***
Алек не первый день посещал нудные лекции, пока что ни принёсшие его пытливому уму хоть толику новой информации, но если судить из разговора с Лидией, что ходила за новеньким по пятам как заядлый сталкер, наблюдая и оценивая каждое действие богатенького мальчика, то самый важный, хоть и не оценённый по достоинству предмет, им ещё предстоит посетить. Древние мифы и легенды как простая истина жизни или Психологическая антропология заговаривала зубы своим не простым и многозначительным названием. Преподавал его некто профессор Бейн, чья личность пока была загадкой, хотя слухи не обходили его стороной. Когда ты высок и привлекателен, вокруг тебя невольно толпятся девчонки, их душу греет сама мысль, что кто-то может обратить на них внимание. Это как сладкое предвкушение перед тем, как впиться зубами в сладкий персик, ты получаешь удовольствие несколько от еды, сколько от фантазии, после подгоняя её под реальность. Но в реальности профессор Магнус Бейн был скорее весьма зажатым мужчиной среднего возраста, одетым явно не по погоде в серый гольф, поверх которого во все стороны торчал крупный вязаный кардиган бледно-розового цвета, а ноги подчёркивали строгие тёмные брюки. При передвижении, лишь на довольно близком расстоянии, от мужчины слышался лёгкий перезвон металла от нескольких подвесок, сияющих серебром на его груди и брюках. Магнус ходил легко, словно по-кошачьи, передвигаясь по скрипучему ламинату их старенькой аудитории в своих дорогущих кожаных туфлях с острым носком. Мужчина едва заметно ссутулился, словно специально, от чего его лицо скрывалось в тени из-за спешной походке, и единственное, что можно было хорошо разглядеть, это некогда выбритые виски, на которых лежала копна волос, создавая хитрую, но не вычурную причёску. — scientia potentia est, — мужчина дождался, когда неугомонные разговоры прекратились и в аудитории наступила тишина. Он говорил чётко, хорошо произнося каждое слово, после чего, наконец, развернулся лицом к студентам, разглядывая их разносортные лица. Большинство просто хлопали глазами, посчитав услышанное жестом прочистки горла. — Вернее сказать, ipsa scientia potestas est, — Алек не хотел привлекать к себе внимания, в плане, была отсидка на средних рядах без привлечения к себе внимания и ожидание завершения семестра, будучи погружённым в предметы, за которые требовали высокие баллы. Но латынь была одним из любимых мёртвых языков. Получив словарь, он целый год просвещал родню неизвестными словами и сложной речью, от того и не сдержался. — Знание само по себе сила! — Магнус улыбнулся уголками губ. — Приятно знать, что латынь, даже будучи мёртвым языком, всё ещё способна просвещать юные умы. Я впечатлён, мистер Лайтвуд, надеюсь и впредь слышать ваши остроумные замечания, — пускай профессор говорил со всем присущим ему спокойствие, но формулировка предложения больно кольнула в самое сердце, где пряталось уязвлённое самолюбие. Алек не собирался заводить врагов, он вообще пацифист по жизни, кроме моментов глубинной ярости, но подобные высказывания со стороны преподавателя сбивали весь настрой. — Знание есть сила, и оно может повелевать. Человек со знанием во время своей жизни может заставить людей подчиняться, следовать за ним, восхваляться им и почитаться после его смерти. Помните, что знание — правитель, а богатство — его подчинённый, — Магнус продолжил вступительную речь со слов Имама Али, с его прекрасного изложенного Пути красноречия, и пускай его голос продолжал быть спокойным и даже убаюкивающим, блуждающий взгляд то и дело задерживался на Александре, старавшимся скрыть своё присутствие выставленными руками и телом в пол оборота, лекция всё равно прошла как на иголках, и к концу дня было ощущение, что по нему прошлись скалкой, выдавливая все соки. — Это было смело, — на выходе из аудитории он услышал слова, обращённые в его сторону. За спиной стояла рыжеволосая девчонка, ниже его на полторы головы с яркими зелёными глазами, он слышал непрерывный скрип карандаша, пока она рисовала картину на протяжении всей лекции, нервируя и отвлекая от настойчивого взгляда преподавателя. — Магнус честолюбив, хотя с его стороны это была явная провокация, — девчонка улыбалась, открыто выражая своё восхищение его поступком, вероятно, у неё уже были встречи с этим профессором. — Не переживай, он просто выяснял, кто с мозгами, а кто нет. Даже если комплимент прозвучал как оскорбление, уверена, он тобой доволен. — Ага, ясно, — Алек выгнул правую бровь, явно не поверив ее словам, ведь они всё ещё находились в кабинете, и человек, которого обсуждали, был буквально в паре метров и всё слышал. Профессор собирал оставленные конспекты, но его тёмные омуты глаз периодически блуждали по болтающей парочке. — Я Клэри, а то мы всё ещё не знакомы, — Кларисса