Мондштата. Ветер прекратил волноваться и теперь лёгко ласкался к лицу и шее. Хонори дышала полной грудью, наслаждаясь эфемерным чувством свободы. Ночь — время, погружающее мир в тайну. Тишина между ними не давила, а приносила успокоение. Ноги уже уставали, когда они добрались до пристани. На лодке ждал тот же человек, вёзший их из Фонтейна. Они быстро отплыли и уже через два часа высадились в Фонтейне. Погода здесь разительно отличалась: стеной лил дождь, такой силы, что они оба мгновенно вымокли под ним. — Гидро дракон сегодня не в духе, — пошутил Ризли, пусть и паршивая погода ему пришлась явно не по душе. Возвращение в крепость Меропид проходило по тому же маршруту. Долетев на арендованном аэростате до здания театра, они сошли на мосту и бегом добрались до лифта, потому что мощный ливень не планировал прекращаться. Всё это время Ризли не отпускал её руки, и Хонори не испытывала неприятных эмоций по поводу возвращения в крепость. Вместо этого она чувствовала, будто возвращалась домой. Они вернулись в крепость глубокой ночью и первым делом разошлись по комнатам, чтобы быстрее принять горячий душ и переодеться. Хонори задержалась. Сначала не могла успокоиться, оставшись наедине с собой: истерика накрыла лавиной, и сдерживать эмоции уже было незачем. А потом, вернувшись в комнату, села на кровать и долго смотрела в стену. Она ощущала себя в тупике. Чувствовала, будто осталась наедине со своей проблемой, и никто не мог ей помочь. Тут же мысленно укорила себя: он помог. И он готов выслушать. Он хочет выслушать. Ризли наверняка ждал, что она придёт к нему. День был слишком долгим и насыщенным на не самые приятные эмоции. Наверное, им стоит отдохнуть друг от друга. Хотя бы немного… Хонори свернулась калачиком на кровати и, безмолвно пуская слёзы, забылась беспокойным сном.

***

В комнате было на порядок светлее, когда в дверь несколько раз постучали. Хонори подскочила на кровати, садясь, и оглянулась. Раскинутые по комнате вещи, её колени в синяках, ощущение песка в глазах. Дисгармония во всём. — Кто там? — голос спросони был осипшим. — Это Сиджвин! — раздалось за дверью. Хонори расслабилась: не хотела, чтобы Ризли видел её сейчас в паршивом состоянии. — Могу зайти? — Конечно. Мелюзина ловко юркнула в комнату, затаскивая за собой сумку с красным плюсом. Хонори удручённо вздохнула: — Я ведь не принцесса, чтобы ко мне лично доктор приходил. — Я часто хожу к заключенным лично, если их состояние не позволяет добраться до лазарета. Так что не бурчи, — Сиджвин прошлёпала к кровати и закинула на неё сумку, тут же её расстёгивая. — Ризли сказал, что вы возвращались под дождём, и просил тебя проведать. Как ты себя чувствуешь? Есть жалобы? Хонори отрицательно мотнула головой. Сиджвин, однако, такой ответ не устроил: она всё равно настояла на проверке горла, носа, ушей, частоты сердечных сокращений, наличия травм или воспалений. Ничего серьёзного, кроме лёгкого покраснения горла, не обнаружив, мелюзина собрала все инструменты в сумку, а затем достала оттуда… — Зачем? — Хонори буравила взглядом небольшую чистую баночку. — Плановая диспансеризация всей крепости, ничего особенного. Отлучись в туалет, я подожду. Потом возьму у тебя кровь. Хонори не была любителем всех этих проверок, но против системы не попрёшь. Сделав дела в ванной, она вернулась в комнату и протянула мелюзине результаты своих стараний. Затем Сиджвин взяла кровь из пальчика и собрала все предметы для анализа в отдельный бокс с инициалами Хонори. — Хотела ещё спросить по поводу твоего женского здоровья, — Сиджвин присела рядом, доставая журнал, который она вела на каждого из пациентов. — Что-нибудь беспокоит? — Нет. Всё регулярно, терпимо. — Хорошо, — мелюзина что-то записала, затем, как ни в чём не бывало, сказала: — Недавно мы приняли свежую поставку контрацептивов. В крепости, к сожалению, бывают случаи, когда женщины беременеют. Недавно одну заключённую отправили рожать на поверхность. Она вернулась в крепость, но, естественно, без ребёнка: ему найдут другую семью. Сиджвин достала из сумки пачку противозачаточных и протянула Хонори. — Пожалуйста, пользуйся, ладно? — Спасибо, — горло вдруг свело от горечи. Благо, что они с Ризли были осторожны, прерываясь, но тогда, в каюте «Ковчега», они чересчур увлеклись и забылись, что было опасно. Дети… Хонори думала о детях в последний раз, будучи сама ребёнком. Тогда ей казалось, что в будущем она обязательно