***
Похлопывания по плечу разбудили юношу, тот тут же встрепенулся, уверено усаживаясь. На лицо тут же пал луч света, равномерно струящийся по лицу, режущий взгляд. Штора мигом попала в руку и была задвинута до кромешной темноты. Шум поезда начинал усилятся, вновь погружая в сон, но внимательный взгляд проводницы не давал вновь завалиться на койку. — Да? — хрипло пробормотал он, ещё не отойдя от сна. — Господин Тарталья, ваша остановка через пол часа. Тот уверено кивнул, усаживаясь и ударяясь об верхнюю постель головой, тут же слыша недовольные хрипы. Ну зачем он выбрал ехать поездом в такую даль? Оказавшись у туалета с зубной щёткой и полотенцем, Тарталья принялся за водные процедуры, правда душ никак не хотел включаться, точно какой-то ребенок сломал. Выругавшись про себя, Чайльд схватил полотенце, так и не сумев принять утренний душ, и выбрался из комнатки. На часах 6:50. И вновь яркий луч упал ему на глаза, резко зажмурившись, юноша протёр глаза рукой, ещё непривыкшие к яркому свету. Но в этот раз он решил не закрывать шторы, а вглядеться в окружающий его пейзаж. И это того стоило. Ему открылись тысячи небоскребов, отражающих яркий солнечный свет в бесконечном количестве стекляшек. Город был удивительно оживлен в столь ранее время, были слышны сигналы машин, громкие вскрики людей и радостный смех. Несмотря на плотную застройку огромными зданиями, среди них можно было увидеть расписные мостики и парочку храмов. А также море, в котором поблескивали солнечные лучи. Вот он — Ли Юэ. Голубые глаза юноши зацепились за постепенно поднимающиеся волны, резко картинка сменилась на множество вышек с рекламными баннерами и огромными стёклами, в которых был виден каждый рабочий, занимавший своё место. Резкая остановка поезда тут же заставила пошатнуться, Тарталья ухватился за балку, чтобы не упасть. Громкий чёрствый голос объявил: «Ли Юэ. Конечная. Просьба всех пассажиров выйти из вагонов». Столица встретила его с большим размахом, конечно, в Снежной не менее красиво, но здесь от количества мерцающих огней, вышек с рост титана, переливающихся дорожных путей, сенсорных фонарей и больших баннеров дух захватывало. Культура Ли Юэ ощущалась в каждом фрагменте, каждой детали, приковывая внимание к себе. Увесистый чемодан катился по ступенькам, то и дело стуча колесиками. Остановившись на лестнице посреди города, Тарталья раскрыл огромную карту с намеченным отелем и разными историческими зданиями, которые ему предстояло изучить. Тут же почувствовав на себе косые взгляды, юноша выглянул из-за лба, тут же прогоняя всех зевак. Конечно, кто в их век пользуется печатными картами? А вот он считал их самыми надежными. Да и телефон… — Тарталья тут же потянулся к своей раскладушке проверить, не звонил ли ему кто — был не из подходящих. Быстро отметив все самые легкие пути пешком до отеля, юноша не стал тянуть, аккуратно закинув карту себе в карман джинс, и направился к выделенной ему организацией комнатке. Тарталья был одним из членов небезызвестной организации «Фатуи ледяного царства», говорят, в давние времена они служили самой Царице. Конечно, множество воспоминаний были утеряны, закопаны с могилами старого Тайвата. После священной войны с Селестией, в которой человечество одержало победу, мир начал новый отчёт. Сейчас третий век новой эры. Человечество будто родилось из пепла, ходят легенды, что раньше существовала магия и так называемые глаза бога, а регионами правили Архонты. Но это лишь легенды, ещё никому не удавалось дотянуться до запретного знания — узнать, что было до нашей эры и что произошло в священную войну. Людям нравится стоять перед фактам и не узнавать то, от чего они не смогут спать по ночам. Но не Тарталья, он же знает — магия есть, и она не затоптана под землю, а летает над ней. Знает ведь, видел сам: много-много лет назад она открылась ему и также быстро отринула, не