выставила вперёд руку, всю измазанную в чёрном грифеле, оставляющем разводы на всём, к чему прикоснется, и Алек честно не собирался заводить знакомства и пожимать руки сомнительным личностям, мешающим слушать многочасовую лекцию, но обсуждаемый ранее профессор бросал немного зловещие взгляды из-за плеча рыжей девы, словно был её телохранителем или грубоватым фамильяром. — Алек Лайтвуд, — перепачкав окончательно руки, они двинулись прочь из храма знаний и чужих унижений. К счастью, занятий по расписанию больше не было и можно посвятить время отдыху или самоподготовке. — Клэри, ты не похожа на студентку факультета антропологии, — проживая всю жизнь, будучи окружённым нестерпимыми братом и сестрой, Алек понял простую истину, если есть вопрос, говори прямо и по существу, не пытайся завуалировать свой интерес, а то тебя обведут вокруг пальца и оставят в дураках две пары обворожительных глаз. Неудивительно, что он не мог их обыграть, когда эти дьяволята объединялись против него. — У тебя хорошая интуиция или скорее наблюдательность, — Клери всё продолжала улыбаться, в её руках был простой альбом с твёрдым переплётом, весь измазанный краской и карандашами, на светлых джинсах красовалось здоровенное не выведенное пятно краски, да и сама она пахла очень резко остатками скипидара. — Ты прав, я не студентка Магнуса, я с кафедры живописи и искусств, но мы давно знакомы, и его лекции одни из лучших в университете. Даже если за них не требуется высокий балл, и он может не ставить оценок, но знания, наделяемые студентов, они, они бесценны, — Клэри открыла двери, выходя во внутренний двор, где яркие оранжевые лучи танцевали на её бледной коже, делая похожей на фею из диснеевского мультфильма. — В том семестре он обсуждал старинные легенды как основу нашего общества. Многие студенты разбирали темы курсовых работ за месяцы до их начала. Была столь яркая и живая дискуссия, множество взглядов и мнений. Даже декан факультета приходил для участия в столь активной беседе. К тому же, многие иллюстрации, что Магнус берёт за основу своих лекций созданы моими руками, — такая вот небольшая ремарка чужих талантов. Алек лишь ухмыльнулся, оценивая всё везение или скорее невезение. Рыжая девчонка, Кларисса, вероятно, очень близка с профессором, активно сверлившим его спину, а значит, с ней нужно держать ухо востро и следить за всем, что он говорит или делает, а то не хватало ещё обидеть это назойливое чудо. Ведь если верить словам Лидии, Магнус Бейн весьма влиятельный человек в кругах не только их кафедры, но и всего института, он даже входит в комиссию по профессиональной пригодности, что им предстоит пройти на четвёртом курсе. И если попасть к нему в немилость, не видать яркого будущего как своих ушей. — Ясно, — возможно, у него был план расспросить о более подробном отношении профессора или скорее как завоевать его симпатию, но на горизонте появился Джейс, немного хмурый и с разукрашенной физиономией. — Я думал, ты уже не вернёшься, — Эрондейл замер, глядя на низкорослую девчонку, смотрящую на него так, словно увидела ангела, сошедшего с таблоида. Ангела с подбитым глазом и, учитывая цвет и размер отёка, ангелок явно заслужил подобное наказание. — Изи уже давно ушла, у неё там какое-то срочное дело с разбитым графином, — оценив девчонку, Джейс сразу изменился в лице, его глаза сузились, а зрачки немного расширишь, привлекая ещё большее внимание к глубокому цвету его гетерохромных глаз. Губы расплылись в самой обворожительной улыбке и всё тело источало феромоны. Всё бы ничего, но лиловый фонарь смазывал всю картину, как и слова, что произносил его прекрасный рот. — Может, ты имел в виду потерянный графен, это же из физики, — Алек едва сдержал нервный смешок, но его губы уже свернулись в трубочку, а с глаз прыснули слёзы от осознания сказанной глупости. Джейс не был глуп, но иногда из его рта вырывалась полнейшая чушь, которую невозможно было на голову натянуть. — Да кто ж его знает. Графин, графен, какая разница. Я Джейс. Брат Алека, — на такое заявление виднелось нескрываемое удивление. — Всех удивляет наша разная внешность. Ведь я писаный красавец, — блондин продолжал сверкать белоснежными зубами, обхватывая брата за плечи. — А его словно по роже кирпичик приложили, — судя по нервному смешку и жесту рукой, когда Клэри отвела взгляд и поправила стеснительно свои растрепавшиеся волосы, флирт был засчитан. Как всегда. — Судя по цвету твоего глаза, кирпич сегодня прилетел не в мою сторону, — на такое заявление его лишь больнее ущипнули за плечо. — Клэри, спасибо за компанию и за разъяснение касательно профессора. Увидимся, — утащив за шкирку Джейса как нашкодившего котёнка, вдогонку им был слышен многозначительный выдох. Алек был смурной, его лицо кривили устрашающие гримасы