баночка с окурками

Баночка с окурками Уже переполнена

Хонджун курит чёрт знает какую сигарету подряд и не может остановиться. Сонхва мутит от едкого запаха дешевой сигарки, но виду не подаёт. Ему просто нравится компания Хонджуна, который неожиданно решил заметить «серую мышку» университета, что спокойно себе училась на «отлично» и нигде не выставляла себя на общее обозрение. Их связь, хоть и не была столь публичной, но явно чувствовалась, если они стояли рядом и о чём-то оживлённо говорили.

То, что крутишься с придурками Только твоя вина (твоя вина)

Младший пропадает уже который день подряд, а у Сонхва душа не на месте. Чувствует он, что Хонджун во что-то вляпался, как все «обычные» бунтари, но сердце отчаянно желает знать, где его друг шляется и почему бросил внезапно без слов.

Баночка с окурками (Баночка с окурками) Уже переполнена (Уже переполнена)

Хонджун объявляется лишь через неделю. Находит Сонхва в самом дальнем углу библиотеки, где тот почти безуспешно пытался готовиться к предстоящим экзаменам. Ему не было покоя от одной лишь мысли о том, что с Хонджуном могло что-то страшное случиться. Младший хватает своего однокурсника за запястье руки, тянет в тёмное пространство пустующего коридора и, убедив их обоих в отсутствии других людей на пути, прижимает того к стенке, подаваясь вперёд и со всей нежностью целуя чужие уста до нехватки воздуха. От него снова слишком пахнет сигаретами, только уже с мятным привкусом. Сонхва нравится.

Поменялись куртками (Поменялись куртками) Только теперь навсегда

      — Серьёзно? Крыша жилого дома? Ким Хонджун, ты бессмертный? — Сонхва находит картину перед собой очень красивой, особенно когда на её фоне сидит на пледе Хонджун, но всё же ворчит на того, что это слишком опасно, и их могут поймать, а потом потребовать штраф за хождение буквально над головой. Ветер мягко колышет тёмные пряди, усиливаясь на некоторое время, ведь на дворе всё же была осень, пока небо с каждым часом становится словно пламя огня, пока не потухнет совсем. Сонхва чувствует, что мёрзнет в некоторых местах верхней части тела, и это не остается незамеченным самим Хонджуном. Он, как истинный джентльмен, хотя и в помине своей бунтарской жизни этим не занимался, достает из рюкзака ещё один плед, садится близко к Сонхва и накрывает их обоих, так как и сам начал чувствовать лёгкий холод.

В нечётный день ноября мелкий дождь зарядил В мою голову мысли, я вспомнил

Через четыре дня у Хонджуна день рождения, а Сонхва так и не купил подарок. Юноша попросту не может придумать что дарить, ведь у Хонджуна было наверное всё, о чём тот мечтал. Сонхва становится до бледного лица стыдно за ужасное знание возлюбленного, но он правда усердно старается вспомнить хотя бы маленькую деталь.

В нечётный день ноября мелкий дождь зарядил В мою голову мысли, я вспомнил Что воскресенье началось с дождя

7 ноября было понедельником, а ещё было днём рождения Хонджуна. Сонхва купил совсем маленький подарок, не надеясь даже, что младший его примет. А ещё он успел заболеть за прошедшее воскресенье, в которое беспощадно лился дождь как из ведра. Хонджун, словно почувствовал, что Сонхва в универ сегодня не придёт, самостоятельно явился к тому в гости с маленьким тортиком и, заметив простудившегося юношу, принялся заботиться так, как о своей матери никогда не заботился. Сонхва честно признался, что из подарков у него фактически ничего нет, кроме цепочки с подвеской — парной к его, — и такого же парного браслета, за который, он надеялся, никто не засмеет. Хонджун расплылся лужицей, сидя на другом конце кровати Пака и принимая со слезами на глазах свои подарки. Если бы не простуда, Сонхва бы был весь зацелованный, но получилось только поверхностно расцеловать того. Старший, кажется, впервые за вместе проведённое время видел Хонджуна плачущим. И это были слёзы радости, ведь младший когда-то тихо-тихо рассказывал, что не очень любит физический контакт, но обожает до смерти парные вещицы, самого Сонхва и всё, что связано с ним.

Все, что мы говорим про тебя Я соврал (тебе-тебе соврал тебе) Соврал самому себе, но так и не поверил

Ким Хонджун никогда не признается, что эти отношения с Пак Сонхва у него лишь на спор. Он не собирался вообще никак подходить к этой тихоне-заучке, ведь такие люди его отчасти не интересуют. «Друзья» сделали ставки, что Хонджун ни за что не подойдет и не познакомится с каким-нибудь простым человеком, который значился в списке лучших, но ошиблись, и следующая ставка была уже на деньги с условием, что на этот раз Ким точно не осилит отношения с этим человеком. Хонджун принял правила игры, старательно делал вид, что заинтересован в Сонхва, а затем что-то в его черепушке поломалось, и он сдался, приняв факт своей реальной влюблённости.

У тебя самые красивые глаза (и твой) И твой ебучий красный шарф совсем не ебучий

На улице постепенно холодает, и согреть может или чашка горячего какао, или тёплое одеяло, или посиделки у камина, или меховая одежда, или чужое тепло. Хонджун как-то нашёл в шкафу Сонхва вязаный красный шарф, пока они вместе разбирали одежду на зиму, а тот ему кинул что-то вроде «можешь забрать его себе, я всё равно такое не ношу уже». Себе Сонхва, кстати, купил новый бежевый шарф, идеально подходящий под чёрное пальто. На каток Хонджун заявляется в том самом красном шарфе, который ему любезно отдал Сонхва. Старший умиляется с этой картины, а младший думает, что выглядит слишком странно, ведь красный мало с чем сочетается.       — Расслабься, Джун-и, ты хорошо выглядишь и не нужно на меня так смотреть, я серьёзно, — Сонхва не удерживается от лёгкого смешка под пронзительным взглядом Хонджуна, а тот просто не может отвести взгляд от карих глаз напротив — пропал безвести в них.

Твоя не очень-то глубокая душа Наверное, была самой лучшей (самой лучшей)

В столовой слишком шумно, много людей и все бесят. Рядом сидят «друзья» Хонджуна, а сам он испепеляет взглядом одну точку уже около десяти минут. Ему невыносимо находится рядом с этими людьми, но он терпит, ведь иначе засмеют за слабость и неспособность находиться в «нормальной» компании, которая всё это время обсуждала Сонхва, превратившего Кима из тигра в пушистого котёнка. Нет, Хонджун не отрицает, что спор самостоятельно порвал; не отрицает, что бездумно отдал своё сердце в чужие руки; не отрицает, что отношения со старшим изменили и поменяли его координально: он стал более мягким по отношению к людям, которых раньше мог специально задеть, начал сильнее ненавидеть всё то, что приносило нездоровое удовольствие, одевается во что-то пушистое, потому что Сонхва любит всё плюшевое и пушистое, а ещё любит Хонджуна. Ким спокойно поднимается со своего места и покидает прочь уже теперь бывшую компанию «друзей», направляясь в излюбленную Сонхва библиотеку, где тот готовится к следующим парам и дожидается младшего, чтобы вместе разобрать материал. Хонджун, кажется, отчасти полюбил учёбу, что раньше была для него пыткой.