метатеатр

у Арсения не было еще настолько настолько счастливого лета. он летит в Омск без сожалений — это только на пару недель, и вернётся обратно он уже в объятия к Антону — они специально оба разъехались по домам в одни и те же числа, не желая отлипать друг от друга лишний раз, теперь, когда этого можно было не делать. Сережа с Димой смеются над ними каждый раз, называя пятиклашками. эти двое отлично спелись на фоне общей темы для разговора, в начале их отношений периодически вкидывая разные похожие истории о том, как неимоверно настрадались от чужой нерешительности. Антон из раза в раз краснеет, выслушивая, Арс же и сам смеется, пытаясь заткнуть слишком разговорчивого друга. однажды Дима даже в шутку сказал, что съедет к Сереже — когда вошел в комнату, а они с Антоном делили один пакетик сваренной гречки на двоих. «все равно вы друг от друга не отлипаете, голуби, блин». они только смеялись, размышляя, что в какой-то момент и правда съедутся. разлучившись с Антоном впервые на несколько дней, Арс неизбежно много думает о нем — о них. о том, что их отношения, приобретя «официальный» статус, в сущности ничем не поменялись. они все так же проводят вместе практически все свободное время, смеются, разговаривают. только вот нежности в словах становится больше — Антон выдает, что теперь может говорить столько комплиментов, сколько захочет, и Арсений удивляется, что тот до этого, оказывается, сдерживался. и тактильности теперь тоже больше. и она растет пропорционально смущению Антона. он раскрывается для него какими-то новыми гранями, из раза в раз удивляя и влюбляя в себя еще больше. Арс обожает эту его черту, любит Антона трогать и целовать, отчего неизменно наблюдает румянец на его щеках. ему это кажется милым — Антон говорит, что раньше не бывал в «настоящих» отношениях. поэтому дальше поцелуев и объятий они не заходят, но Арсению много и не надо. то, что есть сейчас, он хранит так бережно, как может. Антон все равно как-то затрагивает тему близости. он вообще учится больше спрашивать и меньше надумывать, и Арс гордится им до тепла в груди, даром что учится этому вместе с ним. — Арс, — Антон перебирает его пальцы в своих — новая милая привычка, которая проявляется от случая к случаю и в моменты волнения. он лежит на его кровати, голова Арсения прижимается к его груди. — что, хороший? — почуяв чужое волнение, Арс автоматически смягчается. — ты… тебе важно, чтобы в отношениях… чтобы был секс? — Антон с силой выдыхает. — а тебе? — Арсений поднимает голову, наблюдая чужой румянец. — я первый спросил, — шутливо хмурится Антон. — нет, мне это неважно. хотя я был бы не против, — снова укладывается на его груди. и буквально чувствует, как Антон замирает. — а ты? — снова повторяет свой вопрос. — а я не знаю, — вздыхает Антон. — просто думал, вдруг ты… вдруг ты хочешь и молчишь. — это когда это я молчал? — ворчит Арс, сжимая его ладонь. — Антон, все в порядке, правда. даже если ты никогда этого не захочешь, я не расстроюсь, мне не принципиально. Антон тогда долго-долго его обнимал, расслабившись, а Арсений чувствовал, что с каждым таким разговором они становятся ближе. дома в Омске все на удивление в порядке. никто почти не вспоминает прошлый конфликт, Арс надеется, что тот и останется в прошлом. только благоразумно и меняет название контакта Антона, убирая сердечко, и отключает автоматический показ сообщений — еще не хватало родителям внезапных открытий. Антон пишет много, превратившись в скучающую лужу буквально за день, потому что «это не всего один день, это день первый!», как он ему сообщает. Арсений тем временем отвечает родителям, что никого он в Питере не нашел, потому что с учебой нет времени. сам себе усмехается — у Антона новое кодовое имя «учеба». «прости, мам, не мог ответить, был слишком занят учебой» звучит как отличная отговорка на будущее. ночью — у Антона вечер — договариваются созвониться. Арсений улыбается, слушая счастливый голос на том конце провода, который рассказывает о доме и о маме. — Арс, я тут это, слушай, — и Арсений действительно прислушивается, сразу узнавая этот взволнованный тон. — нужно что-то тебе рассказать. Арс встает с кровати, открывает окно и говорит в него, решив, что сейчас лишних случайных