страшнее обычного, он так и не поел то варево, что Изи назвала лазаньей. Когда он раздвинул листы макарон, довольно плотных и хрустящих, на него уставился крупный рыбий глаз в своём последнем остекленевшем крике, от чего мороз пробрался по коже и аппетит вовсе улетучился. Изи лишь непонимающе хлопала глазами и отрицала любое взаимодействие с морепродуктами, вызывая большое количество вопросов. Так что откланявшись из-за стола, парень обосновался в выделенной ему комнате, проведя остаток вечера, пролистывая ленту новостей в Фейсбуке, потом в Инстаграме. Последив за аккаунтом отца, что сейчас был в отъезде со своей новой секретаршей, далее перейдя на аккаунт «секретуки», парень лишь в очередной раз убедился в правильности маминого поступка касательно развода. Так как на фотографии виднелись крупные руки мужчины, нежно обнимающие пышно грудастую красавицу, стоящую в кадре совершенно обнаженной. Захотелось плюнуть в лицо отцу при следующей встречи. Но не успел он полностью войти в стадию активного гнева и начать строчить пакостные комментарии к подобным пошлым фоткам, как в группу, в которую его добавила Лидия Бранвелл пару дней назад, пришло весьма внушительное сообщение. Судя по всему, профессор Бейн решил устроить студентам тёмную, и уже после первого занятия назначил небольшое эссе на тему: Своё видение первого подвига Геракла. Даже если со слов Клэри, Магнус был душкой-подушкой и цветочно-сахарным лабрадудлем, действовать на нервы и теребить струны души у него получалось виртуозно, так что чертыхнувшись про себя раз десять, Алек всё же открыл на первом попавшимся сайте описание данного подвига и стал выдумывать достойный ответ на сегодняшний комментарий. Спустя пару часов громкого сопения, хрипения и монотонного отбивания клавиш, Изи вышла из своей комнаты после пилатеса, пока она занималась, ей показалось, что начался дождь, но выйдя в коридор, стало понятно, что после Алекова усердия придётся менять клавиатуру. Джейс, чей желудок пытался расстаться с содержимым, блуждал между креслом в гостиной и уборной, зарекаясь больше не есть то, что приготовит младшая Лайтвуд, даже если шеф-повар их любимого ресторана поклянётся на своём фирменном беретике, он всё равно не возьмёт ни капли в рот. Его страдания того не стоят.***
Держа в руках только приготовленный мартини, Магнус, наконец, умостился на своём любимом кожаном диване с бокалом в одной руке и ноутбуком в другой. Несмотря на начало семестра, он чувствовал себя слишком уставшим и истощённым. Всё же его план отправиться в Европу со своими лучшими друзьями накрылся медным тазом, когда Рагнор неожиданно попал в аварию на своём любимого мотоцикле, и несмотря на все его заверения касательно хорошего самочувствия, Катарина отправила его на рентген в клинику, в которой работала не первый год, так как по прошествии месяца ношения гипса динамика к сращению костей совершенно отсутствовала. Ну, а после их мир перевернулся, врач поставил диагноз — остеома. И пускай это доброкачественная опухоль вполне себе операбельная, но нервишек она попортила с полна. Даже после пройденного хирургического лечения и восстановление друга к моменту начала учёбы, Бейн истратил весь задор и запас положительной энергии на подбадривание вечно пессимистичного Фелла, уже написавшего не одно завещание и успевшего чуть ли не организовать собственные похороны. К тому же, со всеми заботами он пропустил несколько крупных вечеринок в своём драгоценном Пандемониуме и испытывал весомый дискомфорт из-за отсутствия регулярных любовных связей, с большей эффективностью снимавших накопившийся стресс. По плану, что вылетел в трубу, поездка в Европу должна была вдохнуть в него новую жизнь после расставания с Камиллой. Белькур весьма чётко и ясно дала понять, что ей приелась его «любовная кухня» и она жаждет более свежих ощущений, таких как фаршированные улитки и лягушачьи лапки. Так что пройдя несколько кругов ада без отдыха и подзарядки, к моменту первой лекции он был не в духе. К тому же, беда не приходит одна, с подготовленным заранее нарядом случилось непредвиденное обстоятельство в лице Председателя Мао, решившим сделать свои дела на дорогущей итальянской двойке. Всё бы ничего, но после этого у кота началась сильнейшая рвота и ему пришлось отправиться к ветеринару, а так как Председатель, несмотря на ослабленное состояние, вёл себя подобно исчадию ада, ему не раз пришлось извиниться перед персоналом клиники за побои, нанесёнными двумя килограммами ярости. Новый семестр, новые лица. Магнус всегда воспринимал своих студентов как лампы джина, с различным орнаментом и вместительностью, но подобно Алладину он раскрывал их суть, расширял грани, возможно, знакомил с другим способом мысли. Если, конечно же, видел в этом смысл. В этот раз его ждал