дав прикоснуться. За этим он и есть, за этим и существуют Предвестники. Под предлогом дипломатов из Снежной их цель — узнать истину священной войны. Заложив вещи в просторную комнатушку, пару часов Тарталья уделил прогулки, данные ему Снежной деньги тратить не на операцию было нельзя, но никто не сказал, что нельзя развлекаться на свои сбережения? Люди летали из стороны в сторону, точно не успевая жить. Столица шла ходуном — Морепродукты! Свежие морепродукты! — кричал разодетый мужчина из угла. Чайльд невольно облизнулся и, сменив маршрут, направился к светящейся красивой витрине, украшенной различными муляжами крабов, рыбы и ракушек. Ещё с детства у Тартальи была огромная любовь к морю, хотя жили они с семьёй в столице, и единственное, что он видел, и то редко — замёрзшая речка. Но воспоминания ещё с детства путались, выдавали свою реальность, поэтому почему-то Чайльд будто знал, как выглядит океан, будучи ещё малышом. Ему казалось, что он пробовал совершенно различную морскую живность и часто погружался в море. — Будете что-то брать? — вывел его из размышлений продавец. Тарталя довольно закивал, указывая на непонятную субстанцию. — Ого, не каждый турист отважится это брать! — восхитился мужчина, тут же накладывая смесь из щупалец осьминога, плавников необычной рыбы и мидий в контейнер. Он протянул коробку Чайльду, слегка посмеиваясь от того, с каким интересом он рассматривал содержимое через прозрачную крышку. — Ели когда-нибудь морепродукты? Тарталья задумался, но все-таки отрицательно покачал головой. Мало ли что ему там кажется, в его родном городе не было выхода к морю, а морепродукты стояли настолько дорого, что семья просто не могла себе их позволить. Но здесь всё было близко, поэтому в копейку совершенно не вышло. Когда ему понравилось, а вкус показался знакомым, он даже не удивился, привык к бесконечному чувству дежавю. Но он знал, что вернётся — уж слишком вкусный оказался суп. Чайльд ещё заглянул в пару магазинчиков с местной атрибутикой, покупая сувениры своим братьям и сёстрам. У него была действительно большая семья, и каждый хотел нечто особенное. То фигурки драконов, то маленьких механических роботов, то просто брелоки с героями популярных тайтлов. Тарталья внимательно шёл по списку каждого из родственников и вот уже к вечеру остался практически без денег, зато с огромными пакетами различных сувениров на любой вкус. Правда, большинство сбережений ушло даже не на эти безделушки, а на большую книгу, купленную в одной из старых развалившихся лавок. Она сразу цепляла обложкой из натуральной кожи с выгравированным драконом — символом Ли Юэ, и его глазами, сделанными из кор ляписа. Продавец уверил, что это точный оригинал, правда привезён неизвестно откуда — нашёлся на старинном судне у одно из моряков. Отдал он, конечно, его не за один десяток, но пролистнув страницы, Тарталья сразу понял, что это — бесценно. И сколько ещё таких артефактов разбросано по всему Ли Юэ? Хоть надписи и были читаемы, большинство из них были на древнетайватском, и как этого можно было не заметить? Сев в удобное мягкое кресло в отеле, Тарталья принялся перебирать старые черствые листы, уже давно пожелтевшие. Конечно, книга не из прошлого века. Ей от силы лет 60, но, видимо, сделана она последователем Гео архонта, а то и одним из скрывающихся адептов. Чайльд был уверен — они не погибли. Не все. В стариной книге с иероглифами рисовался портрет загадочной древней птицы. Её красно-желтое оперение, мощный клюв и длинный хвост. Пальцы перелистнули страницу, проведя по ней подушечками. Изображение дракона заставило юношу сглотнуть, он очередной раз заострил внимание на рисунке перед ним. Дракон расположился на два листа в лежащей позе. Его глаза выражали мудрость, заботу и невероятную власть. В Ли Юэ это животное считалось святым и часто изображалось на печатях, посуде, различных