свидетелей ему точно не нужно. — что такое? говори, не бойся. что я тебе сделаю, я в другом городе, — отшучивается, сам про себя переживает. в трубке слышит сдавленный смех. — чисто гипотетически, не привязываясь к нашей ситуации, что бы ты сделал, случайно узнав, что я, возможно, может быть, совершенно не специально… если бы вдруг я рассказал маме о тебе… о нас? Арс порывисто вздыхает, зависнув. — ты… что? ты рассказал? ты в порядке? — первый главный вопрос срывается с языка. он не может думать ни о чем другом, кроме состояния Антона. — да-да, конечно, я в порядке, Арс, — тот тараторит, спеша заверить. — ты не злишься? Арс хмурится. — с чего бы я злился? — ну, вдруг, ты был против, а я не спросил, и вот… — Антон. стой. это твоя мама, ты имеешь полное право ей говорить все, что посчитаешь нужным, — он проводит рукой по лицу, сгоняя переживания. — лучше расскажи, как прошло. — а, — голос Антона вдруг веселеет. — так тупо и случайно вышло. я сидел переписывался с тобой и видимо лицом поплыл, она увидела и спросила, с кем я. я говорю: Арсений. там дальше не стал отнекиваться, что друг, она как-то быстро все поняла. голос Антона до того спокойный и радостный, что Арсений сам заражается этими чувствами. — она знала, что ты?.. — да мы как-то особо это не обсуждали, но я догадывался, что она, ну, понимает. теперь хочет с тобой познакомиться, — голос Антона теплеет. они болтают долго, не привыкшие к отсутствию чужого тепла рядом, но где-то на краю сознания Арсения немного грустная мысль — он бы так точно никогда не смог. *** наутро ловит чересчур быстрое подтверждение своим мыслям. мама, улыбаясь, спрашивает, с кем Арсений болтал вчера в ночи, тоном намекая, видимо, на какую-то секретную девушку. — я просто разговаривал с другом. он играет гетеросексуала столько лет, что и сейчас, не задумываясь, врет, и сам своим словам верит. мама у него мягче, чем отец, она же его и «компенсирует» зачастую, и в голове даже мелькает грешная мысль во всем признаться, но он её отгоняет, только бы на лице не успело показаться сомнение. — что за друг? — мама со своим искренним любопытством не отстает. — из моей нынешней группы. мы с ним вместе этюд на экзамен ставили, да и вообще, он… классный пацан, — находит он в своем лексиконе самое гетеросексуально-мужское-дружеское слово. — а зовут как? — Антон, — Арсений держит лицо, как привык, но предательская нежность, кажется, прорывается в голос через малейшую трещину, стоит только представить в голове его улыбку. или ему только кажется, потому что в родительском доме его имя звучит так же неуместно, как признание в чистых и искренних чувствах, которые он так оберегает. — хороший он мальчик, да? Арс не понимает, звучал ли в этих словах намек, и только кивает, не решаясь заговорить, чтобы голос в очередной раз не подвел. он думает, справился ли с этой актерской задачей, но теперь спросить не у кого, никто ему оценку не поставит — оценкой ему будет родительское доверие. отвечает Антону он теперь осторожнее, надеясь не спалиться на глупой улыбке в экран, как это сделал Антон у себя дома. *** в какой-то из дней Антон кидает Арсению фотографию. просто фотография, на которой он стоит где-то в поле, — писал сегодня, что с родителями уехал на дачу — улыбается и светит примерно так же ярко, как солнце за ним, а ветер путает его кудряшки. Арсений понимает, как соскучился. по улыбке и по ощущению мягких волос под пальцами. а еще Антон в каких-то шортах и футболке, и по ощущению тёплой кожи под ним Арсений скучает тоже. и понимает, что не вспоминал о потребностях своего организма слишком долго, раз внутри все затягивается в едва заметный узел, стоит лишь подумать чуть дольше. вспомнить чуть больше и представить чуть ярче. убеждает себя, что в том, чтобы возбудиться от мыслей о своем парне, — слово до сих пор отдает в груди приятным волнением — нет ничего страшного. и, раз уж на то пошло, дрочить ему тоже никто не запрещал. и на представления о том, что он мог бы сделать с Антоном, тоже ограничений в мозгу не стоит. Арс, растворившись в фантазиях и ощущениях, понимает, что он в Антона не просто влюблен — он Антона ещё и хочет, и он признает, что в нынешних обстоятельствах это не самое своевременное открытие, но кому от этого