выйдет замуж и будет, как мама, домохозяйкой. Представляла, что у неё будет, как в семье Аякса, целый выводок детей. Теперь, в нынешних реалиях, это точно невозможно. Всё, что считалось нормальным, теперь под запретом. Родить ребёнка, чтобы облечь его на страдания? Чтобы его забрали, отдали в неизвестные руки, и пиши пропало? Нет. Впредь нужно быть осторожными, чтобы этого не допустить. — Ты уже виделась с Ризли? — спросила Хонори, пытаясь свернуть с дорожки нерадостных мыслей. — Да, он перед общим подъёмом уже делал обход. Заглянул ко мне в лазарет, быстро рассказал о поездке и попросил навестить тебя. Думаю, он уже давно погряз в бумагах у себя в кабинете. Всё вернулось на круги своя. Пусть они так и не поговорили после возвращения, но обязанности и работу никто не отменял. Хонори поблагодарила Сиджвин за визит и заботу и предложила свою помощь в работе, на что, неожиданно, получила согласие: — Ризли сказал, что ему сейчас особо не требуется твоя помощь. Я полагала, что ты заболела, но раз ты в порядке, то на сегодня заберу тебя с собой. Хонори не была против. По всей видимости, Ризли тоже предпочёл, чтобы она не мозолила ему глаза в течение дня и позволила спокойно поработать. Сменив рубашку и переодевшись, Хонори привела себя в порядок и уже через полчаса сидела в лазарете за столом Сиджвин, выполняя её поручения. Приходилось много писать. Сиджвин, скрывшись за ширмой, изучала анализы людей и диктовала результаты исследований Хонори. Она невольно шокировалась и сочувствовала заключённым с вирусом иммунодефицита человека. Страшное заболевание… Их было немного, но они обнаружились только сейчас и ещё не были уведомлены о найденной болезни. Имена Сиджвин не называла, ссылаясь на врачебную тайну, но просила делать пометки парой букв, чтобы потом медсестра могла определить, о ком именно шла речь. Ближе к обеду в лазарет пожаловали Журье и Лурвин — местные исследователи и личные консультанты Ризли, проектирующие корабль «Ковчег». Хонори редко с ними виделась, но каждый раз с улыбкой слушала их извечные перепалки по поводу и без. — Я не в курсе. Вам нужно спросить об этом герцога, — сказала им Сиджвин. Хонори не слушала их разговор, но при упоминании Ризли навострила уши. — Герцог сегодня не в духе, — расстроенно прошептала Лурвин. — Он не «не в духе». У него много работы, так сложно понять? — тут же укорил её Журье. — Ты пристаёшь к нему с глупыми вопросами, конечно, ему не до тебя. Хонори прикусила щёку изнутри. Так он соврал? Сказал, что ему не нужна её помощь, а сам утопал в работе? Может, он так сильно не хочет её видеть? И настроение… неужели из-за неё? Терзаясь в догадках и сомнениях, Хонори вскоре приняла твёрдое решение — выяснить самостоятельно. Не могут же они бесконечно прятаться друг от друга? Нужно пойти к нему. Всё гениальное просто. — Ребята, я сейчас занята. Давайте после обеда обсудим, что вы хотели обсудить, — предложила им Сиджвин, и исследователи смиренно согласились. Когда они вышли из лазарета, Хонори обратилась к Сиджвин: — Я могу оставить тебя на час? Сиджвин бросила на неё лукавый взгляд и сказала: — Попроси Вулси приготовить рёбрышки на гриле. Иди. Если ты будешь мне нужна, я сама тебя найду. — Звучит угрожающе, — улыбнулась Хонори и услышала в ответ тихий смех злорадства. Всё-таки Сиджвин — не только лучшая медсестра, но и понимающий друг. Хонори заглянула в столовую к Вулси и спросила сегодняшнее меню. Заказав у него порцию рёбрышек, она попросила приготовить две чашки чёрного чая с бергамотом и ванилью и добавить три ложки сахара в одну из них. Её слегка колотило в волнении, но она настроилась на встречу. Ей нужно его увидеть, убедиться, что он в порядке. Она придёт с чаем, оценит на глаз объём работ, предложит помощь… Или же они просто выпьют чая, а потом Хонори постарается расслабить его. Посмотрит по ситуации, как он будет настроен по отношению к ней. Руки слегка тряслись, пока она несла поднос с двумя чашками в административную часть. Кивнув стражникам, она с улыбкой попросила помочь открыть дверь. Они отчего-то замешкались, переглядываясь, но всё-таки выполнили просьбу: Хонори множество раз таскала чай в кабинет управляющего. Когда дверь за её спиной бесшумно закрылась, и Хонори сделала шаг в сторону лестницы, сверху раздался тихий низкий смех, принадлежащий Ризли. Она тут же замерла в непонимании: у него гости? А затем Хонори услышала голос. И голос этот принадлежал женщине.