сувенирах и даже на гербе страны. В стариной книге на древнетайватском было написано два слова: «Гео Архонт» Он удовлетворительно хмыкнул и закрыл книгу, потянувшись за ароматным кофе. Но тут же, глотнув его слегка, то полностью обожгло язык, от чего Тарталья закашлялся, хватаясь за губы и ругаясь на всю. Больше половины страниц были вырваны — полное разочарование, но кое что Тарталья четко подметил — многие здания, указанные в книге, всё ещё стоят в Ли Юэ, самые старинные, и в них он уж точно найдёт подсказки. В глаза бросилось древнее похоронное бюро, именуемое «Ваншен» — Но, — задумался Чайльд, раскрывая свою объемную карту, — разве это не музей? Глаза в удивлении расширились, бюро актуально всегда — почему же его перестроили и может ли там храниться то, что его интересует? Зданию больше 3 тысяч лет, но почему-то его так и не принялись исследовать. — Что-то здесь не сходится, — взяв красный маркер, он тут же обвел музей в кружок. — Либо правительство Ли Юэ что-то тщательно скрывает. Самодовольная улыбка заиграла на его лице, а губы задёргались в удовлетворении. Намечается что-то интересное. Тарталья стоял напротив огромной вывески чёрного цвета с выгравированными на ней буквами «Ваншэн». Здание действительно казалось невероятно старым, видно было новые слои штукатурки и красной краски, так отличающейся от прежней. Где-то были сколы и трещины, которые поддерживали конструкции. Нервно сглотнув, Чайльд сложил свою старинную книгу, которую всюду таскал с собой, в рюкзак и вытащил телефон, фотографируя исторический памятник. Блокнот тут же оказался в руках, записывать, чувствовал он, предстоит много. Переступив скрипучий порог, можно было почувствовать, каким же старым было здание, женщина в кимоно сидела на входе и, увидев нового посетителя, тут же встрепенулись, привставая и кланяясь. Чайльд проделал ту же процедуру. — Можно билет на экспозицию? — улыбчиво спросил тот. Конечно, ему ответили согласием, но было одно «Но»: перед проходом посетитель обязан сдать фиксирующие материалы — фотоаппараты, камеру и телефон. Сделано это, как объяснила женщина, по причине того, что экспонаты очень уж старые. Конечно, Тарталья понимал, что всё это лишь оправдание, но спорить не стал — если он что-то найдет, придёт уже с документами, а там отказать не имели права. — Хотите записаться на чайную церемонию? Наш мастер сегодня на месте. Данное предложение остановило уже подавшегося вперед Тарталью, на секунду он задумался, но затем ответил положительно. Беседа с местным жителем ему не повредит в исследовании, пусть и под предлогом церемонии. Внутри его тут же окружил запах старинных книг и сырости, а также аромат свечей, которые здесь располагались на каждом шагу. Пол скрипел под ногами, добавляя антураж. Весь музей представлял собой несколько тёмных залов, которые подсвечивались ароматными свечами, и на месте самих экспонатов сверху и снизу светили яркие лампы, подчёркивая каждую деталь. Пол был украшен красным расписным ковром и, кажется, был един на все комнаты, изображая большого дракона, охраняющего свои сокровища. Тёплый свет и приятный запах погружал в транс. Тарталья прошёл пару шагов и сразу же застыл от экспоната, он представлял из себя два каменных клинка заострённой формы и с держателями, чем то напоминающими волну. Надпись снизу гласила: «клинки воинов». Чайльд сглотнул, заворожённый предстающим перед ним оружием. Доисторическому, неизведанному, магическому. Что-то внутри нервно ёкнуло, не давая полноценно продышаться. Они выглядели как оружие, которое способен сделать искусный кузнец, ни одного намека на магию, но уж слишком таинственно те смотрелись в полутьме, будто переливаясь бликами. Продвинувшись дальше, Тарталья начал осознавать, что его будто погружает в лёгкую дымку, состоящую из обрывистых картин и образов. То ему встречались древние маски хиличурлов, то механические