сюрприз, ещё до начала учёбы декан лично предупредила его о новых учениках, несмотря на то, что их учебное заведение было весьма элитным, здесь учились дети политиков, меценатов, филантропов, даже парочка королевских особ, но чета Лайтвудов сейчас была у всех на слуху, и влезать в возможный скандал никто не хотел. В списках учеников выделялось одно имя. Александр. Сейчас редко встретишь подобное сладкозвучие. Он даже произнёс его вслух пару раз, прокатывая буквы по языку, наслаждаясь сладковатым вкусом и предвкушая первую встречу. Как и ожидалось от сына губернатора штата, Александр был умён и, что до приятного, красив. Высокий, темноволосый, немного несдержанный. В нём кипела кровь, она буквально закипала и бурлила в глубине его карих глаз. Он не производил впечатление богатенького мальчика, в отличие от его приемного брата Джейса, о чьих приключения перешептывался весь кампус. Но чем сдержаннее был человек, тем интереснее его дразнить. — Мистер Лайтвуд, задержитесь после лекции, — Магнус не поднимал глаз в сторону студента, оставленного в полном недоумении от подобной просьбы. Алек был очень тихим, он прикусывал губы изнутри каждый раз, когда ему хотелось вставить слово или свой комментарий, даже если это было с позволения достопочтенного профессора. К тому же, эссе, что задали в прошлый раз, он отправил на почту самым первым. С пылу с жару, как говорится. Так что подобное поведение со стороны преподавателя было весьма неуместным. — Я что-то сделал не так? — Алек подкрался тише мыши, дождавшись, когда кабинет опустеет. На мистере Бейне была просторная тёмная рубашка, расстегнутая на две верхние пуговицы, от чего на ключице заискивающе мелькала полоска татуировки. — Весьма оригинальная интерпретация первого подвига Геракла, — мужчина впервые за день опустился не в слишком комфортное кресло, достав из папки распечатанную бумагу с чужим изложением мысли. — Глаза боятся, а руки делают, — Магнус ухмыльнулся, пробежавшись взглядом по широким абзацам, была видна страсть и злость, словно это Александра отправили на убийство Льва в угоду правителю, хотя, кто знает. — Скорее бей или беги, — Алек не знал, как реагировать, он лишь мялся на одном месте, нервно теребя ремешок своего кожаного портфеля. — Проблема в людях, наделённых властью и пустыми амбициями, посылающих верных их идеалам людей на заведомого проигрышной дело, — Магнус сделал небольшую паузу, бросая взгляд исподлобья на ученика, на чужое движение губ, вторивших его словам как любимому стихотворению. — Но достигнув требуемого от них результата, вместо почестей и благодарности, власть лишь ищет способ присвоить их деяния себе, — в этой фразе чувствовалась особая глубина обиды, словно Александр отрывал часть себя в надежде донести глубину чувств, запечатлённых в данных словах. — Выставив последних виновными в совершении преступления и наложении на них санкций, — Магнус закончил читать написанное и весьма игриво уставился на студента. — Какие громкие слова от маленького человека, — Алек лишь сильнее прикусил щёку, становилось дурно от пристального взгляда напротив, словно проводили личный досмотр, ощупывая каждый миллиметр тела. — Вас не устроили мои мысли и высказывания? — прозвучало грубее, чем он ожидал. Но, похоже, мужчину это не обидело, он поднялся с кресла и, подойдя ближе к студенту, вернул работу. Они так и замерли, друг напротив друга, разделённые менее десятью сантиметрами, от чего Лайтвуд ощущал весьма приятный, а главное запоминающийся аромат парфюма этого весьма не понятного профессора. Магнус улыбнулся, и его улыбка поистине завораживала, делая лицо мягким и загадочным, а прищур тёмных глаз притягательным. — Незаурядные таланты требуют тщательной шлифовки, — протянув работу, мистер Бейн прислонил ладонь к чужой груди, от чего тепло обжигало даже через слой бумаги. — Не потеряй свой запал, — миг тепла завершился с хлопком двери и полной тишиной в одиночестве старых стен. Но на выданной бумаге красной ручкой красовался высший балл, согревая душу таким же теплом, как и ладонь ранее.***
Им потребовалось время, чтобы начать понимать друг друга. Оказалось, Магнус Бейн не ставил оценки в обычное время лишь из-за личных убеждений, что такой способ оценивания только подрывает человеческий потенциал. Когда ставишь высший балл, развивается бахвальство и ты понижаешь передачу своих умений, а когда оценка не соответствует ожиданиям и вовсе бьёшь по тормозам. Потому он вёл открытый диалог с конструктивной, как оказалось дальше, критикой и довольно ощутимыми толчками вперёд. Его слова умели вдохновить и давали почву для размышлений, а некоторые обороты речи и выражения вовсе ломали мозг, заставляя погрузить в более толстые слои изучения предмета. Здесь каждое мнение имело место жить, даже если оно в корне