хуже, кроме него самого? а сейчас ему еще и не плохо, ему очень хорошо представлять вместо своей руки — чужую. «спишь?» сообщение приходит в ту же секунду, когда Арсения с головой накрывает ощущениями, и он усмехается этому совпадению, едва успевает отдышаться. «нет, на твой светлый образ дрочу» — первая мысль, которая посещает его расслабленную голову. «нет, залипаю просто» — отвечает он, решив, что вполне мог бы рассказать обо всем Антону, если бы только знал, что тому не будет от этого некомфортно. пока что имеющихся знаний хватает лишь на то, чтобы быть уверенным: Антона это как минимум до ужаса смутит, а потому он решает придержать свои внезапные открытия при себе. обсудит потом лично, если возникнет необходимость. «а я о тебе думаю» — приходит незамедлительно. «и что думаешь?» — флирт из Арсения достать никому никогда не удастся, а сейчас в этом и вовсе нет необходимости. «какой ты у меня красивый, замечательный, самый лучший» «я по тебе тоже скучаю, Антон» звонок от Антона тут же освещает экран. они обсуждают день — это стало привычкой, без которой Арсению уже не хочется засыпать. если у него нет Антона под боком, хочется хотя бы его голос в ушах, чтобы слышать чужой яркий смех и почти видеть его улыбку. — а я хотел тебе что-то рассказать, — Антон начинает привычно тушеваться. — меня эта фраза скоро пугать начнёт, — нервно усмехается Арс в ответ. — скажи, что ты в порядке, а потом рассказывай. — в порядке, в порядке, — шуршит Антон. — да я просто… думал подождать, пока мы домой вернемся, но понял, что в глаза тебе о таком еще более стремно будет говорить. вдруг зассу. надо щас. «домой» отдает в ушах так, что он почти пропускает остальную фразу, но все же успевает включиться. — что такое? хочется продолжить фразой «ты меня разлюбил и бросаешь?», но Арс отдает себе отчет, что это уже вообще клиника, да и Антон пять минут назад ему писал свои излюбленные комплименты. значит, дело в другом. — да блин, Арс, ну мне стремно. обещай не ржать. Арсений вздыхает, удерживаясь от неуместных переживаний. Антон всегда такой — знает же, что он буквально ни разу в жизни над ним не смеялся, и все равно всегда просит и ходит вокруг да около. Арсений знает, что это — просто завуалированная просьба поддержать, и ему несложно. тем более не имея сейчас возможности взять его за руку и посмотреть в глаза — Арсений выяснил, что это тоже отчего-то помогает Антону говорить. — Антон, — говорит так мягко, как только может. — я обещаю. если захочешь, можем вообще сейчас поговорить, а потом сделать вид, что ничего не было. все хорошо, ладно? — ладно, — слышится выдох в трубку. — я просто подумал, что, как вернемся, было бы прикольно… ну. можно было бы попробовать эти ваши сексы, — он неловко усмехается, но тут же прерывается. — но, типа, не прямо сразу! но просто что-нибудь попробовать. вот. Арсений едва ли воздухом не давится и идет открыть окно уже потому, что в комнате стало жарковато. то есть они на таком уровне синхронизации сознания находятся? — Арс? — тревожное в трубку. — да, я здесь, — спешит он исправиться. — просто завис немного. ну, и офигел тоже, если уж совсем честно. — если ты не хочешь, то, конечно, нет, это я так… — Антон, — он спешно прерывает поток неловких оправданий. — все хорошо. я просто буквально перед твоим звонком об этом думал, вот и удивился. — а, — тот выдает звук и тут же подвисает. — ну то есть ты… — да, согласен, конечно. можем попробовать. *** это удивительно — обсуждать с Антоном такое. нет, еще более удивительно, что он первый об этом заговорил. хотя, если подумать, Антон, несмотря на всю свою неуверенность и смущение, чаще брал инициативу в их отношениях на себя. неловко заплетаясь в словах, краснея, но делая. да он даже в чувствах ему первый признался. Арсений соврет, если скажет, что ему это не нравится. все оставшиеся дни они то и дело случайно затрагивают новую для них тему. первое смущение спадает, и они все больше шутят — Антон честно говорит, что дальше взаимной дрочки ему даже думать страшно, и что он вполне представляет, что может слиться в самый последний момент, открестившись от этой затеи и убежав в темный угол доживать свои последние дни. Арсений все так же честно говорит, что не расстроится, если ничего