детали роботов, то чайный сервис с изображением магических животных — известных героев мифов и легенд. Пройдя больше середины пути, взгляд Тартальи зацепился за один экспонат. В отличие от других, ему не нужен был дополнительный свет, чтобы сверкать. Завороженный увиденным Чайльд подошёл к большому камню, из которого выходило периодическое янтарное свечение, порой оно пульсировало и исчезало снова. Камень стоял посередине зала, и юноша тут же начал осматривать, не подключено ли к нему какое либо электричество и не искусственный ли перед ним материал. Но все его мысли тут же отбросил особый гео символ, который сложно было увидеть, не приглядевшись. Он исходил прямиком из периодического свечения и изредка растворялся, такое невозможно подделать искусственно. Табличка гласила следующее: «Кор Ляпис. 20 год н.э.» Парень быстро сделал пометки в своей записной книжке, зарисовывая необычный камень. Тарталья сделал ещё пару шагов вперед, переходя в следящий зал под названием «Гео Архонт». Легендарное существо, некоторые верующие до сих пор думают, что он когда –то существовал, другие же опровергают данный феномен, приводя множество доказательств. Первым экспонатом в комнате был огромный гобелен с выгравированной надписью: «Наш могущественный Гео Архонт. Бог контрактов. Бог богатства и торговли. Властелин Камня. Рекс Ляпис. Память о тебе не будет забыта народом Ли Юэ.» Но кое что удивило Чайльда — а именно даты. Года жизни Гео Архонта были невозможно большими, да вот только он погиб за 5 лет до священной войны. Все эти вопросы водоворотом захватили разум Тартальи. Но вдруг из транса его вывела реалистичная могущественная статуя, взлетающей в небеса птицы из пепла. Он точно прилип к ней взглядом, изучая до мельчайших деталей, настолько реалистично изображённая магическая птица заставляла сомневаться в её нереальном происхождении. Феникс будто кричал то ли о помощи, то ли о победе, поднимая под собой огонь и сжигая всё на своем пути. Тарталья провел рукой по крылу, крайне аккуратно, чтобы не задеть и случайно не разбить экспонат. Чайльд сбросил рюкзак и тут же открыл свою книгу на странице, которую читал в поезде. Вот он — Феникс. Тот самый, из древних книг, настолько реалистичный, что невольно спирает дух. — Я стал замечать в последнее время, что встречаю всё больше старых знакомых, — послышался глубокий смешок сзади. Тарталья икнул и сразу же отстранился от статуи. Он быстро отдёрнул руку, тут же заводя её за спину и нервно сжимая. Его точно сейчас выгонят за такое обращение с экспонатами. — Что вы сказали? — пробормотал он чуть нервно. — Забудьте, — тёмная фигура, сидящая у противоположной стены, встала и размеренным шагом направилась к Чайльду. Топот каблуков раздавался на всё пространство, создавая эхо. — Вы так долго рассматриваете статую феникса. Верите в перерождение души? — Я считаю, что душа уходит на небо, — взял себя в руки Чайльд и усмехнулся. Но он всё ещё не готов был смотреть в глаза неизведанной фигуре, хотя дыхание слышалось уже совсем близко. И оно словно обжигало огнём. — Все разговоры про переселение души лишь бред фанатиков. А Вы? Мужчина подошёл к юноше сзади, наклоняясь к тому, можно было физически почувствовать улыбку на его устах. — Я знаю, что вы хотите знать о священной войне, но тут нет того, что вы ищите. Тарталья невольно сглотнул, его взгляд тут же забегал по тёмному залу, а на лице выступил холодный пот. Взяв всю свою волю в кулак, парень обернулся и тут же врезался в янтарный точно змеиный взгляд чужих глаз. В них словно таился особый плавленый самоцвет, прикрытый слегка тёмной дымкой, полной уничижительной насмешки. — О чем вы? — нервный смех всё-таки выдался наружу, но он просто не мог отвести взгляд, словно сжигая глаза в ярком янтаре. — Не разыгрывайте спектакль. Как вас зовут? — с каждой секундой мужчина становился всё ближе, чуть