разнилось с их учением, от этого и, конечно, весьма забавных игр, провокаций и фильмов, коим было посвящено не мало времени на их занятиях, никому не хотелось уходить. Как и говорила Клэри, на открытых лекция часто присутствовали студенты других факультетов, кто новенький, а также и бывшие студенты преподавателя. И, конечно же, декан, хоть и не заметно, но весьма ощутимо прожигающий дыру в спине Лайтвуда. — Огромная благодарность Клариссе Фэйрчайлд за столь прекрасную демонстрацию грехов нашего мира, — Магнус хлопал в ладоши, подходя к центру аудитории, где ещё пару минут назад горел свет от проекторов и на доске были изображены художественные картины с рисунками демонов, в сравнение с тем, что также окрестили «чудовищем», картины маньяков, убийц, террористов и даже некоторых политиков. Алек прикрывал рот рукой от одной из карикатур, изобразившей одного из известных президентов, пожирающего бургер, и рядом расположенного монстра, пожирающего людей. Весьма остроумно, хоть и провокационно. — Думаю, мы все прекрасно провели время за изучением человеческого поведения. А теперь перейдём к не менее увлекательной теме, — Магнус ухмыльнулся, создавая интригу прищуром своих обворожительных глаз. — Кто знает, что такое нежить? — вопрос явно был с подвохом, и здесь следовало пораздумать над ответом. — Это достаточно обширная категория, включающая в себя самых разных существ — от лишенных мяса скелетов до неотличимых от живых вампиров, от вполне материальных мумий до бестелесных призраков, от безмозглых зомби до могущественных волшебников, — Алек едва не подавился воздухом, когда услышал знакомый голос. Повернув голову, он наткнулся на знакомый профиль дорогого брата, сидящего позади Клэри и похабно стреляющего глазками в сторону зеленоглазки. — Весьма чёткая характеристика, Мистер Эрондейл-Лайтвуд, — Магнус снисходительно улыбнулся, сверля взглядом вмиг напрягшегося мальчишку. — Можете смело написать хороший отзыв сайту, на котором нашли информацию, — мелкие смешки прошлись по аудитории, и Алек ощутил похожий укол самолюбия, что он испытал при их первой встрече, вероятно, это был способ профессора заводить новые знакомства. Сперва унизь, потом возвысь, ну, и где-то там у вас наметится золотая середина. — Не волнуйтесь, уже поставил пять звёзд, раз вы одобряете, — Джейс в долгу не остался, он всегда был острым на язык, но, на его счастье, время их лекции подходило к концу. — Господа, напоминаю, следующие две недели лекций не будет, — как ни странно, вместо радостного ликования все начали возмущённо пререкаться и грустно скучать. — Но это не повод для безделья. Каждый из вас должен создать, по желанию, конечно, небольшой доклад с презентацию на тему любого объекта нечисти. Антропология современной нечисти. Буду ждать с нетерпением, — после чего все начали расходиться. Джейс внимательно следил взглядом за профессором и, дождавшись, когда тот выйдет в коридор, что-то жарко обсуждая с деканом, наконец присоединился к Александру, продолжавшему собирать массу конспектов, исписанных заметками и идеями. — А он и правда душка, — Эрондейл передвигался неслышно, и, не будь Алек столь привычен к особенностям брата, тот же час взвизгнул бы от испуга. — Умеет произвести первое впечатление, — ещё тогда, после первой лекции, когда Алек стёр буквы на клавишах на своём ноутбуке, отбивая на них чечетку, гнев и возмущение не покинули его тело до конца, он, как и всегда, принялся колотить висевшую в комнате боксерскую грушу, сбивая костяшки в кровь. Джейс отвлёк его своими стенания после опустошения желудка и кишечника от стряпни Изабель, и так как младшая, скинув всю ответственность на братьев, ушла по каким-то своим «гиковским» делам, Алеку пришлось заваривать чай для снятия интоксикации и сбегать в магазин за водой, так как была заметна значительная потеря жидкости. Они сидели в гостиной на полу, опираясь на кресло, а пострадавший в позе эмбриона, так как мир вращался словно на карусели, и говорили, говорили, говорили. Алек впервые выплёскивал весь свой гнев на отца, на мать, на Изи, которая натворила дичь и ушла, на собственную слабость. Алек мечтал провалиться в многолетний сон и очнуться глубоким старцем, так как его бесконечно пугал этот мир, и он не представлял себя его частью. А Джейс в моменты умел слушать и даже давать дельные советы. — Ты слишком строг, — Александр щёлкнул пальцами, привлекая к себе внимание от обтянутой синими джинсами задницы Клэри, что якобы не специально уронила свой альбом и уже несколько минут пыталась его поднять. — Не все обладают острым языком. — Или кто-то по жизни мазохист, — Джейс хмыкнул, возвращаясь взглядом к брату. — Туше, — они, посмеиваясь, вышли в коридор, натыкаясь на весьма хмурый взгляд старосты курса. Лидия едва ли не сопела, глядя