не выйдет. пока Антон настолько открыт, что говорит ему о своих страхах, он вообще не может думать ни о чем другом. пускай хоть никогда не даёт себя трогать, лишь бы рядом и лишь бы так искренне, как умеет и как делает это сейчас. *** возвращение в Питер или, как случайно сказал Антон, «домой», радует и волнует Арсения больше, чем обычно. конечно, он любит родителей и редко бывает у них, но от осознания, что снова можно будет жить, не скрываясь, дышать становится чуть легче. а главное — Антон, которого снова можно будет прижать к себе и не отпускать. ближе к вечеру, когда Арсений успевает разобраться с большинством дел вроде внезапной уборки и похода в магазин, Антон наконец пишет, что приехал. «терпеть не могу возвращаться сюда из дома» «есть нечего, в холодильнике мышь повесилась» Арсений усмехается, читая сообщения в предпросмотре. «понимаю» «приходи на этаж, я картошку жарю» — и почти засекает время. Антон и правда приносится в кухню в считанные минуты, замирая на пороге неловким лохматым ураганом. — привет, — Арсений успевает заметить на его лице широкую улыбку, которая, он уверен, зеркалит его собственную. в секунду он оказывается в крепких объятиях, стоит отвернуться от плиты. в общаге сейчас прекрасно-пусто, почти никто не вернулся с каникул, Арсений буквально видел сегодня пару человек, если считать вахтера. потому он жмется ближе, вдыхая любимый запах дурацких сигарет и незнакомого шампуня. — ты меня нюхаешь опять? — смешливо шепчет Антон, укладывает ладонь на его волосы и легко гладит. Арсений мычит что-то неопределенное и только сильнее трется носом о футболку на его плече. на Антоне одна из его домашних и по совместительству любимая Арсом, а он скучал даже по таким мелочам. — картошка сгорит, — бурчит он, тем не менее не делая никаких попыток отстраниться. — так вкуснее, — Антон пожимает плечами. Арс скептически хмыкает и все же отстраняется, перемещая руки на талию, только чтобы посмотреть на него наконец. — загорел, — констатирует он, едва окинув взглядом. — скажу маме, что ты ее гениальных финтов с кремом от загара не заценил, — у Антона морщинки в уголках глаз, и Арс боится его целовать прямо посреди кухни, потому совсем отстраняется, делая вид, что очень важно перемешать картошку именно сейчас. — вообще правда кошмар. вроде «ой, Антон, мы так рады, что ты приехал», — пародирует материнский тон, вызывая смех. — а вроде ну ты иди там, помидоры полей. загоришь тут. — бедный, упахался, — с улыбкой издевательски тянет Арс. Антон садится на подоконник рядом с плитой, начиная пересказывать весь последний день, проведенный в поезде с перебоями связи. Арсений слушает, периодически кидая взгляды на сковородку с картошкой, а сам удивляется — он, оказывается, скучал сильнее, чем думал. все-таки с Антоном все кажется каким-то более правильным. ни о чем другом не хочется думать, только растворяться в его голосе, срывающемся на заливистый смех. и так спокойно в момент. — ты чего задумался? — Антон вдруг звенит чуть явным волнением, забавно тянет брови вверх. Арсений пожимает плечами, едва улыбаясь, и выключает газ. — картошка готова. Антон спрыгивает с подоконника, хлопнув в ладоши — Арс пару раз уже слышал, как у него урчало в животе. *** — забираю свои слова назад, — Антон откладывает тарелку, наконец, видимо, наевшись после двух порций. — м-м? — теперь мне нравится возвращаться сюда, — Антон довольно откидывается спиной к стене, с ногами сидя на кровати Арсения. — всего-то и стоило, что пожарить картошку, — Арсений аккуратнее откладывает тарелки на стол, обещая себе вымыть позже. сейчас же хочется только сесть и прижаться к боку Антона, что он с удовольствием делает. — ну, дело не совсем в картошке. иди сюда, — Антон садится удобнее, сгребая его в объятия. Арс вытягивает ноги поперек бедер Антона, на секунду задумываясь, что почти сидит на его коленях. поразмыслить на тему ему особо не дают — Антон вдруг коротко целует в губы, тут же отстраняясь и глядя в глаза, словно проверяя реакцию. — ну, и что это? — смешливо и заинтересованно спрашивает Арс. — сядешь на колени? — вдруг выдает Антон, и Арсений хмыкает — от контраста предложения и вида чуть смущенного Антона, а еще от того, что их мысли снова движутся в одном направлении. он