ли не сливаясь с Тартальей. — Чайльд, Чайльд Тарталья, — отрезал тот, откинувшись назад и встретившись спиной со статуей. — А вы знаете что-то о личном пространстве или нет? — Так что вас заинтересовало в статуе, Тарталья? — мужчина тут же отпрянул от него, вставая в полный рост и смыкая руки на груди. Теперь можно было полностью разглядеть нового знакомого, а не зацикливаться на глазах хотевшего поглотить его целиком. Перед ним предстал мужчина средних лет в строгом костюме и очках. Кимоно, повязанное поясом, подчёркивало аккуратную талию и визуально уменьшало огромные плечи. Узкие глубокие глаза янтарного цвета подчеркивала оранжево-красная подводка, а волосы были заплетены в высокий хвост, переходящий из коричневого в оранжевый, переливающийся в свете огней цвет. От этого мужчины веяло властью и знанием, он так и продолжал смотреть, изучая парня перед ним, хотя поза была совершенно расслабленной. Глаза больше не смотрели с той насмешкой, они потухли, точно и не было этого янтаря. Обычные карие глаза, смотревшие с заинтересованностью. — Вы неверно поняли, я историю изучаю. Да, мне интересна священная война для моего исследования о технологическом процессе, — проговорил Тарталья уже чётко и без страха, он отступил на второй план, ведь если юноша проколется хоть на секунду, его вышвырнут отсюда и глазом не поведут. Губы мужчины напротив тут же превратились в некое подобие «о», и он указал рукой на дверь. — Хорошо, поиграем в кошки-мышки. Мне удостоилась честь повести вам чайную церемонию сегодня, пройдёмте? Так вот он, чайный мастер. И действительно, ему подходит данная работа — сложенный, красивый и выглядит как истинный коренной житель Ли Юэ. Тарталья улыбнулся, на этот раз довольно, предчувствуя победу: «Отлично, как раз покажу ему, что у меня нет никаких намерений, а там он сам, может, мне что-то расскажет». — Игра принята, господин, — он тут же остановился, на мужчине не было ни бейджика, да тот и сам не представился. Можешь звать меня Чжун Ли, — улыбнулся чайный мастер. — Хорошо, Господин Чжун Ли. Игра началась.***
— Ляогун! — голос с нотками смеха раздался под ухом, затем послышались быстрые шаги, и вот уже их обладатель по другую сторону стола. — Эй, Ляогун! Чжун Ли на миг оторвал взгляд от бумаг, разложенных перед ним, и перевел его на юношу. Рыжий, с слегка завитыми растрёпанными волосами, в красном объёмном, с серыми вставками на груди и юбке цзинпаю, муж кружил рядом с надменной улыбкой на губах. Ему удалось оторвать бывшего Архонта от бумаг, а значит — игра удалась. Подхватив лежавший на низеньком тёмном столе свиток, Чайльд, рассмеявшись, побежал на другой конец комнаты, внимательно вчитываясь в строки перед ним, которые так увлеченно анализировал супруг. Чжун Ли оставалось только недовольно выдохнуть, всё же он не ожидал, что при их совместной жизни Тарталья окажется настолько жаден до внимания. Ветер с улицы, прошедший через полукруглую деревянную арку с раздвинутыми расписными ставнями, слегка взъерошил волосы мужчины, на его лице тут же появилась улыбка. Бежевые обои с лёгкой фактурой листьев Гингко Билобы словно подхватили осенний ветерок, приводя в движение орнамент. Консультант привстал, трескающийся звук бамбукового коврика тут же отразился на всю комнату. Тарталья тут же оторвался от свитка, увидев направляющегося к себе мужа, и, взвизгнув, обогнул его, побежав к арке. Он метнулся, словно молния, задевая шкаф с множеством книг, расписанный узорами со сказаниями о фениксах и драконах, который неуверенно пошатнулся. Чайльд остановился у арки, выходящей на улицу, и прижимал «украденное» к себе, точно играя с терпением супруга. Но Чжун Ли был не менее проворный, он усмехнулся, огибая стоявший в центре комнаты светильник, и вмиг оказался у Тартальи, вжимая того в деревянную обводку. — Аякс, — глубоко произнес он, вдыхая запах волос. Пахло океаном и