на брюнета, но, скривив весьма недружелюбное лицо, всё же подошла. — Я, кажется, просила не создавать мне проблем, — девушка продолжала смотреть на братьев гневно, пропустив воздух сквозь плотно сжатые зубы и решив что-то в своей голове. К сожалению, Алек не мог припомнить ни одной своей выходки, способной рассердить знакомую. Но спустя пару мгновений и, вероятно, выстроенных в уме предложений, Лидия сменила гнев на милость и, подойдя ближе, протянула небольшую, сложённую пополам, картонку. — Что это? — Лайтвуд забрал свёрток и, немного отойдя в сторону с прохода, развернул. Это было приглашение на вечеринку. — Лидия, я не понимаю, что это? — Бранвелл лишь закатила глаза и фыркнула. Её раздражало его непонимание или наивность, мало, кто в Нью-Йорке не знал об этих чёрных карточках. — Кажется, это приглашение на вечеринку, о, в Пандемониум? — Джейс кинул взгляд через плечо. — Изабель мне все уши прожужжала про этот ночной клуб, мол, туда только по приглашению и никак иначе. Даже если ты со связями и с деньгами, хозяин клуба строгих принципов. Откуда оно у тебя? — Джес окинул взглядом девушку, весьма привлекательная блондинка, но, как ни странно, не похоже, что она собиралась присоединиться к веселью. — Меня пригласил мой парень, — девушка сделала паузу, подходя к ним ближе, тем самым отстраняясь от толпы студентов первокурсников, всё ещё ходившими группами, чтобы не потеряться в здании. — Но у нас запланирован уикенд на даты вечеринок, а так как ты помог мне недавно, это лишь малая благодарность, — на её белоснежном лице промелькнуло подобие улыбки. — Жаль, если приглашение пропадёт, они обещали крыше сносное веселье, — предложение не было заманчивым, по крайней мере, для самого Александра, но родственники были с ним не согласны.***
Дома ждал небольшой сюрприз. Алек порядком устал исполнять роль горничной, хоть он ценил чистоту и порядок, но что Джейс, что Изи были теми ещё свиньями. Они могли неделями не мыть посуду и есть из одноразовых контейнеров, если бы знали, где те хранятся. Однажды Алек видел, как Джейс, вместо того, чтобы помыть чашку, заварил кофе в пакете из-под булочки, хоть в том и было несколько мелких дырок. А Изи использовала свою руку вместо тарелки, и после того, как закончила есть, она просто её вылизала, а не помыла, продолжив играть в приставку. Так что, когда Алек планировал отъезд даже на пару дней, всегда вызывал клининговую компания два раза в сутки, но даже с таким графиком горничные умудрялись рассказать ему массу историй из того, что видели и получали нехилую надбавку для того, чтобы всё это забыть. Но с момента их вынужденного переезда всё становилось только хуже. Оказалось, что лучший друг Клэри, он же по совместительству великий и ужасный Саймон Льюис, был тем парнем, про которого ему все уши прожужжала Изабель. Мол, на её потоке есть умопомрачительный красавец, высокий, умный и забавный, а главное, он был с цифрами на ты. Они часами обсуждали различные математические теории, прописывали и обменивались написанными кодами на уроках информатики, временами созванивались по вечерам и вместо стандартных фраз для флирта использовали теоремы. Типа у этой прямой такой сексуальный отрезок. Уф. Алека бросало в дрожь. Но к моменту встречи он буквально потерял дар речи. После очередной нудной лекции по психологии человека Алек пришёл домой в глубоких мыслях и обнаружил две пары лишней обуви. И если можно было предположить, что Изи сменила стиль и променяла каблуки на разукрашенные вручную кеды, то вторая пара явно была мужской и, учитывая что они с Джейсом носили сорок третий размер ноги, то потёртые со всех мест ботинки явно были на пару размеров меньше. — Алек, мы тебя не ждали так рано, — Изи, с размазанной по лицу помадой и свежими следами на шее, спешно поправляла съехавшую юбку, а из гостиной разносились до боли знакомые смешки. — Святые ангелы, никаких свингеров в нашей квартире! — Алек в ужасе наблюдал за полуобнаженным Джейсом, у которого из одежды остались трусы и носки, перегнувшимся через крутящуюся по центру, уже явно пустую, бутылку из-под вина, и целующего в щёку щуплого парнишку в трусах в расстёгнутой рубашке под звонкий смех Клэри, что, как ни странно, лишилась только разноцветных носков. — Это не то, о чём ты думаешь, — Джейс отпихнул Саймона в попытке оправдаться, но Алек спешно закрыл дверь в свою комнату, пытаясь обдумать и переварить всё увиденное. — Алек. Алек, прошу, открой дверь и дай нам всё объяснить. — Так это ваш брат? — Льюис поправил сползшие из-за прерванного поцелуя очки, он не успел толком никого рассмотреть, так как находился спиной, но от услышанного голоса аж подскочил на месте. — Он весьма мил, — Изи лишь закатила глаза и бросила в друга, проигранный ранее, предмет одежды. — Алек, клянусь, мы