пересаживается, довольный, потому что так явно удобнее прижиматься к Антону, и теперь целует сам. на губах вкус картошки, и ему бы найти это дурацким и отталкивающим, но он только коротко улыбается в поцелуй. по губам этим он тоже скучал. возможно, даже чуть сильнее, чем готов в этом признаться. он зарывается пальцами в кудряшки, которые за последние пару недель уже успели ему присниться несколько раз. чувствует себя каким-то влюбленным подростком из-за радости, которая накрывает от таких простых действий, но с Антоном он теперь всегда такой: всё словно в первый раз. поцелуй понемногу разгоняется от привычно-нежного, Арсений чувствует, как чужой язык принимается вылизывать его рот. большие ладони гладят по спине, и он старается не ерзать от этого ощущения, но чуть отстраняется, когда Антон сжимает его талию крепче. — Антон, — он вдруг хрипит, пытаясь выровнять дыхание. зеленые глаза совсем близко и смотрят с беспокойством. Арс вдруг понимает, что и сам сбит с толку своей реакцией. — что, хороший? — возвращает Антон излюбленное обращение. Арс принимает свое смущение с каким-то смирением. не все же Антону одному краснеть от их поцелуев. — я… — Арс медлит, пытаясь понять, что хочет сказать. чувствует, как Антон через футболку легко гладит его бок в попытке поддержать — прикосновения у них давно стали вторым способом общаться. — что-то не так? — Антон смотрит все так же внимательно, и Арс хочет, чтобы тот скорее перестал волноваться из-за него. — все хорошо, — он гладит его по плечам, успокаиваясь. прислушивается к себе: все и правда в порядке. — мы просто в последнее время столько говорили про… ну, столько обсуждали, что теперь не могу перестать об этом думать. сам себя ругает в голове: нет, серьезно? быть не в состоянии выдавить слово «секс» Антону в лицо? ему что, десять?.. но тот кивает серьезно, с пониманием, и становится как-то легче. он же не один тут такой неловкий. — я тоже, — просто признается Антон. — и… мы же можем попробовать, — полувопросительно говорит он, приподнимая брови. — и ты не хочешь убежать? — улыбается Арс уголками губ. в юмор переводить все намного легче. Антон пожимает плечами. — нет пока. да и ты сидишь на моих коленях, как бы я убежал? — улыбается он, и в этой улыбке Арс отчетливо видит что-то хитрое. Антон с ним флиртует, хотя на это нет необходимости: Арс, как он верно заметил, уже на его коленях. приятно все равно. целует его первый снова, и снова чувствует, что инициативу быстро перехватывают. Арс не против до такой степени, что плавится быстрее обычного. в голове одна мысль: домашние шорты ни за что не скроют, как сильно ему нравится простой поцелуй и ощущение пальцев, которые понемногу пробираются под его футболку. Антон никогда не касался его под одеждой, поэтому Арс прощает себе мурашки от простого поглаживания поясницы и от осознания, что Антону нравится исследовать его тело. прощает себе смущение. сам уже тоже хочет куда-нибудь залезть, но пальцы лишь сжимаются крепче, держась за его плечи, чтобы не уплыть слишком сильно. — а можно ты футболку снимешь? — шепчет Антон в губы, и Арсению от этой осторожности и нежности на секунду нужно прикрыть глаза. — только если и ты тоже, — усмехается он и чувствует, что Антон его уже раздевает. и нет же такого, что Арсений никогда при нем не переодевался, учитывая специфику их обучения и практически совместной жизни в общаге в последние два месяца. но сейчас отчего-то неловко, и Арс стягивает с него футболку тоже, лишь бы отвлечься. и наконец трогает везде, где хотел, ведет руками от ключиц до живота, вызывая судорожный вдох, с четкостью осознавая, что Антон сейчас чувствует то же, что и он. Арсению от восторга и возбуждения тяжело дышать — ему разрешили трогать теплую кожу Антона, как захочется, ему разрешили слушать чужое дыхание, видеть любимый завороженный взгляд, и этого сейчас более, чем достаточно. — ты самый красивый, знал? — Антон успевает вставить фразу между поцелуями, переходя на щеки, шею и плечи, и это все — финиш. — ты так часто об этом говоришь, — Арс отклоняет голову, намекая не останавливаться. — сложно было не запомнить. Антон довольно мычит ему в шею, вызывая очередной табун мурашек. Арсению жарко, но отстраняться сейчас не планирует