снегом, несмотря на то, что его супруг уже пол года не был на родине, он никуда не испарялся. А ещё пахло кровью, сражением и жаждой, победно хмыкнув, Чжун Ли зацепил краем ногтя свиток и потянул его к себе, на что получил отрицательные кивки. — Ну, Ляогун, ты постоянно за этими бумагами! Не надоело читать про смерти других людей? — точно ребенок, дулся Чайльд, мотая свитком из стороны в стороны, но в итоге его всё рано забрали. Скрестив руки на груди, Чайльд отвёл голову, но тут же получил поцелуй в щеку. — Чтобы устроить достойную похоронную церемонию, нужно изучить подробности жизни человека, его интересы, волнения и страхи, — точно поучал консультант, но его не слушали, лишь обвили шею руками и протянули к себе для глубокого приятного поцелуя. Чайльд ощутил чужие тёплые губы и тут же распался в улыбке, покусывая их. Отстранившись, Тарталья отпустил голову, о чём то задумавшись. — Как думаете, я умру? — спросил он так тихо и не смело, будто в его словах была великая тайна. — Все мы смертны, но в моей памяти ты будешь сиять вечно, словно золото. Дверь в тёмную комнату открылась со скрежетом, Тарталья выдохнул и ступил внутрь. Тут же Чжун Ли включил свет и вся комната приобрела очертания. Она была выполнена в исконном традиционном стиле Ли Юэ. Небольшой низкий церемонный столик стоял посередине комнаты на коврике из бамбука. И два крохотных круглых сидения для гостя и хозяина обители. Стены окрашены в тёмно-коричневый цвет, под стать остальной мебели, они совершенно не отвлекали внимание, наоборот, успокаивали дух и тело. Чжун Ли нажал на пульт, который вытащил из кармана, и тут же запустилась приятная слуху музыка, играла лёгкая мелодия на флейте, которая перетекала в журчание ручья. Он аккуратно сложил очки на тумбочке и присел на коврик, указывая Тарталье сесть напротив.***
— Мы проведём слегка неформальную церемонию, — проговорил Чжун Ли. Чайльд удивлённо приподнял бровь, всё твердило о вопросе: «В плане?» — Обычно церемонии проводятся с рассказом о определенном сорте чая, но раз мы в историческом месте Ли Юэ, я ведаю гостям о другом. Я расскажу вам одну сказку об устройстве небесного порядка, — таинственно проговорил чайный мастер. Тут же весь весёлый показной настрой Чайльда пропал, и тот затих, его лицо замерло, чуть приоткрыв рот от удивления, Тарталья мигом опустил руку и принял серьезный вид. Но в глазах появился довольный секундный огонек, на что Чжун Ли ответил полуулыбкой. — Зачем мне слушать сказки? — Вы мне понравились, — легкий смешок вырвался из мужчины, а на щеках Тарталья тут же появился легкий румянец, перетёкший в смех. Чжун ли кивнул и принялся к подготовке, в основном вся атрибутика уже была на столе, поэтому мастеру потребовалось немного времени для начала своеобразного ритуала. Тарталья внимательно наблюдал за изящными движениями мужчины и готов был поклясться, что этим он занимался не один век. Тонкие пальцы обхватили бамбуковую ложечку, подхватывая чайные листочки. Другая рука слегка обхватила коробочку, пересыпая туда смесь, и тут же отдал её посетителю. Чайльд, немного прочитавший о церемонии прошедшей ночью, поднёс чай к себе и вдохнул медленно три раза. Чжун Ли удовлетворённо кивнул, удовлетворённый осведомленностью юноши. Ещё секунда и их взгляды зависли друг на друге, яркий янтарь и бездонная чернота бездны. Чайльд тут же слегка покрылся краской и отдал коробку обратно, хлопая глазами. Чжун Ли лишь слегка усмехнулся, начиная подогревать чай. Они сидели в полном безмолвии, Тарталья, вслушиваясь в музыку вокруг и наслаждаясь запахом чая, постепенно стал оставлять разум за пределами комнаты. Дальше мастер, также расслабившись, стал более развязан в своих действиях, но его манеры и чувства всё также привлекали Тарталью, и он мог просто зависнуть, наблюдая за промывкой чая, когда запах как никогда окружал его и давал полное отхождение