не свингеры, — в ответ была тишина. Изабель знала об упрямстве брата не понаслышке, однажды он перестал с ней разговаривать на месяц, когда она назвала его брови гусеницами. И пускай ей было три, а Алеку пять, обида не отпускала его долгое время, пока она не сбрила свою бровь, и это накануне выпускного в детском саду. Лицо матери невозможно было описать в тот момент. У них всё ещё хранится снимок счастливой Изабель, держащую за руку брата, её смелости можно было позавидовать, но, как оказалось, его глупая болтовня была важнее красоты, ведь бровь всё же отросла. — После пар мы с Саймоном заболтались, а Джейс устал меня ждать и пошёл поторопить, на обратной дороге мы встретили Клэри, она предупредила, что ты задержишься. И так мы выяснили, что они лучшие друзья, а мы с Джейсом — семья, ну и решили поближе познакомиться, — со стороны спальни послышался скрип, Алек отворил замок, после чего небольшой скрежет и карие глаза смотрели на растерянное лицо сестрёнки. — Точно не свингеры? — Изи только улыбнулась, полностью открывая дверь. — Мы просто немного увлеклись игрой, — Клэри подавала Джейсу, улетевшие за диван, штаны. Алек постарался сделать вид, что поверил. — И я удивлена, что ты знаешь, кто такие свингеры, — Фрэй спасло лишь то, что она находилась на приличном расстоянии от длинных рук Лайтвуда, а то шлепком по круглой попе она бы не отделалась. — Привет, я Саймон. Саймон Льюис, — представший перед Алеком парнишка был тем, кого младшая Лайтвуд описывала как Аполлона, нет, Ален Делона среди людей, но то, что видел Александр, скорее походило на ноль один процент от идеала. — Как Бонд, Джеймс Бонд, — парень подёргал бровями и скривил лицо, пытаясь изобразить агента ноль ноль семь, и девчонки явно оценили пародию, даже Джейс что-то крякнул в свой локоть. Только Алек сверлил нечитаемым взглядом, не намереваясь принять чужое рукопожатие. — Ага, — проигнорировав чужую руку, он кинул взгляд через плечо на весь тот бардак, что они устроили за несколько часов его отсутствия. И перед тем, как он успел открыть рот, все разом заверили, что приберут за собой. Так что вечер Александр провёл, сидя в кресле и любуясь за восьмым чудом света, как его брат и сестра впервые в жизни драили квартиру. Так и повелось, кто намусорил, тот и убирает, если хочет, чтобы объект желания проводил время в их квартире. Алек не любил людей, они для него были похожи на говорящих кукол, он плохо понимал чужие эмоции и часто неверно их толковал. Но со временем наблюдение стало приносить свои плоды, особенно, когда дело касалось отношений. К двадцати четырём годам было ясно, что он испытывает симпатию к своему брату. И это сильно угнетало, учитывая, что Джейс не привлекал его в сексуальном плане. Несмотря на то, что они не были кровными родственниками, подобные мысли всё же были аморальными. Но Алек жил с чувством подобной влюблённости долгих десять лет, и к моменту состоявшегося разговора смог понять, что то, что он испытывал, скорее была проекциям своих желаний. Быть более открытым, лёгким, заводить знакомства, а не отпугивать своим неприветливым взглядом. Но ему по-прежнему требовалась работа над собой. Ему требовался хоть какой-то опыт, потому как он по прежнему был один, как в постели, так и в жизни. И с каждым годом ощущение отстранённости от мира только нарастало. Возможно, кто-то посчитал бы его святым, а некоторые сказали бы, что он просто дурак и не надо заморачиваться по этому поводу, но с каждым взглядом и с каждым разговором становилось только хуже. Джейс не рассказывал, когда именно был его первый раз, единственное, что он упомянул, так это то, что его партнерша была куда более опытнее и не только из-за навыков, сколько из-за возраста. И если судить по его поведению, Клэри была исключением из правил. Она младше и невиннее, у неё довольно большой круг знакомств и интересов. Странно, что она его вообще привлекла. Но Алек видел, как Джейс стал более обходительным и сговорчивым, его огрубевшее сердце впустило в себя этот рыжий луч света, открывая в нём неведомые до этого грани. Как, например, милосердие и сочувствие. Клэри даже уломала Эрондейла помочь ей волонтёрить в столовой для бездомных. В тот вечер парень вернулся удовлетворённым и разбитым. Он впервые плакал за много лет. Сперва он воспринимал всё увиденное в штыки, всё же последние года он провёл с золотой ложкой во рту, и люди, представшие перед его взором, были бедными, нищими и лишёнными своего дома, но многие из них были более счастливыми, чем он когда-либо мог себе представить. Он стоял на раздаче и насыпал каждому чётко выверенную порцию пюре с подливой, и когда темнокожий мальчик лет семи подошёл за добавкой, хотел было грубо развернуть его назад, но потом заметил, что он стоит с тарелкой для своей мамы, худой и