ни за что. — тебе удобно? не хочешь лечь? — Антон снова олицетворяет собой заботу, но Арс почти панически мотает головой из стороны в сторону. — давай для первого раза так, — едва слышно, потому что уже успел представить, как его размотает, если он окажется под Антоном и посмотрит на него снизу вверх. он вообще не готов на такие перфомансы. а ещё Антона раньше успокаивал — этого Антона, который сейчас поддевает пальцами резинку его шорт. медлит, правда, дожидаясь кивка, но тут же чуть стягивает их, чтобы было удобнее обхватить его член ладонью. Арс задерживает дыхание. чувствует, что дрожит, и дает себе минуту привыкнуть. если не к ощущению, то хотя бы к осознанию того, что это рука Антона, а не его собственная, сейчас примеряется к темпу и силе давления. с Антоном даже такие простые действия кажутся чем-то за гранью близкого, учитывая, что это он проявил инициативу, что это он взял все в свои руки. и после этой минуты лезет в штаны к Антону — уж это должно быть легче пережить. и легче действительно, если не считать поплывшего взгляда Антона, которым тот его одарил. прошибает не слабее всего, чем они тут занимаются. Арс вдруг хихикает, вспоминая, что Антон как-то назвал это, в перспективе, «взаимной неловкой дрочкой». Арсу больше не неловко. — чего ты? — Антон не останавливается, хотя и сам дрожит уже, но веселье его, видимо, не осталось незамеченным. Арс пожимает плечами и целует, пытаясь хотя бы так передать, насколько ему сейчас хорошо. его отпускает вообще все: волнение, ненужные мысли. остаётся только ощущение кожи к коже, касания, которые дарит ему Антон, любимое тепло под пальцами и чужое дыхание в губы. — ты охуенный, — Антон шепчет и тянет его за бедра ближе. Арс двигается, поздно осознавая, что тот хочет сделать. Антон же обхватывает их одновременно, и из Арсения впервые вырывается удивленно-сдавленный стон. Антон чуть улыбается, чмокнув его в уголок губ. — ни стыда у тебя, ни совести, — хрипит Арс, чувствуя, что на пределе уже почти от внезапных открытий. тянет свою руку, помогая, и видит, как Антон то хмурится, то закусывает губу и всё не отводит глаза. Арс ускоряется, стараясь не сбиваться с темпа, и смотрит, не отрываясь, как Антона чуть выгибает до зажмуренных глаз. Арсений не выдерживает. не может. слишком красиво. и слишком горячо чувствовать, как пальцы становится ещё более мокрыми — смотрит, как хорошо ладонь скользит теперь и кончает следом, утыкаясь Антону в плечо и дрожа, пока тот гладит его по спине. даже в таких мелочах — все ещё заботливый, нежный, самый. его. — пиздец, — констатирует Антон спустя ещё пару секунд. — ты пиздец. — нет, ты, — Арс трется головой о его плечо. — салфетки нужны, — все так же тихо бормочет Антон. Арс согласно мычит, не двигаясь и с опозданием осознает, что они, вообще-то, в его комнате. наконец нехотя отлипает, тянется к салфеткам на тумбочке. он вообще не готовился, все случилось по наитию и общему внезапному желанию, и он вытирается, пытаясь переварить. те же общие внезапные желания находят их лежащими в объятиях друг друга. целуются лениво, и Арсений себя чувствует в этих крепких руках правильнее всех. — как классно: покормил, подрочил, ну просто золото, Арс, — Антон смотрит со смешком во взгляде. — ты дурак, — у Арсения настроение на тупые подколы, в которых из-за любви в голосе ничего от обиды не остаётся. — я думал, тебе понравилось, — Антон хмыкает, но тут же становится серьезным. — кстати, реально. ты как? Арсений думает, что у него морщины появятся раньше, чем он бы того хотел, но все равно не может перестать улыбаться. — лучше всех. а ты? — и я. мозг в кашу, правда, и спать хочется. они глупо хихикают, Арсений ложится удобнее, устраиваясь маленькой ложкой. чувствует руку поперек своей груди, касается пальцами. — спим, — заявляет Арс и зевает в подтверждение слов. Антон утыкается лбом в его затылок. Арс уже начинает уплывать, когда слышит из-за спины едва заметное: — я тебя люблю. — я знаю, — отвечает сквозь дрему, не задумываясь. Антон несильно сжимает его пальцы. — эй. — дурак ты, — говорит Арс, повернув голову и заметив на себе внимательный взгляд. — сам дурак. — я тебя тоже. порыв августовского ветра залетает в окно. Арсений прижимается к Антону ближе и засыпает.