разума. — Тарталья, — начал спокойным голосом Чжун Ли. — Да? — очень спокойно, без какого-либо энтузиазма пробормотал Тарталья, сам не узнав свой вечно возбуждённый голос. Фигура напротив него слегка дёрнула головой. Палец тут же упал на пульт, отключив музыку. Они остались в полной неестественной тишине. Их взгляды тут же встретились. — Вы же помните, что мы ещё играем? — прошептал мастер. Ответом послужил кивок. — И вы намерены выиграть? — Я всегда выигрываю, — прошипел Тарталья, ухмыляясь, в его взгляде точно читалась жажда борьбы. — Тогда не отводите свой взгляд от моих глаз. Выдохнув, из-под ресниц стала видна васильковая глубина, тут же зависшая в глазах янтаря. Вновь тот же переливающийся свет, медленно проморгав пару раз, Чайльд не отводил взгляд. А затем ему начало казаться, что в глубине зрачков появляется маленькие оранжевые круги, сливающееся между собой. Тело словно оцепенело, а под ухом раздалось точно змеиное шипение. — Слушай мой рассказ внимательно. Однажды принц из далёкой галактики увидел, как убивают божество. Принц был чужаком и потому бежал, ведь был подозреваем. Но его спасает герой. Этот герой неимоверно сильный, но столь беспомощный, что, а впрочем, я не должен давать характеристику героям рассказа. Герой помогает Принцу бежать. Наш принц осознает, что погибель архонта это великое бедствие, поэтому отправляется по указу к адептам, — лёгкий смешок не вывел Чайльда из транса, а лишь заворожил его ещё больше прежнего. Они протяженно смотрели друг другу в глаза. Чжун Ли даже не надо было следить, куда он льет чай, всё равно попадал ровно в чашки, не отрываясь от бездны в чужих глазах. Чжун ли вспомнил о листе, и, осознав, что пятнадцать минут уже прошло, извинился и налил чай в кружку, подавая Тарталье. Тот, с благодарностью кивая, но не отрывая взгляда, забрал её и подул на чай, чуть отпивая. Тут же приятное тепло разошлось по всему телу, пронизая с ног до головы и убаюкивая. Глаза Тартальи чуть опустились, а разум словно задремал на короткий срок, голос мастера слышался отдаленно, но картины перед глазами рисовались невероятно чёткими. — И вот наш Принц вновь встретился с храбрым Героем, и вот на их пути встречается обычный Консультант похоронного бюро, который поможет совершить обряд упокоения древнего архонта. Оказывается, к смерти Рекс Ляписа причастны организация под названием Фатуи. Гнозис оказывается под угрозой, ведь наш Герой осквернен бездной. Оказывается, он один из Фатуи и на самом деле «плохой парень», — усмехается мужчина, — сражение с Принцем из дальних миров оканчивается поражением Фатуи, на самом деле гнозиса нет внутри мертвого бога. Но бывший Герой не сдается, он вызывает могущественное божество — Осиала. Тогда Адепты, Цисин и Принц объединяются, они сражаются и выигрывают битву. — Интересная сказка, не видел такой вариации в мифах раньше. Сами придумал? –усмехнулся Тарталья, но тут же замолчал, увидев недовольство в чужих глазах. — Давайте поболтаем о реальных вещах, — проговорил Тарталья, так и не оторвав взгляд. — Как Ли Юэ начало восстановление после священной войны. — Тарталья, — перебил его Чжун Ли, в глазах которого явно виднелась черная мутка, будто на него злились и одновременно хотели простить всё, во всяком случае, это то, что виднелось в потускневшем оранжевом свете. — Говорите, что вы действительно хотите спросить. — Я, — Тарталья постарался перевести взгляд, но понял, что больше не управляет своими же глазами, они сами возвращались обратно. — Вы? Чайльд дёрнулся, но тело точно не слушалось, оно просто не двигалось, а при любом желании отвести глаза, те вновь и вновь видели янтарь. — Что случилось на священной войне? — сжимая зубы, проговорил он, всё так же дергаясь телом, желая выбраться из клетки, в которую попал. Но мастер лишь отрицательно качает головой и чуть улыбается, цокая. Он аккуратно подкатывает чашку