истощённой, со сгорбленной к низу спиной в латанных тряпках. Мамой, которая несколько минут назад отдала голодному сыну свою порцию, так как у мальчика растущий организм, а ребёнок, на свой страх и риск, решил просить добавку для своей голодной мамы. Джейс вспомнил аварию и гибель отца, он помнил, как из лобового стекла вылетела рамка с фотографией его беременной и очень счастливой мамы, на чьём лице навечно застыло счастье. И пускай он никогда её не видел из-за того, что она погибла при родах, ощущал её незримую любовь. А потом была Мариз, эта строгая с виду женщина оказалась очень тёплой и нежной. Она была беременна третьим ребёнком, когда он попал в их семью, но это не помешало ей вырастить его как родного. Он никогда не забудет её нежных рук и ласковой улыбки, что видит каждый день на лице Алека и Изабель. И пускай он слушал нотации менеджера минут пятнадцать, а после его отправили мыть посуду, мальчик сидел и кормил маму с ложки, дожидаясь, пока тарелка не опустеет. Такая мелочь помогала заполнить пустоту в душе, как и Клэри, подарившая ему нежнейший поцелуй в щеку. Изабель же всегда была иной, в её характере сочетались бунтарство юности и безумство гениев. Но у всего есть свои тёмные и светлые стороны. Несмотря на весьма располагающую внешность, Изи оставалась верна себе, своим идеалам. Её влекли прикладные науки, будоражили разум загадками, головоломками, на которых она была буквально помешана. Несмотря на свою открытость, Изи не заводила слишком большого круга друзей, из поистине близких у неё была тонко Айлин. Дочь консула полуострова Юкатан. Айлин была того же возраста, что и Лайтвуд, но более тихой. Про таких говорят — в тихом омуте черти водятся. Так и было. Они вдвоём устраивали множество шалостей, были как настоящие сёстры, в огонь и в воду, но с медными трубами не справились. Богатые девочки влиятельных родителей всегда были мишенью и лёгким объектом для получения желаемого. И Изи оказалась слишком юной и наивной, чтобы умудриться попасть в плохую компанию. В тот момент они с Айлин были в ссоре из-за глупого отношения к парням, Изи не могла до конца осознать, что её подруга призналась перед ней в своей нетрадиционной ориентации. Так что, будучи расстроенной, одинокой и немного пьяной Изабель угодила в лапы Квина. И пускай чувства остыли быстро, но пагубные привычки, к которым он пристрастил младшую, доставили им хлопот надолго. Даже пройдя курс реабилитации и посещая собрания раз или два в неделю, они всё равно сталкивались с парой тройкой рецидивов. Но друзья познаются в беде, так что, наплевав на все правила, Айлин вернулась из своего вынужденного учебного тура, в который её отправила мать, узнав о любовных похождения дочери, девушка не бросила подругу, вернув в их маленький безопасный мир и научив жить в будущем, которое им предстояло. Так что Саймон, или Ален Делон мира математики, был вполне подходящей опорой его бесшабашной и совершенно не умеющей готовить сестре. И был он — Алек. Просто Алек. Он не любил полное имя из-за пафоса, которое оно вызывало. В истории было множество людей, носивших это имя и кончивших свою жизнь, так и не дожив до старости. Так что он и дальше планировал оставаться просто Алеком. Одиноким и скрытным Лайтвудом, так и не познавшим радости и восторга взаимной любви. Так и не познавшим страстного желания, что охватывает тело от мысли про дорогого человека. Алека, чьи мысли занимали мёртвые языки или лингвистика, особенности прочтения и произношения. Возможно, ему понравится, как звучит «Александр», если человек, который его полюбит, будет произносить его так же, как профессор Бейн. Магнус. Алек не смел обращаться к преподавателю по имени, хотя оно было невероятно сладким, что так и соскальзывало с языка. Профессор вообще был весьма необыкновенным, хоть и пытался создать обратное впечатление. За всем тем слоем одежды, хоть и делающим его похожим на серую мышь, было вполне возможно рассмотреть стиль и лоск, что сквозили от комбинаций цветов и аксессуаров, не говоря про безупречно уложенную прическу, словно невзначай уложенную в виде неопрятного вороньего гнезда. Идеально ровный тон кожи, с едва различимыми золотыми песчинками тонального крема, сияющие ярким светом при попадании на него лучей прожектора, или тонкий слой подводки, едва заметно увеличивающих размер его узких глаз. Каждый раз, входя в аудиторию, Алек улавливал несравненный аромат парфюма профессора, преследующего его тонким шлейфом, дразня чувствительные рецепторы в носу, будоража центр памяти. Но голос мистера Бейна, произносящий это сладкое «Александр», отдавался толпой мурашек, пробегающей по спине. Магнус Бейн надолго прописался в его голове, будоража сознание, заставляя двигаться вперёд, совершенствовать и изнывать в скуке, ожидая новой встречи.