с чаем во всех традициях Ли Юэ и дует на неё, понижая жар содержимого. Тут же Тарталья хватается за лоб, точно в приступе, резкая прожигающая головная боль отдает по вискам, словно молотком стучат, пытаясь разбить черепную коробку. Его отпустило, но тело начала пробивать дрожь, точно холод подступал к горлу, а глаза, стараясь вновь прийти в себя, стали слезиться. Резкие вдохи, невозможность полноценно надышаться. Картинки начинают сменяться одна за другой. Тот же мужчина, но без очков и в другой одежде, подхватывает чашку и преподносит её к губам, обдувая. Большой накрытый стол. Блондин, сидящий напротив и неловко тушуясь. Тарталья рычит, резко вскакивая из-за стола и распахивая глаза. Он вновь в той самой комнате, перед ним сидит мастер чая, его лицо взволнованно, губы чуть приоткрыты, как и глаза, а из-за рта выходят нервные порывы воздуха. Но тут же собрав себя, Чжун ли прикрыл рот и опустил лицо, которое вновь было спокойное и непроницаемое, словно камень. — Тарталья? — Да, Моракс? — сглатывает юноша, тут же прикрывает рот рукой и отрицательно мотает головой, точно пытаясь что-то выбить из неё. Откуда на его устах появилось это имя, он вновь не контролирует свою речь и тело. — Успокойтесь, прошу, — мягкая, даже чрезвычайно нежная для мужчины рука подхватила его подбородок, переводя на себя. Они оказали в неприличной для незнакомцев близости друг другу, дыхание тут же сократилось, воздуха резко перестало хватать, а всё лицо Чайльда покрылось красными пятнами. Чужие губы накрыли его в невинном поцелуе, но затем, не почувствовав сопротивление, Чжун Ли углубил поцелуй, хватая Тарталью за плечи и притягивая к себе. Тому оставалось лишь поддаться, пока из глаз текли слезы. Его тело отвечало слишком неестественно, отдавая себя полностью. Его поцелуй становился более дерзким и смелым, ощущения разливались по всему телу, а на губах появлялись следы от укусов. Когда Тарталья начал терять воздух, то самовольно отстранился и опал в чужих руках, прикрывая глаза. Всхлипы раздались на всю комнату. Что он творит? Почему его так тянет к незнакомцу напротив телом и душой, но остается лишь отчаянно сопротивляться, так и не сумев сопротивляться собственному телу. — Не хочу, — прошептал он, но тут же отключился в руках бывшего Гео Архонта. В тот ужасно мрачный день даже небеса оплакивали жертвы невинных. Селестия была повержена, но какой ценой? — Я не хочу уходить, — твердил он, словно во сне. — Как моя семья без меня? Что я им скажу? А ты? Как ты без меня? - кровь текла из-за рта предвестника, опадая на тело того. Слишком долгое пребывание в форме духа, слишком глубокие ранения, слишком серьезная жертва ради мира в Тейвате. Смеясь на последнем издыхании, Чайльд поглаживал щёку разбитого архонта и что-то напевал ему на ухо, то и дело сплевывая кровь. Чжун Ли оставалось жить вечность, а Тарталье пара секунд. Чайльд резко открыл глаза и в приступе паники вскочил с кровати. Как ни странно, он был дома, хотя не помнил, как здесь оказался. Последние воспоминания его были связаны с лицом напротив, таким нежным и приятным, в отличие от глаз, они точно пожирали изнутри, изучили малейшие детали. И тот поцелуй. Тарталья коснулся своих губ и мигом покраснел, закрывая лицо руками. Он целовался с незнакомцем, совершенно неизвестным ему человеком, а тело всё ещё потряхивало от пережитого стресса. Он был словно под гипнозом, его никто не принуждал — он сам отвечал, хоть и не хотел этого. Чайльд принялся в точности воспроизводить картину чаепития, но после того, как он упал в руки Чжун Ли, в голову ничего не приходило. Зато одна вещь ярко всплыла перед глазами, его вопрос: «Что случилось на священной войне?». Слишком громкий смех раздался на всю комнату, слегка истерический и ничуть не сдержанный. Улыбка расплылась на лице Чайльда. — 1:0 в твою пользу, ублюдок, ну ничего, я точно одержу победу.